Медики Сталинграда ч. 1 Штаты, средства, люди

ШТАТЫ

Всю систему медпомощи Красной Армии  в годы войны можно разделить на четыре элемента: первичная медицинская база в подразделениях и соединениях, госпитальная база тыла армии, госпитальная база тыла фронта и госпитальная база тыла страны.
Военно-медицинская служба располагала медподразделениями в частях, медсанбатами в дивизиях, полевыми госпиталями в армиях и во фронте согласно штатам.

Медслужба на линии огня - первичная медслужба - включала: санитарное отделение - в роте,   санитарный взвод - в батальоне, санитарную роту - в полку и соответствующие медпункты.
Далее в нескольких километрах от линии огня  располагался  медико-санитарный батальон дивизии, или медсанбат (МСБ).

Санитарное отделение было из шести человек с командиром. Оснащение - сумки санинструктора и санитара. Санитары оказывали первую помощь во взводах и доставляли раненых в батальонный медпункт (БМП).
Из оружия первоначально на всех был только один пистолет, у командира. Позже личное оружие получили все санитары и санитарки. Бойцы звали их сестричками. Около половины медработников были женщины.

Про них, воевавших на передовой, у фронтовички Юлии Друниной есть такие строчки (из стихотворения «Санитарочка»):
«…Четверть роты уже скосило…
Распростёртая на снегу,
Плачет девочка от бессилья,
Задыхается: «Не могу!»…
Между жизнью и смертью грани —
До чего же хрупки; они…
Так приди же, солдат, в сознанье,
На сестрёнку хоть раз взгляни!...»

Санитарный взвод батальона состоял из командира - старшего военного фельдшера, санинструктора и санитаров. Оснащение - полевой фельдшерский комплект, комплект стерильных перевязочных средств, сокращенный комплект шин и сумки санитаров и санинструктора. Главными задачами были: оказание доврачебной   помощи, вынос раненых из  рот и  отправка их на полковой медицинский пункт (ПМП).

Санитарная рота полка состояла из нескольких врачей, санинструкторов и санитаров. Оснащалась палатками, перевязочными средствами и прочим медицинским имуществом и медикаментами.
 Основная её задача  -  вывезти раненых из батальонов и оказать первую врачебную помощь.

Медсанбат был главной медицинской оргединицей дивизии. Он подчинялся начальнику медицинской службы дивизии и располагался на достаточном удалении от линии огня. Есть сведения, что по штату 1941 года   в медсанбате стрелковой дивизии было  253 человека.  По другой информации - во время войны штат МСБ был гораздо меньше.
Главным назначением медсанбатов было сортировать раненых в зависимости от тяжести и типа ранения и эвакуировать в специализированные эвакуационные госпитали, во фронтовые госпитали или в госпитали, расположенные далеко от фронта. Срочных оперировали.
А в условиях войны медсанбаты «не случайно называли «главной хирургической»: именно тут «по послевоенным обобщенным данным, на дивизионных медпунктах оперировали почти три четверти всех раненых».


Впервые медсанбат был включён в организационно-штатную структуру стрелковой дивизии РККА в 1935 году  и состоял из:
управления;
медицинской роты;
эвакуационной роты;
санитарного взвода;
отделения сбора легкораненых; 
аптеки;
подразделений хозяйственного обслуживания.
 
В главной, медицинской роте, было три взвода: приемно-сортировочный, операционно-перевязочный и взвод сбора и хирургической обработки легко раненых. 
По штату в медсанбате должно было быть: 3 хирурга и один ассистент, 2 врача, 1 фельдшер, 9 медсестёр, не более 20 санитаров. Были и варианты в зависимости от ситуации и наличия персонала.
Работали, когда было возможно, бригадным методом,  тремя основными бригадами: сортировочной - по уходу за ранеными; операционной и эвакуационной.

В дивизии организовывались и соответствующие медпункты: батальонный, полковой, дивизионный. При медсанбате был пункт помощи легко раненым (ППЛ).
Медпункты располагались на следующем удалении от фронта:
БМП в 0,5-1,5 км;
ПМП в 2-5 км;
ДМП и ППЛ в 6-10 км.
БМП, возглавлявшийся  батальонным фельдшером, был  важнейшим  органом  доврачебной  помощи.  К 1943  г.  фельдшеров как начальников БМП  было более семи тысяч, из них более  86% –  женщин.

На расстоянии 15-30 км от линии фронта, в армейском тылу, располагались войсковые подвижные госпитали армейского подчинения, они организовывали сортировку раненых, поступающих из медсанбатов. Эвакуационные госпитали, которые задерживали тяжело раненых, раненых, нуждающихся в специальном лечении, и легко раненых, срок лечения которых не превышает 3-4 недель, были также в составе армий.
Остальных раненых после сортировки и оказания помощи   направляли во фронтовой тыл - госпитальную базу фронта.
Госпитали сначала были только хирургическими. А в декабре 1942 появились и терапевтические: так как в Сталинграде туляремия, дизентерия и тиф свирепствовали. Простудными никто практически не болел.

Всё изложенное выше – как это должно было быть.
На самом деле, пожалуй, до 1943 года всё было намного сложней.



МЕДСРЕДСТВА

На передовой у медиков имелись два типа медицинских сумок - санитара и санинструктора.
В  сумке санинструктора находилось следующее.
Перевязочные пакеты индивидуальные 10 шт., бинты 14 см 3 шт., жгуты, булавки безопасные 10 шт., перевязочная косынка (использовалась позже в  качестве неуставного головного убора), по 10 ампул йода и нашатырного спирта, двууглекислая сода 10 г и медный купорос 5 г, которые применялись как антисептики,   садовый нож.  «Индивидуальный перевязочный пакет состоял из бинта и двух ватно-марлевых подушек. Одна пришивалась к бинту, а другая могла двигаться. Скрепляли повязку булавками».
В сумке санитара набор средств был ещё меньше.
Но это всё, конечно, как бы надо было и в первой комплектации.

В музее «Память», что оборудован в том универмаге, где пленили Паулюса, есть экспозиции о нашем и немецком лазаретах.
Шины делали сами из подручного материала.  В санчасти 272 полка 10 – й дивизии НКВД в подвале сталинградского универмага уже в наше время был обнаружен штакетник с соседней площади, который использовали как шины. Бинты уже тогда приходилось стирать. 
Об этом  рассказывали многие. В воспоминаниях А.Баяндина в боях на острове Людникова в Сталинграде перевязывали чем придётся - от носового платка до грязных бинтов.
Из рассказа участника Сталинградской битвы, после  Сталинградского мединститута офицера-медика, Павлова Н.Ф., -  достались им белые сумки с красными крестами. И немцы вели по их обладателям прицельный огонь.  Санитары их бросали и разбегались, и  трудно было удержать состав. Потом прислали сумки защитного цвета.

Медсанбат располагал набором хирургических инструментов, стерилизаторами, бинтами и ватой, и, очень маленьким ассортиментом лекарств.
Для общего обезболивания использовали   хлорэтил, эфир, закись азота, внутривенный наркоз, хлороформ. Для обеззараживания ран  - хлорамин, марганцовку, перекись водорода и др.
Для дезинфекции кожи вокруг раны и стерилизации рук применяли спирт, бензин, танин, йод. 
Спирт был и противошоковым средством. А у санитаров его при первой помощи не было.
В качестве антивоспалительных применяли сульфидин и сульфазол и стрептоцид, когда   американцы стали поставлять его по ленд-лизу, своего было очень мало.

Пенициллина не было.
«Про пенициллин приукрашено очень много, его даже для Ватутина не нашлось. А вот памятник на Поклонной горе Вишневскому А.В. просто необходим, это наша дань его заслугам по спасению наших раненых. Его практика мазевых многодневных повязок спасла миллионы раненых. Мазь Вишневского - наша панацея от гангрены. Мы должны быть благодарны ему за жизни наших родственников» ( Игорь Левдоне, Проза.ру).

Зинаида Ермольева с группой врачей первый советский, так называемый пенициллин-крустозин, вывела в 1942 году. «Промышленно» его стали производить в 1943 году, и всего за войну изготовили 100 тыс. доз. А США начали нам его продавать с 1944 года, и по сорок пятый продали 460 тыс. доз.
По ленд-лизу американцы нам поставляли медицинское оборудование, хирургические инструменты, шприцы с иголками, лекарства и медпрепараты — кофеин, танин, стрептоцид.  Очень много доз стрептоцида, полученных из США спасли жизнь тысячам красноармейцев. Но это только с 1943 года. 
До1943 года  США  поставили  около 20% всей армейской потребности в медикаментах и медсредствах. А на последнем этапе войны медпоставки по ленд-лизу покрывали 80% потребностей советской медицины.

«Обычно медсанбат располагался в палатках.   Стены и пол закрывали стерильными простынями. Операционные столы были редки. Гораздо чаще раненых оперировали на носилках, уложенных на козлах.
Для освещения использовались, как правило, керосиновые лампы-"молнии", то есть, лампы с рефлектором. При возможности — пользовались электрическим светом, в крайних случаях оперировали при свечах. Если обстановка позволяла — около окна или двери ставили машину и включали фары. Впрочем, такое освещение категорически противоречило правилам светомаскировки» (по инф. Игоря Вадимова).
В Сталинграде в обиходе были самодельные светильники из гильз от сорокопятки — коптилки. Видимо, и везде.

Где-то с конца 1942 года появились современные раскладные операционно-перевязочные столы, бестеневые лампы, столики для инструментов, палатки, одеяла, спальные мешки и прочие крайне необходимые вещи. 



ПЕРСОНАЛ

К  началу войны вместе с боевыми частями вооружённых сил страны  не достаточно, а то и вовсе, не были подготовлены и медслужбы. Во-первых, считалось, что война будет наступательной и успешной, – типа «броня крепка и танки наши быстры»,   «и верьте нам – на всякий ультиматум воздушный флот сумеет дать ответ» (слова из песен, которые в то время пела страна).   
Медицинским персоналом с учётом предстоящей войны армия была обеспечена плохо.
По информации Александра Слесарчука (Проза.ру), некомплект врачей в начале войны составлял около 30%, фельдшеров около 40 %.
А сколько их погибло в 1941-42! «Многие мои однокурсники, к сожалению, уже в июне 1942 погибли или попали в плен в районе Харькова при окружении наших войск немецкой армией или числились без вести пропавшими» — вспоминал Б. П. Перепечаев, начальник сталинградского передового медпункта 10 дивизии НКВД.
А  сколько медиков осталось на оккупированной территории?
А сколько студентов мединститутов в начале войны пошли на фронт простыми добровольцами и сгинули.
И даже на май 1943 года медицинская служба была укомплектована врачами лишь  на 32% и фельдшерами на 92,9%.
В Красной Армии к концу войны не доставало 10 тыс. хирургов.
Квалификация их первоначально была очень низка из-за отсутствия практики и слабой подготовки к условиям фронта.
С. Л. Тыдман, главный хирург сталинградского эвакогоспиталя № 1584, который был в здании пединститута на  Рабоче-Крестьянской улице, вспоминала о госпитальной работе в 1941 г.: «Мне было очень трудно. Пришлось опираться лишь на свою общехирургическую подготовку и опыт, приобретенный мною в нашем гнойном хирургическом отделении клиники. Опыта в военно-полевой хирургии не было. Я не расставалась с книгой «Военно-полевая хирургия».  (Только из института – и стала главным хирургом, А.Т.).

Вот картинка работы хирурга из художественной литературы.
«Что за ужасная работа! он ампутировал конечности, резал живое тело, рылся в нём в поисках осколков или разорванной артерии, накладывал швы. Ему приходилось теперь иметь дело с огромными повреждениями, трудность излечения которых увеличивалась неизбежными осложнениями. прибавьте к этому два потрясения: шок, причинённый ранением и шок, вызванный самой операцией.  А тут есть ещё сильная потеря крови, в конец истощающая раненого».  А зачастую выручал только спирт, наркоза не было.
«Рабочий день хирурга в госпиталях дивизии и фронта, теоретически, составлял не менее 16 часов в день.   Иногда — под бомбежкой или под обстрелом. Могли не спать двое-трое суток.   Выходных не было. Каждые два месяца женщины медперсонала сдавали 200 мл крови, а мужчины - 400 мл».

«Большая часть врачебного персонала в эвакогоспиталях были гражданскими медицинскими работниками, слабо разбирающимися в военно-полевой хирургии. Многим из них постигать навыки лечения  ранений приходилось непосредственно в условиях госпиталя. Из-за чрезмерной секретности «гражданские студенты-медики и практикующие врачи в глаза не видели армейского медоборудования и не умели им пользоваться».
«На конференции хирургов Воронежского фронта в 1942 г. упоминались случаи неправильного лечения, которые были следствием отсутствия у врачей-хирургов необходимой подготовки. В частности, отмечалось, что некоторые раненые в брюшную полость не были оперированы на передовых этапах эвакуации, их лечение проводилось консервативно и закончилось в большинстве случаев летальным исходом».

Даже на оказание первой помощи не хватало квалификации. Да, видимо, и жгутов и перевязочных материалов не хватало.  «Санитары и санинструкторы не умели правильно накладывать кровоостанавливающие жгуты, а иногда и вовсе не накладывали их, что приводило к большой потере крови».
 В период уличных боев в Сталинграде, в течение нескольких месяцев погибло около 62% санитаров и свыше 37% санинструкторов.  Их  не доставало на 30 -40 %.
«Проблема нехватки медперсонала в медсанротах и медсанбатах решалась с помощью создания так называемых команд выздоравливающих из легкораненых. Выздоравливающие привлекались врачами к развертыванию палаток, к уходу за тяжелоранеными, выгрузке и погрузке их для транспортировки в тыл. Кроме того, врачам приходилось постоянно, в перерывах между боями, готовить санитаров из солдат, которых они обучали первой помощи и выносу раненых с поля боя».

В Красной Армии людей не очень-то жалели, ни на фронте, ни в тылу. Войну выиграли раненые, - сказал Рокоссовский. После ранения порядка 70% их возвращалось на фронт. Ну это после госпиталя. А сколько до него не добралось!
О начале войны и говорить нечего, когда было не до раненых. Сколько их бросали при стремительном отступлении. И медперсонала потеряли много, и госпиталей. Пришлось  госпитали заново организовывать. А персонал надо было готовить, учить, не месяц и не полгода.



СИТУАЦИЯ В СТАЛИНГРАДЕ

Вот что рассказал В.И.Чуйков об устройстве медслужбы 62-й армии в своей книге «Сражение века». Он стал командующим главной армией Сталинграда с 12 сентября, перед началом штурма центра города 6-й армией Паулюса. Но он был на главных постах в 62-й и 64-й армиях с начала битвы, с лета 1942.
«Особое внимание было обращено на укомплектование низового звена медицинской службы — взводов, рот, батальонов медицинскими кадрами и оснащение этого звена необходимым имуществом. В штурмовые группы и отряды выделялись дополнительные силы, чтобы эвакуация раненых из отдельных небольших гарнизонов проводилась после оказания первой помощи на месте. Поэтому санитары и санитарные инструкторы всегда находились в боевых порядках, в гарнизонах, в штурмовых группах и опорных пунктах.
Фельдшеры батальонов оборудовали батальонные пункты непосредственно за боевыми порядками батальонов в различных укрытиях (блиндажах, землянках, подвалах домов и т. д.), оказывая доврачебную помощь пострадавшим в бою.

Тут же, за боевыми порядками батальонов, были развернуты в блиндажах и землянках полковые медицинские пункты, где оказывалась первая врачебная помощь. За боевыми порядками полков размещались передовые оперативные группы медико-санитарных батальонов дивизий
Под берегом Волги в блиндажах были оборудованы приемно-сортировочные, операционно-перевязочные отделения и стационары для нетранспортабельных раненых.
Но, пожалуй, самым трудным в работе медицинской службы армии была эвакуация раненых за Волгу, так как мы не имели специальных средств и, как правило, использовали для этой цели обратные рейсы судов Волжской флотилии, на которых в город доставлялись личный состав, боеприпасы и другие грузы.

Раненые, нуждавшиеся в специальном и длительном лечении, направлялись в полевые подвижные госпитали армии либо первого эшелона, находившиеся в 15-25 километрах от переднего края в населенных пунктах Колхозная Ахтуба, Верхняя Ахтуба (ныне г.Волжский, АТ.), Средняя Ахтуба, Заплавное, либо второго эшелона, расположенные в 40— 60 километрах в населенных пунктах Ленинск, Солодовка, Токаревы Пески и других (тоже в Заволжье, А.Т.).
Созданные в начале сентября медико-санитарные батальоны не смогли в полной мере обеспечить бесперебойную эвакуацию раненых, поэтому вскоре для обслуживания переправ были привлечены почти все армейские медико-санитарные силы, за медсанбатами же остались лишь лодочные переправы дивизий».
(Странная фраза «созданные в начале сентября медико-санитарные батальоны» - скорее ошибка редакторов. А.Т.)».

Всё верно и честно. Выбрано самое правильное, к чему не придерёшься. Но Чуйков о сталинградской правде с ранеными и с медиками в этой книге не рассказал ничего. Не покаялся за себя, за подчинённых ему командиров,  за Ерёменко, командующего фронтом, и за Василевского, Жукова, Сталина. Сколько же убитых, увеченных, не подобранных с поля боя и не доживших до госпиталя раненых осталось  на сталинградской земле из-за безжалостных приказов и очень слабой организации медпомощи.
Не положено было по уставу лечить и оперировать рядом с фронтом. Но под Тракторным и Баррикадами были огромные подземные сооружения, где можно было целый месяц оперировать, лечить, выхаживать, до середины октября!
Конечно, что Чуйкова осуждать. Так поступали все военачальники. Ведь все хотят показать себя с лучшей стороны и приукрасить реальность. В.И.Чуйков похоронен на Мамаевом кургане, где, как он с гордостью говорил об этом, - был его командный пункт. А на нём он пробыл всего один день…

А вообще в Сталинграде ситуация с ранеными в сорок втором году, особенно в 62-й армии Чуйкова, по сравнению с другими  была самая драматическая за всю войну. Главная причина – бои в развалинах города и за узкую береговую полоску или участки, когда обеспечение и отправка в медсанбаты и госпитали были порой практически невозможны из-за Волги, которая отсекла армию от тылов и плотно обстреливалась немцами и днём и ночью. Исключительно тяжко было на Волге в предзимье из-за движения льда по реке.
Отрезали немцы 62-ю армию от основных сил и тылов ещё в конце августа и с севера, и с юга.
Тогда же перерезали и железную дорогу: на севере на Москву, а юго-запад уже был занят немцами, - и Волгу к Саратову.
Проход  судов к южному Сталинграду, к 64-й и 57-й армиям,  от Астрахани тогда был возможен. Но очень опасен ещё с лета из-за обстрелов, авиаударов и минирования акватории  с воздуха. 

А в Сталинград  боеприпасы с провиантом и прочим обеспечением своевременно не доставлялись. Было очень тяжело и медикам, не то что раненым. И выносить их с поля боя немцы не давали.  И много погибало вместе с ними санитаров. Очень много было среди них женщин. А их немцы в плен не брали.
И конечно, старый устав и положения о медслужбе уж никак не соответствовали ситуации в Сталинграде.

В ходе Сталинградской битвы  у медиков отмечалась как серьезная проблема - дефицит:  медикаментов, обезболивающих средств, транспортных шин,  средств для дезинфекции, оборудования для дезинфекции перевязочных средств, препаратов крови, во многом обусловленный недостатком оборудования для ее транспортировки и др.  «Нередкими были случаи, когда медики сами сдавали кровь для раненых».

Вообще информации, отбеливающей нашу военную действительность, предостаточно. Например, на сайте Роспотребнадзора есть такое, что   «каждому медсанбату придавался санитарный взвод,  которому приходилось решать различные проблемы, важнейшей из которых было обеспечение армейских подразделений доброкачественной питьевой водой. Для этого необходимо было знать все известные способы и средства очистки и обезвреживания воды в полевых условиях,… а также обеззараживание индивидуальных запасов воды». Вот где ерунда! А в условиях Сталинграда люди пили из Царицы и Волги, где плавали трупы, и из грязных луж и истощенных родников. Недавно по «Эхо Москвы» с гордостью рассказывали о выставке медицины ВОВ, что в сумках санинструкторов были жгуты и шины, и даже проволочные приспособления для их закрепления и др. Но санинструктор был один на роту  человек в восемьдесят.

Санитаров  и санитаров-носильщиков  за  вынос  раненых с поля боя с их оружием с 1941 г полагалось представлять к наградам: за вынос 15 человек к медали  «За  боевые  заслуги»  или  «За отвагу», за 25 человек– к ордену Красной Звезды, за 40 человек – к ордену Красного Знамени, за 80 человек – к ордену Ленина. Но в условиях Сталинграда, где вообще награждали до сорок третьего года очень скупо, это всё нереально. Со слов сталинградских ветеранок медслужбы - «нас награждали маленькими медалями».
 
«На переднем крае в Сталинграде (а если точно, то в Сталинградской битве, А.Т.) оказывали помощь раненым Герои Советского Союза В.О. Гнаровская, М.С.Боровиченко, B.C.Кашеева, З.И.Маресева, Х.Я.Якупов. Более 20 медиков награждены орденом Ленина за подвиги, совершенные в Сталинграде. Только в списках бойцов и командиров частей 62-й армии, награжденных за отвагу и героизм во время Сталинградского сражения, было свыше тысячи женщин-медиков. Беспримерным героизмом, смелостью, находчивостью прославились санитарные инструкторы М.Кухарская, Н.А.Качуевская, М.Таранима, Е.А.Дмитриева (похоронена на Мамаевом Кургане), М.В. (Гуля) Королева и другие, спасшие жизнь тысячам воинов. Единственная женщина-медик полный кавалер орденов Славы — санинструктор М.С.Нечипорчукова (Ноздрачева) прошла от Сталинграда до Берлина».

Три улицы в Волгограде названы в честь медработниц, участниц Сталинградской битвы:  им.Качуевской, им. Зины Маресевой и легендарной, благодаря книге о ней —  Гули Королёвой. Одна из улиц Дзержинского района названа в честь красноармейца Иванова, разведчика 92-й осбр, вынесшего с поля боя за время Сталинградской битвы «80 бойцов и командиров с их оружием», награждённого орденом Ленина и именным оружием.


Подробности о раненых и ситуации у медиков в городе и за Волгой во время тяжелейших оборонительных боёв в Сталинграде - в последующих трёх частях.