Язык 3 Звук книга

Инструкция к прочтению

Олег Сингурт

(из серии “Рассказы детям о Языке”)

ЗВУК


Сегодня мы уже привыкли, что Язык это прежде всего звуки и их объединения. А ведь начинался он как запахи и их объединения, т.е. был примерно таким, каким он есть сегодня у собак ( - Ну, и что, что они иногда гавкают, мы тоже при желании можем иногда гавкать и разные запахи издавать, потому как “разговаривают” собаки в основном запахами.) Со временем из-за смены образа жизни мы всё большее значение стали отдавать именно звукам, как средству получения и передачи знаний, нежели чему-то ещё.
 
Помимо запаховой у “слов” тогда для передачи знаний (как впрочем и сейчас) были жестовая, мимическая, звуковая и интонационная (как часть структуры звуковой) составляющие. (Последнюю в речи мы и сегодня используем практически постоянно, - без неё ни спросить, ни поругаться как следует, ни вообще сколь-либо точно не выразить собственного отношения (восприятия значения) ко всему тому, что мы в речи используем.) В любом случае, всем составляющим тогдашнего “слова” в тогдашнем же “языке” мы в итоге потом предпочли звуковую. (Похоже, что процесс смены образа жизни у Человека происходил одновременно с развитием того, что впоследствии и стало Языком.)
 
Уже тогда Человек в звуке (звуковой составляющей) различал как минимум две структуры, - структуру интонации звука и структуру его значений. (На самом деле даже больше, - так вы запросто сможете по звуку отличить, говорит человек в помещении или на улице, далеко или близко, и т.д.. А ведь сами все эти знания следуют вовсе не из соответствущих знаний (значений) в структурах значений звуков, а из знаний особенностей их звучаний.) Проще говоря, структура звучания даже одного какого-то звука была уже тогда достаточно сложна за счёт развитости соответствующих органов чувств, чтобы с его помощью можно было передать достаточное же количество информации. (И уж тем более с помощью его объединений с различного рода составляющими звука: мимической, жестовой, интонационной.) А достаточно информации потому, что и самих знаний на этом этапе формирования Языка у формы Жизни “человек” было не так, чтобы много.

И вот здесь интересно, - похоже, что звуков, какими мы знаем их сегодня, на начальном этапе формирования Языка у Человека не было и быть не могло. В смысле он не только тогда не различал похожие по произношению звуки (вроде “д” - “т”, “с” - “з”, “м” - “н”, и т.д.), но, более того, даже такие древние звуки - “(дт)”, “(сз)”, “(мн)”, и т.д. - не употреблял отдельно, - а не имели они собственного значения у него в “языке”, чтобы так их можно было уже использовать.

Подобное предположение следует с одной стороны из знания процесса формирования новых слов в Языке, а с другой стороны из особенностей “языков” форм Жизни с менее развитыми Сознаниями, которые мы непосредственно наблюдаем сегодня. А особенности эти таковы, - у них напрочь отсутствуют соответствующие знания связей в Сознаниях, необходимые для использования звуков, как это делаем мы, когда один и тот же звук, не имеющий никакого собственного значения, используем в объединениях, которые уже безусловно своё значение имеют.

Проще говоря, в тогдашних “словах” Человек не различал звуков вообще, хотя, с точки зрения нас сегодняшних, мы их безусловно бы там различили. Не следует думать, что это были сложные их “объединения”, Сознание у наших предков было не так, чтобы очень развито, а потому большие (”длинные”) комбинации звуков они вряд ли могли воспринимать. Тем более, что не было у них ещё столько знаний, чтоб такие объединения вообще использовать (абсолютно математическое следствие). Похоже, что это были обычные модуляции, т.е. объединения гласного звука с согласным.

Ещё раз, - знанию звучания той или иной модуляции задавалось в соответствии знание того или иного признака. Самих знаний признаков у Человека в Коллективном сознании было не так, чтобы много, а потому модуляций, что он уже умел тогда извлекать, было вполне достаточно, чтобы задать им всем в соответствии необходимые знания звучаний. А если добавим сюда ещё и мимические с жестовыми составляющие, то “словарный” запас из объединений с ними образованный, был вполне достаточным для Человека, чтобы охватить таким образом все знания, что были у него тогда уже в Коллективном сознании.

О том, что это тогда были именно модуляции, косвенно подтверждает существование с тех самых пор в русском языке не столько слова, сколько правила (тогда не было ещё письменности, а потому в употреблении слов через “ЛА” в русском языке удерживались соответствующие знания связей, или, по другому, правил), а именно “глас”. (О правиЛАх здесь же, но чуть дальше.)

Итак: “глас” - “г-ЛА-с”, что значит [“г” (говорить) как “с”] . Отличие между этими согласными звуками (именно которое нас и интересует), это возможная вообще длительность их произношения, - “г” произносится коротко, и растянуть его не получится. А “с” это запросто, - тяните сколько можете, пока дыхания хватает. Но, если “г”, как и произношение любого другого (кроме “с”) согласного звука растянуть невозможно, то что таким образом значит само объединение “глас” как правило в тогдашнем русском языке? Ведь оно таким образом предполагает, что “гласом” могут быть все те звуки производимые гортанью, что можно растянуть. Но если с гласными звуками всё понятно, - на то они и гласные, что можно их “тянуть”, а потому они уже точно “глас”, - то с согласными тогда как? Неужели в правиЛАх ошибка? Проще говоря, как можно сделать то, чего в принципе сделать невозможно?

Но никакой ошибки не будет, если в значение объединения “глас” мы поставим не знание звучания “г”, а знание признака (значение), которому оно соответствует. А знанием признака (значением) “г” является [звук произносимый посредством гортани]. Получается, что в отличии от тех же “зв-ук”, “т-ук”, “ж-ук”, “п-ук”, глас вовсе не был для русскоязычных ук(ом), потому как содержал уже соответствующее знание связи, в то время как в уках их не было и быть не могло. В этом и есть тогдашнее отличие того же [звук] от [глас]. Таким образом значением “гЛАс” будет [[звук произносимый посредством гортани] (говорить) как “с”]. А так как произнести как “с” можно кроме него исключительно только модуляции, то получается, что только они вместе с гласными звуками могли тогда быть (и были) гласом. А это значит, что только они и имели тогда в языке значения. А даже если кому-то и удавалось потом издавать отдельные согласные звуки, то воспринимались они как какие-то покашливания без всякого собственного значения. (Ничего удивительного, большинство согласных звуков в Языке и сегодня не имеют собственных значений, и определяется это прежде всего устройством самого Языка.)

Но процесс накопления знаний предполагает постоянный рост их количества в том числе и в структурах значений соответствующих знаний звучаний. Наступает момент, когда Сознание из-за присущих ему ограничений просто уже не в состоянии использовать столь “разбухшие” знаниями структуры значений в своём процессе Осознании. Возникает необходимость детализации (разделения) структуры значений на две части, а с ней и необходимость как минимум ещё в одном новом знании звучания для одной из образующихся частей знания признака (прежнее знание звучания исходного значения вполне можно оставить для другой образовавшейся из него части).

Наиболее естественным процессом на этом этапе формирования Языка (слов в нём) был процесс включавший одновременную похожую детализацию знания звучания и знания соответствующего ему признака, - и та и другая делились на две части. Только продолжаться так он долго не мог, - это структуры значений постоянно росли за счёт всё появляющихся новых знаний, а потому их вполне можно, и даже нужно, было время от времени делить (детализировать), но только не знания звучания. Те не росли никак, а оставались такими, какими однажды они и возникли естественным образом. Особенно хорошо это видно на примере детализации древнего звука “(св)” в русском языке.
 
О том, что “(св)” безусловно раньше был одним и тем же звуком, а не объединением звуков “с” и “в” свидетельствует абсолютно одинаковая частота (употребления) этих звуков в русском языке. Потому как подобное совпадение частот значит одномоментное возникновение самих таких звуков в языке. А оно в свою очередь может быть только в случае детализации как деления звука в этом языке, когда вместо одного прежнего, в нём возникают сразу два новых. (Но только на этом детализация звука “(св)” совсем не закончилась, потому как на самом деле тогда в результате детализации “(св)” возникли звуки “(сз)” и “(вф)”, вот они уже впоследствии и детализировались на известные нам сегодня в русском языке “с” - “з”, и “в” - “ф”. Потому правильней будет сказать, что в результате поэтапной детализации древнего звука “((сз)(вф))” в русском языке в итоге возникли звуки “с”, “з”, “в” и “ф”.)

Кстати, о естественности происхождения древнего звука “((сз) (вф))” свидетельствует его значение - [питьё (как процесс) с поверхности]. Т.е. сам этот процесс естественным образом сопровождался именно этим звуком - “((сз)(вф))”. Проще говоря, это был именно тот ук, который слышался как “((сз)(вф))” во время питья. (Для удобства в дальнейшем сам этот древний звук будем обозначать как “(св)”.) Или, говоря по другому, значением “звука” было тогда не уки вообще, а именно тот (зв)ук, который Человек издавал в процессе питья с поверхности. Т.е. он был тогда всего лишь одним из множества вообще уже известных Человеку (зв)уков, - все звуки были уки, а звук был лишь один из них.

Понятно, что подобный процесс детализации знания звучания не мог продолжаться долго. По сути уже на втором его этапе возникают звуки, - давайте уже в назывании уков придерживаться сегодняшнего контекста, так для нашего же понимания проще, - которые в свою очередь детализировать просто было уже невозможно. В смысле ни наша форма Жизни с её речевым аппаратом ни сегодня, ни тем более ещё тогда, не готова была к дальнейшей детализации этих звуков. Ни наше Сознание с его ограничениями ни сегодня, ни тем более тогда, не было готово к какому-то использованию этих новых звуков (даже если предположить, что форма Жизни научилась бы однажды их извлекать) в процессе Осознания. Потому довольно скоро на смену этому способу детализации знания звучания как деления исходного звука на два новых, приходит уже новый способ детализации знания звучания, - образование соответствующих объединений звуков.

Этот способ детализации - объединение - хорош был уже тем, что не имел тех ограничений, что были у деления. С его помощью можно было образовать количество знаний звучаний возможных к осознанию (процессом Осознания) Сознания даже большее, чем оно могло вообще удерживать. Для этого было необходимо только сформировать в Сознании соответствующее знание связи (чтобы мочь образовывать объединения в языке), что со временем и произошло.

Но количество знаний постоянно росло, а потому для Сознания с его ограничениями требовалось оптимальное соотношение звуков в Языке и соответствующих знаний связи, чтобы сам процесс Осознания, с таким Языком у него был наиболее оптимальным. Таким образом вместе с ростом количества знаний в Сознании продолжился и рост количества звуков в Языке. Звуки возникали не только как новые возможности формы Жизни “человек, но и как детализация там где это было возможно уже существовавших звуков. А если сегодня процесс этот закончился, то связано это именно с возможностями самого нашего Сознания, - его сегодня отсутствие (появление новых звуков в Языке) означает, что мы эти возможности уже исчерпали.

(Кстати, особенно хорошо процесс появления новых звуков в том или ином языке мы можем наблюдать по Таблице частот (употребления) звуков в том или ином языке. Не стоит думать, что Таблица представляет собой ответы на все вопросы, что есть вообще в языке, нет. Она, как и Таблица Д. И. Менделеева в химии, является для языка всего лишь способом эти ответы получить. Т.е. назначение Таблицы частот звуков в языке, это структуризация всех знаний о языке, что есть вообще, - пользоваться тем или иным  структурированным знанием гораздо удобнее, чем просто набором знаний без всяких на то знаниями связей между ними. Впрочем более подробно о самой Таблице частот звуков в языке здесь же, но чуть дальше.)

Но вернёмся к звукам, а именно к вопросу,- почему Человеку однажды понадобилось разделить всё-же звуки на гласные и согласные? Или, проще говоря, чем гласные и согласные звуки меж собой отличаются, чтоб для Языка это безусловно было важное отличие?

Собственно мы уже назвали это их главное отличие, -


- все гласные звуки произносятся на выдохе, а потому могут тянуться пока есть дыхание и переходить из одного звука в другой;

- согласные звуки в большинстве своём формируются как преодоление препятствия свободному дыханию (выдоху), а потому за исключением отдельных звуков (в русском языке это “с”, “з”, “ш”, “щ”, “ж”) тянуться и переходить один в другой не могут. (Невнятное произнесение звука не есть его переход из одного в другой).


Кстати, само это отличие и закреплено в их названиях. Так “гласные”, это все те, которые могут произносится слитно, примерно как “с”. А “согласные”, это все те, которые если и могут произносится слитно, то только в их объединениях с гласными, - сами по себе слитно они произнесены быть не могут. Собственно эти их такие разные возможности и определили их последующую роль в Языке.

Так, возможность гласных звуков тянуться и легко переходить из одного в другой, не позволяла задавать с их знаниями звучаний соответствия со знаниями признаков. Потому как один из основных законов в Языке гласит: одному и тому же знанию признака в языке не может соответствовать более одного знания звучания. (А вот наоборот, когда одному и тому же знанию звучания соответствует множество различных знаний признаков, так это во всех языках можно найти сколько угодно.)

Невозможность же тянуть согласные звуки, как и переходить им при этом из одного в другой, позволяла задавать с ними однозначные соответствия в Языке. Потому именно так они (в отличии от гласных) в Языке и использовались, - для задания соответствий. Но, хоть это было и очень важное отличие согласных звуков от гласных, но вовсе ещё для того не достаточное (а иначе те же “с”, “з”, “ш”, “ж”, “щ” мы считали бы сегодня гласными). Впрочем, тема эта большая, а потому не здесь. Здесь же мне кажется, что я дал уже достаточно знаний, чтоб вы представляли, что есть звук в Языке.

И, совсем уже напоследок, заканчивая тему о звуках, интересный факт:

- из частотного анализа русского языка следует, что “мягкий знак” в самом начале имел в нём собственное значение (соответствие знанию признака). (В противном случае согласные звуки со смягчением - модуляции - в соответствии с теми знаниями связи, что уже были в русском языке, его бы тоже тогда не имели). Достаточно же скоро его он утратил, и кроме знания связи (значения) порядка в русском языке потом ничего и никогда больше уже не значил.