Ферма 6

   24.10.20.  суббота.  11-00.  "Вахту принял".
Интересно у меня получается. С фермы домой в деревню еду отдыхать.  Из деревни на ферму тоже отдыхать еду.  На втором десятке лет пенсионной жизни, когда тебе за семьдесят, какая может быть работа - так, тренировка. На худой конец трудотерапия.  Верно говорят, как коня назовёшь, так он и поскачет.

   В круглосуточных одиноких вахтах есть определённые плюсы: чередование физической нагрузки и отдыха; размявшись, всех обслужив, за всеми прибрав,  валяешься с книжкой или по клавишам стучишь. И совесть тебя не мучает.

   Завезли вместе с комбикормами Игорь Павлович с Олей на "Баране" пикапном. Так я "Додж"-вагон  Палыча называю.  Голова барана у него на бампере изображена.
Сгрузили комбикорма и "Вахту принял".

   13-00.  Прошёлся вокруг. Овец промониторил. Наелись, за хлевом кучей стоят, пережёвывают.  На то они и жвачные.
   Посмортел на грибы, которые неделю назад совсем молоденькими и аккуратными на перегнойных кучах обнаружил. Иденцифицировать не смог, но, судя по описаниям, какие-то из рядовок. Набрал, отварил, с картошкой протушил. По вкусу не хуже шампиньонов получилось. Чем-то мидии черноморские даже напоминают. Прислушивался к себе внимательно - никаких неприятных последствий.               
   Глянул на них сегодня  - большие лопухи за неделю выросли. Грибов больше пока  не хочется.  Понимаю японцев, когда они имеют  особый кайф, пробуя деликатесы, приготовленные мастерами из рыбы фугу.


   Продолжаю читать "Первые проталины" .
Глеб Горбовский у меня, во внутренней табели о рангах, несмотря на то, что он отмечен публикацией в соросовской антологии "Русская литература, ХХ век",  рядом с "неотмеченными" Игорем Григорьевым и Львом Маляковым стоит . 
   Вспоминая  "Всё перемелется" - прозу  Игоря Николаевича, читая Глеба Горбовского, поневоле ищешь и находишь между ними что-то родственное.  Да и понятно. Оба земляки,  Скобари, корнями Порховские.

   Глава про заброшенную деревню Кроваткино. Стр. 316. Сразу Ситовичи вспомнились. Всё, считай, один к одному. Вот так, почитаешь классика,  самому повторяться подробностями уже и не хочется.

   С утра перед отъездом на Сайте "Слово, Отечество, Вера"  узнал, что в этом году конференция посвящённая памяти Игоря Григорьева пройдёт в Питерском Пушкинском доме в заочном режиме "онлайн" 6 ноября.  Опять короновирус. Надо присоединиться, как-то поучаствовать.

    "Как я подставился"  (Остров Крым)   
Читаю Глеба Горбовского. Эпизод с ограблением лесника Воздвиженского в "Первых проталинах"    Карман ему в давке на пароме при переправе через Волгу взрезали.  Вспомнилось и своё.

    Лето 1992-го. Первый отпуск  на "Крымпродмаше"подкатил незаметно.                Тогда ещё всё было пока по людски. Даже отпускные получил вовремя. Такую толстенькую пачечку купонов-карбованцев.  До гривны дензнаки незалежной, отпечатанные в Канаде, так назывались. По сумме вполне достаточно, чтобы всей семьёй  Ленинград и Псков посетить. Внука Виктора Псковским Бабушке и Дедушке надо предъявить.

    Добив дела на заводе,  домой собрался в неурочное время на нашем автобусе №56 "Вокзал-Гвардейское". Садился не на конечной остановке. Народу многовато оказалось, точнее - битком. Не впервой, влезу. Кажется последним был. Но тут кто-то сзади меня стал подталкивать, но как-то суетливо-немощно. Поднадавил я ещё немного, что бы мужик поместиться мог. А он, то ли сил не хватило, то ли ехать  передумал. Соскочил с подножки. Дверь захлопнулась. Поехали.  Кондуктор подходит. Сунулся я в правый брючный карман, кошелька-то и нет.  Сразу ожгло. За левый ухватился. Пачечка на месте. Расплатился бумажкой купонной.  За кошелёк обидно, конечно. Но, слава Богу, сумма там незначительная была. Отпускные оказались целы. Однако, урок на будущее.

    Через несколько месяцев снова довелось на автобус в такой же ситуации впихиваться.  Теперь, наученный,  я внимательно слежу, чтобы сзади никто не пристраивался. Влез.  Дверцы захлопнулись. Поехали. Народ впереди распределился, уже не так и тесно. Мужик впереди меня оборачивается. Улыбаясь, спрашивает, а ты по карманам случайно не шныришь? Посмеялся я грустно в ответ.  Говорю, а что, похоже?  Разговорились. Оказывается, он тоже из пострадавших в аналогичной ситуации.    

     18-15. Темнеет. Всех обслужил пораньше, чтобы по светлому управиться.

20-20. ТЛ - 49 мин. 

     25.10.20.  воскресенье. 7-40. За окном только-только  голубеет.


     "Акушер"
Почти год назад София забеременела...  Аж восемь штук живых.  Вот теперь её дети поросятками и выросли. Вообще-то они добрые, интеллигентные, но как начнут орать при кормёжке, хоть уши затыкай.
Хотел написать, как мне роды у Софии довелось принимать, однако, не покатило. Придётся отложить до времени.

     26.10.20.  понедельник.  5-00.
Вчера подзамотался. Окончил по светлому "работы и занятия", лёг до восьми и сразу отрубился.
               
     В четыре утра,  "если ничего не болит, значит  и неживой",  поднялся. Позавтракал вчерашней кашей, разогретой в микроволновке,  пшено с тыквой на козьем молоке - вполне каша у меня удалась. Печь, приготовленную с вечера растопил. Можно и почитать, да и постучать немного. До рассвета ещё пара часов.
Вчера "большой десант" заехал с утра. Палыч на "Баране", Оля,  внук Миша с другом Даней. А у меня форс-мажор.  Аиша с привязи сорвалась.  Поросёнки перегородки между выгородками ночью переломали - догрызли. Друг с другом разборки устроили.
     Так что десант как раз впору пришёлся.  Навели порядок среди поросят. Палыч трактор наладил, ковш-погрузчик к нему присоединили, кучу навоза из под выбрасывателя убрали.
     Мальчишки, спецы по "круглое катить, квадратное носить, главное - не перепутать", поработали. Через пару часов десант погрузился и убрался. Моя вахта продолжается в штатном режиме.

     Ночью звёздочки проглядывали, а к утру снова всё заволокло.

     Вдохновлённый Глебом Горбовским (Павлуша из "Первых проталин" с Папой сельским учителем Алексей Алексеевичем винегредом постным в основном питались) свеклу поставил протушить. Потом с ней что ни будь доступное моему беззубью приготовлю.

      Дочитываю последнюю вещь из сборника Горбовского "Орлов".
Первые месяцы войны. В отличие от "Свирели на ветру" и "Первых проталин" не автобиографично. Быть может, поэтому поначалу и показалось, что слабовато, но, по ходу дела изменил я свою первоначальную оценку.  Вполне на уровне. 
      Не слабее Эфраима Севелы "Моня Цацкес - знаменосец". Так, припомнилось. Только одно с другим и сравнивать нельзя. 
      Совсем чуть-чуть дочитать осталось.  Жаль с автором расставаться будет.
Хотя у меня ещё и его "Исповедь алкоголика" , Псков, Отчина, 1994, тираж 10000 экз., тонкая брошюрка, всего на пятьдесят страничек,  прихвачена.
Собрался перечитывать.

     Начал. На обложке надпись моей рукой: "Глеб Горбовский. Автор хита "Когда качаются фонарики ночные", Из книг В. Васильева, 21.07.94."
     Виктор Иванович Васильев, светлая ему память, преподнёс тогда в Псковской приёмной МИРВЧ. Двадцать пять лет прошло со дня первого чтения.  В запойных я не ходил, видно потому и Апостолом трезвости  не стал. Как ни как тёща была не из последних Крымских виноделов.  Но к алкоголю отношение однозначное - резко отрицательное. Хотя и приходится пробовать иногда.

     Последний запой у Глеба Горбовского после двадцатилетнего воздержания  в начале девяностых случился, на фоне неурядиц  смутных времён. Слава Богу, выкарабкался, жив остался.
     Вещичка небольшая, но для меня и сегодня знаковая.
Как раз накануне очередной конференции в Питере. Думал ехать,  а  конференцию  в режим "онлайн" перенесли. Быть может, и к лучшему. Народ-то по большей части бывалый, уже пожилой собирался.  Да и меня, случись чего, лечить никто не будет, а жизнь чем дальше, тем интереснее и интереснее. Быть может, и кстати, стоит ли  рисковать.

     Дочитал брошюру Глеба Горбовского внимательно до конца. Оказывается, это только первая глава. Продолжение следует?  Надо посмотреть в интернете.
Да заодно и с его биографией уже в "новой жизни" ознакомиться надо. Ещё Виктор Иванович (Васильев-Торопчанин) говорил,  что Глеб при Григории Игоревиче обитался. Но, последние годы, когда я уже с Отцом Григорием познакомился, рядом Михаил Устинов был. Тоже из Скобарей. Глеба Горбовского не видел.

      "Сказки Крипецкого монастыря"

     Читая брошюру Глеба Горбовского, дошёл до эпизода с поездкой его на "обсыхание и покаяние" в  безвестный  Зеленский (Троицкий), что на болотах возле железной дороги, ведущей к Архангельску и республике Коми, монастырь.

     И почему-то всплыл в памяти наш Крипецкой.
     Впервые узнал о нём ещё в "старой жизни" из книжки Елены Морозкиной. Доехал на утреннем дачном  до Торошино, а дальше пешочком, пешочком,  через заброшенную ныне деревню Сабижи, по описанию дороги в книжке. Достиг, посмотрел на безлюдные развалины и назад. Не бескорыстно, свернул на обратном пути с тропы  вправо, в болото Монастырское, ведро клюквы спелой набрал. И на шестичасовой пригородный домой успел.

     Разведанным маршрутом пользовался и в "новой жизни". До монастыря не доходил, но без клюквы не возвращался.

     Слез с поезда. С утра подморозило изрядно. Не спешу, пусть мох оттает. Захожу в болото по тропе. Мужик сидит, на кочке,   весь в инее, зубами лязгает. Говорит, пожадничал  вчера, да и заблудился в болоте. Стемнело, испугался, что влетит куда ни будь, вот на кочке ночь  и просидел.  Вывел я его, всего-то метров двести  до тропы ему знакомой было.

     Ведро клюквы набрал.   Возвращаться пора. Оказывается, я компас дома  забыл. День пасмурный беспросветный. Это в учебниках географии пишут, как легко  без компаса ориентироваться. А когда ты посреди болота, среди редких чахлых сосёнок...

     Заблудиться я не боялся. Блин болота всего-то в диаметре не больше трёх километров  - куда ни будь до темноты, да выйду. Но только домой к вечеру, опоздав на шестичасовой вечерний поезд, я уже не вернусь. Семье  волнения совсем ни к чему.

     Кой как двигаю по прямой. На просеку-зимник старый вышел. После того как в монастырь  гравийку проложили, зимником через болото пользоваться перестали, зарастает. Опять незадача, в какую сторону двигаться. И тут колокол донёсся. Монастырский,  другого нет.  Сомнения развеялись. Сориентировался, на тропу вышел. И на поезд вовремя попал.

     Начало двухтысячных ознаменовалось грыжей  паховой.  Сходил к хирургу, реальный мужик попался, говорит, ушивать надо. Операция плановая, в очередь. Но посоветовал не спешить.  Если с ума не сходить, то и дачный сезон можно отвести, только меру знать и следить, чтобы защемления не произошло. А где-то в ноябре-декабре - в самый раз будет.
     Бегать конечно перестал. Но потихоньку работал, и на земле в выходные успевал, и в лес за ягодами - грибами...

     Слегка волновался. По осени с сынулей выехали в выходной на утреннем поезде.  Сошли в Торошино, двинулись на Замошенское болото, потом через просеку-ЛЭП перешли на Монастырское.  Километра четыре шли по азимуту. Вышли к монастырю. Посмотрели, как  его восстанавливают.

      Дебрей нам хватило. От монастыря двинулись по гравийке. Не так романтично, зато надёжно. Во второй половине дня пришли в нашу Ольху-Калиновщину.
Сынуля, ему ещё четырнадцати лет не было, говорит, всё понял, а вот зачем всё это тебе надо было, так и не понял. Сказал я ему, что через месяц папа ложится грыжу ушивать, операция пустяковая, а всё-таки...  Вот мы и прошли с тобой тридцатничек с гаком. На всякий случай.

     До этого я класс Виктора не раз водил в походы выходного дня по заповедным Анашкинским тропам вдоль Псковы.  Но до монастыря мы так и  не собрались  дойти.
Зато Виктор с друзьями, уже посташе были, повторили этот маршрут и не раз, в том числе и  зимой при двадцатиградусном морозе. Хорошая подготовка для будущей службы в спецназе.

     Когда я работал энергетиком  на производственной площадке "Радиозаводская",  это уже середина двухтысячных,  довелось пару раз посетить монастырь с шефской помощью.
     Как-то вызывает меня директор "Термокома" Семёнов, говорит, в монастырь надо съездить, электродный котёл наладить в соборе монастырском. Год назад систему смонтировали,  пора запустить.

      До этого я ни с чем подобным дела не имел. Спрашиваю инструкцию хотя бы, под рукой ничего нет, говорят, инженер всё-таки, на месте разберёшься.

     Представили меня монаху в рясе Отцу Мардарию - рыжему эконому монастырскому. Загрузили в грузовик две двухсотлитровых бочки дистиллированной воды. Поехали.
     Отец  Мардарий баранку крутит, я рядом сижу.
По пути остановились. Отец Мардарий вышел, блок соли - десять пачек в магазине купил. Говорит он инструкцию, когда котёл устанавливали, читал, восемьсот граммов соли надо в систему перед запуском засыпать. С химией-то я немного знаком. Засомневался, много что-то. И зачем целый блок-то нужен, пачки бы хватило.  Говорит, лишняя не будет, капусту квасить пойдёт.

      Приехали. Инструкцию так и не нашли. Воду в систему долили без меня.  Полез я на верхотуру к расширительному баку. Проверил уровень, на всякий случай дозу уполовинил, где-то поменьше половины пачки, граммов триста всыпал.
Запустили котёл. Поначалу нормально было. Но минут через пять стрелку амперметра зашкалило и энергия во всём монастыре вырубилась.

     Отключили котёл. Пошли на подстанцию. Хорошо, что предохранители запасные для низкой стороны нашлись. Поменяли вставки, подключили автоматы. Да, будет свет!

      Говорю, что без инструкции я дальше ничего делать не могу. В конце концов нашлась инструкция в кочегарке среди брошюр богоспасаемых. Глянул, не восемьсот, восемьдесят граммов соли на тонну дистиллированной воды добавить надо.

      В системе же без малого литров пятьсот. Как теперь её рассаливать?
Делать нечего, спускать воду придётся. А у нас резервных только пара бочек. Отец Мардарий расторопный, ещё бочку дождевой, с крыши собранной, надыбал.
      Спустили, залили, включили. Предохранители на подстанции держат, но стрелка амперметра опять в недопустимую гору ползёт. Отключили. Говорю, снова сливать надо, чтобы система промылась, а воды больше и нет. Да и дело к вечеру уже клонится.

     Я у Отца Мардария уже в авторитете.  Говорит,  нельзя обитель бросать, переночевать придётся. Я в отказ не пошёл. Да и кто меня отсюда вывезет?  Вот только семью бы надо известить.   На весь монастырь всего один телефон спутниковый у Отца настоятеля. Пошли, связались, сказал я супруге. что в монастыре остаюсь.

     Отужинал в трапезной вместе с братией под чтение канона. 
Пообщался с трудником поваром. Поделился он со мною секретами, как постное готовить так, чтобы само в рот заскакивало.
     Посмотрел на сад молодой монастырский. Яблони, груши - это нормально. А вот абрикосы? Садовник с Латвии наезжает, он, типа, знает.
     Архитектор на пару месяцев Питерский трудником живёт, от алкоголизма спасается.

      Заночевал я в трудницкой гостинице.  Общежитие на десяток коек. Выспался хорошо, ночью никто не храпел.

     Утро вечера мудренее.  Проснулся рано. тихонько встал, оделся,  походил окрест. На купальню зашёл,  разделся, холодновато по осени, нырять не стал, только  поплескался  освящённой коричневой водицей.

      Кстати вспомнил как у Бабушки-Дедушки в Ситовичах в бане мылись. Воду из мочила торфяного брали. Все хвалили её за природную мягкость.

      После завтрака братского, опять же, с обязательной отчиткой, сказал Отцу Мардарию, что один у нас выход, болотной водицей с купальни освящённой систему заполнить. И никакой соли добавлять не надо.

      Получилось. Домой  приехал. Супруга в панике. Говорит, так и не поняла насчёт, "остаюсь". Вроде бы в монахи ни сном, ни духом не собирался до этого...

      В соборе электродный котёл, подключенный последовательно с угольным как резервный,  зарекомендовал себя самым лучшим образом. Через год Отец Мардарий уже знал кого просить на запуск другого котла,  теперь  в   хозяйственном корпусе монастыря. Но семью в панику я уже не вводил. Известил о поездке заранее.

      Пару раз после этого,  по проторенной дороге, от нашей деревни до монастыря чуть больше пятнадцати километров, ездили в монастырь на престольный праздник с младшей дочерью и подругой её Тамарой. 
      Это было уже после того как настоятель старый разбился на Форде. 
      Отстояв службу, могилку навестили.  Отца Мардария увидеть мне так больше и не довелось.


"Сказка об одиноком волке".

Эту сказку я сочинил в конце девяностых.  Смутные ненадёжные времена пьяного ЕБээНа. Как писала дочь Оля подруге Нелли в Крым (Черновик, а, быть может и неотправленное письмо я обнаружил в бумагах дочери лет через десять, уже где-то в двухтысячных): "Мама работает на заводе и получает зарплату. Папа тоже где-то работает и иногда приносит домой какие-то деньги".  - Приносил-то я в целом поболее, чем мама, но, действительно "иногда". А денег всегда не хватало. Иногда уныние, иногда нытьё. Для меня это очень больно.
Вот и рассказал я как-то вечером, на сон грядущий, Оле и Вите  сказку про волка. Наташа тоже слушала, чем там папа деток развлекает.
Жил был Волк. Пока молодой был, в стае жил. Потом стал большим и сильным. Вожаком не стал, но охотиться стал чаще один.  Вскоре и волчицу повстречал. Вдвоем - оно интереснее.  Стая кочевала по большому лесу. А волчица нашла место под вывороченными корнями старой ели, обвалившейся с песчаного обрыва крутого берега глухого лесного ручья. По осени вырыла в сухом песке под корнями нору - пещеру. 
В конце зимы в норе для волка места не оказалось. У волчицы щенки волчата слепые появились. Волк стал снова один охотиться. Для себя и мышка пойдёт, а что покрупнее попадалось - волчице приносил.
Весной, когда солнышко пригревать стало, стали и волчата, уже не слепые, выползать  на полянку перед норой.
Волк с охоты то утку, то зайца, а то и овцу на загривке притащит. Волчата встречают, играют, треплют добычу.
Однажды волк вернулся с охоты. Еле притащился. Волчата выбежали навстречу: "Папа, Папа! А что ты нам сегодня принёс?" - Видят, что волк без добычи вернулся, хвосты поджали, отошли недовольные.
Рыкнула волчица на волчат, подошла к уже лежащему волку и стала зализывать ему разорванный бок.
Вот как-то так...
Больше у нас в семье разговоров о деньгах, которых не хватает, я не слышал.

30.10.20.  пятница.  10-00.  "Вахту принял".
Пасмурно, мокро. Но тепло.
12-00.  Взял на ферму второй том сочинений Дм. Фурманова. "Дневники, статьи, письма". Ленинград, Хл., 1971, 200000 экз.

Как родился роман "ЧАПАЕВ"
 Автобиография. Всего одна страничка, но ёмко. Оказывается, Фурманов выпускник Московского университета, филолог. Правда, экзамены сдать не успел, в 1915 году в разгар войны пошёл служить братом милосердия.  В санитарных поездах колесил по всем фронтам, начиная от самого южного, турецкого в Закавказье и кончая самым северным, Петроградским. Собирали и вывозили раненых.
Захваченный революционными событиями в университет уже не вернулся.
Дневники.  Уже в 1910 году видел в будущем себя поэтом и писателем. Запись от 26 октября 1910 года: "Как то не хочется верить, что мне пошёл двадцатый год".
С сентября 1912 года Дм. Фурманов студент факультета филологии  Московского университета.
Читая записи, скорее они даже не дневниковые, ибо уж очень нерегулярные, быть может, и к лучшему, видишь, о чём задумывается человек, как изменяется.
Запись  конца декабря 1913 года. О "чистом искусстве". Бренчать  всегда легче, чем говорить. "Когда что либо уж слишком глупо для того, чтобы быть сказанным, оно поётся". -  Переписал сиё молодой  Фурманов от Достоевского, который в свою очередь привёл слова Вольтера.   Как-то уж очень современно звучит. Нет нет, да задумываешься, поражаясь глупости слов многих современных хитов.
 
18-00. Темнеет. По светлому всех обслужил.
Мысли о "Свинотерапии" и не только. Регулярные заботы о животных почти автоматически успокаивают человека, оказывая терапевтический эффект. Животные, что дикие, что домашние, наверное чувствуют запах адреналина человека. Это я по собакам уже давно заметил.
Когда меня, случаем,  упрекают не очень добрые люди в излишней резкости, я особо не переживаю. Всем хорош не будешь. Главное, что меня любят дети и собаки. Их не обманешь.

БОРЩ от Степаныча.
Пару дней назад в деревне после обеда что-то  взгрустнулось.  Захотелось немного развеяться.  Ведро, ножик, полиэтиленовый пакет, в карман мобильник, на шею компас. Наташу предупредил, что пошататься по лесу отойду.
Бима пригласил, он отлёживается, двое суток до этого в самоволке был. Обычно он так и рвётся навстречу. А здесь лежит в отходняке. Виновато так смотрит, как будто говорит: "Хозяин, ты уж как ни будь без меня".
Прошёлся я по опятникам старым, прироста нет. Нам и того, что собрано-насушено хватит. Взял азимут на север, метров через пятьсот через гущеру как раз на Таисиины дачи выйду.
Просветлело впереди. Вышел. Вокруг строенного участка, аж на сорок пять соток, всё прокошено, оканавлено. И внутри порядок. Постоял, тишина. Но на северной стороне что-то жахнуло, похоже, топором кто-то махнул. Обошёл. Метров за двадцать шумнул, чтобы хозяйку не испугать.
В начале девяностых, когда нарезали участки на мелиорированном болоте, взяли аж три - себе, мужу, сыну.  Поначалу развернулись. Времянку поставили, сруб основательный завезли. Но лихие годы подкосили. Мужа не стало уже в середине девяностых, сыну не до дачи, дай бог на работе управиться, денег на семью добыть.
Одна упрямая баба, давно уже на пенсии, на даче хребтает. Зимой наездами, летом и  на ночь остаётся.  Видно, не во вред ей. Уже под семьдесят, а бодрая, жёсткая, с топором и лопатой руки дружат.
Да и сын не бросает, ему конечно некогда, но время от времени семьёй наезжают, помогают.
За разговором глянул вперёд, столбы ЛЭП сквозь деревья заметил. Оказывается, электроэнергию им этим летом подвели, веселее стало.
Поговорили. Пора и дальше. От столба к столбу, перешагивая через гниющие стволы лесин на просеке, добрался до  трансформатора на столбе рядом с десятикиловольтной линией. От неё через канаву уже гравийка на Тучино-Ольху.
Степаныч с Татьяной дома оказались. Пообедать решили, борщ греют. Тут же третью тарелку достают. Я-то пообедал уже, но отказываться - грех. Плеснули и мне. Степаныч и стакан выставил. Пришлось согрешить, граммов пятьдесят сухого малинового из уже знакомой бутылки. С прошлого раза  пара недель пролетела, похоже, в ней и не убавилось.
Степаныч вопросы задаёт по новостям из ящика, интернета у них нет: Короновирус, Карабах, Навальный,  Белоруссия, на внутренние дела плавно переходим.
У нас с ним, несмотря на то, что он на десять лет старше, оценки и суждения в основном сходятся.
Вкусный борщ прикончили, пора снова на свежий воздух, а мне и к дому, круг завершать.
Возвращаюсь я уже по своей тропе, идущей параллельно нашей низковольтной линии от Тучинской киосковой подстанции, которая питает все три наших Ольхи: Собственно деревню Ольха, до неё ещё почти километр от Тучинской подстанции, Ольху-Тучино и Ольху-Калиновщину, где мы.  Продолжается какая-то жизнь в трёх когда-то неперспективных деревеньках.

О рентабельности  сельского хозяйства.
Начиная с истории советских времён, вопрос как был больным, так таким  и остался.
При Сталине оно понятно. Сначала индустриализация, после войны восстановление порушенного - с кого и соки жать как не с закрепощённого крестьянина - колхозника.
После войны за особую милость считали, когда молодых отпускали с паспортами на стройки восстанавливаемого Ленинграда, потом целина, БАМ. Недостатка в больших проектах не было. Вот и осталась деревня без самых лучших кадров. Хватились, да поздно уже. А тут и лихие времена подкатили.  Наступила очередь и Государства.  Совсем жизнь на земле, без поддержки города, считай заглохла.



Но это всё потом.

19-00. А пока продолжаю читать дневник Фурманова. Хотя это как бы и не дневник, скорее, хроника. Датированные записи. Тем интереснее.
1915-й год. Медбрат в санитарном поезде. Мысли о том, чтобы по окончании факультета филологии кончить курс по медицине.
9-40. Всех обслужил. Продолжаю читать дневники. Середина 1916-го года. Как бы срез эпохи. Конечно, быть может, текст подредактирован позднее, но в целом верится. Видит и отражает он верно. Штрихи, коль не подмечены по жизни, не сочинишь.
Однако, какое это счастье, когда жизнь даёт ответы на твои вопросы.  Действительно, в России надобно жить долго. Чем дальше, тем интереснее и интереснее.
13-00.  Февраль 1918-го. Знакомство Фурманова  с Фрунзе, председателем Ивановского  Губисполкома.
 Добрался до  записи  от 10 июня 1918-го. Впервые упомянута Ная - "Любимая невеста!"
5 июля1918-го года Фурманов ушёл от анархистов к большевикам.
13 августа 1918-го. Оказывается уже началась семейная жизнь. И как-то сразу закончилась.
9 января 1919-го. Запись о том, что с Фрунзе, назначенным командовать 4-й армией, уезжает на фронт. Выехали с отрядом Ивановских ткачей только в феврале.
26 февраля 1919.  При Фрунзе. Первое упоминание.  Слухи о Чапае и его отряде. Пока как бы смелая и напористая партизанщина.
7 марта 1919-го. Прибыл в бригаду. Первые контакты с Чапаевым в Алгайской группе. На базе отряда Чапаева формируют 25-ю дивизию. Чапаева назначают командиром дивизии.
4 августа 1919-го. Фурманова отозвали  на Туркестанский фронт.
9 сентября 1919-го. Узнал, что казаки в ночь на 5 сентября напали на Лбищенск, где стоял штаб дивизии и   вырубили весь штаб 25-й Чапаевской дивизии.   Гибель Чапаева.  Пропал без вести. Свидетелей гибели в живых не осталось.
Сентябрь 1920. Фурманов на Кубани. Поход на Врангеля. В походе он  не участвовал. Начальник политотдела в Екатеринодаре.
Май 1921-го из Ростова на Дону в Москву.
 Июнь 1921. В Москве. Работа в отделе военной литературы при РВС (Республики).
Август 1921. Оргработа. Встречи в литературных кругах.  Ещё жив, пока не "попал под раздачу" Николай Гумилёв.  Пишет, пьёт и бузит Сергей Есенин. Набирает силу Маяковский.   У  Фурманова оргработа, но он чувствует себя литератором, хочется писать. А что писать? Как писать? -  "поиски себя" продолжаются.
Октябрь 1921. "Красный советский студент".
24 декабря 1921.  В дневнике программа из десяти пунктов.  "... пошёл 31-й год, время уходит,  а сделано мало". В итоге: "... писать. Это первое и главное. Остальное - в прикладку, добавочно". 
Написано уже немало. Куча дневников, статей, конспектов лекций и выступлений, печатались брошюры на политические темы, но  "Книги нет".  - В  союз писателей, как сказал ему  Сологуб,  без книги входа нет.
1922 год.  Январь. Очерк "Лбищенская драма" - Это уже про Чапаева.
Рукопись "Красного десанта" возвратил редактор. Требуются великие подвии. То есть уже тогда, чтобы успешно печататься, надо было начинать лгать.  Между правдой жизни и "правдой" художественного слова -  большая разница.
"Как он дошёл до жизни такой?" - Так или иначе, но это мой главный вопрос ко всем писателям, интересным мне. Заразила меня Анна Ахматова: "О чём бы писатель не говорил (не писал), в конечном счёте он говорит о себе..." Для меня она почему-то  в первую очередь мать Льва Гумилёва, а уж только потом Анна Ахматова.
Кушать-то на что?  Учёба - учёбой, но и работа есть. В должности заведующего редакцией журнала "Военная наука и революция"
24 марта 1922. Чтобы ни делал, в голове формируется главное: о Чапаеве. Копится материал, но пока не пишется. Не взять "разбег".
Август 1922. Работа пошла: "Увлечён, увлечён как никогда!"
Вопрос: дать ли Чапая действительно с мелочами, с грехами со всей человеческой требухой или, как обычно, дать фигуру фантастическую, то есть хотя и яркую, но во многом кастрированную?
Имена живых. Фрунзе к примеру, упоминать ли? - Немного осталось последнему. (Борис Пильняк, который Вогау,  в своей "Повести непогашенной луны" не упомянул, но это не спасло его от стенки.)
Октябрь 1922. Оформлен "заказ", заключён договор и даже даётся аванс, чтобы было на что жить во время работы.
Январь 1923. Закончен "Чапаев", отдельной книжкой издаётся "Красный десант" - Радость, торжество, но и волнение. Как всё это пойдёт в жизнь?
01.11.20.  воскресенье.
8-40. Устаю я, однако, от этой "смены зынятий". Овцы пошли пастись. Собаки за ночь набрехались, тихо спят.  Пора к свиньям идти.