Господин объясняющий или Человековеколюбче

                Дуракам  " Флибусты ", оценивающих Венедикта Ерофеева точкой зрения подонков Быкова и Волчека, тупым уродам, зачем - то живущим чужими представлениями, русскоязычным мудакам, мириады раз не понимающим, что сколько людей - столько мнений, а прислушиваться к свиному хрюканью Быкова, Волчек и Потупчик - как минимум западло            
     Петр Данилыч Громов, тяжко ступая подшитыми дресвой валенками, выглянул в коридор. Коридорный, сидя верхом на стуле, клевал вытянутым носом, время от времени встряхиваясь, точно пес, вылезший из лужи. В соседнем нумере сатанел чей - то голос :
     - Я тебя, курву, вниз башкой спущу в дудку !
    Громов кашлянул. Коридорный вскочил, держа руки по швам.
     - Обожди, - рычал голос, к которому присоединилась визжащая женщина, - сейчас только штаны приспособлю.
     - Не балуй, - зашептал коридорный, пятясь от купца, - господин проезжающий.
     - Шалишь, - наступал на него Громов, небрежно вертя костяную рукоять свинореза, поблескивающего в полумраке гостиницы опасно и с толком, - колидорный.
     Дверь кухни распахнулась. В красных плисовых шароварах, босиком, распатланный и вдребезги пьяный на пороге покачивался Диомидов, лютеющим взглядом отмечая ретираду коридорного. Топнул.
     - Поет нога, - заорал Диомидов, хватаясь за косяк, - куда иду ?
     Он обхватил ногу обеими руками и упал. Ползя по полу, клацая зубами и подвывая, Диомидов шелестел атласной шапочкой гофмейстера, кривобоко восседавшей на кудрявой голове :
     - Вопрошает нога - пошто иду ?
     - Да вы тут все окончательно сбрендили, - проговорил Петр Данилыч, вонзая лезвие свинореза в стену. - Мне б декохту.
     - С яичным порошком, - обрадовался коридорный, - от ушей - первое средство.
     - Врешь ! - заплакал Диомидов, с трудом вставая на ноги. Вжался в дверь нумера и поцарапал ногтями. Злобный голос отозвался : - Каких ?
     - На сорок восемь, - бормотнул Диомидов.
     Дверь отворилась и Диомидов опал на руки вышедшего Лютова. Тот бросил его внутрь нумера, женщина закричала. Лютов обернулся и захлопнул дверь ногой, прошелся по коридору, хитро поглядывая на Громова и коридорного, потом сел на стул, так и стоявший в нише у лестницы, и гаркнул :
     - Вези !
     Коридорный стал на четвереньки и подошел к Громову, покорно опустив голову вниз. Петр Данилыч покрутил рукой под носом коридорного и полез ему на спину. Они скрылись за поворотом коридора, куда Лютов никогда не заглядывал, Дуняша, таинственно округляя глаза, говорила, что там другой свет, Клим бездумно хохотал, а цыган, пропив гитару и заложив в ломбарде Суевича лаковые сапоги, доказывал, что за поворотом ничего нет. Лютов встал и на цыпочках подкрался к повороту, осторожно выглянул и заверещал тонким баритоном от ужаса, стремглав бросился к двери и влетел в нумер.
     - Сука ! - споткнулся Лютов о Диомидова. Перешагнул и сел за стол. Клим поднял голову с живота Дуняши. - Чего там ?
     Лютов пожал плечами.
     - Билизация, что ль ? - поднялся Самгин и налил себе пива. Шумно отхлебнул, закашлявшись. - Гнусная старушка Нина Ургант ? - уточнял Клим, хорошо помня прошлый визит неистовой десантницы. - Лоботомия ?! Говори, не молчи, - посоветовал он Лютову, с мольбой осматривая набекрень надетую фуражку с кокардой. Лютов швырнул фуражку под стол. Клим чихнул и снова повалился на кровать, устраиваясь подмышкой сопящей шумно Дуняши.
    - Знаете, Самгин, - раздался сквозь сон голос Лютова, - мы все ломали головы, что там за поворотом, а оказалась та же гостиница с такими же нумерами, возможно, что и мы там такие же, так сказать, абстрактные клоны.
    - Червоточины Петрика, - отозвался Самгин, засыпая. Лютов вновь пожал плечами и отпил из бутылки портвейну. На полатях проснулась Алина. Свесила вниз белую ногу и оглушительно перднула. Лютов вскрикнул и полез к ней. На полу лежал пропившийся цыган, за неимением гитары тихонько гудя в усы :
    - Лоботомия. Лоботомия.
    Ну и так далее.