Турист - первоначальный вариант

       На склоне горы, вокруг нас был цветущий репейник, и на нас зелёными волнами верхушек своих низкорослых и неказистых деревьев смотрела зелёная тайга.
      <Цивилизация> с прокуренным    тамбуром и запахом хлорки - в виде задника последнего вагона поезда "Москва - Воркута", с трудом набирая скорость на подъёме,  медленно уползала по рельсам, дальше на север, а я с тоской думал о том, что теперь мне придётся  находиться  здесь  с  совсем  до  этого, незнакомыми людьми; что каждую ночь мы будем плотно прижиматься друг к другу, чтобы не замёрзнуть в вечной мерзлоте; я и - шестнадцать человек, - команда из спортивного клуба туристов  "Горизонт".
              Через час по узкоколейной железной дороге подошёл местный поезд и на нём мы доехали до посёлка  "Харп". Когда мы вышли из вагонов, то нас встретила  белая ночь. Слева мы увидели двухэтажные дома служебного посёлка а справа, за  колючей  проволокой - очертания белых бараков колонии строгого режима "Полярная Сова".         
     Доносится   яростный  шум воды, это -  Собь!  Выше порогов начинался горный склон, по которому ещё  выше, отовсюду  сбегая и  вначале,  перекатываясь по камням с безобидным  журчанием,   горная  вода   превращалась  в стремительный  поток,  который нёсся к порогам второй  и   третьей категории сложности.      
          Саша с Надей переправились на другой берег и протянули страховочный канат.
       -  Эти пороги ты не проходишь, предупредила Галя и понесла байдарку к месту старта, вместе с Таней Ермаковой.
Раньше мне приходилось видеть байдарки только с трибуны водного стадиона Динамо во время летней Спартакиады в Москве. Но, я решил пройти этот порог любой ценой и подошёл к Жанне, которая наблюдала с берега, а рядом с ней лежала двухместная байдарка.   
        -  Жанна, мы - с тобой. - Она смерила меня взглядом и спросила:
       -  Как себя чувствуешь?
       -  Нормально      
       -  Пойдёшь капитаном.   
Жанна заметила, что я сижу верхом на шпангауте и крикнула:
       -  "Садись вниз, как я"!
Я сполз на днище байдарки и стал вспоминать команды, которые должен подавать капитан. И, когда мы подплыли к быстрине, она спросила:
        -  Почему ты не командуешь?..
... Мы доплыли с ней до противоположного берега, Жанна вышла из байдарки:
        -  Через этот порог не пойдём - пойдём слева от него, садись вперёд, ты будешь матросом. И мы поплыли обратно, на середину реки. Это было безумным поступком; мы попали в стремнину и водоворот, которые потащили байдарку прямо на камни. Наша группа, на берегу размахивая руками что-то выкрикивала - я испугался и, как дети крутят пальцем над головой и их сверстник, сидящий с закрытыми глазами непроизвольно поднимается  со скамейки, так и меня, помимо моей воли такая же  сила или не такая, подняла, я оказался на ногах и почувствовал осиную талию - таким подтянутым я никогда ещё не был. Но <<она поднималась выше и выше, плавно, как батискаф, всплывающий на поверхность воды, пока не соединилась с моим сознанием. И мои мысли сразу стали полностью подчиняться ей. Они стали ясными и примитивными: как в объективе фотоаппарата, кругом стало всё в фантастически - острых, живых, ярких, чётких очертаниях и красках. - Вот и центр быстрины, с брызгами разбивается о выступающий из воды камень, под который, завихряясь уходила струя водоворота: - я сделал левым веслом отчаянный гребок  и  приставив  его  ниже  уровня  воды,  к скользкой скале, оттолкнулся. Байдарка с тонким визгом нырнула за порог. Изогнутая, с продранным левым бортом, она стремительно несла нас дальше, по воде, где не было камней, а я уставился на своё весло: - согнувшись лукообразно, оно имело жалкий вид и в ушах ещё стоял  звук раздираемой обшивки и - от скрежета сминающихся под напором воды шпангаутов; - "садись вниз!" - раздался за спиной голос - Жанны;  мы повернули к берегу.
     День близился к концу, пороги были пройдены. Надо сходить в посёлок, за хлебом, сказала Галя и несколько человек из нас отправилось в посёлок. Тропинка, по которой мы шли, вела над входом в туннель; к нему тянулся двойной  коридор  из колючей проволоки, натянутой между  высокими столбами. Со стороны зоны до нас доносились выкрики и хриплый лай собак; заключённые строились в колонны а затем направились в нашу сторону. Впереди,  позади и по флангам каждой колонны шли взводы конвоиров  с собаками. - "Ой, как интересно, давайте же посмотрим", попросила Наташа.   Колонна, а за ней другие,  встала как вкопанная;  вместе с автоматчиками. Задрав головы, они в упор смотрели на длинноногую, в коротких  шортах Наташу. Умолкли собаки и наступила  гнетущая тишина.
       -  "Мне страшно, пойдёмте скорее отсюда" - не выдержала она.
       -  Куда они? - спросил я у Гали.
       -  В каменоломни.
 

      Низко  над  обгоревшими  поленьями,  по  которым  перебегая  с  одного на  другое ещё играло лёгкое пламя,  на жердях из  лиственницы висели  котелки,  в  которых,  проделав замысловатый путь  в прессованных  брикетах  от  г. Грязи, через  отдел  спецпайков, дымилась гречневая каша, комары кусали через защитную одежду, Марина через  накомарник пела авторские  песни.
Она оглянулась на Валеру - барда, и протянула ему гитару. Он взял её в руки, перекинул ремень на плечо, и уже тихо перебирал струны; незаметно подстроил одну. Затем откинул назад локоны обрамляющих лицо чёрных волос и одновременно с этим послышалось:
        -   Альтаир, Якутия!
Раздался тонкий, неожиданно слабый, но дерзкий голос. Он,  то мужественно сжимался под хлёсткий, с  джазовыми аккордами бой гитары, напоминая чревовещание, то словно сбрасывая с себя оковы начинал вибрировать и дрожать.

4 августа - мы по реке сплавлялись врозь и я плыл в байдарке вместе с Галей. Перед этим, когда мы позавтракали, она сказала: - "Теперь каждый, сам по себе."
Когда наступила белая ночь, но было ещё светло, мы поплыли дальше, через шиверы; вокруг нас,  изгибаясь,  смешиваясь и перемещаясь между собой поднимались вверх,  словно пар в горячем котле густые, серые облака.  -  "Левым",   скомандовала   Галя,  но   байдарка   уже   успела удариться о камень и развернулась задом наперёд.
 Мы научились на слух угадывать встречные камни - над ними шумела вода или наоборот, если были  воронки -  и продолжали плыть, приближаясь к левому берегу. Байдарка стала задевать дно и садиться на мель, мы были почти у самого берега;  но приблизиться к нему мы не могли, всюду наталкиваясь на бурелом.   Нам пришлось повернуть назад, и вернуться к шиверам. Но, мы теперь хорошо знали дно, вспомнили, что шиверы здесь тормозят скорость течения реки, и что медведи здесь так же стоят в воде и что можно продолжать осторожно плыть; и что с двух часов ночи станет снова светло, и мы снова отплывём к правому берегу, где не было шиверов. Отчаяние, охватившее нас, сменилось надеждой. Сидя на месте матроса  и   откинувшись   спиной   на  переднее  сиденье, я отталкивался ногами от речного дна, направляя байдарку ближе к берегу или удаляясь от  него; такое плавание убаюкало меня и я стал ловить себя на том, что засыпаю и плыву с закрытыми глазами. В два часа ночи мы выплыли из шиверов и остановились у правого притока Соби - Хараматалоу *.
   

5 - 6 августа - непрерывно шёл дождь, к нам присоединились Наташа и Саша Фролов. На этом месте стоял охотничий бивак, в котором мы нашли топор, соль и спички.

7 августа,
- мимо нас проплыла на байдарках команда туристов из Ленинграда. Я  предложил  им  остановиться у нас, однако они отказались:   "Спасибо,      мы  -  дальше".    Следом   за   ними  показалась ещё одна байдарка, в ней сидели мужчина и  женщина. Поглядывая в нашу сторону, они перестали грести и стали совещаться между собой.  Я тоже оглянулся на своих: Фролёнок сидя за столом читает своего Конан Дойля, отхлёбывая горячий чай из своей эмалированной кружки, Наташа мурлыкает под гитару очередную бардовскую песню, вглядываясь в каракули самодельного песенника, Галя поправляет жар под  котелком с ухой. Проплыв мимо нас, байдарка вернулась назад и пристала к берегу.
Когда мы стали знакомиться, я спросил у женщины:   
   -  Вы - артистка?
   -  Вы угадали - как вы угадали?
   -  В июле, в нашем городе были гастроли Горьковского
театра оперы и балета.  Здание драматического театра и все центральные улицы нашего города были обклеены афишами. На одной из них,   название оперы      Иоланта и портрет исполнительницы в главной роли:
    -  Афиши - не обманывали ...
    - Это наш художник постарался, улыбнулась она.
    Певица рассказала, что сразу, после окончания гастролей она со своим спутником отправились в поход...
     :   -   А, как же вы не побоялись - только вдвоём?!
         -   А у него, наган.
Из леса стали доноситься выстрелы и к нам тут же подошёл её спутник  -  "стреляют?" - спросил наш гость и, не получив ответа, добавил - "но, нам пора"...

      8 и 9 августа, ловили с Фролёнком на  кораблик хариуса - так Фролёнок называл свою дощечку из коры, к которой была привязана короткая леска с "мушкой" на конце. Управляя им словно парусом, мы заводили его против течения на середину реки, к перекатам, где в ямах стоял крупный хариус.      
На ласе, вниз по течению мы с Галей обогнули рукав  Хары и подплыли к группе Постникова, убедились, что здесь было не меньше комаров; за ними гонялась такая же трясогузка, как наша.
     Десятого   августа  -  присоединились   к    группе Постникова: - развели костёр и сложили камин. На растянутые между деревьями шпагаты, которые пересекаясь между собой образовали четырёхугольник,  была накинута  полиэтиленовая плёнка,   края  которой  с  четырёх сторон спускались до земли. Снаружи шёл дождь, а в нашем камине горел костёр. После бани все мы сели за стол - толстое бревно от поваленной старой  лиственницы, завезённым зачем-то сюда, кем-то и когда-то, совершенно - из других широт. К этому столу Сергей поймал в "Чёрной речке" - притоке Соби двух щук а Саша Постников подстрелил девять уток. Постников достал и передал по столу сучки - бутылки, в которых был древесный спирт, Марина пела и над ней по растянутой плёнке стучал уральский - <сопливый> дождь...

11 августа.

      Благодаря своим притокам, Собь становилась всё полноводней. Огибая подножия пологих холмов, за которыми начинался лес, покрывающий невысокие горы, так мы плыли весело и беззаботно  ещё два следующих дня. Находясь в байдарке можно было на время отдохнуть от комаров и мы причаливали к берегу только с наступлением сумерек. Но, потом нас остановил дождь и нам пришлось высадиться на-никому не знакомое место. Мы укрылись в палатках, но  дождевая вода проникала маленькими ручейками и под них. Тогда я взял сапёрную лопатку и сделал неглубокую траншею вокруг нашей  палатки.   Сделав   навес    из    еловых  веток,   мы  развели под ним костёр. Проходил день за днём, а дождь всё продолжался. Вторя дождю пела под гитару Марина.
        На пятый день мы увидели на байдарках группу Постникова - то, что они были <весёлые и довольные> послужило для  нас сигналом,  мы последовали их примеру; и вся их <хитрость> заключалась в том, что нужно было время от времени причаливать к берегу, переворачивать  байдарку и выливать из неё дождевую воду.    ... Через несколько дней мы доплыли   до   того   места,   где   нас   поджидала    группа  Постникова. (Но без него самого и Сергея).
     -  Зачем они выбрали это место?, спросил я у Гали.
     -  А они просто не знают, куда дальше плыть.
     -  А ты знаешь?
     -  Подождём до утра, мне надо увидеть утром.
Я обратил Гали-но внимание на то, что комаров стало меньше. Верно, ответила она и будет ещё меньше. - Но, не торопись радоваться, дальше - вечная мерзлота, и ты так уже не поспишь на земле, а вместо комаров появится мошка и тут накомарники уже не помогут.
Все пятнадцать человек за ужином молчали. Марина не прикоснулась к гитаре!

1 сентября.
Утром, выбираться из палатки Галя не торопилась.: - "Пусть подождут"..; мы увидели, что кроме нас, все давно уже в сборе и сидят вокруг костра. Кроме Саши Малявкина - он никогда не сидел на месте. Галя, Надя и я спустились к реке. Я увидел остров. Это - не остров, сказала Галя, слева земля.      - Туда, добавила она и показала рукой на правый рукав.
 - Ты уверена?  - удивилась Надя. Никто из нас не верил до конца в то, что мы плывём правильно, пока не начали попадаться   рыбацкие сети и растянутые под водой верёвки с подвешенными на них острыми крюками - "баграми". Самих рыбаков не было видно, но не успели мы высадиться и расположиться на берегу,  как  раздался звук мощных моторов и мимо нас пронеслись один за другим двое чукчей на импортных моторных лодках. Галя подошла к берегу, чукчи продолжали носиться перед ней взад и вперёд. Одна лодка остановилась у противоположного берега и чукча что-то крикнул, Галя махнула ему рукой и мне, чтобы я не "высовывался". Браконьеры подплыли ближе и  бросили якоря. Вдвоём, баграми они вытащили и приволокли из одной лодки осетра. Оставив лежать его в воде, они вернулись за вторым.  Получив за них деньги,  <Чукчи>    умчались   вверх,  по  реке.  Сейчас инспектор  может "нарисоваться", быстрее уносите в лес, скомандовала Галя.   
     Едва мы успели разделать рыбу и спрятать в <вечной мерзлоте>, как  неслышно подплыл катер, из него вышел человек в защитной, зелёной форме. Вначале, он тихо поздоровался, затем молча стал озираться по сторонам:
        -  "Сетей нет?, - где ваш руководитель?"   
        - "Там задержался, скоро появится", махнув рукой в сторону реки, отвечала Галя.
        -   "А я вас, кажется,  помню, вы три года назад также с группой здесь были"; затем он присел к костру:
        - "Браконьер появился; - Вы слышали выстрелы у Хары?" - мы, конечно, промолчали...
Галя и я проводили его до катера, и он предупредил:  - "Вы знаете, что покупать рыбу нельзя, - на станции уже многих поймали". 
- Постникова нужно предупредить, сказал я, когда отплыл катер.   -   Не беспокойся, они - друзья.   ... Благодаря этой дружбе, к нашему осетру добавился и древесный спирт - сучёк. Когда уха была готова,  мы принесли с берега свои байдарки, перевернули их кверху дном и осторожно расселись на них, чтобы не погнуть шпангауты. ... На гитаре нам  аккомпанировала лауреат всесоюзных консурсов - Марина Самойлова*.



1 - 4 сентября,
... Мне приходилось всё чаще отгонять мысль о том, что мне придётся снова тащить свой тяжёлый рюкзак вместе с рыбой через пол-страны... -  "Нельмы нет", отдавая десять сигов за два сучка, "отрезал" Постников.

       5 сентября я  и Галя на байдарке доплыли  до  Катравожи. <Ханты> - оленеводы кочевали по тундре а потому, в посёлке мы встретили мало людей и много бездомных собак, которые держались большими стаями. Мы зашли в местную пекарню.  Из приоткрытой печи светлый, голубоглазый парень в это время доставал  румяные буханки белого хлеба. Заложив в неё формы с тестом, он подошёл к нам, но в разговор не вступал.
      -   "Что он тут делает один, <светлый в посёлке>?", спросил я у Гали, когда мы вышли наружу.
      -  "Бомжует".
        Катер, идущий до Салехарда был неисправен и все, кроме нас разошлись снова  по   своим домам.    Перед тем, как обратно возвращаться на берег, мы с Галей зашли "просто так" - в магазин. Почти следом за нами вошли два речника. Когда они проходили мимо нас к прилавку, то капитан - а, на нём была капитанская фуражка, "с первого взгляда" успел влюбиться в Галю, а я - спросить у помощника, куда они плывут?
      - "До Салехарда", - "Mы никого не берём!"
      - "Куда им?", спросил старший и обернулся к нам:  -  "Подходите к причалу,  ждать не будем".

...  -  Вещи давайте, крикнул помощник. Зайдя в воду и утопая в илистом дне, Галя протянула ему рюкзак, который он одной рукой легко перекинул через борт.
Я вовремя успел подхватить обратно свой рюкзак вместе с помощником. Не отпуская рюкзак, он согнулся вслед за ним через перила  "в три погибили" и его ноги оторвались от палубы. Подбежал капитан. Одной рукой он схватился за помощника а второй за  мешок. Катер качнулся:
          -  "Что там?" - захрипел помощник.
          -  "Рыба", - признался я.
    Мы спустились в каюту. Она была  обита деревом, по краям стояли диваны, а в конце - в углу деревянный буфет. В центре стоял овальный стол, за которым, сидел одинокий пассажир, на столе лежал чёрный "дипломат" и он пролистывал какие-то бумаги. От него узнали,  что мы плывём на катере начальника пароходства Обской губы. Наш попутчик был командирован в Сургут,  инспектировать проф - тех - училища; катер был выделен ему до - Салехарда.    B каюту  спустился помощник и позвал нас к капитану. Капитан сидел за штурвалом, а на кожухе рулевого управления, за его сиденьем стояла бутылка с водкой. Увидев нас, он крикнул помощнику:
       - Наливай!
От наших денег он наотрез отказался:   
       -   "Мы денег не берём!".
       -   "Водка есть?" - тут-же спросил его помощник.
     ... И плыть было <весело>:  капитан с помощником "наливали", штурвал вращался как  "Маятник Максвелла"  то вправо, то влево, а за окном капитанской рубки открывалась широкая панорама приближающейся Обской губы.  Через слияние двух рек, катер на полном ходу вплыл в неё и мы увидели перед собой плывущий со стороны Карского моря, сверкающий огнями трёхпалубный пассажирский лайнер, который  подавал нам низкий и протяжный гудок. Катер повернул к Лабытнанги, и мы узнали, что капитан здесь живёт и будет выходить.
              -  От Лабытнанги до Москвы идёт поезд? - спросил я Галю.
              -  Идёт.
              -  А откуда лучше - до Москвы, от Салехарда или от Лабытнанги?
              -  А - всё равно!
... Взяв на плечи Галин рюкзак, капитан проводил нас до железнодорожного вокзала.  Восьмого сентября мы были в Липецке, где на вокзале нас встретил Миша Хованский...

......................................

Я протянул капитану две красные десятки, но он отказался:   
       -   Мы денег не берём.
       -   Водка есть? - перебил его помощник.
       -  "Нет",
       -  "А хариус есть?"
       -  "Хариуса нет!" ... И плыть было <весело>:  капитан с помощником "наливали", оставленный ими штурвал свободно вращался   то вправо - то влево, словно "Маятник Максвелла", а за окном капитанской рубки открывалась широкая панорама приближающейся Обской губы.
И через десять минут, через слияние двух рек, катер на полном ходу вплыл в Обскую губу, наперерез баржам и сухогрузам, которые терпеливо ждали, когда мы проплывём мимо них.  Сверкающий огнями пассажирский, трёхпалубный теплоход - лайнер плыл от Карского моря, подавая нам низкий и протяжный гудок. В ответ, помощник схватил рупор и над Обской губой раздался отборный мат, после чего тот сразу дал задний ход. Наш капитан выходил в Лабытнанги. Мы с Галей решили выйти вместе с ним зная, что от Лабытнанги до Москвы тоже идёт поезд. Капитан взялся нести Галин рюкзак. Когда мы подходили к вокзалу, он попрощался с нами и скоро пропал в темноте.  И на этом месте моего рассказа я заметил, что дневник мой закончился, и я чуть-было не начал описывать о том, что было дальше.
               
               
                Эпилог

Проводница принесла в купе, нам арбуз и - Галя не выдержала... - она голодала месяц и четыре дня и хотела так продержаться до приезда в Липецк.

С остановками в Александрове, у  Жени с Наташей и в Москве, у своего приятеля Жени Гагарина и его жены Нины мы приехали в Липецк утром 8 сентября. На следующий день пришёл  на работу.
     - "Ну расскажите нам пожалуйста, о каком - нибудь интересном моменте, который был с вами в походе", спросил ведущий*. - Что я сейчас им - всем расскажу..? - и я начал рассказывать о шаманке...   ... "Мы посолили всю нашу рыбу на берегу Соби, я сказал Гале о сильном впечатлении, которое произвела на меня молодая мансийка в магазине. Галя нахмурилась: - Я забыла тебе сказать, что в Катравожи шаманы есть - надо быть осторожным"
Наступила интеллектуальная тишина... -
              -  А вы бы привезли её с собой... - ничего не отвечая, я взял со своего стола портфель и поставил на стол начальника** - нельму. - Первым, и как всегда, по-праву заговорил начальник: Александр Гаврилыч, у вас, кажется, нож, я видел?
------------------------------------------
*  Гуртовой А. Г.
**  Синицкий В. Б.
     *  Хараматалоу               
   *  Фролов - младший - "юный раколов"
   **  Кораблик - дощечка из коры дерева  с одним заострённым торцом.               

                14
 
                Не помещено в рассказ
               

"1 сентября
На следующий день мы спустились на байдарках до Катравожа;
Галя купила соль для рыбы и два сучка по цене пять рублей. Когда мы плыли против течения обратно, нам не хватило сил, чтобы проскочить  узкое место между большим подводным камнем и берегом и вконец обессилев, мы выползли на берег. От берега до середины реки шли сплошные перекаты, между которыми против течения проскочить было невозможно. Галя удерживала нашу байдарку на воде, а я разматывая шпагат, поднялся на обрыв и подождал Галю. Всё шло по плану, но нам путь преградило стадо коров, которое паслось на самом краю обрыва. Галя пошла спокойно прямо на них, я за ней, потому что всегда боялся коров. К нам подбежали две крупные сторожевые собаки. И впервые я увидел Галю испуганной. Ну, - этих-то я не боюсь, успокоил я Галю и  уже решив, что сброшу их сейчас с обрыва,  они это почуяли и подались назад. Благополучно пройдя участок с обрывом и спустившись снова к воде и к нашей умной байдарке, которая давно стала нашей крепостью, мы поплыли на ней дальше. Мы снова видели перед глазами её преданный, с привязанным на конце тонким канатом нос, который словно говорил нам: - "теперь не беспокойтесь, теперь - я снова с вами".


                15
"Нам предстояло плыть обратно, под дождём, снова через коров с собаками, - потому-что Галя не могла уже ни веслить ни носить, с первого дня нашего путешествия она голодала..."

"все завтракают у костра, мы - хариуса, нас - комары, комаров - трясогузка и хариус. Все друг друга едят - вечное движение!  - заморосил дождь..."
--------------------------------------------------

""Моё дело было маленькое, меня послали." Светя себе жучком, он нащупывал палкой спрятанную в траве рыбу, отбрасывал ко мне, считая до десяти.
Всё, сказал он, ..."

" . (С 1 по 3 сентября)
     -  Надо унести - сейчас приедет инспектор, сказала  Галя.
Саша Малявкин, Витя и Коля - фотограф приподняли "маленького" осетра, - "За туловище", - руководил Саша, прибежал Саша Фролов и взялся за хвост, -  "бросай ты его! - закричал Малявкин, но было уже поздно,  брюхо осетра провисло и плавно опустилось на каменистый берег.
      Галя одела рукавицы, вышитые ею цветными нитками под хохлому, подошла ко второму и двумя руками взяла его за хвост.
           -  Тогда я позову их, пусть помогут, возразил я снова, видя, что наши товарищи взяли передышку и внимательно наблюдали за нами
      - Они не станут помогать.
      - Тогда, почему они взяли маленького, а нам - большой?   
      -  С собой возьмём.

                16
      -  Что?!, а лас?! - Галя:
      -  Малявкин возьмёт, а мы у него - байдарку.   
     -  А у него зубы есть?
     -  Есть, наверное.
    -  Не пожалеешь свою рукавицу?
Взяв за верхнюю губу, я поднял вместе с ней руку над головой... Хвост и небольшая часть рыбы оставалась на земле и когда я нёс рыбу, то нижняя её часть легко скользила за мной по камням.
Осётр стал ещё тяжелее и начал сильно вздрагивать, я испытал лёгкий испуг, ведь, эта рыба-кит была в длину чуть-ли не в полтора раза больше меня самого! И тут я увидел, как Галя догоняет хвост, поднимает его с земли и тащит на себя, а Николай снимает нас из-за деревьев фотоаппаратом..."

"    ... Сидя на корточках, Галя принялась пилить осетра ножом для - бутербродов...  Я курил и молчал...
    -  Здесь каждый своё имеет.*
    -  Платочки в руках теребят?
    -  А сапоги у тебя - чьи?, а лас?, а палатка?..."

"      8 и 9 августа - Фролёнок - ловля хариусов,
       Фролёнок натянул на себя болотные сапоги, прицепил за пояс садок и пройдя вдоль берега шагов  на шестьдесят вниз по течению, зашёл в воду, достал из левого и правого кармана раздвоенные щепки с намотанным на них тонким шпагатом. Достал из-за пазухи куртки кораблик и опустив его на воду, стал быстро крутить в руках щепки, разматывая и скидывая с них шпагат. Кораблик повернул к берегу, но Фролёнок зашагал против течения и управляя им словно парусом, подвёл к перекатам, где в ямах стоял крупный хариус."

                17

"        Дальше, - наша группа погрузилась на байдарки и пройдя ещё несколько небольших порогов, начала спуск по реке.
    Мы с Галей остановились мы на прибрежной косе и стали поджидать отстальных.
 - Я пойду вверх по течению искать их, спросил я Галю? Ведь, что-то наверняка случилось! Не надо, ответила она. Во - первых здесь ты не сможешь подойти близко к берегу из-за бурелома. Во-вторых, если-бы что-то произошло с ними на реке, то их давно - бы уже пронесло мимо нас и мы-бы их увидели. А значит, они где-то, на каком-то одном из берегов застряли
          Первыми на ласе плыли Надя, Таня  Ермакова и Жанна. Следом за ними плыли Саша и Наташа. Один с миской а другая с кружкой в руках, их байдарка подойдя к берегу,  затонула."

"Как себя чувствуешь? - спросила Надя, подойдя сзади. - Я стоял на берегу Хары и наблюдал, как Саша с Посиком во второй раз проходят порог, который ещё предстояло пройти всей группе. -Хорошо, ответил я, удивившись неожиданному вопросу, откуда она прознала про язву в моём желудке? ведь, даже Гале не говорил? - Пойдёшь с Жанной матросом, несколько сурово сказала Надя и показала на стоящую у края воды, рядом с байдаркой красавицу "с глазами синих озёр" - (позаимствовано мною у Саши).
Хорошо, ещё никак не веря в происходящее, но как можно невозмутимо ответил я. Где-же Галка, озирался я по сторонам, ища спасения... А вон - же, выводит с Посиком байдарку вдоль берега к месту, от которого можно попасть на быстрину, несущуюся прямо на двойной порог. Пока не поздно, надо отказаться, резонно запрыгала мысль в голове, ведь Галя предупредила: этот порог я не прохожу!

                18
Байдарки на воде и сидящих в них людей с вёслами мне доводилось видеть лишь, в детстве лишь один-единственный раз, но только, с трибуны водного стадиона Динамо во время Спартакиады.
Чувство опасности и искушение повторить, самому испытать только - что - увиденное, чему - только - что так восхищался и завидовал... и, -  Жанна "как на картинке, одиноко..." стояла у двуместной байдарки! - я решительно зашагал к ней...
Спустили в воду байдарку. Я старался быть уверенным, каким должен быть  матрос. И, - пойдёшь капитаном? -спрашивает Жанна."
<Человек, сидящий в байдарке сзади, носит гордое звание капитана; сидящий спереди - матроса. Вместе они - экипаж.>

"и мои мысли сразу стали полностью подчиняться ему. Они стали ясными и примитивными: как в объективе фотоаппарата, кругом стало всё в фантастически - острых живых, ярких, чётких очертаниях и красках;  все мои мысли, освободились от .......бренного тела и находились теперь в такой свободе, что одновремённо умещали множество отчётливо- ярких картинок из прошлой жизни... "

"Растянувшаяся вдоль берега и наблюдающая за нами  группа размахивала руками и что-то выкрикивала, но расслышать было ничего нельзя из-за ревущего потока воды ... "


                19
"Когда мы шли вдоль высокого и крутого берега, то можно было хорошо рассмотреть и ещё раз изучить этот участок реки с порогами. Я невольно снова представил себя вместе с Жаной несущимися в хрупкой байдарке на торчащую из воды каменную глыбу-убийцу и только сейчас по-настоящему испытал запоздалый страх. Впечатляет?, это какой категории?, пошутил я. - Ты теперь сядешь в байдарку только после порогов и от меня теперь никуда не отойдёшь, отрезала она. И я больше не шутил, я догадался, что это негласное правило для спортсмена-водника. Сашу тоже будто подменили... А все остальные были настоящие молчуны, без признаков эмоций. Вначале для меня это было непривычным и даже смешным, затем стало нравиться а затем я стал таким-же как все. И став частью природы, почувствовал в себе внутреннюю перемену и  был очень доволен тем, что принял её."


"Мы поднимались в гору, дальше со стороны реки находились белые бараки за колючей проволокой. С того места вдоль подножия горы тянулся очень длинный коридор из колючей проволоки, проходил под нами и вёл дальше, в каменоломни. Само поселение находилось по горе выше, и там был последний перед переходом доступный для нас продуктовый магазин. В этом необычном по ассортименту маленьком помещении для нас, однако нашлось нужное количество буханок чёрного и белого хлеба, сахар,  сухое молоко и сухофрукты. С полными рюкзаками и сумками мы потащились вниз с горы обратно к берегу."

" И с этого момента мой слух был наполнен этим шумом днём и ночью, весь поход он нас убаюкивал перед сном и каждое утро возвращал в реальность. Он не раздражал меня,  и  в  один  из дней я вдруг услышал: - какие, всё - же

                20
- неповторимо мелодичные и прекрасные звуки исходят от несущейся по шеверам этой горной чистой воды; в застёгнутой наглухо от комаров палатке я вдруг наотрез отказался прихлопнуть, одинокого комара. Я перестал считать их своими врагами." (Вот, что туризм с людьми делает.)   

"Был тут-же разведён костёр для чая к которому затем  добавились белые сухари с изюмом  из нашего продуктового запаса. Позавтракав, принялись собирать байдарки, лас с двумя вёслами. Переоделись в защитные костюмы от мошки и комаров и переобулись в болотные резиновые сапоги. Следы от костра тщательно были уничтожены!"

Выдержка из моего дневника:  "Вышли из поезда - белая ночь. Понесли рюкзаки на берег реки Собь. Перекусили. Собрали байдарки, лас, стали переправляться на другой берег. Раскинули палатки. Стали готовиться к переходу. Я наблюдал, как Надя и Саша дважды прошли порог. Затем, выявил желание. Надя спросила: "как себя чувствуешь!" Я ответил, что нормально.Жанна была капитаном, я - матросом. Она сидела сзади, я - спереди.
Завели лодку вверх по течению, сели  и...., что здесь началось!!! Понесло!  Жанна командует,  я стараюсь, ничего не выходит. Байдарку подхватило и понесло. Засели меж двух камней. Жанна командует, я гребу, ничего не выходит. Сидим между камнями.  Надя с берега нам что-то показывает   и   кричит,   но   ничего   не   слышно    из-за ревущего потока. Наконец Жанна вышла из лодки и  столкнула её. Снова она командует, я  гребу. На этот раз нас занесло на лодку, которая стояла на берегу. Здесь мы поменялись местами. Я стал убеждать, пойти справа, по более сложному месту,она настояла на том. чтобы идти слева. Я подчинился капитану. Проскочили две быстрины и причалтли к берегу."

         __    "Через  порог не пойдём, cадись вперёд, ты будешь
матросом".   
     Течение подхватило байдарку и понесло к порогу. А перед ней возникла из глубины светлая струя. Увлекая за собой байдарку, обгоняя нас под врдой и всё сильнее завихряясь. Поднявшись из глубины, она притянула к себе днище нашей байдарки и не отпускала, а сама, - устремлялась вниз, под каменный выступ. И тут я вспомнил о  Жанне:
        -  "Ну, всё!" - услышал я за спиной...
        -  Нет, не всё! - встав на ноги, я сделал резкий гребок и нос байдарки чуть качнулся в сторону: - Удар пришёлся сбоку, от  прямого столкновения отделяли несколько сантиметров! - Раздался визг раздираемой обшивки и треск гнущихся шпангаутов... Приставив к камню весло я оттолкнулся от него...
        -  Садись вниз! - крикнула Жанна..."

    22.04.2020               
 -------------------
* Пикник  (Деревня)