Мак Маг. Замок Комза, гл. 4

                «Понимание линейности зла и добра               
                дало  возможность уловить какое-то
                необычное  равновесие и покой.
                Ненапускное ощущение в себе 
                иного человека.
                Я оказалась где-то вне игры. И               
                оставалось только одно:
                узнать правила ее».

Х.Д.




- Я встретил такого человека, из такого сообщества, где постоянно обновляются.
Стараются вовсе игнорировать жёсткий темперамент жизни.
Не знаю, как особенно все это скажется, но мне стали сниться очень, очень длинные  сны. Содержательные сны, в которых я веду беседы, спорю. А пробуждаясь - решительно не помню ничего.
Хорошо ли это? – Спросил меня однажды один мой клиент.
Я тогда не обратил его внимания на то, что данный вопрос можно разделить, как минимум на четыре части:
1 – Хорошо ли, что встретил такого человека? Что значит этот человек в моей жизни?
2 - Хорошо ли, что снятся сны?
3 - Что значат очень, очень длинные сны?
4 – Содержание этих забывающихся снов – в чем?
Чрезвычайно редки вообще однозначностью внутренние вопросы. Скорее всего, они многолики. И их стоит, каждый из них, делить всякий раз на несколько частей.
Иначе многозначностью своей они завалят вас.
И кто знает – живы ли вы ещё до сих пор, жив ли Дух  в вас.
Или Он давно почил?
Ведь Дух уходит, пытается умереть прежде физического тела.
Но и именно с Него, - Духа, возвращения его, - начинается и воскрешение.


***

- Ладно, черт с вами! – Возбуждённо произнесла Лизавета, поднялась, с грохотом отставляя стул позади себя. Мы с Юташом тревожно глядели на это.
 Она отправилась к камину. Нашла на его полочке коробок спичек, обошла стол, поднесла мне коробок, и положила, если не сказать бросила, передо мной. С этим, вернулась на своё место.
- Вы довольны? – Спросила она, усаживаясь, аккуратно подминая юбку под себя.
- Я ведь без претензий, - сказал я, - мне просто хотелось развлечь вас.
- Ну, так…! – Лизавета продолжала завтрак, как ни в чем не бывало. Рукой с вилкой она дала мне жест добра, в мою сторону - пожалуйста, действуйте!
Я же попросил, раз дело зачалось, у Юташа пепельницу или блюдце.
Комза, не поднимаясь с места, пододвинул мне ярко жёлтую тарелку.
Я продолжил. Под общее наблюдение принялся доставать спички из коробка, зажигать их, палить и складывать одну за другой в блюдце по кругу.
- Да-с! – Лизавета опрокинула в рот полстакана холодной воды, - интересное дело! Вы прямо чародей!
- А смешного здесь ничего нет, - ответил я и пододвинул тарелку к Юташу.
- Зажгите одну из них! – Попросил я.
- Так дайте же коробок! – Вмешалась Лиза.
Я протянул Юташу коробок.
Таким образом, центр внимания переместился на него.
Юташ переводил взгляд с меня на жену. Очевидно, что он хотел возразить. Его лицо мешалось в предвкушаемом эффекте того, что сейчас произойдёт, потом переходило в ключ полного недоумения, непреложного вопроса,  и к идее, что он, именно он, останется вдруг здесь посмешищем.
- Я не стану этого делать! – Ответил он, наконец.
Теперь мы с Лизой переглянулись, мирно, согласно.
- Почему же, Ют? – Спросила она, протягивая остатки твёрдой еды в горле, которым холодная вода не помогла.
- Здесь что-то не то! – Отрапортовал Юташ и осел так, что стал еще ниже на полголовы.
- А ведь он прав! – Обратилась ко мне Лизавета. – Я знаю, что вы хотите как-то взять ситуацию в свои руки, и воздействовать тут, в нашем доме, на все. Но у вас пока ничего не получается, Мак, вы нащупываете, но, увы…
А вот теперь придумали этот анекдот со спичками. Да как же он зажжёт их вам, когда вы при нас все спалили?
Настала моя звёздная минутка.
Я пододвинул к себе блюдце, вынул одну из спичек. Ее головка ясно выделалась подобно другим – черным угольком на конце. Я чиркнул ею по коробку, и она зажглась, как новая.
Лизавета спокойно глядела на пламя. Юташ пошевелил ушами, но так же  держался.
- И что? – Спросила Лизавета. – Ну, вы же маг! Она могла зажечься от вашей энергии, силы воли или ещё чего там?
- Нет. Эта спичка – заготовка. Я частенько такие вещи ношу просто так ,с собой. Они не занимают много места.
Стоит новую спичку постругать слегка у коричневой головки, опустить в чёрную тушь, подождать сушки, и она будет иметь вид абсолютно выжженной. И ее же вы в любой момент в любой компании, в изумление всех, можете зажечь. Эффект безотказный.
Юташ вынул руки наверх, задевая край стола. На поверхности прозвенели вилки и ложки в блюдах, все, что было. Он неспешно поаплодировал мне.
Лизавета улыбнулась.
- Браво, Мак! И просто.
- Старая вещь, - пояснил я, – старый фокус, но даже если кто знает его - работает отлично.
- Зачем же вы нам все это проделываете? Ведь не зря? – Справедливо заметила Лизавета. – Ввести в транс?
- Да, вы правы, - отметил я и спокойно, демонстративно, с видом независимым принялся продолжать завтрак.
- И? – Спросила Лизавета, выждав некоторое время.
Атмосфера стояла пышная, цветущая в нашей утренней столовой.
- Вот вы, - говорил я, - вспоминаете какого-то Пилса, предложили его имя, но не открываете, кто это?
Юташ засмеялся. Лизавета осадила.
- Это просто собирательный образ и только. Пилс – это то, что нас в данное время несколько волнует.
- Несколько? – Переспросил я, - конкретно?
- Разве можно говорить о человеке-приведении что-то конкретно?
- Это таки человек?
- Это человек…, - поспешил вставить Юташ, но Лизавета снова его оградила, и продолжила:
- Он имеет образ человека, а так – неизвестно что.
- И как он вас «волнует»?
- Хм, Мак. Как может волновать то, что не существует?
Я огляделся вокруг. Серванты, посуда. Безусловный блеск.
Позади меня - дверь, в которую я входил. Крохотное витражное арочное окошко в соседнюю комнату, которая испускала тусклый свет.
- Мы просто хотели, чтобы вы сами дали тому имя, нашли его и разобрались с ним, - объяснилась Лизавета.
- Хорошо, попробуем, - безотносительно держался я.
Юташ продолжил с особым азартом завтрак, запуская вилки в тарелку.
Мы, с Лизаветой не отставали.
- Инструменты ваши завтра же прибудут, - сказала она, между прочим.
- Я мог бы и без них обойтись, так же, между прочим, парировал я.
- Как же!? – кратко вмешался Юташ.
- Ничего-ничего, думаю, вам они не помешают, совсем не помешают, - Лизавета подняла чашку с эспрессо в знак здравия меня, отпила.
- Мы подождём, пока они прибудут, и вы приступите.
- Я не возражаю, совсем нет, – ответил я зеркально. – Почему же вы его так прозвали: Пилс?
- Ну, я не знаю, - Лизавета призывно обратилась к мужу, обозначая этим не более того, чтобы он только не вмешивался. - Иногда мы слышим некий звук некоего пиления, что ли.
- Пиления? – Усмехнулся я.
- Да-да, звук, будто кто-то что-то пилит, - подтвердил Юташ.
- Мы даже ремонт не можем начать. Собственно. Кажется, он ни к чему не приведёт. Этот Пилс все время работает над разрушением замка!
- Вот как!
- Я бы вам советовала запастись какими-либо заговорами, мистическими словами и при этом применить ваши предметы, чтобы просто Пилс больше не производил ни звука. А так – нам более ничего не нужно от вас.
- Что ж, я думаю, - отвечал я, - можно и вовсе изгнать его, если вы все же захотите? Он же не перестанет вас тревожить.
- Думаю, перестанет, - ответила Комза.
- Насколько большой этот замок? – Задал я следующий вопрос.
- Мы изолировались в нескольких комнатах, - продолжала  Лиза, - две спальни, кабинет: мой и мужа, вот эта столовая и бельэтаж – полностью в вашем распоряжении.
- А остальные? Я же могу пройти туда?
- Конечно. Как же иначе? Можете. Я вам…, - начала Лизавета, - вот вам, Ют,  даст ключи, и вы тронетесь в путь по извилинам нашего жилища.
- Я могу и сопроводить, - Услужливо предложил Юташ.
- Не стоит, дорогой. У нас другие не менее важные дела. Мак и сам справится.
- Я бы не отказался от помощи, но это на усмотрение, - не возражал я особо.
- Что было здесь до вашего приезда? – Продолжил я, - может быть, что-нибудь случилось с прежними жильцами?
- Замок оставался пустым все время, - отвечала Лизавета, придерживая чашку напитка возле рта, - за ним присматривала Локки.
- Это служанка?
- Да, это служанка, я говорила. Мы узнали о ней позже, чем нам досталось наследство.
- И ничего интересного не происходило при ней, при вашем бывшем родственнике?
- Нет, увы! – Лиза притворно сморщилась, поднося холодную чашку ко рту.
Я поглядел на Юташа и явственно увидел его хитрую усмешку.
Его взгляд резко контрастировал с вялой мимой жены.
Я не понимал этого ещё, но и не придал этому статус особой загадки.
Внешне мне нужно было быть прямодушным, спокойным, выдержанным. Я еще раз осмотрелся кругом.
Ничего экстраординарного.
- Вот вы ездите по разным местам, - Лиза подняла салфетку, полностью заканчивая с едой, аккуратно, несколько раз промочила губы, откинулась на высокую спинку стула, - и вы все время используете одни и те же инструменты. Они у вас не загрязняются, не портятся ли? Я слыхала о некой чистке после каждого сеанса магического этакого дела.
- Ну, как вам сказать. Есть вещи, которые только набирают сил при интенсивности использования.
- Что это, например? – Спросила Комза.
- Не важно. Говорить об этом нам, волшебникам, - шутил я, – это раскрывать доступ тому, кто у вас находится здесь. Темные всегда слушают. Вы же знаете, феномен, – стоит только рассказать постороннему хорошо намятые в вашем уме ваши планы, как они тут же терпят крах. Это практически всегда, не правда ли?
- А, что же…? – Начал Юташ, прервался, поглядел на жену, которая лишь руку переместила внизу стола и позволительно глядела на мужа, разрешая ему сказать.
- Что же, - поспешил Комза с вопросом, - что же делать в таких случаях?
- Что делать? – Подумал я, решая – раскрою ли я какую-либо тайну – нет? Просто нужно переформатировать язык.
- Это ещё как? – Лизавета лукаво уставилась на меня.
- Это называть вещи в своих планах другими именами. Вот, например Пилс, вы можете переименовать на …
Я ещё не закончил, как увидел весьма странный жест Лизаветы. Она пригнулась слегка, коснулась носа. Она поглядела куда-то в сторону и незаметно кивнула кому-то, исключая нас двух, оставшихся за столом.
Я немедленно обратился в сторону ее знака, и передо мной оказалось то витражное, цветное окно, в котором явственно мелькнула тень.
- Кто там? – воскликнул я, прерывая себя.
 Лизавета спокойно перевела на меня.
- Где – кто?
Ее вид безжалостно предавал ее.
Ровно настолько, насколько он пытался выражать пустое множество ее идей, ровно настолько он был наполнен совсем неоднозначно.
 Я поднялся с места, гремя тяжёлым стулом, как это было давеча с хозяйкой и, не говоря ни слова, направился к витражу.
Там, подле окошка находилась узкая дверь, куда протиснуться можно было разве только боком. Я открыл ее.

5