Миясат Муслимова -Эвридика, Ал. Карапац -Бабочка

Миясат Муслимова: "Эвридика", Ал. Карапац: "Бабочка". Два варианта поэтического решения онтологической оппозиции "профаническое - творческое".

1. Нуждается ли поэзия в анализе?

Анализ поэтического текста - это попытка рациональным языком выразить иррациональное.

Поэзия - это всегда тайна недоговоренности. На стыке слов рождается узор нового чувства, а значит - нового смысла. Поэзия - парадоксальна. Ее парадоксальность объясняется не тем, что она стремится создать загадку, а тем, что ее задача - выразить новое содержание в борьбе со старыми, устоявшимися нормами языка, логики и онтологических установок личности.
Что такое - стихотворение? Мы всегда ощущаем в нем некоторую загадочность, скрывающуюся за внешним, понятным нам и трогающим нас смыслом-переживанием. Этот иррациональный фон загадочности и создает суггестивную атмосферу стихотворения. Каким бы простым оно не казалось, каким бы прозрачным языком оно не было написано, этот фон - самое главное. Именно он затрагивает читателя, пробуждая в нем задавленную и спящую энергию сотворчества.
Стремление автора адекватно выразить то, что для него значимо, что его захватило и волнует, включает бессознательные механизмы творческого процесса. Эти бессознательные механизмы "ворочают" материю языка, заставляя поэта сталкивать слова в неожиданные связи, создавая то, что в литературоведении называется тропами (метафоры, метонимии и пр.). И не только. Эти механизмы управляют всеми уровнями поэтического текста: фонетикой, лексикой, синтаксисом, микроструктурами синтагм и строф, а также архитектоникой всего текста в целом. То, что кажется нам простым, на самом деле является результатом сложнейшей работы всех уровней человеческой личности. Любое стихотворение - это вершина айсберга. Сами поэты, особенно в 20-м веке, стали задумываться о том, что они делают. От простого, восторженного (или равнодушно-взвешенного) описательства фактов поэтического творчества перешли к попыткам понять: как он устроен, этот феномен, и каково его место в культуре человечества. В литературоведении были разработаны техники и приемы анализа поэтического текста: от работ символистов и авангардистов - до структурного и гештальт анализов, от исследований Д. Н. Овсянико-Куликовского, Р. Якобсона, В. Шкловского, М. Бахтина - до
Т. Сильман, Ю. Лотмана, С. Бройтмана и многих других. Эти исследования позволяют перейти к более глубокому проникновению в скрытый смысл и скрытые структуры поэтического текста, к более детальному выявлению и анализу его психологических и онтологических основ.

Как отмечал Р. Якобсон, базовыми парадигмами поэтического текста, определяющими все структурное его многообразие и его целостность, являются авторефлексия и автореферентность (направленность текста на само себя, имеющее в самом себе свое оправдание и свою самопричинность). Будучи написанным и напечатанным, т. е. зафиксированным, как текст, стихотворение получает свое индивидуальное существование. И тогда мы различаем в нем его архитектурное, визуальное изображение (как картина в рамке в живописи), его повествовательный, сюжетный уровень (нарратив), который распадается в анализе на несколько слоев: идеальное пространство "переживания", присутствие лирического героя, собственно сюжет (который может быть виртуальным), и, наконец, уровень смысла... Более детальные уровни для раскрытия темы, заявленной в названии, пока не скщественны.
Вот стихотворение М. Муслимовой: "Эвридика" :

Беспамятство - как память, тяжело
Ложится на алтарь воспоминаний.
В какую Лету сердце унесло
От первого заветного свиданья?
Не знаю, где Орфей, но песнопенья
Слагаются и пьются, как нектар.
Верни мне боль, как памяти прозренье,
Душа легко приемлет этот дар.
И, очарованна напевами земными,
Она спешит чертогами теней,
Но, суетным сомнением томимый,
За лишний взгляд расплатится Орфей.
- Вернись к теням навечно, Эвридика,
В крушении упрека нет богам.
- Крылатая мне улыбнулась Ника,
Сама я жизнь за этот взгляд отдам.

Стихотворение не разбито на строфы - оно целостно, монолитно. Оно - как античная скульптура. Ритмика стихотворения создает впечатление монолога героини из древнегреческой трагедии. "Беспамятство", "алтарь", "Лета", "чертоги теней", не говоря уже о знакомых нам из мифов Орфее, Эвридике и Нике. - все это прямо отсылает нас к мифам античности. И что же - перед нами описание мифа? Да нет! За этим сюжетом скрыта конкретная любовная ситуация - разлука, или разрыв с любимым. То есть сюжет имеет два плана, два уровня. Они слиты до полной изоморфности, что усиливает эффект воздействия. Смысловое значение лирической героини поднимается до уровня смыслового значения Эвридики. Сам лирический конфликт приобретает при этом значение архетипической ситуации. Но ведь в мифе Орфей идет за возлюбленной в "мир теней". Первые четыре строки стихотворения явно рисуют ситуацию разлуки. Но дальше разворачивается семантическая вязь слияния времен, слияния смыслов. И четко вырисовываются оппозиции: верх - низ, жизнь - смерть, Эвридика - Орфей... И - скрытая, самая главная: "взгляд". Этот взгляд - "памяти прозренье", "дар", "боль", за этот взгляд - "расплатится Орфей"... Так вскрывается глубинный смысл стихотворения: в этом "взгляде" - жизнь, возвращение памяти, и можно сказать - возвращение творческого начала, потерянного лирической героиней в "мире теней". При каждом новом прочтении это стихотворение открывает свои новые, не замечанные раньше смыслы. Такая многослойность стиха вообще свойственна поэзии М. Муслимовой. Стихотворение "Эвридика" - это не только лирическое переживание автора, это еще решение конфликта творческой личности с косной повседневной реальностью. "Сама я жизнь за этот взгляд отдам" - эти слова Ники венчают стихотворение. То живое, что остается в нас, возвышает нас, становится источником жизни и творчества.
Иное решение мы находим в стихотворении Ал. Карапаца "Бабочка". Сюжет этого стихотворения как бы вывернут наизнанку. Обычный ход событий: гусеница - куколка - бабочка, приобретает обратный вид. Вначале мы видим бабочку, порхающую и полную жизни. Но что-то случается с ней. Она замыкается в себе, уходит в свой узкий мирок, отгораживается от жизни. Она живет в "коконе". В этом стихотворении мы видим тот же прием: смешение двух планов. Первый план: это узнаваемая жизненная ситуация, которую гениально изобразил Вл. Луговской: "Нет, та, которую я знал, не существует". Можно сказать, что эти два стихотворения - на одну тему. Но нам интересно решение конфликта. Когда:

"Кокон покажется тесен,
Ты стенки его разорвешь,
Покинув лежалую плесень,
По веточке ты поползешь.

Захочешь взлететь, как когда-то,
Рванешься всем телом на свет,
Но сникнешь намокшею ватой:
Ты больше не бабочка, нет.

И в жизни теперь остается
Лишь помнить о времени том
И все, что тебе попадется,
Кусать позолоченным ртом.

Весь настрой стихотворения и решение жизненной коллизии - похож на его сходное решение в стихотворении Вл. Луговского. И этот яркий образ в последней строке: "позолоченным ртом" - он говорит о том, что возврата в жизнь, в естественное состояние творческой личности не будет.
На примере этих двух стихотворений мы видим два решения конфликта межлу личностью и профаническим существованием. И одновременно мы видим сходные механизмы построения поэтического текста. В этом проявляется принцип параллелизма, свойственный архаическому построению художественного текста, но в 20-м веке получивший новые формы своего применения. В стихотворении "Эвридика" мы видим утверждение творческого начала, не смотря ни на что, частица этого начала остается в лирической героине. В стихотворении "Бабочка" схема более замаскирована. Место лирического героя здесь занимает сам автор. И так получается, что лирической героиней здесь оказывается - "бабочка". И она терпит крушение в этой жизненной, духовной ситуации. Две героини, два архетипических сюжета, два схожих механизма обрисовки ситуации. И два противоположных бытийно несовместимых решений...
Загадка остается. Она тревожит. Кто прав?