Танцующие дервиши. Путевые заметки

ТАНЦУЮЩИЕ ДЕРВИШИ


     В центральной части современной Турции, а вернее сказать, древней Анатолии, находится небольшой городок Конья. Сегодня он примечателен разве что тем, что в Турции, провозгласившей себя светским государством, Конья является, быть может, одним из наиболее ортодоксальных мусульманских мест. Здесь сегодняшний путешественник более, чем где-­нибудь в других областях Турции, ощутит атмосферу ислама, хотя действующие мечети и голос муэдзина, сзывающего мусульман на молитву, он, конечно же, встретит даже в самых современных центрах страны. И все же Конья — это, как говорят, ковчег ислама сегодняшней Турции.
     Город этот, однако же, возник здесь задолго до Османской империи. Отвоевав у Византии эту территорию, в 1071 году сельчуки основали здесь Сельчукское государство. И в 1097 году Конья становится его столицей. В 1243 году город был захвачен монголами, и, наконец, в 1467 году Конью захватывают османы и присоединяют к Османской империи. Еще во времена сельчукские здесь появляются мечети, первая из которых — мечеть Алаеддин (1221 г.), на север от которой в гробнице похоронены восемь сельчукских султанов. С той поры каждая эпоха лишь добавляла городу свои памятники ислама.
     Так вот, в те самые далекие сельчукские времена в городе появился выходец из Афганистана, бродячий философ, мудрец и поэт Джалаладдин Руми, человек, которого последователи прозвали «наставником с сияющим сердцем».
     Трудно сейчас, семь веков спустя, представить себе достоверный облик этого человека, однако судить о том, каков он был, можно хотя бы по тому, что именно в это время Конья становится прибежищем писателей, философов, поэтов. Творческие люди именно здесь спасались тогда от татаро-­монголов, именно здесь, в Конье, находя пристанище и покой.
     И вот, в это время этот самый мусульманский мудрец Руми основывает здесь, в Конье, орден «бродячих дервишей». Этот орден — суфийская ветвь ислама. Многие сравнивали его с христианскими монастырями, имея в виду их аскетическую жизнь.
Действительно, мусульмане-­аскеты, не пожелавшие жить в знатности и богатстве, а таковая жизнь на Востоке всегда чтилась, предпочли нестяжательную жизнь бродячих философов и поэтов.
     Руми, однако же, не во всем следовал строгим правилам ортодоксов и догматов.
     В отличие от них, считавших музыку вредной для религиозного созерцания, Руми включал ее в свои обряды. При этом Руми требовал от своих последователей полной самоотдачи, ибо только в этом случае они могли ощутить религиозное просветление.
     Эти требованья к членам братства сохранились до сегодняшнего дня.
     Абитуриенты, так называют желающих вступить в орден, должны простоять на коленях, погрузившись в себя, трое суток.
     В османские времена орден всячески поощрялся властью, например, Сулейман, пожалуй, самый выдающийся султан, построил для дервишей здание, где они отправляли свою службу. Здание это существует и поныне.
     Кульминационной частью богослужения этого ордена являлся во все времена знаменитый танец дервишей.
     Под звуки нея (подобие флейты) и звон литавр дервиши сбрасывают черные одеяния и остаются в белых. Затем со скрещенными на груди руками они подходят к наставнику и просят благословение, затем поворачиваются и кланяются друг другу.
     По какой-­то скрытой от всех команде они начинают кружиться. Головы их запрокинуты, руки распростерты в разные стороны. При этом ладонь правой руки обращена к небу, а левой — к земле. Повернутая вверх ладонь — благословение с неба, а ладонь, обращенная вниз — передача этого благословения земле. После десяти минут такого вращения дервиши становятся на колени, потом снова вращаются, и так — раз пять.
     Этот танец — мистический церемониал, во время которого, по учению Руми, его участники впадают в религиозный транс.
     Мистическое действо это сохранилось до наших дней. Каждый год в конце декабря в Конью сходятся дервиши (которых в арабских странах многие называют факирами) и здесь, на виду у всех, совершают свой магический танец.
     Когда, путешествуя по Турции, я попал в город Конью и впервые услышал обо всем том, что описано выше, я задумался о том, кто такой поэт в наше время, в нашей стране и каков его путь.
     Обычно будущий поэт начинает писать свои первые стихи втайне, и не сразу даже его ближайшие друзья об этом узнают. Когда же все­-таки он решается показать их своим первым читателям и получает от них поддержку, то тут, пожалуй, начинается самый святой период его жизни. Это — жизнь непризнанных, не известных никому, кроме узкого круга посвященных, молодых поэтов, художников, музыкантов.
     Это — подлинное братство — деятельное и веселое. И если кто из творческих натур не прошел через этот потрясающий период со всем, что этому периоду сопутствует, очень много потерял.
     Но что происходит далее? Как и во всяком другом деле в поэзии существуют свои вехи и вершины в области признания. Поэт, каким бы ни был аскетом, член социума. Рано или поздно ему все­-таки захочется обрести известное имя и уважение окружающих. Но вот парадокс. Как только ему удается занять подобающее место в окружающем его обществе, как тут же он в какой-­то степени перестает быть поэтом.
     Что­-то таинственное, притягивавшее людей к его личности прежде, то, что служило основанием для легенд о нем, в этом новом его облике пропадает. Он становится человеком «от мира сего». И вместе с этим нередко улетучивается какая­то тайна из его стихов. Трудно представить себе, как это можно преодолеть.
     Невольно вспомнишь здесь «танцующих дервишей». И хоть сам я православный и чужд переживаниям мусульманских созерцателей, однако, впервые услышав о них, я невольно соотнес это явление с тем, о чем писал только что.
     Все­-таки сам образ дервиша, действительно, мне кажется, соответствует образу поэта. Быть может, именно эта древняя традиция общения поэтов друг с другом и с миром, гениальное прозрение средневекового поэта Востока Джалаладдина Руми, способна была сохранять душу поэта в ее первозданной чистоте и мощи. Как знать?