Разговор с психиатром, которого не было-10

                ***

- Судя по нашим разговорам, Вы очень скрытный человек.
- Да, вероятно, так.
- Но разговор с психиатром – это своего рода исповедь. Иначе человеку трудно помочь.
- Помогать вообще трудно. А в данном случае.. Это ведь не выбор: открываться, или нет. Это невозможность сообщить себя другому. Ты бы хотел открыться, но не можешь. Открывание себя слишком больно ранит. Это как идти навстречу острию меча мира людей. Пытаясь сообщить себя, вдруг понимаешь, что сообщать-то нечего. Ты скрыт настолько, что сообщение себя, - это как нести воду в решете. Ты вечно ускользаешь от себя при этом. Сообщение себя – это несообщение себя. Открывать себя – это значит себя скрыть. И другого способа нет. Передать другому свет – в реальности выходит, что свет затмевается и передаешь ночь. И когда это происходит каждый день – эта постоянная передача безлунной ночи вместо солнца, - ты и сам становишься ночью, совсем без света. А ведь ночь совершено без света – это не ночь вообще. Это скорее ад. Сообщение себя другому приводит к тому, что ты остаешься без себя, это опустошение. Но и несообщение себя приводит к этому же, - когда ты не можешь удержать себя в себе, и грызешь прутья собственной клетки. Солнце сжигает себя, и никому не светит – какое же оно тогда солнце? Выдавливать себя из себя – это мучительный процесс, когда обнаруживаешь, что в «тюбике» ничего не осталось.
- Допустим, однако со мной Вы могли бы быть откровеннее.
- Вы про исповедь психиатру? Она тоже невозможна. Исповедь возможна только перед Богом, ибо только Он в состоянии принять тебя до конца. Простите, не хотел Вас обидеть. Обнажить себя в диалоге – это значит раздеться в лютый мороз. Взаимонепонимание гарантированно. Я не могу объяснить себя. Вы полагаете, что можете объяснить меня. Но я не верю Вашим объяснениям. Меня пугает сама мысль, что кто-то может объяснить меня, - это как убить. Раз я не могу сделать себя прозрачным для Вас, Вы тем более не можете сделать меня прозрачным. Я и для себя часто непроницаем. А когда проницаем – это еще хуже. Я скрыт от себя, но когда я открываюсь себе внутри себя, то прихожу в ужас, ибо себя не узнаю. Я понимаю, что рассказываю Вам что-то не то. Т.е. рассказываю я то, но все равно не то.
- Мысль изреченная есть ложь?
- Не в этом дело. Она может и не ложь, но с ней что-то происходит. Сообщенная Вам мысль – словно от другого субъекта исходит. А то, что было «истинным» - оно не сообщается при этом и остается со мной. Но это не тот субъект, который сейчас «исповедуется» Вам. Вот Вы наверно думаете, что мы общаемся вживую. А на самом деле наше «вживую» - это не вживую. Это изначально мертвый и обреченный диалог. У меня ощущение, что я Вас придумал и Вы только воображаемый психиатр. Но я при этом придумал и себя. Мы оба – ненастоящие. Я жив только потому, что придумываю себя. Иначе меня бы не было, я бы не существовал. Воображаемый диалог двух воображаемых субъектов. И возможно, они хотели бы уничтожить друг друга при помощи этого диалога. Я не хочу, чтобы психиатр меня лечил, Вы не хотите, чтобы я болел. Я не верю в психиатров. Вы реально существуете, конечно. Но наш разговор нереальный, он как взаимный заговор. Вы даже не можете мне доказать свое существование, и я почти уверен, что психиатр и пациент – это две личности во мне самом. И они обе – ложные. Это как пародия на Бога и дьявола. И на их борьбу. Вот сейчас я говорю это, и чувствую, что ничего не сказал. Но выйти из этого диалога я не могу. Я не могу выйти из себя и не могу войти в себя. Я не знаю, как себя называть, и Вы не сможете подсказать мне мое настоящее имя, ибо оно потеряно и отыскать его нет никакой возможности. А без знания имени, разве возможно познание сущности?