Деньги не пахнут

 "Муха по полю пошла, Муха денежку                нашла...
                ...Тараканы прибегали,
      Все стаканы выпивали... "
                К. Чуковский


   Как говорят, история данной весьма многозначительной, но спорной в моем мировосприятии сентенции восходит к эпохе римского императора Веспасиана (69-79 гг. н. э.). Согласитесь, такое наверняка может случаться в наше время на каждом шагу, когда образованный, но избалованный, не очень трудолюбивый и несдержанный сын начинает упрекать своего отца в безнравственном способе зарабатывания денег, на которые тот отправил его на учебу в Англию.  Согласно жизнеописанию Светония, однажды, когда воспитанный в нравственности патрициев, но не наученный почитать всякий труд сын Веспасиана Тит упрекнул отца в том, что тот ввел налог на общественные туалеты, мудрый Веспасиан поднес к носу отпрыска деньги, поступившие по названному налогу. Нет, проницательный читатель, наш император не имел целью проверить присутствие обоняния как тест на короновирус. Он всего лишь спросил наследника, пахнут ли они. На смущенный и посрамленный отрицательный ответ Тита император довольно ухмыльнулся и изрек свое нетленное Non olet pecunia… 

И все же, уважаемый читатель, я не стану сегодня нагружать ваше внимание дискуссией о нравственном и утилитарном применительно к способу обогащения, рискуя при этом  быть огульно причисленным к когорте пламенных борцов с коррупцией во главе с Алексеем Навальным. А побудил меня заговорить об органолептических свойствах денег ностальгический и яркий рассказ моего старинного друга, вернувший нас мысленно во времена безмятежной и полной приключений молодости, когда мы были студентами первого курса пединститута и, как большинство студентов во все времена, испытывали соблазны весьма приземленного свойства и бывали безумно рады самому малому в жизни. В числе наших пристрастий, неизменно осуждаемых ханжами, было безобидное употребление вина, от которого слегка кружилась голова, забывались все повседневные заботы, прощались мелкие долги и воспалялась любовь к ближнему, при этом предпочтение отдавалось женскому полу, и часто мы сами поражались своей нахлынувшей снисходительности к изъянам женской фигуры или/и невысокому IQ наших временных спутниц и случайных знакомых. Чего-чего, а благородства в этом смысле нам было не занимать. Но снова речь сегодня не об этом…

Проницательный читатель, наверное, начинает уже зевать и сомневаться, будет ли сюжет данного рассказа достойным его внимания и потраченного времени. Признаюсь, мне нелегко перейти к сути повествования, и скоро вы поймете, что является тому причиной.

Эх, была не была! Так вот речь пойдет о совершенно реальном факте из разряда «случаев невозможных» (по классификации нашего доброго друга, покойного Волка-Слизкова), коими изобиловала наша жизнь в славном студенчестве, отчего воспоминания о каждом сегодня заставляет трепетать сердце, и тянет налить и выпить вопреки запретам врачей.

Мой друг, большой озорник и любитель скабрезных анекдотов, умнейший человек и добропорядочный гражданин, «пахарь» по жизни, а ныне пенсионер вдруг поделился со мной воспоминаниями о казалось бы пустяшном и, может быть, мягко говоря, невыгодном факте биографии с точки зрения современных критериев оценки бизнес-портфолио, компетенций и т. п. Зато, по моему глубокому убеждению, рассказанное им в таких мельчайших деталях и с придыханием характеризует самого автора и всех участников событий как людей с великолепным чувством юмора, предельно откровенных в своих желаниях и горячих, неутомимых в реализации сокровенной мечты. Ну, судите сами, господа. Как говорится, за что купил…

То было предзимье, на дворе стояла довольно мерзкая погода с присущей этому времени года промозглостью. С утра газоны и крыши сараев были покрыты белым инеем, а кое-где и редким снежком, который, казалось, уже не собирался таять до самой весны. На калужских трутуарах, не знавших еще пресловутой плитки, а часто и вовсе не покрытых еще асфальтом при торопливой и неосторожной ходьбе можно было неудачно поскользнуться на мокрых листьях и даже стрезву в буквальном смысле ударить в грязь лицом. Но холод лишь ускорял шаг и раззадоривал моих друзей, толкая их мозг отчаянно изобретать варианты как раздобыть немного денег на самую незатейливую выпивку — пару бутылок дешевого «Белого крепкого», больше известного как «Бiле мiцне». Популярность этого канувшего в лету напитка у студентов Советского Союза, впрочем, у широких народных масс, может быть, исключая ответработников совпартаппарата и руководителей торговли, предпочитавших армянский коньяк, едва ли оспорит кто-либо из наших современников. Опять же, ну не доказательство ли это сегодняшнего затрепанного нашими вождями и карманными пропагандонами тезиса о едином народе, говоря о русских и украинцах. Да и бог с ними, с вождями! Так вот, обладая неизменно весьма скудными денежными средствами, мы были обречены любить сей напиток, воспетый интеллигентами в добрых шутках вроде «стоит 1-07, а пьется, как 1-17», потому, собравшись по любому поводу либо без оного, немедленно выворачивали свои карманы, освобождаясь от мелкой наличности. При этом настаивать на покупке закуски к вину считалось дурным тоном и, по мере приближения недостающей суммы к заветным 1 рублю 02 копейкам, подобные высказывания приравнивались обществом к дезертирству, измене Родине и подвергались горячему осуждению.

Но что такое выпить две бутылки «плодово-выгодного» для коллектива из четверых-пятерых здоровых парней! В тот день собрались в старом деревянном доме бабушки Володи Афанасьева, жившей на высоком берегу речки Яченки, на одной улице с домом-музеем К.Э. Циолковского, недалеко от парка его же имени.  Сегодня там стоят красивые дорогие коттеджи и высотки, а старых типичных калужских деревянных домов с резными наличниками и ветхими хозяйственными постройками внутри двора почти не осталось. Как обычно, идти искать денег на добавку вызвались двое не то чтобы самых отчаянных, но, безусловно, обладавших талантом находчивости, а также обширными знакомствами среди сверстников. Расчет был предельно прост — если повезет, постараться встретить кого-то, кто согласится присоединиться к компании и в качестве вступительного взноса профинансирует еще хотя бы одну-две бутылки заветного вина.

Наши герои недолго патрулировали аллеи парка, как вскоре встретили общего приятеля, студента «Бауманского» Владимира Соболева, известного в узких кругах под кличкой Хилой, трудно сообразующейся с его могучим телосложением и репутацией непобедимого бойца греко-римской борьбы, который присоединился без колебаний. Однако, новый участник благородного собрания располагал лишь малой суммой средств, что при общем одобрении все же не вселяло тотального восторга и предвкушения праздника. Наши друзья при этом подошли в район парка, где тогда недавно был установлен деревянный туалет, за непродолжительное время эксплуатации превратившийся в подобие газовой камеры по причине вечного скопления вокруг очка застывших зловонных каловых масс, оставленных торопливыми и неметкими посетителями. По этой причине практиковалось спасительное отлитие возле туалета, но за его стенами, которое могло быть, теоретически, наказано штрафом, если бы нарушитель был пойман с поличным нарядом милиции. Нашим героям в этом смысле повезло и, облегчившись, они отошли от общественной уборной, чтобы закурить и поразмыслить, как быть дальше и «что делать» не по-Чернышевскому.

И в этот момент один из них, а именно, недавно примкнувший Хилой замер в оцепенении и, нагнувшись над землей, после секундной паузы позвал товарищей, чтобы показать свою находку. Подошедшие вначале скривились, увидев в направлении указующей руки с сигаретой на земле кучку человеческих испражнений, в просторечии именуемых говном. Однако вскоре их изумленному взору открылись фрагменты совсем инородной субстанции, торчащие из под экскрементов. При ближайшем рассмотрении они различили концы купюр достоинством 3, 10 и 25 рублей, выглядывавшие из под дерьма. Находка не повергла наших друзей в неописуемый восторг и ликование по той причине, что несмотря на совершенно зашкаливающие номиналы на фоне тотального и хронического безденежья, основное «тело» или формат купюр скрывались под увесистой горой говна, а кроме того, куча явно смерзлась на легком, но ощутимом ноябрьском морозце, то есть деньги не представлялись легкой добычей. Впрочем, о том что это была удача, фарт и подарок, пардон, судьбы, хотя и ниспосланный в столь необычном виде, теперь уже не было сомнения. А прикинутая наспех финансовая оценка клада и, самое главное, эквивалент в «рубль вторых» привели наших героев в трепет на грани нервного срыва. Не спрашивайте, почему сразу не задумались они об обстоятельствах и мотивах, подвигнувших некоего индивидуума похоронить так кощунственно половину зарплаты советского служащего. В тот момент почему-то, вероятно от стресса, им не пришло в голову, что данный акт был на грани надругательства над священными символами советского строя, лозунгом «Пролетарии всех стран соединяйтесь» и даже ликом вождя мирового пролетариата на купюрах. Преодолев первоначальный шок, наши друзья, впрочем, молча, но в унисон уже настраивали себя на мажорный лад, дредвкушая (да простят меня сидящие за обеденным столом читатели) настоящий пир.

И все же надлежало как-то отделить мух от котлет, по выражению нашего компетентного президента, хотя в данном случае материал был куда сложнее. Вооружившись сухими ветками, упавшими с дерев, наша троица героев-смельчаков принялась за дело, стараясь растащить кучу и извлечь из нее заветные дензнаки. Со стороны сегодня эта возня, пожалуй, напоминала бы игру в керлинг, поэтому случайные прохожие не смотрели осуждающе на троих молодых людей, забавлявшихся на свежем воздухе. Растаскивали по смерзшимся опавшим листьям, волочили по бордюру, ломались палки, кончалось терпение, но в итоге достигли какого-то условно приемлемого результата. Из разворошенной и теперь уже без сомнения зловонной кучи продуктов жизнедеятельности были извлечены целые (!!!) купюры значительного достоинства, которые в иной ситуации составили бы счастие молодоженов, семьи инженера, учителя, открыв возможности для приобретения какой-то мебели, стиральной машины, да целой поездки в Крым в плацкартном вагоне… Но не таковы были наши отважные герои — пионеры, следопыты, триумфаторы, страстные почитатели как таланта, так и образа жизни, образа мысли В. Высоцкого. В общем, душа уже готова была петь, и слышался в той песне задор подстать «Маршу энтузиастов». И кто бы в тот момент осмелился упрекнуть их  - молодых и красивых в том, что деньги, на которые собирались они гулять, не заработаны были ни у станка, ни в забое? Или потребовать сдать часть клада в доход государства? И если все же сдавать, то непременно брутто, но какую часть, чтоб по - честному?! ...

М-да, так вот после всех мытарств, связанных с грубым отделением купюр от испражнений надлежало как-то исхитриться, чтобы предъявить эти деньги в магазине, не вызвав протеста и, не дай бог, отказа у возмущенных служителей прилавка. Но не было воды, ни какой иной жидкости, чтобы отмыть деньги хотя бы элементарно. Но было теперь уже страстное, горячее желание купить и скорее употребить большое количество «Белого крепкого». Ах боже мой, ну не кривитесь же так, будьте снисходительны и терпеливы! Меж тем присоединившийся было к нашим двоим бойскаутам Хилой заявил, что его время истекло, и он должен идти по делам, поэтому по справедливости как нашедшему клад ему с искренней благодарностью выделили долю в «четвертной билет», оставив себе купюры в 10 и менее рублей, что все равно грело душу весьма. И теперь, уже оставшись вдвоем, Слава и Володя приблизились к винному магазину на ул. Октябрьской. И тут я еще раз должен выразить свой восторг смекалкой своих ближайших товарищей, сподвижников во всех самых трудных, подчас безрассудных,  благородных, авантюрных и опасных начинаниях. Пока Слава стоял в очереди за вином, Афанасьев встал снаружи у самой двери, держа палку с прилипшими к ней купюрами перед собой. Расчет был предельно прост: на морозе деньги не пахли и внесенные с мороза в тепло магазина не должны были немедленно завонять, что давало нашим смельчакам фору в несколько секунд, достаточных, чтобы рассчитаться и принять заветный товар…

Придя в дом к уставшим ждать товарищам, наши друзья молча выставили на стол неожиданно большое количество бутылок «Рупь две», чем повергли в минутное замешательство всех остальных. Но объяснения, предъявленные обществу, не содержали и малой толики правды, а радость застолья заставила вскоре забыть о всех трудностях и вызовах прошедшего дня.

Сегодня не все из участников описанных событий находятся с нами. Царствие небесное и светлая память ушедшим! Пускай мы были часто безрассудны, беззаботны, когда-то пьяны и невыносимы, пусть за какие-то поступки нас оправданно критиковали, но вот чего в нас не было никогда в отношении друг друга и окружающих — это дерьма, подлости, корысти, граничащей с предательством. И выпивали мы не с отчаяния, а от радости жизни, от теплоты искреннего дружеского общения, чтобы добавить в нее чуть больше ярких красок на фоне, чего уж греха таить, откровенно небогатого достатка и от желания на мгновенье приподняться над скукой повседневных забот наших семей. Нет, мы наверное не соответствовали моральному облику строителя коммунизма, однако были бесконечно счастливы и благодарны судьбе, когда-то зарабатывая в том числе горбом на маленький праздник, которого душа желала не для себя, а чтобы разделить его со всеми близкими по духу.


Калуга, 25 октября 2020 г