Глава 57. Фефелов

           Тем временем Трофим Семёнович начал поправляться. Нет! Жажда жизни, деятельности, страстное желание поймать и наказать преступника, помогли ему выкарабкаться от болезни. Алина Ивановна забросила дачу, хлопотала вокруг него. Её присутствие, нежная забота и участие сделали своё дело. Трофим Семёнович вначале забыл о фотоаппарате, и это понятно – сначала ему нужно было хоть немного поправиться. Доктора сделали своё дело – дело пошло на по-правку. Он с нежной улыбкой встретил жену, лишь она вошла в палату; вскоре начал читать ей стихи.
                В моей душе живёт надежда -
                цветком осенним расцвела..
                И пусть не будет всё, как прежде -
                но завтра лучше, чем вчера!!
               
                - Даже ночью… или днём -               
                с мыслями всегда вдвоём!
                Ну и пусть годы летят
                Не воротятся назад.
                Жизнь прожили мы не зря!
                Пусть вперёд летят года!
              Я не помню, кто автор этих строк, но по-моему, сказано хорошо.
              - Милый! – с чувством произнесла любимая и любящая его, когда-то молодая, энергичная девушка с широко открытыми зеленоватыми глазами, с длиной русой косой, которой она гордилась и не хотела обрезать, а сейчас постаревшая, со многими морщинами на лице, но с таким-же лучистым взглядом ясных глаз.
              Он не узнал, да и не мог узнать человека, совершившего второе убийство в дачном кооперативе, в то злополучное утро был туман, то скрывающий всё в белой пелене, то на недолго приподнимающий густую завесу, но мало-по-малу он вспомнил о том, что совершенно случайно сфотографировал убийцу, когда вышел фотографировать туман и всё вокруг в тумане.
               - Фотоаппарат! Алина, где фотоаппарат?
               - Не волнуйся! – испугалась за здоровье мужа, ему врач запретил волноваться, - Фотоаппарат… наверное, на даче – неуверенно произнесла она. – Что с ним сделается!
               - Там – с трудом произнёс он. – кадры с преступником! Я видел убийцу, он как-раз убивал женщину!

               Сказать, что сообщение Трофима Семёновича шокировали Алину Ивановну, значит, ничего не сказать! У неё округлились глаза, открылся рот от ужаса.
               - Убийца мог и тебя… - в ужасе прошептала она.
               - Нет, он меня не видел. – успокоил он жену. – Кто он я не смог понять, далековато было, да и туман, но эксперты должны определить преступника. Заснял я его на видео… - с трудом проговорил он, весь покрылся потом, дыхание у него прерывалось.
               - Не говори, не говори ничего! – в отчаянии от вида происходящих изменениях, произнесла она и нажала кнопку экстренного вызова доктора. Кнопка экстренного вызова никак не отреагировала на настойчивые энергичные нажимания на неё. Хитрин Степан, самый молодой и мобильный в палате, со дня-на-день готовящийся к выписке, вызвался найти врача.  Уторапливая шаг он пошёл в кабинет медсестёр.
              - В нашей палате с дедушкой плохо. – задыхаясь от быстрой ходьбы, противопоказанной ему, выпалил он.
              - С каким дедушкой?
              - С Фефеловым. – воскликнул он. – Скорее! Он разволновался… - больше он не мог сказать, так как ему самому потребовалась помощь.
              Медсестра недовольно поморщилась – буквально полчаса назад она ставила Фефелову капельницу, а сейчас снова надо идти к нему, и ещё не известно, что скажет доктор. Фефелова медсестра запомнила, да и как не запомнишь такого оптимиста, весело поздоровавшегося с доктором и с ней, сказавшего ей пару комплиментов, с юмором говорившем о даче, о своём здоровье. На вопрос доктора:
              - Как чувствуете себя, больной?
Он ответил:
              - Какой-же я больной! Я выздоравливающий. Вот он больной! – и кивнул на прибывшего не-сколько дней назад пациента.
              - Ну хорошо. – улыбнулся доктор. – Вижу, вы идёте на поправку семимильными шагами!
              А вот теперь, буквально через час с небольшим, оптимисту сделалось худо.
              - С дедом возись, да ещё тебя в чувство приводи… - недовольно проворчала медсестра, но всё же пошла в кабинет врача, препоручив готового к выписке Хитрина, который после такого резкого возбуждения мог не мечтать о скорой выписке. 
              Доктор сидел за столом, пил кофе. День выпал не простой, неотложка привезла нескольких больных. С инфарктом не шутят. Доктору пришлось повозиться с больными. Доктор, уставший от больных, отдыхал. Придётся идти в палату, где лежит Фефелов. Кардиология – доктор всегда должен быть готов идти по вызову.
             Доктор пошёл в палату, оставив кофе сиротливо остывать на столе. Медсестра поплелась за доктором, что-то недовольно ворча.
             В этой больнице, так же, как и во всех лечебных, пока государственных, не приватизированных, медицинских учреждениях, работали или недавно окончившие медицинские ВУЗы, или не пробивные медработники, не имеющие ‘лохматой’ руки, или те, кому до заслуженного выхода на отдых, называемого пенсией, желающей быть намного большей, чем та, которую скрепя сердце даёт
государство за многолетний труд, с иезуитскими подачками, “превышающими” размеры инфляции, и заставляющей человека с ужасом думать о том, что может произойти
из-за изношенности тех или иных коммунальных услуг, за которые год от года повышают, если сказать по совести, грабежи, а не платежи, и человек, отработавший на производстве или в сфере услуг, за исключением высокооплачиваемых работников – чиновников, сенаторов и в думе заседателей, то есть, по-русски говоря – воров, болтунов и тунеядцев, получающих незаслуженно высокие “зарплаты”.
             В больнице, как и в большинстве медучреждений страны, скудный перечень медпрепаратов и лекарств. Многие необходимые лекарства приходится покупать родственникам лежачих больных, а если таковых нет – то и лекарств нет, и человека, которого можно было спасти, отвозят в морг.
            Доктор подошёл к больному, разволновавшемуся, пытающемуся вспомнить, куда положил фотоаппарат.
            - Попрошу вас, покиньте палату. – приказал он Алине Ивановне тоном, не терпящем возражения, так как понял, что из-за неё Трофим Семёнович так разволновался.
            Алина Ивановна плача повиновалась.
            Трофим Семёнович в полубреду наказывал найти фотоаппарат и показать его следователю.
            После того, как Фефелову дали успокоительного, он заснул, но временами сквозь сон бурчал что-то о каком-то фотоаппарате, пытался подняться, но успокоительное не позволяло покинуть царство морфея, сон постепенно всё крепче и крепче брал своё, и вскоре дыхание Трофима Семёновича успокоилось, стало глубоким, ровным.
            Алина Ивановна, находящаяся в состоянии нервного срыва, сквозь слёзы спросила:
            - Доктор, что там…
            - Спит. Идите домой, не беспокойте его! – последовал довольно сухой ответ.

   
Продолжение следует.