Глава 60. Убийца на даче Фефелова

          Постараемся мысленно забраться в его черепную коробку, прочесть его мысли, логические построения.
         - В тот день увозили неотложкой Фефелова. Он страстный фотолюбитель. Почему у него случился сердечный припадок, ведь давно у него сердце не болело – а тут вдруг ни с бухты-барахты схватило. Неспроста! Может, старый маразматик видел меня и сфотал? Фотоаппарат у него знатный! Он хорошо знал убитого, ведь он также помешан на интродукции растений. Всё время, пока в саду, возится с редкостями. Фотает каждый вечер и каждое утро, просто фотофанатик. Погоди! Фотофанатик! Если он фотал меня, да дофотался – мотор дал сбой? В таком случае мои фотки у него! Когда я убивал старуху…  Но меня до сих пор не схватили. Следовательно… А что “следовательно?” Он мог выронить “улики?!” В суматохе все забыли о фотике, та-ак! Значит, надо проверить – там ещё фотоаппарат или нет, и изъять кадры со мной. А если таких кадров нет? Проверить всё равно надо, а вдруг он фотал меня? – подумал преступник, будто пятясь от вечера обратно в утро того проклятого дня, чтоб проанализировать свои действия и действия Фефелова, если он его фотографировал. – Туман, густой, как кисель туман, спас меня! Он мог меня снять. Везунчик-же я. Попробую найти камеру. Бережёного, как говорится, и бог бережёт!
Но как проверить, там фотоаппарат или нет? Надо ночью, пока все спят, тайком пробраться на дачу Фефелова. Днём никак нельзя. А если там кто-то будет? Опасно! Очень опасно! Но рискнуть стоит! В случае… - он ужаснулся своей мысли - Не похоже на то, что кто-то знает о фотоаппарате, иначе мне давно был-бы каюк. Кажется, его многочисленная семья состоит из него и его жены! А что, если болваны не сняли слежки? Хотя наверняка уже не следят! Надо поспешать, а то, чего доброго, очухается Фефел, тогда на его дачу уже не попадёшь, и если снял меня – то всё летит ко всем чертям, и карьера, о которой всё же мечтается, а мечтать, как говорится, не вредно. Правда, тесть что-то не ласково смотрит. Да оно и понятно – попивать я стал, надо-же нервную нагрузку стряхивать, да и жену как-то приласкал кулаком, а она, дура, взяла и рассказала предкам, да и прибавила, что и ребёнка приголубил кулаком, а это вышло случайно – пусть не заступается за мать-дуру. Надо как-то поделикатней с ней, а то, чего доброго, развода потребует, а это будет чревато! Тестюшка уж постарается, а у него связи и деньги, оставит меня бомжем без средств. Сдерживаться надо! Тесть постарается не довести до суда, пока я женат на его дочери – ему это надо – суд! Он сам чистенький перед законом, хотя вор ещё какой! – мысли его вертелись, как жук на булавке.
Так! Надо закрыть больничный. – решил он.
                На следующий день он закрыл больничный и пошёл на работу.
В пятницу он поехал на дачу, он, осунувшийся, побледневший то ли от болезни, то ли от неумеренного употребления горячительного, толи от нервных переживаний за свою шкуру.
                И вот он уже на даче – после недельного перерыва.
                - Болел? – поинтересовался сосед по даче.
                - Да, захворал – неохотно ответил он.
                - Вижу. Попрозрачнел весь. – посочувствовал - А здесь такое было! – захлёбываясь от нетерпения рассказать, вымолвил сосед.
                - Да слышал. – с некоторой досадой произнёс убийца. – По телеку передавали.
                - А убийцу так и не нашли! – выпалил новость дачник.
- Хм! Неужели?! - преступник в знак согласия подкачивал головой. - Так. Меня не подозревают!
                - Эх-х, мать честная, толи ещё будет! – сокрушённо произнёс сосед. – вдруг ещё кого хлопнет, ведь вошёл в раж!

                Убийца тайком, так, чтоб никто не заметил, следил за дачей Фефелова. Опытным взглядом он установил, что дача необитаема. Ягода густо покрывает кусты, перезревает, осыпается. Значит, этой ночью надо пробраться на дачу и ликвидировать кадры, если, конечно, они есть. Как медленно тянется время! Если торопишься – то и время, будто издеваясь над тобой, торопится, опережает тебя, но в данном случае, он торопит время, боится, вдруг Фефелов сможет говорить и скажет о фотках, так время ползёт, как улитка.
                Но вот солнце, завершив свой дневной вояж, начало склоняться всё ниже и ниже. Оно коснулось далёкого края земли, ярко вспыхнул закатный край неба. Но вот потух последний солнечный лучик, заблудившийся и долго разыскивающий дорогу обратно к солнцу. Приливали сумерки, затопляли окружающее серой мглой. Многие дачи утопали в темноте и лишь в окнах некоторых желтовато светились электролампочки. Дачный дом Фефелова потонул в темноте. То, что на даче Фефелова уже был прежде, помогло сориентироваться, хотя двухразовое посещение дачи оставило смутные воспоминания, но и эти воспоминания помогли преступнику, хотя очень немного.
                Тёмная, безлунная ночь, с вечера небо стало хмуриться, поднялся неприятный холодный ветер, тучи носились по небу, будто догоняя друг друга. В третьем часу ночи он бесшумно прокрался на дачу Фефелова, хочешь-не-хочешь, а надо обезопасить себя и с этой стороны. Так. Дом закрыт, но это ерунда! Для чего существуют замки? Правильно! Замки существуют для того, чтобы их открывать, разумеется, без ключа! Ключом и дурак откроет! Медвежатником он не был, но приходилось два или три раза открывать квартиру без ключа – терял ключ, разиня, а обращаться к открывальщикам не хотелось, да и денег сдерут за пять минут, что открывают замок ого-го сколько! Но то было днём, никто не подгонял, а сейчас ночь, да и страх торопит.
               С открытием замка он прокопался не меньше получаса. Наконец в замке что-то щёлкнуло, щёлкнуло тихонько, но преступнику послышалось, будто удар получился, что молот по наковальне стукнул.
              - Наконец-то! – прошептал он и тихонько расхлебачил дверь. Застойный воздух пахнул в лицо. Он осторожно переступил порог. Сердце его колотилось бешено, так что он слышал только его шум.
              Он опустился на четвереньки и начал ощупывать каждый сантиметр пола – чтоб ни на что не натолкнуться, а то ещё грохнется что-либо. Вот рука отодвинула, а затем нащупала нечто похожее на фотоаппарат. Да! Это как-раз фотоаппарат! Он нечаянно нажал на что-то и над объективом фотоаппарата засветилось, осветив слабым светом всё вокруг. А если кто вышел во двор и увидел слабый свет из дома, где никого нет! Холодный липкий пот выступил, застил ему глаза. Он пальцем закрыл источник света. Прислушался. Тихо. Какая-то птичка ворохнулась, прощебетала что-то своё, вдалеке кукарекнул с какого-то перепуга петух – есть люди, которые всё лето живут на даче, держат кур и прочее хозяйство.
Некогда рассматривать фотоснимки, а так и подмывало посмотреть, сфотал ли любитель съёмки его. Надо вынуть карту памяти! Вот она, голубушка! Так! Надо установить переключатель питания, убедиться, что индикатор обращения к карте не горит, и открыть крышку. – мгновенно подумал он, - Так, хорошо! Теперь надо нажать кнопку выброса карты памяти. Карта памяти выдвинулась наружу. Отлично! – и автоматически закрыл крышку.
           Карта памяти в руке! Теперь надо также незаметно выйти из опасного помещения и отправиться к своему дачному дому. Он положил карту памяти в карман, встал на ноги и вдруг на его плечо что-то упало.
           - Рука! – пронеслось у него в мозгу. – Попался! – с отчаянием подумал он. Преступник с минуту стоял оцепенелый, затем резко поднял руку и скинул “руку”. Послышался шум падения чего-то твёрдого. Оказалось, что он плечом задел за вешалку для одежды, и она грохнулась от резкого движения. А в это время наш юный сыщик вышел до ветру с фонариком. Его чуткий слух уловил неясный шум падения, вернее, не шум, а какой-то неясный шорох, приглушённый расстоянием, в тихую ночь, когда всё вокруг спит, малейший шум слышен издалека; и он направил луч света в сторону шороха.
            Преступник выскочил из чужого дома, механически прикрыв дверь, и увидев слабый лучик, отпрянул от калитки, присел. Рассеянный слабый луч по бороздил вдалеке, оставляя еле заметные серовато-жёлтые зигзаги на траве и деревьях, далеко не доставая места его схрона, выискивая его, но так как фонарик был слабый и человек с фонарём был не очень близко, свет рассеивался не доходя до него.
           - Неужели влип! – с ужасом подумал он. Заворохобился, выискивая место, где можно укрыться от мнимого розыскника, наконец, нашёл место под кустом, откуда всё было видно, но его видеть было затруднительно, тем более в такую чёрную ночь. 
Гавкнула какая-то заполошная собачонка. Ночь сгустилась, ни зги не видно, высоко в небе звёздочки о чём-то ведут разговор. Заполошный петух прокричал не к стати, чем испугал преступника.
           - Да чтоб тебе! – громко прошептал он.   
            Преступник минут двадцать, которые показались ему неимоверно длинными, просидел за кустом. Вскоре свет фонарика метнулся и исчез. Юный пинкертон вошёл в дом, стал искать фонарик помощнее, который у стариков есть, это он точно знает, но куда его засунули, он не знал и поэтому искал, при этом задел на столе стакан с водой, стакан с шумом упал, вода разлилась, проснулась бабка:
           - Чего шаришься? Ложись, спи! – пробурчала спросонок она. – Вот навязали неслуха!
           - Пить хочу, вот и шарюсь! – грубовато ответил он.
           - Вот наказание мне, по пить, то ещо чо. – проворчала она.
Проснулся дед.
           “Ну, всё, теперь не выйдешь”. – тоскливо подумал искатель приключений.
Бабка с ворчанием встала, приковыляла к выключателю, нашарила его и включила электричество.  Комнатушка озарилась ярким светом.
           - Чо не спится сорванцу? – проблеял недовольно дед, так как ему снился какой-то хороший сон, а что именно видел во сне – вышибло из памяти, только хорошие впечатления ото сна остались, да очень смутное воспоминание не самого сна, а того, что сон был очень уж хорош, возможно, он видел себя молодым,
энергичным, интересным, каким был когда-то, много-много лет назад, потому дед был сильно зол на пацана, потому с нескрываемой досадой бубнил. – Спал-бы, да спал!
          - Выпрошу фонарик, скажу, что в туалет захотел! – обрадованно подумал мальчуган.
          - Фонарик надо – до ветру захотелось шибко! – захныкал юный сыщик.
          - Включи свет, вот и найдёт дорогу. – приказал бабке дед, так как самому ох как не хотелось вставать.
          - То пить хочет, то до ветру! – проворчала бабка. Ей тоже не охота было вставать, в доме прохладно, ведь уже не лето, а печь топили экономно, чтоб не сжечь много дров. – Сам не знает, чо хочет» спи, давай! – приказала она внуку.
           Злой рок преследовал юного сыщика, ему не оставалось ничего, как только лечь и притвориться спящим. Долго ещё слышались уличительные бормотания бабки. Так и не удалось ему совершить подвиг, о котором он мечтал.

           Преступник между тем ещё выждал время – а вдруг за слабым лучом последует свет мощного фонарика. Всё утишилось. Он опустил руку в карман – убедиться, на месте ли карта памяти. Он тихонько открыл калитку, прошмыгнул тихо, как мышь, и закрыл за собой калитку – всё как было сделал. Прислушался
всматриваясь вокруг. Никого. Только комары, вспугнутые им, зудят свою песню. Суетливый ветерок взмётывает лёгкую пыль и тотчас опускает её, не в силах поднять и нести дальше. Вверху, в небе, рассыпался Млечный Путь. Большая Медведица уже катилась вниз, пытаясь догнать стройную Кассиопею, уже взбиравшуюся вверх,
убегая по вечной дороге.
           Треснул сухой сучок под ногой. Он остановился, прислушался. Тихо. Никого. Екнуло, успокоившись было, сердце, забилось тревожно. Но вот наконец и его дача. Он юркнул в калитку, чуть скрипнула дверь и вот он уже сидит за столом. Как ему хочется посмотреть, что-же заснял фото-фанатик, но нет, нельзя. Он
медленно разделся и лёг спать. Но попробуй усни после такого напряжения! Он думал о том, как ловко провёл следователей, ведь его до сих пор не смогли разоблачить и поймать. А сколько раз следователь приезжал на дачи, опрашивал всех, в том числе и его, но так ни с чем и уезжал.   
           Ну, теперь-то ни за что не нападут на след! – возликовал убийца.
Как ему хотелось сейчас-же посмотреть, что всё-таки заснял сумасшедший фотолюбитель, но он дождался, когда белая межень чуть осветила всё вокруг, тогда он вставил карту памяти в свой фотоаппарат.
- Это не интересно! Какая чушь! Фотает природу, ну, не дурак-ли! – шептал он самому себе. – Так!Вовремя я ликвидировал карту памяти из камеры Фефела! - - преступник самоглазно видел себя, правда, довольно смутно, и далековато для нормальной съёмки, но понять по контурам можно, кто на снимках, а уж проклятые сыщики разберутся, кто заснят.

продолжение следует