Дед Ваня

Сурово крякнула молния, вдарил ей хорошенько по голове мускулистый гром, набежали татарами серые облака, прогнали ко всем чертям солнце. Запрыгали шелудивые капли дождя, вроде бы вверх-вниз, а на самом деле - исключительно вниз. Кладбище. Похороны. Тоска над головами. Скорбные и сморщенные лица. Слёзы. Людей или дождя - не разобрать. Сырые чёрные пиджаки и висячие траурные платья. Скучный гробовщик с лопатой, с зонтиком. Важный дубовый гроб, отдающий хвоей. И, наконец, виновник торжества - дед Ваня. Семилетний Фёдор внимательно смотрел на деда: бледный, старый, немного страшный и мокрый, совсем-совсем мёртвый. Одна очень назойливая капля засела на глазу у покойника, всё дрожала и колебалась, думала, пасть ей или дальше теребить закрытое веко. Фёдора она жутко раздражала.
-Мама! - дёрнул он за подол высокую женщину с распухшим от слёз лицом. -Протри деда! Мает его капелька!
Отмахнулась мать от сына, теснее прижимая платок к глазам. Скривился Фёдор от негодования - решил взять дело в свои юные руки: взял свой носовой платок, подошёл к деду, вытер злочастную каплю, за одно решил и всё лицо подтереть. Забегала ткань по дедову лицу, смачно попискивая. Гости недоумевающе посмотрели на мальчика, гробовщик от смеха чуть ли не упал в приготовленную яму. Схватила мать бедного мальчика и хлопком по заду, под рокот грома, вышвырнула его с кладбища. Всплакнул минутку Фёдор, но потом смирился, бедный, деду хуже...
Закопали старого, приехали домой, влажные и притрушенные.
-Моем руки с локтя! - скомандовала мать.
Помыли, точно последний раз. Растеребили полотенца, до нитки намочили, унесли - не досталось Фёдору - обидно. Держа себя в руках, мальчик вышел в коридор. На крючке, как на насесте, смердя старостью, разместилась куртка деда Вани.
-Дед Ваня! - обратился к ней Фёдор. -Я тебя подтёр, и ты меня подотри!
С этими словами мальчик вытер руки об дедову куртку.