Войска заката СССР. Часть 1. 1988г

 СССР – ОПЛОТ МИРА

1

Вот уже третью неделю октября врачебная комиссия призывников Аксайского района проходила в здании Райвоенкомата. Перебегая из кабинета в кабинет, в коридорах возбужденно сновали подростки, одетые по «форме № 1» –  в разноцветных трусах, плавках, осенней обуви.

  В один из таких дней высокий и длиннорукий новобранец Алексей Рыбников заодно с другими подолгу ожидал приёма того или иного врача, от нечего делать десятки раз перечитывая несложные записи в своём Призывном свидетельстве: «годен», «годен». Голое тело от волнения немного чесалось и, несмотря на прохладу в помещениях, обильно потели подмышки. Осторожно подавая докторам документы, Алексей сообщал о себе интересующие их подробности, почёсывал то грудь, то локоть и беспокойно оглядывался по сторонам на плакаты наглядной агитации: крепко сложённых улыбчивых десантников, конструкцию парашюта, устройство автомата Калашникова.
   
  – Зуд? – в одном из кабинетов, не отрываясь от письма, устало спросила Алексея симпатичная дама, врач-невропатолог.
 
  – Что? А-а… нет! Это я так... Когда без одежды, всегда немного чешусь.

  – Мылся давно?

  – Недавно, – с лёгким недоумением на бестактность вопроса отвечал Алексей.

  – Приводы к невропатологу или психиатру были? – продолжая что-то писать, отвлечённо поинтересовалась врач.

  – Нет, вроде… – слегка обиженный тоном даже не взглянувшей на него дамочки, Алексей горделиво посмотрел в окно за её спиной на слегка шевелящуюся на осеннем ветерке бледно-желтеющую листву тополя и тихо вздохнул.
 
  – Нет так нет. – Так и не взглянув на Алексея, дама взяла его бумаги, черкнула «годен» и поверх подписи шлепнула маленьким штампом.

  В последнем значившимся в списке кабинете с табличкой «Комиссар» за столом в ряд сидели четверо: большой и властный на вид подполковник, два молодцеватых прапорщика и строгая дама. Алексей молча подал бумаги подполковнику. Бегло взглянув на них, тот с пафосом спросил:

  – В каких войсках Советской Армии желали бы служить, рядовой?

  – Войсках? – замешкался Алексей. – Да не знаю. Не на флоте точно… Там же три года.

  – Ясно, – по-своему понял Алексея подполковник. – В тире стрелял когда-нибудь?
  – Нет.
  – Ясно, – повторил комиссар и полуобернулся к соседу справа: – Сейчас мы укомплектуем из новобранцев пару взводов, а прапорщик Котов проведёт стрельбы и на спортплощадке проверит физическую подготовку личного состава. – Одевайтесь по «форме номер два» и ожидайте на плацу.
 
  Не зная, что это за «форма номер два», Алексей в коридоре оделся, и с курткой на плече вышел во внутренний двор военкомата.
 
  Разметая носками ботинок осыпавшуюся по краям плаца тополиную и берёзовую листву, Алексей и другие призывники слонялись долго. Наконец из-за дверей здания показался Котов и сходу велел всем снять свитера, рубахи.
 
  «Голый торс есть форма номер два», – весело скомандовал он, затем велел строиться и распорядился о порядке проведения занятий.

  После подтягивания на перекладине (Алексей подтянулся лишь семь раз) и отжимания на брусьях прапорщик повёл призывников к бетонному туннелю, где проводятся учения по стрельбам. Приказав разделиться попарно, он извлёк из принесённого с собой объёмистого чехла две винтовки-пятизарядки и, приказав «без команды не заряжать», выдал первой группе по три боевых патрона.
 
  Алексей оказался в паре с щуплым смуглолицым пареньком Юрой, как выяснилось, проживающим на соседней с ним улице. Сходив в конец туннеля, прапорщик установил бумажные мишени и, вернувшись, ловко показал, как заряжать оружиё.
 
  После команды «заряжать» Алексей вставил патроны, после команды «огонь» обстоятельно прицелился и выстрелил три раза по мишеням. Изъяв оружие, прапорщик велел одному из призывников принести мишени.  Мельком взглянув на них, он буркнул «молоко», передал листы стрелявшим и, что-то черкнув в свою записную книжку, велел готовиться следующим.
 
  – Может быть, вы ошиблись? – вглядываясь в единственный прокол в верхней части листа, спросил прапорщика Алексей. – Вот это что?

  – Это разрыв от крюка, на котором висела мишень, – досадливо объяснил Котов, – больше отверстий нет, поэтому, извиняюсь, «молоко», и ошибок тут нет. У обоих. Часок погуляйте, потом снова в кабинет комиссара.

  Комиссара и членов комиссии в кабинете не оказалось ни через час, ни через два. Скучающе перекуривая, Алексей прогуливался на небольшой площади у входа, сидел на крашеных дорожных бордюрах. Не раз возвращаясь в здание, приоткрывал незапертую дверь нужного кабинета и видел лишь ряд пустующих столов, на одном из которых аккуратно сложенную пачку каких-то документов, и вразнобой раздвинутые четыре стула.  В холле у входа в здание, присев на оставленный кем-то одинокий стул под плакатом «СССР – ОПЛОТ МИРА», он подробно изучил висевшие напротив стенды патриотического воспитания, перечитал истории о подвигах и жизненном пути героев продолжающейся войны в Афганистане. Наконец из зарешеченного окошка приёма посетителей к нему обратилась дежурная по военкомату:

  – Ты кого ждёшь?

  – Прапорщик Котов велел дождаться решения комиссии у кабинета комиссара, а их никого нет.

  – И чего ж молчишь? Я уже всем призывникам сказала: подполковника Петрова сегодня не будет, а явиться назначено завтра, к десяти. Вот повестка. Твоя как фамилия, Рыбников? Возьми.

  – Это что, уже совсем забирают? – приняв бумагу, спросил Алексей, и в груди у него ёкнуло.
 
  – Нет, вашим пока рановато, – дежурная отвлеклась к зазвонившему телефону.
Утром другого дня Алексей узнал относительно себя распоряжение комиссара. Просмотрев его документы, Петров не терпящим возражений тоном приказал:

  – Тут у стоматолога записано, что зубы у тебя не в порядке. Даю тебе месяц на лечение. Не вылечишь в поликлинике, лечить будут сослуживцы в войсках. В конце ноября дожидайся повестки. Ясно?

  – Ясно...

  – Не ясно, а «так точно» должен отвечать солдат командиру. Свободен.
 
  На улице у входа в военкомат Алексея на этот раз дожидались приятели, Матвей и Лёня. Матвей здесь по делу, он тоже подлежит осеннему призыву, а младший по возрасту Лёня пришёл составить компанию. В кругу товарищей Алексея из-за фамилии называли Рыбой, Матвей оставался Матвеем, а из-за крепкого сложения и грузной походки Лёню звали Слоном.
 
  – Ну что, получил повестку? – спросил Матвей.

  – Нет, комиссар сказал вначале вылечить зубы.

  – А я получил. «Приказано явиться 8 ноября к 8-00. При себе иметь…» Вот так, сразу после праздника.

  – Завидую я вам… – мечтательно сказал Лёня, взяв из рук Матвея повестку. – Служить идёте, а мне ещё зиму скучать здесь.

  – Хочешь, забирай её и иди служить вместо меня, – съязвил Матвей. – Там, говорят, не скучно.

  – Вовсе не скучно, – добавил Алексей. – Вон Вадика Шелестова с параллельного курса уже обратно завернули. Сидит дома.

  – Как? Недавно ведь проводы были.

  – Он же, помните, в училище икал всё. Как волнуется, всё икает да икает, как идиот, никак остановиться не может. Ну а там, видно, доикался, вот и вернули.

  – Мне бы так… – протянул Матвей.

  – Дурак? – Алексей выразительно посмотрел Матвею в глаза и сменил тему: – Мне пора, пацаны, не скучайте. Мать ждёт помочь на огороде к зиме прибраться. Встретимся позже.

2

  Потянулись бледные дни. Небольшой казачий городок Аксай, где к югу, на сбегающей вниз к Дону извилистой улочке жил Алексей, с первых дней ноября обстоятельно затянуло туманами, и день ото дня поливало затяжными дождями.
Просыпаясь по утрам, Алексей с трудом расставался с мягкими юношескими снами и нехотя возвращался к действительности: стоматологу, предстоящим проводам.

  Умываясь во дворе под холодной водой из уличного крана, сердито хлюпал носом, поглядывая на оголившиеся ветви черешни, шелковицы и за кособокий штакетник далее вниз – на затуманенные, будто замершие в ожидании мороза, тёмные воды излучины Дона.
 
  Уволившись со стройки, где работал подсобным рабочим, Алексей получил расчёт и передал деньги матери, ведь ей предстояли покупки к проводам. В магазине, где заведующей «спецотделом» работала родственница, мать «по знакомству» закупила мясо кур, гору всевозможных дефицитных консервов, сгущенку и несколько бутылок водки.
 
  Вместо работы теперь Алексей едва ли не каждый день по утрам уныло шагал в городскую поликлинику на приём к пожилому врачу-стоматологу. Врач к нему привык, здоровался уже как с приятелем и всякий раз, спрашивая, готов ли тот к предстоящей службе, добродушно усаживал в кресло и начинал во рту обстоятельно точить и сверлить.

  К проводам Матвея, 7 ноября, готово всё: приглашены родственники, приготовлен праздничный ужин и в квартире по всему залу расставлены заимствованные у соседей по подъезду столы и стулья.

  Невесты или подруги у Матвея пока не было. И, чтобы в глазах родни не обронить имидж приличного парня, он пригласил на свои проводы знакомых ещё с лета девушек Жанну и Лену, студенток, живущих в расположенном неподалёку общежитии профтехучилища. С ними в минувшее лето часто встречались, болтали о пустяках и много смеялись. Получив их согласие, Матвей условился зайти за ними в общежитие и сопроводить к себе домой незадолго до начала вечернего застолья.

  К общежитию пришли втроем: Матвей, Алексей и Лёня-Слон. Однако свет в окне комнаты девчонок почему-то не горел и там было подозрительно тихо. С недоумением топчась по поникшей цветочной клумбе рядом с общежитием, парни бросали в их окна мелкой галькой и выкрикивали имена девушек: Жанна, Лена, Жаннаа!..

  Не дождавшись ответа, приятели вошли в подъезд общежития и направились к дежурной администраторше. Но на проходе им преградили путь несколько явно пьяных парней кавказского вида, рассевшихся на корточках вдоль стен, развязно курящих и бросающих окурки на вымытый пол. Осторожно обойдя сомнительную компанию, Алексей направился к перепуганной администраторше, чтобы попросить вызвать девушек.
 
  – А-а, вам Жанну? – раздалось за его спиной. – А нам тоже Жанну, ха-ха. Мы её тоже ждём.
 
  Алексей недоуменно обернулся.

  – Ну чё смотрите, братаны? Подходите ближе, поговорим, кто вам Жанна, – вставая, продолжал один из них.
 
  – Жанна и Лена, девушки, с которыми мы дружим, –  стараясь быть твёрдым, проговорил за всех Слон. – Мы пригласили их на армейские проводы и вот ждём.

  – Проводы кого, тебя? – парень подошёл вплотную к Матвею, сдёрнул с его головы вязаную шапочку и легонько шлепнул по наголо стриженной макушке. –  А-а, братан, да ты «дух». Понимаешь, ты – голимый «дух»!   Ха-ха.

  – Что надо? – недовольно отстранился и оттолкнул его руку Матвей. – Кто вы?

  – Мы отслужили срочную… Здесь недалеко есть Воинская часть… Теперь вот справляем дембель, и вообще, мы чеченцы. Нохчи, слышал таких?

  – И что? – грубо спросил Алексей.

  – Э-э… Тебя как зовут? – Оттащил его за рукав в сторону другой парень, с виду постарше: – Алёша? Отлично, Алёша, а меня Асхат зовут… Гляди сюда. –  Вытащив из рукава куртки, он показал Алексею сверкнувший сталью штык-нож от автомата Калашникова. – Видал? Ха-ха. Сейчас ткну тебя в живот, пойду, куда хочу, а ты сдохнешь тут как собака. И мне ничего не будет. Веришь?

  – Верю… – ошарашенный, отвечал Алексей. – Но от нас что надобно?

  – Дежурная! – удерживая его за рукав, крикнул Асхат администраторше. – Пойди наверх и приведи сюда Жанну и другую девушку, скажи, пусть не боятся и не прячутся, их вот этот Алёша вызывает.

  Как ни неприятно было всё это видеть немолодой женщине-администраторше, она поднялась и покорно отправилась наверх звать Жанну, Лену. Спустя несколько минут девушки неуверенной поступью спустились.

  – О-о, привет, Жанна! – за всех крикнул Асхат. – Это ваши друзья?

  – Откуда вы знакомы? – также обращаясь к Жанне, перебил его Слон.
 
  – Мы в городском автобусе вчера случайно познакомились, – промямлила Жанна. –  Мы…  не друзья, случайно так получилось.

  – Ты не бойся, Жанна, не съедим тебя, –  развязно сказал Асхат. – Мы уже и с вашими пацанами подружились, правда, Алёша?

  Алексей смолчал и выдернул рукав своей куртки из цепкой руки Асхата. Обращаясь к Жанне, Матвей предложил:

  – Идём на улицу, поговорим.

Матвей, Жанна, а за ними и остальные вышли на площадку перед общежитием. Пока Матвей в стороне говорил что-то Жанне, Лене, и те возмущённо оправдывались: «да откуда мы знаем…», «привязались…» и прочее, третий из дембелей, Асланбек, предложил выпить водки и достал из внутреннего кармана распечатанную бутылку и пару ломтей нарезанного хлеба. Тут из сырой темноты на свет фонаря общежития вынырнули ещё двое парней – знакомый Алексею по училищу загульный и драчливый Вася Чибисов и его старший приятель Савва. Оба поздоровались, представились и с удовольствием согласились выпить в компании.
 
  Стаканов не было. Алексей, Слон и девушки пить отказались, остальные принялись пить по очереди прямо из бутылки. Алексей молча уворачивался от Асланбека, пристававшего: «что, не пьёте, не уважаете?», отталкивал пытавшуюся приобнять за плечо его руку и осуждающе поглядывал на пьющего водку Матвея.
 
  – Ваши новые друзья? – выпив и крякнув, с лёгкой издёвкой негромко спросил Слона Чибисов, кивнув в сторону парней с Кавказа.

  – Так случилось вот познакомиться… – негромко сказал Слон, шутки не поддержав.
Асхат, видимо, не расслышав его ответ, хозяйским тоном отвечал Чибисову и Савве:

  – Да. Это наши друзья, нормальные пацаны, сейчас мы все идём на проводы вот этого салажонка Матвея. Правда, братан. – Он покровительственно похлопал Матвея по плечу и добавил: – Вы, пацаны, тоже идёмте с нами.

  «Ого, – мысленно вздохнул Алексей, – парни не только сами идти с нами собираются, но уже и других приглашают…»

  Ещё более опьяневшие дембеля заговорили о чём-то на родном языке; почти не обращая внимания на остальных, бурно спорили между собой, на русском выкрикивая только несуразности и ругательства.
 
  – Пока мы их сейчас отвлечём, вы забирайте девчонок и незаметно уходите, – вполголоса проговорил Алексею Чибисов. – Они уже крепко пьяны.

  – Смотри, – Алексей кивнул на Асхата и на всякий случай предупредил Чибисова: –  у этого в кармане штык-нож.

  – Разберёмся, – успокоил Чибисов.
 
  Так и поступили. Отойдя на неосвещённую сторону площадки, первыми ушли Матвей с девчонками, за ними Слон и Алексей. Но возбуждённых парней, видимо, смутило отсутствие девушек. Двинувшись вослед, они уже на третьем перекрёстке нагнали компанию Матвея. Чибисова и Саввы с ними уже не было, где-то отстали. С дикими присвистами, взвизгиванием парни запросто, точно старые знакомые присоединились к компании и, не обращая внимания на оглядывающихся прохожих, громко возмущались, что так «нормальные пацаны» не уходят.

  – Жанна, – с пьяной многозначительностью приставал к девушке Асхат, – ты же мне сказала, что парня у тебя нету, приглашала в гости, кое-что обещала… Значит, получается, ты меня обманывала? Знаешь ли, кого ты обманывала?

  – Отвяжись! Ничего я тебе не обещала и никуда не приглашала, –  бросала ему через плечо Жанна. – Ты пристал к нам в автобусе, вышел за нами на остановке и тянулся как хвост до самых дверей общежития.

  – Слышь, братан, – Асхат перевёл внимание на Алексея, опять схватив его за рукав. – Вы их… ну это… они вам дают?

  – Они девушки, и мы просто друзья, –  решительно сказал Алексей и выдернул руку.

  – Да я ведь просто так спросил, –  Асхат отстранился, полушутя двинул Алексея в плечо и пошёл вперёд.

  Дивясь наглости, с какой этот не более часа знакомый человек запросто расспрашивает о личных, интимных подробностях их взаимоотношений с девушками, приотставший Алексей поглядывал по сторонам на тускло алеющие в отсветах фонарей поникшие от дождя праздничные флаги, транспаранты «Великая Октябрьская социалистическая…» и потрясённо вздыхал.
 
  У освещённых окон кафетерия «Луч» идущие повстречали Мишу Холодова, известного на всю округу боксера-тяжеловеса, и компанию его приятелей.
 
  – Что, Матвей, уже и в солдаты забрили, – весело приветствовал всех Миша и спросил: – А это кто с вами, откуда орлы?

  – Чёрт его знает, привязались вот… – уныло буркнул Матвей.

  – Кто вы? – коротко спросил Асхата Холодов.

  – Нохчи. Слыхал про таких?  Из Грозного, – нисколько не смутившись вида почти вдвое большего его Холодова, отвечал Асхат. – Что, проблемы?

  – Пока нет, а там посмотрим, – многозначительно сказал ему Холодов и отвёл Алексея в сторону:
 
  –  Парни, похоже, мешают вам. Идите к своему дому, там их придержите, мы скоро подойдём и поговорим с ними.

  – У этого штык-нож, – кивнул Алексей в сторону Асхата.

  – А штык-нож об лоб сломаем, – весело уверил Холодов и пропал вслед за приятелями в темени двора ближайшей пятиэтажки.

  – Он что, крутой здесь у вас? Ладно, придёт, посмотрим, какой он крутой… – с угрозой пробормотал вослед Холодову Асхат.
 
  Пришли во двор Матвея, потоптались, выкурили по несколько сигарет и, так и не дождавшись Холодова, поднялись на нужный этаж в квартиру Матвея. Гости уже давно собрались.

  – А мы вас уже заждались, сыночек, – слезливым голосом в дверях залопотала мать Матвея. – Здравствуйте, девочки, здравствуйте Алёша, Лёня… А это кто с вами? – Увидев нехорошо настроенных незнакомых парней, оторопело посмотрела на сына.

  – Друзья, – проходя, холодно ответил ей Матвей и скрылся в спальне.

  – Проходите, ребята. Раздевайтесь и рассаживайтесь. – Мать поняла, что сын не в себе и принялась хлопотать, рассаживать всех за стол, распоряжаться насчёт закусок.
 
  За столом вовсе захмелевшие парни несли вздор, на «ты» и вообще на равных общались со всеми, в том числе и немолодыми гостями, и язык их заплетался. Невзирая на какое б то ни было старшинство, с простецкой издёвкой расспрашивали отца Матвея, где и кем тот работает, любит ли выпить и ходит ли на рыбалку. Не дослушивая ответы на свои вопросы, то и дело вставали, предлагали очередной тост, в словах путались, и в мыслях их уже не было ни связи, ни логики.
 
  – Сейчас самое подходящее время их пригласить на лестничную площадку, там хорошенько «поговорить», забрать штык-нож и спустить с лестницы, – предложил Алексею сидящий рядом Слон.
 
  – Вроде, неблагородно, они ведь уже не в боевой форме, – засомневался Алексей.

  – О каком благородстве ты говоришь? – возмутился Слон. – Разве не видишь, что благородством тут вовсе не пахнет!

  – Вижу… – вздохнул Алексей, а услышавший разговор Матвей попросил:

  – Не надо, пацаны, в моём доме устраивать битву. Проводы же у меня, зачем портить мероприятие? Они уже и сами уходят.

  Разнузданные гости и впрямь окончательно расклеились, что-то рыча и выкрикивая, поднялись из-за стола (звякнула упавшая тарелка, полетели на пол стаканы и вилки) и направились к выходу. В прихожей мать Матвея услужливо подала им верхние одежды, и, не простившись, они двинулись восвояси.
 
  В квартире стало тихо и как-то просторнее. В месте за столом, где сидели парни, между оставшимися гостями образовалось пространство, казалось, вмещавшее не троих щуплых ребят, а минимум шестерых. Словно раздвигая нависшую над всеми тишину, осторожно заговорил отец Матвея, немолодой автокрановщик Анатолий Иванович.

  – Ну и друзья же у вас, Матвей… Диву даюсь! Я вот, когда молодым был, служил в Закавказье. Так такого у нас сроду не бывало.  Тогда больше уважали нашего брата.

  – Говорил тебе, надо было пойти за ними, наказать, – опять обратился Слон к Алексею. – Матвей тряпка, они мало того, что хамили нам сколько угодно, так и ушли безнаказанно. Теперь расскажут своим, что в нашем городе живут одни лохи, и делай тут, что хочешь.

  Алексей смолчал. Глядя через стол в красивые лица девушек Жанны и Лены, раскрасневшиеся от нескольких бокалов шампанского и виновато поникшие над своими тарелками, он захотел сказать им что-нибудь ободрительное, успокаивающее, какую-нибудь шутку или смешной тост, например, но на ум ничего подобного не шло.
 
  Невольно мысленно возвращаясь к обстоятельствам знакомства с чеченцами, тому, как и о чём пришлось с ними говорить, Алексей инстинктивно осознавал, что произошло нечто очень важное, знаковое. Отмечал новую, не имеющую пока определённых контуров форму мужских взаимоотношений, где прежние правила улицы беспомощны и, кажется, бесполезны. Форму чрезвычайно вредного, можно сказать, вирусного характера, иммунитета от которой нет ни у него самого, ни у приятелей, Матвея и Лёни.
 
  Армейские проводы входили в правильное русло. За столом нарастал хмельной гомон, послышались весёлые женские восклицания, а всё чаще перекуривавшие на лестничной площадке взрослые мужчины рассказывали молодым, как самим когда-то пришлось служить. Из их весёлых рассказов всё выходило интересным и забавным, будто, находясь на давней службе, эти мужики только тем и занимались: на годы вперёд запасались лишь курьёзными и залихватскими воспоминаниями, армейских же тягот и трудностей тогда, видимо, не бывало.
 
  Незаметно молодёжь перебралась в комнату Матвея. Из портативного магнитофона, многократно повторяясь, надрывно звучала песня Вячеслава Бутусова: «Я ломал стекло… как шоколад в руке-е… //Я укрылся в подвале, я резал //Кожаные ремни, стянувшие слабу-ую грудь. //Но я хочу быть с тобой //Я хочу быть с тобой и я буду с тобо-ой».
 
  – Я… хочу быть с тобой, – пытаясь заглянуть в глаза усмехающейся Жанне, подпевал Матвей.

  – С сегодняшнего дня-я, ты бу-удешь с товарищем сержанто-ом, – пытаясь попасть в такт музыке, смеялась Жанна.

  Улучив минутку, Алексей снисходительно заметил Лене:
 
  – Ну, расскажите теперь, как у вас появилось столь опасное знакомство?

  – Не знаем, – за Лену, резко ответила Жанна. – Это вы с этими дикарями что-то не поделили, мы ничего об этом не знаем и знать не хотим! И отвяжитесь от нас со всякими такими вопросами!

  «Вот оно как, однако…» – смутившись от её грубо переменившегося тона, подумал Алексей.

  К утру провожающие Матвея родные и гости широким полукольцом двинулись по главной улице города пешком к Военкомату.

  Светало. Поверх тёмных ветвей высоких тополей нехотя бледнело мутное, слезящееся крупными дождевыми каплями небо. Дом за домом выныривали из темноты тёмно-серые и безжизненные с виду прямоугольники пятиэтажек. От одного фонарного столба к другому, к обвислым от сырости, скупо алеющим праздничным флагам медленно двигался грузовой автомобиль. Подле каждого столба он сбавлял ход, приостанавливался, и стоящие в кузове двое мужиков выдёргивали флаги из кронштейнов, сворачивали полотна на древках и бросали в кузов.
               
  На площади у Военкомата оживленное столпотворение провожающих друзей и родственников.  Усевшись на бордюре, нетрезвый баянист удало рвал меха. Дождь и сырость ему нипочём, и заливающаяся его музыка отчаянно весела, ибо рядом, на асфальте, початая бутылка водки, закуска. Некоторые из мужчин подходят к нему, о чём-то заговаривают и, лихо приложившись к горлышку бутылки, возбуждённо отходят. Путаясь в низких ветвях голубых елей, прячутся от родительских глаз влюблённые пары; рядом с кустом ибиса, обхватив руками наголо стриженную и будто смазанную подсолнечным маслом голову долговязого призывника, истово целует его в губы рыжеволосая девица. Губы у обоих распухли от долгих поцелуев, а алая помада с губ девушки размазана по лицу новобранца до самых его ушей.
 
  Наконец из краснозвёздных ворот выехал автобус. Гулко хлопнула дверь комиссариата, и явившийся на площадке подполковник Петров громко скомандовал: «Становись!» Возникает суматоха. Возбуждённые от бессонной ночи и припухшие от пьянства призывники наперебой прощаются с родными. Резче взвизгивает гармоника, и слышатся женские всхлипывания. Алексей толкается щекой в мокрую то ли от слёз, то ли от дождя скулу Матвея:

  – Бывай, друг…

  – До скорого...

  Пока нескладная молодёжь в телогрейках, вязаных шапочках и с вещмешками пыталась создать подобие шеренги, подполковник зычно успокаивал хныкающих мамаш. Заметив вдруг в толпе провожающих Алексея, узнал его и, понизив голос, спросил:

  – Зубы вылечил?

  – Ага…

  – Тогда отправляйся в парикмахерскую, стригись под «ноль» и на будущей неделе ожидай повестку. Ясно?

продолжение http://proza.ru/2020/10/29/480