Наполеон на острове Святой Елены

В начале 2000-х годов, когда я жил в городе Нефтеюганске и работал директором местной городской больницы,  ко мне  местный распространитель книг принес огромный том произведений Эдварда Радзинского, в котором был, кроме еще двух других, роман «Наполеон: жизнь после смерти». Я с большим интересом прочитал этот роман, и меня стала интересовать личность великого исторического деятеля Франции  Наполеона Бонапарта.  С тех пор я прочитал немало статей о нем, прослушал всевозможных материалов.  Но вначале несколько слово об этом романе.

Во всех книгах Эдварда Радзинского - две главных  героини. Первая - История, величественная и   безжалостная, порождающая героев и злодеев, палачей и их   жертв. И вторая - Любовь, которая на всех крутых поворотах Истории помогает человеку оставаться  человеком...

Произведениям Эдварда Радзинского присущи глубокий   психологизм и неповторимый авторский слог. А его умение   представлять читателю самые неожиданные трактовки   казалось бы, всем известных событий вызывает восхищение   сотен тысяч поклонников его творчества.

Несколько слов о книге:
В своем новом романе Эдвард Радзинский не перестает   удивлять нас невероятными историческими фактами. Роман написан в форме записок императора Наполеона,  продиктованных им своему секретарю на острове Святой  Елены. В них император рассказал о своем детстве и   начале военной карьеры, победоносных битвах и любовных   приключениях, о пути к власти - сначала во Франции,   потом в Европе... Но был ли император полностью правдив?

И зачем он диктовал свои записки - для себя, для   потомков... или совсем с другой целью?   Новая, совершенно неожиданная версия жизни и гибели
великого Наполеона Бонапарта - в романе "Наполеон: жизньпосле смерти"

Поражения Наполеона, императора Франции, были забыты,   остались только победы. И хотя в сонм бессмертных ему не удалось войти владыкой величайшей империи, он вошел в  него куда более прочно - гением и страдальцем. А его старый враг Шатобриан вынужден был написать: "Это Карл Великий и Александр Македонский, какими их изображали  древние эпопеи. Этот фантастический герой и пребудет  теперь, после смерти императора, единственно  реальным..."

«Было бы лучше сразу подписать мне смертный приговор», - писал Наполеон Бонапарт, находясь на судне, которое везло его на остров Святой Елены, куда англичане и союзники, победившие в Ватерлоо, отправили его в ссылку. Наполеон почувствовал, что принудительное пребывание будет нелегким, но он тогда еще не представлял,  насколько это будет для него тяжело.

Весной 1815 года бывший император французов, король Италии, глава Швейцарской и Рейнской конфедераций Наполеон Бонапарт, чья власть простиралась от Мадрида до Амстердама и от Неаполя до Гамбурга, навсегда покинул Европу и на корабле «Нортумберленд» направился к острову Святой Елены, лежащему в южной части Атлантического океана. Путь был неблизкий – 6000 верст, путешествие оказалось трудным и из-за бурь продолжалось более двух месяцев. Плавание было скучным и не ознаменовалось никакими более или менее значительными событиями. Кораблем командовал адмирал Кокбурн, человек строгий и требовательный, но с императором и его свитой он был неизменно любезен.

В середине октября 1815 года пассажиры «Нортумберленда» увидели остров Святой Елены, представляющий собой нагромождение мрачных скал, увенчанных потухшим вулканом, самая высокая точка которого поднимается на высоту 800 метров. В «Воспоминаниях Бетси» остров назван «крутым утесом, почти вертикально выходящим из воды. Удлиненная форма острова, его однообразный, совсем темный колорит наводят на мысль, что его можно скорее назвать плавающим гробом, чем землей, созданной носить и кормить живых существ».
 
Первую ночь после высадки Наполеон провел в портовой гостинице, а на следующий день в сопровождении нескольких лиц отправился искать себе место для жительства. Они поднялись на холм в поместье Лонгвуд, но дом оказался в плохом состоянии. Возвращаясь в Джеймстаун, Наполеон увидел вблизи города маленькое поселение Бриас. Одно из его зданий, называвшееся «Павильон» и принадлежавшее торговцу В. Балькомбу, понравилось ему, и он решил здесь поселиться. Но занял Наполеон только две комнаты, которые к тому же были такими маленькими и тесными, что после обеда ему приходилось уходить, чтобы могла поесть прислуга.

Адмирал Кокбурн не особенно стеснял французов, и они могли свободно ходить по городу, правда, в сопровождении солдата или офицера. Адмирал устраивал и балы, на которых бывали все пленники, кроме императора. Жизнь протекала довольно мирно, но печально. Когда прибыла первая почта из Европы, все изгнанники получили от своих родных и знакомых известия – все, кроме Наполеона. Его мать, братья и сестры, вынужденные скрываться, не могли писать; жена Мария-Луиза даже и не думала сообщать ему о сыне, и все новости узник узнавал из прибывших с почтой газет.

В Лонгвуд, располагавшийся в самой отдаленной части острова, узник перебрался 9 декабря 1815 года. Это было горное плато с несколькими чахлыми деревцами, удаленное от всякого жилья, но зато открытое всем ветрам. Старый сельский домик, приготовленный на скорую руку, размещался на вершине огромных скал, из которых, собственно, и состоял этот мрачный и однообразный остров. Зелени никакой, только кое-где скалы прерываются несколькими смолистыми деревьями, ствол и ветви которых совсем наклонились от сильного ветра. Не только в разное время года, но даже несколько раз в день здесь можно было ощущать вредное для здоровья влияние низких долин, порывы беспрерывных ветров, сырые туманы или нестерпимо палящее солнце. Остров Святой Елены оказался самым негостеприимным местом в мире для бывшего императора Франции. Плохая погода с непрекращающимися дождями, невыносимая влажность и туман действовали на него угнетающе.

Наполеон очень не любил сырости и холода, а в Лонгвуде все гнило: с крыши капало от одного-единственного облака, если оно проходило над домом. Когда узник входил в дом, ему казалось, что он спускается в сырой погреб, и часто к вечеру, даже если не было дождя, вся одежда становилась влажной. Стены покрывал слой плесени, хотя в комнатах Наполеона постоянно горел огонь; сырость разрушала все, обои от нее превращались в лохмотья. В одной из комнат Наполеон велел поставить свою походную кровать, в другой – разместить книги и повесить портреты сына и некоторых членов своей семьи. Позади этих комнат располагались столовая, приемный зал и другие помещения. Вот в таких условиях приходилось жить недавнему повелителю Европы, к услугам которого были лучшие дворцы.

Первое время, когда обязанности губернатора острова исполнял адмирал Кокбурн, Наполеону в Лонгвуде жилось более-менее сносно. Он обычно вставал в 8 или 9 часов утра, прогуливался, потом шел в библиотеку и диктовал секретарю свои «Мемории». В 1 час пополудни шел в спальню и читал своих любимых авторов – Полибия, Плутарха и Монтескье, иногда чтение затягивалось до самого обеда. Потом узник, если был в хорошем расположении духа, прогуливался с теми, с кем обедал. После кофе выходил в сад, где для него была поставлена палатка, в которой он укрывался от солнечных лучей.

В первые годы заточения Наполеон много гулял – то пешком, то верхом, то в экипаже; с удовольствием встречался с местными жителями, беседовал с ними, особенно любил детей. Все изменилось с прибытием на остров нового губернатора – генерал-лейтенанта Гудсона Лоу, человека мелочного и подозрительного. Он не в силах был избавиться от гнетущей мысли и постоянного страха, как бы его именитый пленник не сбежал. Ведь убежал же он с Эльбы! И потому Г. Лоу делал все, чтобы пресечь даже попытку к бегству, порой доходя в своем усердии до смешного. Так, например, он приказал окопать дом в Лонгвуде рвами, увеличил и без того большую (4000 человек) охрану. В 9 часов вечера часовые приближались к дому и так его окружали, что не то что человек – зверь не мог проникнуть незамеченным. Если раньше в Лонгвуд мог зайти любой путешественник, чтобы увидеть Наполеона и даже поговорить с ним, то теперь на это надо было получить разрешение губернатора. В знак протеста Наполеон отказался от прогулок и даже по несколько дней не выходил из дома. Тогда Г. Лоу потребовал, чтобы он дважды в день показывался караульному офицеру. Пленник отказался, а когда офицер попытался заглянуть в дом без разрешения, император схватился за пистолеты…

Г. Лоу придумывал множество мелких и оскорбительных придирок, которые постоянно отравляли пленнику и без того невеселую жизнь. Однажды губернатор даже задержал присланные Наполеону книги только потому, что на них была надпись: «Императору Наполеону». Когда французы потребовали объяснений, он ответил: «Я такого не знаю! Я знаю генерала Бонапарта». Он запретил купцам оказывать кредит не только императору, но и вообще всем французам. Жители острова не смели сообщать им никакие новости, потом им вообще запретили разговаривать с пленниками. Офицерам не разрешалось выходить за определенные границы, которые с каждым годом все сужались; скоро им было запрещено входить в дома местных жителей, с некоторыми из которых у французов сложились хорошие отношения. Но Г. Лоу поставил эти визиты в такие условия, что они просто стали невозможными. Так, например, он потребовал, чтобы после каждого визита к мадам Бертран офицеры докладывали ему, о чем там говорилось. И те, чтобы не стать доносчиками, перестали там бывать…

Неуклюжие притеснения переполнили чашу терпения Наполеона, и он проникся таким отвращением к губернатору, что приказал не пускать его больше в Лонгвуд. В отместку Г. Лоу урезал деньги, отпускаемые английским правительством на питание узников. А жизнь на острове была дорога, легко было достать только рыбу и солонину, а свежее мясо стоило недешево. Наконец эти ограничения так надоели пленнику, что он заявил: «Мои потребности и привычки настолько скромны, что я готов питаться вместе с солдатами из лагеря в Дитвуде; я уверен, что эти молодцы не откажут поделиться хлебом со старейшим солдатом Европы».

Чтобы сносно питаться, Наполеон отправил в Джеймстаун слугу с корзиной столового серебра, чтобы тот продал их местному лавочнику. Торги обычно затевались при большом скоплении любопытных. Скоро об этом узнали в Лондоне, и английское правительство назначило на содержание императора и его свиты 12 000 фунтов стерлингов в год, по тем временам огромные деньги.

С самого своего приезда на остров Г. Лоу хотел сделать из Барри О,Мера – личного врача императора – осведомителя и доносчика, но тот решительно отказался. Тогда губернатор стал добиваться отставки доктора, а когда это не удалось, запретил тому выходить из Лонгвуда, чем поставил его, офицера английской службы, в положение пленника. Летом 1818 года Г. Лоу все-таки выпроводил с острова врача, который по возвращении в Лондон рассказал журналистам много интересного.

Страхи губернатора отчасти выдумывались им самим, но впоследствии обнаружилось много планов освобождения Наполеона с острова Святой Елены. Еще в марте 1816 года Барри О,Мера принес императору нефритовые шахматы, которые ему прислали в подарок из Китая. Правда, Г. Лоу и их попытался задержать, поскольку каждая шахматная фигура была украшена буквой «Н» и шахматной короной. В этот день после обеда узник предложил врачу сыграть партию, быстро обыграл его и, довольный, удалился в спальню. Впоследствии Наполеон играл в шахматы довольно часто, а если не было партнеров, разыгрывал партии с самим собой.

Через 170 лет нефритовые шахматы были проданы на аукционе Кристи, и новый владелец обнаружил в одной из фигур тайник с вложенным в него листком бумаги, на котором был подробно изложен план побега Наполеона с острова.

Однако побег не состоялся по нескольким причинам. Во-первых, англичане охраняли своего пленника очень тщательно: все книги, подарки, письма и другие вещи, посылаемые Наполеону, проверялись самим губернатором. Для охраны пленника были выделены два сторожевых корабля, постоянно курсировавшие вблизи Лонгвуда, восемь рот охраны и артиллерийский дивизион, для которого построили две береговые батареи. К тому же местным жителям объявили, что в случае содействия побегу пленника виновных ожидает смертная казнь…

Наполеон прекрасно понимал, что он не может убежать во второй раз и что закончит свои дни вдали от Франции. Во время его прогулок на острове, размеры которого составляли шестнадцать на одиннадцать километров, ему ничего не осталось, кроме воспоминаний о прошлых приключениях и эфемерной славе. Здесь он писал свои мемуары. Дни шли все так же и однообразно.

На острове Наполеон продолжал диктовать генералам Г. Гурго, А.Г. Бертрану и Ш.Т. де Монтолону свои «Мемории», в которых с удивительной точностью восстановил подробности многих сражений, назвал не только имена генералов, но и солдат своей гвардии, приводил многочисленные факты из жизни. Надиктовал он и теоретические работы по военному искусству, очерки о походах Юлия Цезаря, Тюррена, Фридриха Великого и даже заметки о творчестве Вергилия, Ж. Расина и Вольтера. Но нигде ни единым словом не упомянул об общении с выдающимся американским изобретателем Р. Фултоном, который еще в конце XVIII века предлагал Директории использовать в борьбе против английского флота изобретенные им «ныряющие корабли», которые могли передвигаться под водой на глубине. К письму были приложены схемы и чертежи действующей модели подводного корабля. Специальная комиссия Французской академии наук тщательно изучила предложение Р. Фултона, и с ним заключили контракт; он энергично взялся за работу в Руане – в мастерских братьев Перье. В мае 1800 года подводный аппарат, в корпус которого были встроены три иллюминатора, был спущен на воду. «Наутилус» отбуксировали в Париж и пришвартовали недалеко от Дома инвалидов – у гранитных ступеней, спускающихся к Сене. На набережной собралось много народу, и люди с удивлением смотрели, как изобретатель и матросы спустились в «Наутилус», задраили люки, и аппарат исчез под водой.

Испытания «секретного ныряющего корабля французов» прошли настолько успешно, что в Лондоне сильно забеспокоились. Р. Фултон просил у императора предоставить ему кредит в 57 000 франков для строительства «Наутилуса» и 20 боевых мин с гальваническим взрывным устройством. Но Наполеон отнесся к этим изобретениям скептически: исследователи предполагают, потому, может быть, что не придавал значения войне на море, уверенный, что все проблемы можно решить на суше с помощью артиллерии.

Но на острове Наполеон вспомнил о Р. Фултоне, и в его голове родился дерзкий план – бежать из ненавистного плена с помощью подводной лодки. Готовый «Наутилус» предполагалось доставить на палубе быстроходного английского клипера в район острова и спустить подводную лодку на воду; к самому же острову «Наутилус» должен был приблизиться совершенно незаметно – то есть под водой. Правда, заключительную часть пути предстояло пройти под парусом, держа курс к заранее намеченной бухточке – вблизи маршрута обычных прогулок Наполеона. Обычно он гулял в сопровождении английского офицера, державшегося, впрочем, в некотором отдалении. Опытным заговорщикам не составило бы труда без шума обезвредить его, а дальше оставалось только достичь «Наутилуса» и немедленно погрузиться… Но этот дерзкий план не осуществился – 5 мая 1821 года бывший император Франции скончался.

Остров Святой Елены имеет вулканическую природу и был открыт в 1502 году португальским мореплавателем Жоаном да Нова в день святой Елены. В момент открытия остров был необитаемым, густо заросшим пихтами и кипарисами. До открытия Суэцкого канала этот клочок суши имел большое стратегическое значение, так как являлся пунктом снабжения кораблей водой и продовольствием на пути в Индию. Даже в середине двадцатого века остров использовался для размещения баз ВВС США и радиолокационного оборудования. Но, конечно же, известен он, в первую очередь, благодаря тому, что являлся местом ссылки великого полководца.
Нужно сказать, что на остров был сослан не один Наполеон, но и многие другие политические фигуры калибром поменьше.

Жизнь Бонапарта на острове была далека от той, которую себе можно представить: это был вовсе не пенсионный отдых на райском курорте среди роскошных пейзажей в духе рекламы «Баунти». Поскольку остров удален от ближайшего берега на несколько тысяч километров, бегство с него было невозможным. Тем не менее, Наполеон, хотя и мог свободно перемещаться по острову, постоянно находился под стражей. Его стерегли несколько тысяч солдат, устраивались постоянные проверки дежурными офицерами. При этом нужно отметить, что и стража, и жители острова относились к Наполеону с большим почтением, обходились с ним предельно деликатно, известны даже случаи, когда местные жители дарили полководцу цветы.

Есть предположения, что остров Святой Елены был выбран для того, чтобы уморить Наполеона и ускорить его кончину. Это не совсем соответствует действительности, так как климат в этом регионе близок к идеальному. Летом температура редко поднимается выше двадцати пяти градусов, а зимой не падает ниже восемнадцати. Растут густые леса, течет чистая пресная вода. Да, над островом постоянные туманы, к которым привыкли англичане и не любят французы. Трудности у полководца были скорее психологические, нежели он испытывал физический дискомфорт. Наполеон был человеком, который привык работать по восемнадцать часов в день, и ничегонеделанье на острове убивало его. Большую часть времени он был занят тем, что читал книги и разговаривал с охранявшими его солдатами о своем славном прошлом. Наполеон интересовался английской прессой, диктовал мемуары, размышлял о военном деле с генералами. Несмотря на то, что Бонапарт был навсегда выкинут из политической жизни Европы, он не сумел побороть в себе интерес к политике и постоянно рассуждал и спорил на политические темы.

17 марта 1821 года Наполеон Бонапарт серьезно заболел, начали усиливаться боли в желудке, и стало понятно, что он болен той же болезнью, от которой скончался его отец, – раком. Врачи пытались бороться с недугом, но задолго до кончины полководца они понимали, что все их усилия бесполезны, кроме того, сам Наполеон всячески препятствовал своему исцелению: он отказывался принимать порошки и проходить необходимые процедуры, пытаясь ускорить момент своей кончины. 2 мая у Наполеона начался бред, он перестал узнавать окружающих. 5 мая в 17 часов 49 минут император скончался. Стоявшие около постели расслышали последние слова умирающего: «Франция... армия... авангард...».

Радзинский в своем романе утверждает, что Наполеона постоянно травили небольшими дозами мышьяка, который подмешивали в любимое вино императора.  И он знал об этом, но не препятствовал, потому что устал от такой жизни.  Принято считать, что Наполеона отравили мышьяком. Так ли это на самом деле? Этим вопросом до сих пор задаются ученые всего мира. Возможно, он стал жертвой нечестных эскулапов или искренне заблуждавшихся лекарей, прописавших ему мышьяк в качестве лекарства. Также есть версия, что опасавшийся отравления Наполеон, принимал минимальные порции мышьяка для выработки стойкости организма к яду. Так или иначе, но мышьяк был найден даже у императора в волосах.

Лишь через 19 лет после смерти великого корсиканца французы решились исполнить его завещание: « Я желаю, чтобы мой прах покоился на берегах Сены,среди французского народа, который я так любил».

Знаменитый французский романист Оноре де Бальзак, 15 декабря 1840 года присутствовавший при торжествах, так рассказал об этом в письме к своей возлюбленной, польской аристократке и подданной российской короны Эвелине Ганской:

«Берега Сены были черны от теснившегося на них народа, и все опустились на колени, когда мимо них проплывал корабль. Это величественнее, чем триумф римских императоров. Его можно узнать в гробнице: лицо не почернело, рука выразительна. Он - человек, до конца сохранивший своё влияние, а Париж - город чудес. За пять дней сделали сто двадцать статуй, из которых семь или восемь просто великолепны; воздвигнуто более ста триумфальных колонн, урны высотою в двадцать футов и трибуны на сто тысяч человек. Дом Инвалидов задрапировали фиолетовым бархатом, усеянным пчёлами. Мой обойщик сказал мне, объясняя, как всё успели: "Сударь, в таких случаях все берутся за молоток"».

Прах Наполеона был замурован в шесть гробов, а затем в большой саркофаг из красного порфира. Саркофаг был сделан в России из русского порфира. Николай I считал воцарившегося на троне "короля баррикад" французского Луи-Филиппа узурпатором трона. Но эта неприязнь к королю не распространялась на покойного Наполеона, к которому царь испытывал уважение.

Посланец французского короля, находясь в российской столице, впечатлился Исаакиевским собором и Александрийским столпом, поставленным его соотечественником Огюстом Монферраном. Камень нужного цвета искали по всему миру, а нашли в селе Шокша на берегу Онежского озера.

Вечный сон императора сторожат «12 побед» - дюжина скульптур богини Ники, каждая из которых символизирует одно из 12 крупнейших сражений, выигранных Бонапартом. Гробница долгое время была местом паломничества для французов. Теперь ее толпами посещают туристы.

В России стало известным «Последнее новоселье», написанное двадцатишестилетним поручиком Михаилом Лермонтовым:

Меж тем как Франция, среди рукоплесканий
И кликов радостных, встречает
хладный прах
Погибшего давно среди немых страданий
В изгнанье мрачном и цепях; ...
Негодованию и чувству дав свободу,
Поняв тщеславие сих праздничных забот,
Мне хочется сказать великому народу:
Ты жалкий и пустой народ!..
Но годы протекли, и ветреное племя
Кричит: «Подайте нам священный
этот прах!
Он наш; его теперь, великой жатвы семя,
Зароем мы в спасённых им стенах!»
И возвратился он на родину; безумно,
Как прежде, вкруг него теснятся и бегут
И в пышный гроб, среди столицы шумной,
Остатки тленные кладут.
И грустно мне, когда подумаю, что ныне
Нарушена святая тишина
Вокруг того, кто ждал в своей пустыне
Так жадно, столько лет - спокойствия и сна!..
Как будет он жалеть, печалию томимый,
О знойном острове, под небом дальних стран,
Где сторожил его, как он непобедимый,
Как он великий океан!

На этом я заканчиваю свои заметки о жизни генерала, затем первого консула, наконец, императора Франции Наполеона Бонапарта, который оставил о себе память не только у французов, которых он любил и губил в многочисленных сражениях, но и в  истории всех народов Земли.