Хозяин леса

               
   
Серега увидел его первым. Вот уж повезло, так повезло!
Грязная, свалянная клочками шерсть какой-то пегой масти только усиливала мощь зверя. Неуклюжая, в раскачку походка, непрерывное обмахивание морды от надоедливого гнуса, делала его похожим на моховую, непрерывно меняющую форму, кочку. И что более всего поразило - маленькие круглые уши и близко сидящие желтые, как у желтушника, глаза.
Что-то отвлекло, видимо, медведя и он пропустил миг, когда человек вышел из-за густых кустов на его тропу.
Однако, оторопь человека и промашка медведя мгновенно испарились: один лихорадочно соображал, выбирая пути бегства, другой, вскинув голову, втянул воздух и, почуяв опасность, ощетинился мощным загривком и, не видя еще человека, рявкнул и двинулся рывком в её направлении.
Что произошло дальше, Серега осмыслил потом!
А сейчас он, рефлекторно, нашарил глазами толстую лиственницу среди мелкого березняка и быстро забрался на неё по голому без сучков стволу. Кто бы другой рассказал ему - не поверил бы!
Помог топор! Вогнал его в дерево, сколь можно было дотянуться! Вцепившись в топорище, подтянулся, чудом ухватился за каповый нарост. В долю секунды выдрал топор из-под себя и вновь вонзил его в лиственницу. Пришел в себя уже на надежном суку-развилке, весь вымазанный липким от смолы корьём.
Зверь крутанулся вокруг, настороженно поднялся на задние лапы, обнюхал кору и, видимо, оценив свои альпинистские способности, и жалея набитый ягодой желудок, улёгся под ближайший «выворотень» в густом можжевельнике, косясь , словно пёс, обиженный хозяином.
 Вряд ли ему в эту пору хотелось закусить Серегой - скорее, тоже хотел пересидеть опасность. Или ещё чего. Кто его знает!?
Сереге же рисовались картины одна страшнее другой - вспомнил всё, что читал и слышал про встречи с медведем, и сердце забилось пуще прежнего.
Зад, затекший от неудобного сидения на суку, требовал передислокации. Закрапал дождь. Но мишка, как ни в чём небывало, продолжал полёживать и даже, кажется, задремал.
Серега видя, что опасность ему не угрожает, начал беседовать с медведем, уговаривая того идти куда подальше.
Но зверь не обращал на его ораторское искусство никакого внимания - пестун видимо не встречал ещё людей и отнёсся к человеку не как к противнику, а, наверное, как к забавной игрушке.
Наконец медведь поднялся и, как ни в чём небывало, пошёл в сторону реки.
Серёга выждал ещё какое-то время и тоже спустился с дерева и, держа топор наперевес, направился в лагерь.
Однако потом, когда рассказывал товарищам про свои посиделки, то раз от разу  рассказ его обрастал такими подробностями, что если бы не другой случай, переманивший общественный интерес - сидеть бы медведю на суку, пока Серега топор внизу точил!
Медведь оказался на удивление любопытным. Видимо, никто ему вреда не причинял ранее. Через день-другой собственной персоной "прикатил" в лагерь отряда - временный палаточный бивак. Как раз к ужину, после работы.
Народ плотно перекусил и травил у костра байки, потягивая крепкий чай.
Один тайменя на три пуда полдня вываживал за порогом, другой соболя, загнанного собаками в дупло валежника, дымом выкуривал.  Немало подобных историй случается с полевиками - геофизиками в тайге, обрастает душещипательными подробностями, как бородой, и шагает от одного костра к другому.
И вот, когда очередная, «гадом буду», история достигала своей кульминации из кустов жимолости, растущих по краю поляны, высунулась знакомая по описаниям Сереги морда! Привлеченный запахом тушенки из выброшенных в помойку банок, медведь вышел к людям.
Все повели себя совершенно по-разному после короткой, но красноречивой паузы.
Водитель - тот к вездеходу бочком-бочком. Оператор, что" тайгу как свои пять пальцев знает"- в неё и кинулся от огня-то - знал видимо укромное место! Студент-практикант, с открытым ртом и горящими глазами слушавший байки "бывалых" товарищей - закрыв рот и опустив глаза, начал поправлять амуницию:  пуговицу застегнул, оторванный клапан кармана  приложил на старое место...
Свет фар и рёв заведенного мотора заставили зверя мгновенно ретироваться в темноту, загремев по пути пустыми  банками на помойке, которые он только что до блеска вылизал.
Собрались к костру и, подкинув сушняка, долго еще, возбужденные только что перенесенным испугом, перебивая друг друга, подначивали особо отличившихся.
И про штаны операторские вспомнили: убежал в лес, держа их в руках, с воткнутой в край дыры иглой - мол, повезло штанам! И про стеснительного водителя: ухожу, ухожу! И про опрятного студента, будущего начальника!
И чесали бы языки до утра, благо на подначку в тайге многие мастаки, да ранний подъём и тяжелая работа, ожидавшая рассвета, развела их по палаткам.
 Шум тайги над брезентовыми крышами и усталость, забытая за приключением, быстро увели их от забот в уютное лоно сна.