Патриотическая педагогика Михаила Кояловича

                (Принципы патриотически ориентированной педагогики М. О. Кояловича)

        Так уж складывались исторические обстоятельства в Российской империи, а в особенности на ее западных окраинах, что местная система народного просвещения и образования не смогла оставаться нейтральной и дистанцированной от злободневных политических страстей, а напротив, оказалась поневоле вовлечена в сложных контекст обостренного драматичного противостояния двух народностей – великорусской и польской, вступивших в открытое противоборство за право господства над спорными пограничными территориями, неоднократно переходившими под власть то одной, то другой стороны, пока наконец за ними окончательно не закрепилась имперская принадлежность – статус «западных губерний, возвращенных от Польши».

        Вхождение разнотипных учебных заведений Северо-Западного и Юго-Западного краев в состав общей для всей империи организационной структуры с прямым ведомственным подчинением Министерству народного просвещения закономерно предопределило распространение на централизованно утвержденные учебные программы и на практику преподавательской деятельности местных педагогических кадров исходящих из недр Министерства административных предписаний и установок, требовавших придерживаться методологических и идеологических стандартов, прочно базировавшихся на официальной триаде православия, самодержавия и народности [1–4]. Но, учитывая очень непростую местную специфику запутанных социальных и национальных взаимоотношений, последовательное проведение в жизнь русификаторской политики в сфере народного образования встречало существенное противодействие со стороны польских элементов населения краев, отнюдь не желавших поступаться собственной национальной идентичностью. Всё это приводило к возникновению напряженных коллизий, неблагоприятно сказывавшихся на постановке школьного дела среди проживавших здесь многочисленных белорусов и украинцев, непосредственно испытывавших на себе действие противоборствующих и диаметрально противоположно направленных тенденций.

        В такой ситуации настоятельная потребность в выработке четкой патриотически ориентированной педагогической стратегии становилась самым насущным и неотложным делом. За решение комплексной задачи брались, с различной степенью активности и успешности, многие представители педагогического сообщества, в том числе из рядов местных этнонациональных групп. Одним из наиболее крупных и интересных теоретических умов, внесших наиболее ценный в методологическом отношении вклад в обоснование концепции национально-патриотического воспитания, был Михаил Осипович Коялович (1828–1891), являвшийся не только выдающимся ученым-историком, специалистом по проблемам церковной унии, но также и профессиональным преподавателем высшей школы и энергичным публицистом, постоянно сотрудничавшим в 1860-х гг. в редактировавшейся И. С. Аксаковым газете «День» [5–7]. На страницах именно этого периодического издания Коялович опубликовал целый ряд программных статей, рассматривавших различные аспекты в очередной раз до крайности обострившегося именно в те годы польского вопроса. Принципиальной особенностью статей Кояловича явилось то, что в них он выступал с позиций не только отстаивания общерусских имперских ценностей, но и с учетом национального белорусского патриотизма.

        Критически оценивая создавшееся положение в народных училищах губерний Северо-Западного края, он с резкой категоричностью констатировал имевший место благодаря активности тамошней польской общественности целенаправленный подрыв основополагающих принципов триады православия (религии), самодержавия (государственности) и народности (национальных интересов России) и подмены их польской националистической пропагандой. В статье «Как устроить нормальное положение в Западной России?» («День». 1865. 15 мая. № 20) Коялович указал, что из-за польских происков в Западной России «образование юношества превратилось было в антигосударственное, антирелигиозное и антинародное – по русскому взгляду на вещи» [8, с. 651]. К таким исключительно негативным результатам привело бесконтрольное самоуправство польских по национальности административных кадров, буквально заполонивших учреждения учебного ведомства с целью ополячить воспитывающихся там белорусских крестьянских детей.

        Статья Кояловича «Известия из Белоруссии» («День». 1862. 17 ноября. № 46) разоблачила ловкие приемы польских попечителей, которые «хотят, чтобы народное образование находилось в их руках и чтобы в народных школах учили по-польски; между тем как в школах, теперь открываемых, приступают к русской грамоте и ведут это дело или священники, или хотя особые учителя, но из духовного же звания, вызванные из Литовской семинарии» [8, с. 493]. При этом, как показывал Коялович, поляки преследовали цели не столько педагогические, как политические: «Они в своей теории предназначили народу быть польским, и потому – прочь все школы, открываемые не в этих видах!» [8, с. 494].

        Националистическая польская пропаганда велась посредством широкого обучения местного населения основам книжной грамотности – разумеется, на польском языке: «Между тем и в губернских городах, и во многих уездных, и часто по деревням разбросаны и ходят книжки, только не русские, а польские, книжки самые дешевые и какого важного содержания – религиозного! Крестьянин, получивший жажду к чтению и знанию в русской школе, не может устоять против этого соблазна» [8, с. 496–497]. Название статьи встревоженного подобным оборотом дел Кояловича «Давайте книг для западнорусского народа или бросьте все заботы об открытии для него школ» («День». 1863. 8 февраля. № 6) носило непосредственный практический характер, предлагая реальный способ простого, но от того ничуть не менее эффективного противостояния антирусской тактике поляков.

        Однако для достижения такого обезвреживающего польские происки результата требовались солидарные усилия всех общественных сил России, поскольку у бедного и отсталого Северо-Западного края было слишком мало ресурсов для широкого развития книжного дела, как об этом прямо сказал Коялович в статье «Об отношении русского общества к Западной России» («День». 1863. 6 июля. № 26): «Неужели исчезнут наши народные школы, в которых для нас столько надежд, или же они станут опять наполняться только польскими книгами и оглашаться звуками чужой нам отчизны?» [8, с. 576]. В качестве действенной меры распространения русского национального образования в западных губерниях Коялович предложил «устроение складов и раздачи народу книг в семинариях и училищах»: «Не бесполезно было бы также – у ворот каждой семинарии и училища прибить, когда устроится дело, вывеску с надписью: книги для народных школ и для народного чтения» [8, с. 581]. Целесообразность и практичность такой меры представляется методологически вполне обоснованной.

        Национальная ориентированность педагогической программы Кояловича пригодилась ему в последующем при создании системно-обобщающего исследования по истории формирования русского самосознания [9]. Эта капитальная работа, во многом продолжающая и развивающая на новом, более академически строго выдержанном уровне аналогичные труды некоторых его предшественников из числа теоретиков русской национальной идеи и самоидентификации русского мира в среде иных европейских народов, в конечном счете обеспечила Кояловичу заслуженное почетное место в научной школе россиеведения, тогда как собственно педагогическая деятельность и публицистические его выступления, даже несмотря на то, что они оказали заметное влияние на общественную позицию современников, все-таки выпали из поля зрения позднейших исследователей его многогранной и яркой личности. Лишь в самое последнее время вновь начинает постепенно возвращаться некоторый интерес к его педагогическим идеям и принципам.

                Литература

    1.  Каптерев П. Ф.  История русской педагогики. – СПб.: Алетейя, 2004. – 560 с.
    2.  Шевченко М. М.  Понятие «теория официальной народности» и изучение внутренней политики императора Николая I // Вестник МГУ. Сер. 8. История. – 2002. – № 4. – С. 89–104. 
    3.  Ратников К. В.  Идеи «официальной народности» в русской педагогике середины XIX века // Сборник научных трудов Sworld. – 2009. – Т. 18. – № 4. – С. 46–47.
    4.  Беленчук Л. Н.  История отечественной педагогики: Учеб. пособие. – М.: Изд-во ПСТГУ, 2005. – 182 с.
    5.  Черепица В. Н.  Михаил Осипович Коялович. История жизни и творчества. – Гродно: Изд-во Гродн. гос. ун-та, 1998. – 328 с.
    6.  Гумеров Ш. А.  Коялович Михаил Осипович // Русские писатели. 1800–1917: Биографический словарь. – Т. 3. – М.: Большая Рос. Энциклопедия, 1994. – С. 120–121.
    7.  Искра Л. М.  Коялович Михаил Осипович // Русский консерватизм середины XVIII – начала ХХ века: Энциклопедия. – М.: Рос. полит. энцикл., 2010. – С. 251–253.
    8.  Коялович М. О.  Шаги к обретению России. – Минск: Изд-во Белорусского Экзархата, 2011. – 752 с.
    9.  Коялович М. О.  История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям. – Минск: Лучи Софии, 1997. – 688 с.      

         Октябрь 2014