Донорский день

Рассказ

Стоим курим в больничном дворе. Рашид, наш хирург и одновременно замглавврача по лечебной работе, обращается ко мне:
- Ну, старина, ты в первый раз, наверно, едешь на донорство?
Я киваю головой:
- Да.
- Это бывает только раз в году! – улыбаясь, похлопывает меня по плечу районный стоматолог Ильхам.
- Мы в прошлом году сколько брали-то, не помнишь? – Это он обращается уже к Рашиду. Высокий поджарый брюнет с голубыми глазами улыбнулся:
- Как не помнить! Каждый год почти одно и тоже: два ящика вина и десять литров спиртишки.
- Куда нынче едем-то? – интересуется Ильхам.
- В Ново-Аракчеево, - стряхивая пепел сигареты, отвечает Рашид. – А вон и Толик идет.
К нам приближался здоровяк килограммов под сто сорок в массивных очках. Это наш райпедиатр. Когда к нему на прием мамаша привела своего малыша, так тот, при виде огромных габаритов доктора, стал от испуга хныкать, а когда доктор улыбнулся ему, чтобы как-то расположить к себе, тот стал еще пуще реветь, и мамаше ничего не оставалось делать, как пойти на прием к фельдшеру-женщине.
Толя отрабатывал здесь свой последний год из положенных трех по распределению. Но несмотря на то, что это совсем немного по сравнению с другими докторами, он располагал такими сведениями, что иной не узнал бы и за всю жизнь. Например, о том, что наш главный врач Виталий Егорович скоро будет замминистром. Бывают замминистрами и не из таких еще глубинок.  А дело здесь совсем в другом, а именно, в путях достижения поставленной цели.
Пятидесятилетний Виталий Егорович отдыхал два года назад в одном престижном санатории на Черном море. Очень обходительный  с чуть наметившейся сединой на висках, наш главный сразу  же был замечен там одной дамой, явно старшей по возрасту, но довольно ухоженной и энергичной. В первый же вечер за бутылочкой «сухого» он узнал от нее, что она является одной из многочисленных секретарш высокопоставленного чиновника столицы. Двадцать четыре дня у них прошли как один день. На прощание она крепко поцеловала его в красивые упругие губы и пообещала, что пришлет бумагу из Москвы о его переводе в замминистры. Томительное ожидание продолжалось год. Но обещанная бумага так и не приходила.
На следующее лето они снова отдыхали на Черном море. Обиды он на нее не держал, потому что прекрасно понимал, что этим пережитком прошлого ничего не возьмешь. Единственный путь – это как можно полнее удовлетворить запросы по части любви этой несчастной в личной жизни увядающей дамы из высших кругов.
На прощание она заверила: два- три месяца, от силы полгода, не больше! А пока наш Виталий Егорович стоит у больничного гаража и машет нам рукой – зовет.
Рашид уже знает, что это означает: надо идти к Гале, старшей медсестре больницы, и перетаскивать все необходимое для донорства в УАЗик. За один рейс всего не увезти Загружаем в первую очередь ящик с инструментарием, стерильным материалом, затем запрыгивают две молоденькие медсестрички, которым предстоит в фельдшерском пункте развернуть пункт сдачи крови. Вторым рейсом поехали две бригады врачей, по три врача в каждой, плюс старшая медсестра Галя со спиртом  и двумя ящиками дешевого вермута.
Рашид, Толик и я – это одна бригада. В другой Ильхам и еще двое врачей мужчин: отоларинолог и терапевт. Они все, кстати, живут по соседству, на одной улице прямо у самой больницы и дружат семьями, и поэтому состав бригады у них много лет уже постоянный.
Создание двух бригад на донорство уже давняя традиция. Виталий Егорович приехал еще молодым хирургом, когда это было заведено. А когда сам уже стал главврачом, то для удержания постоянно высоких показателей по сдачи крови, а значит, и очередной Похвальной грамоты  по республике, ввел между ними и соцсоревнование. Сколько людей приведет одна бригада и сколько вторая. Правда, было это в полушутливой форме и никоим образом не влияло на материальное положение врачей, но все же неудобно сидеть за одним длинным столом, сдвинутым из нескольких, в конце рабочего дня и слушать, как главврач будет весьма лестно отзываться об одной бригаде, - и ни слова одобрения о другой.
Обычно работа строится таким образом: одна бригада идет в один конец деревни, другая в другой. Группы деревенского люда, конечно же, лучше сопровождать кому- нибудь, иначе добрая половина из них до пункта сдачи не дойдет, а разбегутся через огороды по самым укромным местам. Но не все укрываются от нас. Мужчины, любящие быть под «мухой», и так околачиваются целый день возле пункта, надеясь проскочить второй раз, сдать еще одну порцию крови и получить за это положенные сто граммов вина.
Женщины кровь сдают просто так, как говорится, за спасибо. Пьянство среди них еще не так выражено, хотя единицы пьющих тоже уже встречаются. Среди нас Рашид самый проворный. Вот он уже выводит из фермы доярок. Те хотят отшутиться, но ничего из этого у них не выходит. Рашид тоже в шутливой форме предупреждает, что аппендициты им, непослушным, в случае чего, будут вырезать только так, без замораживания. Пусть, мол, потом не обижаются. Те смеются, но одна из них, полагая, что останется незамеченной, сворачивает за угол фермы. Но зоркий глаз нашего хирурга тут же примечает: «Эй, тетка!». Та оборачивается и начинает ему объяснять, что, мол, по естественным надобностям охота имеется. Тогда следует указание Толику, чтобы тот подождал ее, и поле чего привел по назначению. После того как эта группа доноров была полностью деморализована и уже ни у одной из них не осталось ни малейшего намерения улизнуть в сторону, Рашид доверяет препроводить их мне. Сам же он заметил стоящую на лугу бабку, что пасла прутиком белых гусей. Быстрыми шагами он добрался до нее. Та начинает разводить руками и объяснять, куда, мол, дену гусей-то, они разбредутся. Но Рашид кричит Толику, который к тому времени  уже возвращается с пункта, чтобы тот быстренько шел к нему. Замглавврача отбирает прутик у бабки и передает его уже подбежавшему Толику.
- Вот он попасет пока твоих гусей. Он во у нас специалист! – и поднимает к верху свой большой палец.
Лицо райпедиатра расплывается в улыбке:
- Не подведу, бабуся, не беспокойтесь.
Идем дальше с Рашидом вдвоем. Стучим в двери, окна. Уже многие прослышали о дне донорства и, конечно же, попрятались. Но есть и такие, которые с пониманием относятся к этому важному мероприятию, особенно старухи, которым уже за семьдесят, и им все равно когда помирать, сегодня или завтра. Но для выполнения плана нам годится и эта публика.
Судя по лицу Виталия Егоровича, он пока еще не очень доволен нашей работой.
- Маловато пока, маловато! – обращается он к нам. – План мы пока выполнили только на одну треть! Надо подтянуться.
Мы его понимаем. План надо не только выполнить, но и перевыполнить. Идем по второму разу по домам. Навстречу попадается Толик. Рашид подтрунивает над ним:
- Ну, как, получилось малость? Что лучше – гусей пасти на лужайке или детишек лечить?
Тот добродушно улыбается:
- Для разнообразия сойдет!
Стучим в высокие ворота. Никого. Заперто изнутри. Пробуем палочкой отодвинуть задвижку. Не удается. Тогда замглавврача кивает нам:
- А ну-ка подсобите, ребята!
Вдвоем с Толиком хватаемся руками в «замок» и Рашид легко перемахивает через забор. Отворяет ворота. Заходим во двор – никого! «Дверь была заперта изнутри, - рассуждает замглавврача, - значит, все равно кто-то должен быть!».  Оглядываемся.
- Эта лестница ведет на чердак?- спрашиваю Толика. Он тоже посмотрел наверх. Но Рашид уже торопливо взбирался по ней. Мы за ним. На чердаке темно после улицы.
- Ну выходи, выходи! – громко скомандовал замглавврача. Или он заметил что, или просто на авось, не знаю, но действительно через минуту из-за дальнего угла печной кладки начал подниматься какой-то человек.
- И не стыдно тебе! – начал стыдить уже немолодого мужчину Рашид. – А ведь взрослый человек!
Тот начал оправдываться:
- Так я же пьян, кому нужна моя кровь?! – в доказательство начал оттягивать нижнее веко. - Смотрите, если не верите. Я же пьян…
- Ничего, ничего, - дружелюбно похлопал его по плечу здоровенный Толик. – Сдавать можно.
Колхозника, который окончательно потерял наше доверие, сопроводили втроем до самого пункта сдачи.
- На чердаке прятался!.. – еще издали кричит Рашид.
Главный улыбнулся и одобрительно кивнул головой – есть еще четыреста граммов к плану.
С противоположной стороны деревни показалась вторая бригада с группой доноров.
- Последние! Больше никого нет, - начал было объяснять Ильхам.
Но Виталий Егорович остановил его:
- План уже есть! Можно закругляться.
Местный фельдшер вместе со своей семьей уже несут нам обед. На столе появляются соленья, яйца вкрутую, душистый ржаной хлеб и деревенские щи с хорошими кусками мяса. Распределяем стаканы. Начинаем с разведенного спирта. Женщинам наливаем красный вермут. Закусываем. Наливаем по второй. Разговор оживляется. Становится шумно и весело. Кто-то вспоминает про прутик, которым Толик пас гусей, кто-то о том, как удалось обнаружить надежно спрятавшегося донора, но, несмотря на все его ухищрения, все- таки привели его и взяли положенных четыреста.
Пора ехать. Усаживаемся в УАЗик, и уже стало не так тесно в машине.
Кто-то садится на колени, кто-то просто плотнее прижимается к соседу.
Начинаем травить анекдоты.  «А что будет, если скрестить ежа и ужа?»
Это начала наша самая бойкая Галя. Тысячу раз слышанный анекдот. Но все равно смешно.  «Два метра колючей проволоки!» - кричит кто-то и под оживление и смех начинает: «А какая разница между женщиной и бутылкой?». Все смеются, выдвигая самые невероятные версии – и тут же новый  анекдот. Вновь взрыв смеха.
Тем временем наша машина уже въезжает в больничный двор. Выходим из машины разгоряченные и шумные.
-А кто сегодня дежурит? – неожиданно раздается чей-то садистский вопрос. Я мгновенно трезвею. Потому, что по графику дежурить-то должен я! Совсем забыл. Подхожу  к главному и умоляю его заменить меня окулистом, старушкой Екатериной Ивановной, которая сегодня не  выезжала с нами на донорство. Виталий Егорович легко соглашается, и я иду домой спать. Завтра  на основную работу.