письмо 18 Детям и монашествующим не читать!

                С Воздвижением Честного Креста Господня!
     Сегодня я не буду писать о политике. У нас стоит прекрасное бабье лето, "унылая пора, очей очарованье", у плакучей берёзы под моим окном появилось много жёлтых ветвей, как седины в моей бороде (хотя все мои друзья-художники уже лет двадцать, как полностью седые). Пора подводить итог жизни и начинать автобиографию в эпистолярном жанре. Начать можно так - вся моя жизнь не удалась! Да, жизнь моя - жестянка, то есть всё в моей жизни было не так, можно сказать, не удалась на славу! Нет, конечно, местами что-то хорошее было... А ну-ка, если перечислить, что именно...
     Я окончил иконописную школу в Троице-Сергиевой Лавре, до этого девять лет учился в художественных студиях Суворова и Ковалёва в Петербурге, до этого окончил художественное училище в родном Екатеринбурге, до этого художественную школу, до этого лучше всех рисовал в общеобразовательной школе потому, что мой папа-архитектор меня с детства этому научил. Ну, рисовал себе лучше всех, и вся школа об этом знала - мне-то от этого ни горячо, ни холодно, меня за это больше других не любили. В школе была одна красивая девушка, которая, когда проходила мимо меня, то я мог задохнуться, потому, что я в этот момент переставал дышать. Она была выше меня ростом и на два класса старше. Я на переменах только издали смотрел на неё и не смел ни о чём мечтать. Однажды она подошла ко мне и сказала: "Мне сказали про тебя, что ты в школе лучше всех рисуешь. Не мог бы ты мне помочь?" Я чуть не умер в этот момент. Она повела меня в библиотеку и по дороге рассказала, что она возглавляет какой-то школьный комитет и, что ей надо срочно выпустить стенгазету, а никто из её помощников рисовать не умеет, и она будет мне очень благодарна, если я..., и так далее. Я сказал, что мне нужен лист ватмана - и лист ватмана мгновенно принесли. Она удивилась, когда увидела целый большой лист, он показался ей огромным (хотя мне он в тот момент показался слишком маленьким). Я попросил краски, и мне принесли какую-то детскую акварель на маленькой пластмассовой палитре. Я сказал, что это не краски, а мусор, и приказал принести все краски, какие есть в школе: всю акварель, всю гуашь, всю тушь и все цветные мелки из классов. Мне принесли - всё это была одна сотая от тех красок, какими я пользовался у себя дома, но некогда было идти за своими красками. Дальше оказалось, что она не знает, на какую тему должна была быть их стенгазета, она пыталась что-то смутно описать. Я спросил, чем занимается их комитет, быстро понял, что надо, и чётко и ясно изложил, что можно изобразить на этой газете. Она пришла в неописуемый восторг и сказала, что именно так она и представляла себе тему этой газеты, только не могла выразить. Я принялся за дело, а она и её помощники расположились вокруг меня. Я был полностью расслаблен, я был в нирване, я готов был тысячу лет провести с ней в библиотеке, но руки действовали твёрдо и лист ватмана стал быстро заполняться рисунком. Она сказала, что ей удивительно, как у меня легко получается, что она всегда завидовала таким людям, как я. Я таял и плыл всё больше, а она лепетала без умолку и временами меня хвалила. Между прочим, она сказала, что женщина может быть абсолютной дурой и нести всякую чушь, но если она красива, то все будут прислушиваться к ней, как к умной. Что она сама в этом на собственном опыте убедилась, когда иногда несла такое, а сама думала: "Боже! Что я несу?!" Но люди воспринимали её очень серьёзно и находили в её словах какой-то глубокий смысл, которого там днём с огнём не было. Я был, как громом поражён этим откровением! Это была мысль взрослого человека, циничная, но абсолютно правдивая - я сразу это понял. Я потом вспоминал эту мысль много раз прежде, чем она стала для меня банальной истиной. Сколько бы я ни хотел пробыть в библиотеке с милой собеседницей - газета была готова, все хвалили, и счастье кончилось. Когда она потом встречала меня в школьных коридорах, то улыбалась и радостно приветствовала. Когда же это всё было? Кажется, в седьмом классе, но я вскоре поступил в художественное училище и перестал её видеть. И это была не самая сильная моя любовь - самая сильная и безответная была в моём родном классе, но я опишу её в другое время, в другом месте, не сейчас. Скажу только, что я как-то читал книжку про Жанну д,Арк, в которой повествование велось от лица старого крестьянина, или пасечника, который сказал: "Жанна была, как цветочек, впрочем, все девушки в таком возрасте прекрасны, как цветочки!" Не прошло и ста лет, как я согласился с этой мыслью. Но тогда я подумал: "Какая глупость! В моём классе все уродины, и только одна красива!" Ладно, эту свою любовь описывать не буду, но опишу другой случай. Как-то зимой мы с товарищами возвращались из школы со второй смены, и вдруг мои товарищи куда-то дружно сорвались и побежали. Наша 121 школа была типовой школой на 2,5 тысячи учащихся. Были ранние сумерки, и спортзал школы ярко освещался электрическим огнём, а мои товарищи побежали смотреть сквозь окна спортзала на то, что делалось внутри. Хотя было абсолютно ясно, что в это время в спортзале проходит занятие кружка по женской художественной гимнастике, там должны были быть и девочки из нашего класса, я это знал. Но ажиотаж, с каким мои товарищи рванулись смотреть на это дело, увлёк и меня. Дело в том, что окна располагались высоко над землёй, и, чтобы что-то увидеть, надо было подпрыгнуть, вцепиться в подоконник и встать на узенький выступ в стене. Настолько узкий, что долго устоять на нём было не возможно. Но раззадоренный диким восторгом своих товарищей, я проделал эту операцию. То, что я увидел, глубоко меня потрясло. Там было много девочек, в том числе из нашего класса, но с первой секунды мой взгляд был прикован только к одной. Мало того, мой взгляд прилип только к её ногам, конкретно, к бёдрам! Они были сильные и втрое толще моих! К ним вполне подходила строчка из стихотворения Гарсиа Лорки: "А бёдра её метались, как пойманные форели!" Эти бёдра были голые, смуглые и сильные, на них хотелось смотреть бесконечно, во всяком случае, я дольше всех провисел на подоконнике, когда мои товарищи давно попадали и, кажется, уже ушли домой. Обладательницу сильных бёдер звали, если мне память не изменяет, Оля Соколова. Знала ли она, что за ней следят? Думаю, что знала потому, что те выкрутасы, какие она выделывала со своим телом, наверно, невозможно сделать без сознания, что на неё смотрит ни одна пара мальчишечьих глаз. Это было красиво! До этого я её вообще не замечал. У неё была смуглая кожа, а я в детстве был очень бледным мальчиком и мне смуглые не нравились. Но отныне, когда я видел её смуглое лицо, я мгновенно вспоминал её сильные бёдра, и от этого её лицо становилось для меня в тысячу раз красивее!
     Но сейчас мой рассудок говорит мне:
     - Брат художник, ты что-то со своими воспоминаниями о своём буйном детстве разыгрался, расскакался, расплясался, как конь из песни. Люди тебя не поймут и осудят.
     - Господин рассудок, осудят в любом случае. Но, может быть, они скажут: "Прекращай писать на эту тему, лучше пиши о политике!" А мне только того и нужно, и я с удовольствием перейду на свою любимую политику.
     - Брат художник, ты пишешь взрослым людям, которые жизнь прожили, а ты описываешь подростковую любовь. Да все заскучали и зевают!
     - Господин рассудок, я пишу для себя, а не для людей. Я отдыхаю и развлекаюсь. Иконы писать трудно, а письма - легко. Может быть, это моя новая игрушка, которой я наиграюсь и оставлю.
     - Брат художник, ты для описания своих непотребств выбрал не тот день - двунадесятый праздник, да ещё Креста Христова!
     - Господин рассудок, охально, огульно, однако отлично! Те механизмы и процессы, которые происходят в человеке, в том числе в подростковом возрасте, придумал Бог. И надо сказать, что придумал Он их очень хорошо! К сожалению, я понял это слишком поздно, когда уже прожил жизнь. Так что и в день Креста Христова можно говорить о подростковой любви.
     - Брат художник, не посылай это письмо всем своим сорока корреспондентам, на всякий случай - бережёного Бог бережёт! И промаркируй это письмо "18+".
     - Ладно, посмотрим, что из этого выйдет.
27.09.2020