Сердце

Было это давно.
Семен Николаевич Ледников сидел за столом. Окно открыто настежь, отсюда открывается вид на прекрасный Петербург. Внизу дамы в длинных платьях оживленно болтают с господами в лаковых туфлях, а дети играют в догонялки. Улица кипит жизнью.
– Мария, закрой окно. Эти ужасные голоса мешают наслаждаться книгой, – сказал Ледников, посмеиваясь.
Служанка закрыла окно и доложила:
– Семен Николаевич, вам письма пришли.
– От кого же? Небось, опять от дам?
– Вы, безусловно, правы. Все те же девушки! Ваша истинная поклонница Лидия прислала аж пять писем сразу. Покоя вам нет от женского пола.
– Брось в камин. Тьфу их!
Мотнув головой, Мария ловко кинула письма в огонь и пошла по делам.
Комната, в которой отдыхал Семен Николаевич, называлась библиотекой. Все стены заставлены шкафами, на полках красовались толстые книги. Окно здесь одно, и то маленькое. Рядом с окном черный диван, на котором хозяин дома любил почитать. Посреди комнаты маленький столик, на нем поблескивал бокал да зеленая бутылка из-под вина. Подойдя к столику, Семен Николаевич налил себе вина. Затем он неспешно подковылял к окну.
Дом напротив похож на тот, где «ютился» наш герой. Такое же большое, желтое здание. У окон белое обрамление. Дом стоял довольно-таки близко, чтобы разглядывать квартиры напротив. Где-то идеальный порядок, комната имеет яркий интерьер. Были квартиры, где давно уже никто не прибирался и не проживал. Такие помещения выглядели мертвыми и угрюмыми. Даже отсюда видно, что пыль на мебели лежит в три слоя.
– Доброе утро, милейший мой Семен Николаевич, – сказал Лев Андреевич Серебрянов.
От неожиданности Ледников подскочил.
– Прошу прощения, не хотел вас напугать, – поспешил извиниться Серебрянов.
– Ах, мой добрый старый друг! Лев, где ты пропадал? Сколько месяцев тебя видно не было? Присядьте. Не желаете вина?
– Благодарю, но воздержусь. Я бы лучше выпил чаю.
– Мария! – крикнул Ледников.
Служанка прибежала в комнату и поклонилась.
– Мария, принесите чашку чая.
– Какой чай предпочитаете? – ласково спросила Мария у гостя.
– Я бы выпил зеленого, успокоенья ради, – ласково прощебетал Серебрянов.
– Мария, вы слышали?! – загоготал Ледников. – Кандюшку лучшего зеленого чаю! И кофею. Ха!
Мотнув головой, служанка удалилась. Серебрянов сел на диван, положил ногу на ногу.
– Ну-с, рассказывайте. Где так долго вы блуждали, аль бродили? Словно медью промышляли, или просто пиво пили? – с улыбкой спросил Ледников, сдерживая смех.
– Цитируете мои стихотворения? Очень лестно, – смущаясь, сказал Лев Андреевич.
– Да-да, одно из первых ваших. Написал это, когда девять лет отроду было... Бва-ха-ха-ха!..
В комнату на цыпочках зашла Мария, поставила поднос с чаем на черный стол. Поэт поблагодарил и начал рассказ:
– Да... Не бывал я в прекрасном Петербурге месяца как два. Ни весточки друзьям не отправил. Эгоист я!
– Не вините себя, милейший. Наверняка у вас была веская причина, чтоб уехать из родного городка на два месяцу, не предупредив скромных друзей своих.
– Ох, да, причина веская. Любовь – вот причина экая! В голову мою больную пришла мысль отдохнуть малость. На время решил я поехать в прелестную Московскую Губернию. Там и настигла меня ужасная участь. Встретились мы в парке. Она гуляла со своим беленьким пуделем, а я читал цепкую книгу, попивая чай. Когда мои глаза увидели ее, душу хрупкую и молодую, сошел я, к чертям глуповатым своим, с ума-разуму! Как она была восхитительна! Ясное дело, решил я познакомиться. Предложил ехать в Петербург, она отказалась. Сослалась на матушку больную. Тогда я пошел на отчаянный шаг – решил переехать в Москву. Лишь бы с нею быть. И слышу опять слова обидные, что лучше не ехати мне никуда.
Но вот, получаю однажды письмо, что замуж она идет, за барина знатного. Барина выбрала, а не поэта жалкого. – Серебрянов пожал плечами и собрался всплакнуть. – Ох, сердце мое на части…
– Лев Андреевич, милейший, зачем же вы забиваете свою душу всякими легкомысленными девицами и настырною любовию дурной? Ох, дорогой мой, поймите, наслаждение это мнимое. Что есть она, что нету, и не хочет она настоящего счастья дарить.
– Вы таких вещей не понимаете, профан, – вступился за любовь поэт.
– Эт почему жа?! – Ледников то ли смеяться хотел, то ли басить.
– Да потому что в зеркало посмотрите, – вы немолоды. Какая ж тут невеста?
– Ха! Велика потеря! – парировал Ледников. А потом залился хохотом: – жалко, не подкаблушник я. Бва-ха-хааа!..
Смех задел поэта. Скорчив недовольную гримасу, он поспешил удалиться из комнаты.
– Прощайте, – открыв дверь, сказал оскорбленный.
– Всего доброго, милый. Аха-ха.
Дверь захлопнулась. Хозяин квартиры, допивая чай, подошел к окну. Солнце теплыми тонами освещало улочку Петербурга. Из окна другого дома высунулась какая-то женщина, чтобы посмотреть, где играют ее дети.
– Домой, быстро! – крикнула она.
Дети, бегающие внизу, глянули вверх, что-то прокричали и побежали к подъезду.
Тем временем, Серебрянов мчался по улице, распихивая людей. Дамы охали, а мужчины высказывали свое недовольство: – «Ды куда ты, мать твою»?
Осуждающе покачав головой, барин Ледников подошел к книжному шкафу и принялся выбирать книгу потолще.