Спросите у Мани

Маня всю жизнь хромала на правую ногу. Да и глаз правый плохо видел, и опущен был ниже левого. Знаете, так бывает, иногда парализует с рождения. Родилась и в тот же миг всё пошло наперекосяк.


Защищать её было некому, братьев, сестёр нет, отца тоже. Мать, когда Маня выросла, сказала:
- Рожала для себя, поздно.
В детстве самым счастливым временем были дни, проведённые в детском саду. Дети понимали, что с ней что-то не так, но это их не отвлекало. Принимали её с особенностями.


Всё началось в школе. Почему-то там дети учатся кусаться, причём сильно так, чтоб на память. В начальных классах учительница ещё как-то защищала, а в старших - был тихий ужас. Такой, когда холодный пот тебя прошибает и жить не хочется. Но Маня жила, ради мамы. Она у неё единственная. Других родственников нет, может, и были, но к ним в гости, кроме соседки, никто не заходил.


В 9 классе одноклассник Паша как-то сказал:
- Лучше бы тебя в роддоме оставили, ты жизнь пугаешь своим видом, страшная, жесть.
- Да он прав. Я страшная. И невезучая в придачу,- сокрушалась Маня.


О семейной жизни она не мечтала. У мамы с миловидной внешностью не получилось, что уж ждать от неё. Но мать хоть родила для себя. А с ней такое не прокатит, да и врачи не советуют, боятся, что парализует всю правую сторону.
Маня закончила институт. Заочно. Чтоб молодых людей не видеть. Знаете, больно, когда вокруг такие счастливые голубки воркуют, а она одна, никому не нужная. А ведь хочется, как в «Алых парусах», как Ассоль, дождаться своего любимого. И что с того, что ты хромаешь, и глаз не видит?! Сердце оно  такое же, как у всех, любви хочет. И мечты как у других людей. Но из-за своей внешности Маня боялась  поднять голову, показать своё истинное лицо. Боялась получить вдогонку "Эй, ты, прокажённая".


Вот и пряталась от жизни самой. Да, была  первая любовь в школе. Мальчика звали Семёном. Только всё быстро закончилось. Пытался поцеловать, знаете, когда глаза закрывают. Но тут любопытство вверх взяло, глаза открыл, ну и, сами догадываетесь, что там он увидел, отвернулся. Больше не звал. Вначале было больно, когда ей очередной гвоздь забили. А Маня была вся в этих торчащих гвоздях. Потом они ржавеют. Живёшь с ними, свыкаешься. Ну а что предлагаете, с моста прыгнуть? Пыталась не раз, только не смогла, жалко стало маму.


С такой внешностью выбора места работы было мало,  устроилась в деревне  библиотекарем. Благо,  лишь в трёх километрах, пешком можно ходить. Пыталась велосипед освоить, плохо получается, когда ноги разной длины. Так и шла, хромая, до работы.


В деревне на её особенности не обращали внимания. Там своя жизнь.  Некогда внешность рассматривать, знает своё дело и хорошо. Пусть работает. Так и время шло. Приходили и молодые читатели, и в возрасте. Но никто дурного слова не сказал. Улыбались и здоровались при встрече. В такие моменты забываешься, начинаешь принимать себя.

Зачастила как-то в библиотеку  баба Вера. Говорила, что жениха Мане надо. Та молчала, за годы привыкла не отвечать. Баба Вера рассказала про внука, который на лето к ней приедет. Обещала с ним познакомить. Маня слова бабушки пропустила фоном, лишь поддакивала в ответ.


Лето наступило. Внук у бабы Веры приехал. Пришёл знакомиться. Представился Семёном.
- Снова те же грабли, - подумала Маня, но ответить надо. - Мария. Что-то будете брать?
- А что посоветуете?
- Какие жанры вас интересуют, каких авторов предпочитаете?
- Люблю прозу  - Проскурина, Астафьева, Васильева, можно Бондарева.
- Значит, фронтовиков читаете. Хорошо, посмотрите вот этот стеллаж, выбирайте.
- А что читаете вы? У вас книга раскрыта.
- «Возможность выбора» Эмэ Бээкман.
- А он есть, этот выбор?
- У вас всё? Заполнять формуляр?
- Да,  вот эту запишите, пожалуйста.


Семён вышел. Маня бесилась: « Тоже мне, выбор есть. Пришёл тут. А чего это я взбесилась?! Ну, поговорил, захотелось человеку».
Вечером Семён ждал у ворот. Предложил проводить. Маня ляпнула:
- Глаза разуй, когда откроешь, увидишь, может.
Он оторопел, не ждал такого негатива. «Тоже мне. Знали мы тут одного Семёна. Ещё один…» -  ну и пошла, хромая. А он стоял, вслед смотрел.


Книгу сдал. Взял другую. Маня молча заполнила формуляр и выдала ему книжку. Он ушёл. Пошла ставить Бондарева на место, а тут записка выпала. Прощения просил, если обидел, рад был бы познакомиться. Не ответила. Ну, право, ещё мне тут этого, любви, не хватало.


Зашла баба Вера. Привет передала.
- Ты бы присмотрелась, Марья, к внуку моему. Он же богом помеченный, как и ты. Сердце плохо работает. Внешне хорош, здоровьем слабоват. Из-за этого волнуется часто, не решается.
- А мне что предлагаете? Встречаться с ним?
- Ну, дело молодое, может, встречаться, а, может, и дальше пойдёт. Ты подумай, Марья. Он хороший парень. Бог, он ведь создал нас каждого таким, чтобы мы мир другого увидели его глазами. Не всем дано  быть помеченными его рукой. Всё даётся по силе нашей, - молвила баба Вера и вышла.


- Ну, загнула бабка. Легко им всем, когда себя в зеркале каждое утро видят и улыбаются. А мне смотреть не хочется, - всё бурлило в Мане.
Она  тогда никого не послушала, и маму, которая тоже советовала подружиться с Семёном. Струсила, своё спокойствие, выстроенное годами, было родней.


С Семёном они встретились спустя 13 лет, на похоронах бабы Веры. Люди, взрослея, чаще встречаются на таких мероприятиях, конечно, есть ещё свадьбы. Но это отдельно. Маню на такие мероприятия не приглашают.


Поговорили, вспомнили, как баба Вера их сватать пыталась. Семён рассказал о себе: был женат, развёлся, жена ушла, детей нет.
- А я? У меня, как было 13 лет тому назад, так всё и осталось. Живу с мамой, работаю в библиотеке. Захочешь почитать, заходи. - Подумав добавила.  - Можешь просто так зайти, поболтать.


Летом он вернулся. Стали жить вместе. Счастье было тихое,  дарованное им обоим свыше. Маня жалела об одном, слушать надо старших, иногда. Семён успел построить дом, а через семь лет его не стало. Сердце не выдержало. Маня осталось с Верой, дочуркой, очень похожей на отца. Родила, не слушала врачей. Любовь иногда творит чудеса.


Стоило ли оно того, когда счастье такое короткое? Кто знает, для кого-то год как один день, а кому- то день -  целая вечность.
Спросите у Мани…