В начале войны

               

Рассвет 22 июня.   Мне до смены два часа, как раз половина отстоял. Можно походить вокруг знамени. А так все время стоишь по стойке смирно. Наша часть , вернее летний лагерь стоит недалеко от Умани. Мы видим, как летают наши ястребки с Уманского военного аэродрома, О том, что в той стороне Умань и аэродром я услышал от разговора между комполка и начштаба, вчера под вечер когда пролетала в ту строну тройка наших самолетов.
   
 « О, мама моя»,-  взрывы, самолеты летают, крики раненых, лошади бегают. Бомбы хотя и не велики от из взрыва воронки, но тоже жутко от взрывов. Все куда-то бегают, только я стою у Знамени, как истукан. Что такое? Нас бомбят, кто?  Почему нет караульного? Осколки так и летают вокруг. Что-то меня вжалило в руку.

 Рука онемела, меня что, ранило? Почему никого нет? Прибежал караульный сержант Аникеев. Перевязал мне руку. Мы свернули знамя, и побежали к штабу. У меня в руке, не раненой, в правой, знамя. Левой прижал винтовку к боку. Так нелегко бежать, не удобо, но ведь война! Не до удобства. Начштаба приказал мне идти в санчасть. Я хотел отказаться, пуля насквозь пролетела руку, кость не задета. Можно терпеть, но с командиром не поспоришь.

     Я, Василь Прилучко был призван в ряды Красной Армии осенью 1940 года, из села Черная, Черниговской области. У нас красивые места. Леса Черниговские славятся густыми березовыми, вообще лиственными деревьями. Какое дерево у нас только не растет? Клен, дуб, граб, липа, черешня, дички-яблоньки. Разлапистые ели и стройные сосны.

 А дубравы наши? Попадает, не очень часто, но все, же есть и береза. А ягода, грибы. Красиво весной, когда лес просыпается: вылезают травки, цветочки, появляются листочки и лес начинает зеленеть. И тогда, как только зайдешь в лес сразу пьянеешь от чистого. Воздуха наполняющегося запахом листьев. Клена листья клейкие от сахара, пчелы летают собирая этот клейкий сахарный как сироп, покрывавший листья клена. От него стоит дурманящий запах.

Вот и в этот день проснулся я, красноармеец  Прилучко перед побудкой, которую сыграет на трубе Клим Медведев из Сибири, из берегов Оби, откуда он был призван, и мой ставший закадычным другом. Он на полгода дольше служит меня. Снайпер, ему дали винтовку и прицел, появившийся недавно в Красной Армии. Как же! Дома, хвалился, попадал белке п глаз.

 Таким, сказал командир роты, капитан Ерофеев, только и надо, бывшим охотникам, служить снайпером.  Капитану виднее, он воевал с финнами. Из ста 89 очков набирает Клим. Принимал участие в осенних соревнованиях отличников-красноармейцев. Занял призовое место. Комполка объявил ему отпуск домой, но из-за сложной обстановке на границе, отпуск ему отложен.

 А вот и труба. Мы быстро поднялись, сделали утреннюю зарядку, пришлось пробежаться, километров три пробежали. Пошли занятия. На политинформации, политрук рассказал нам сложившейся международной обстановке. Фашисты разгулялись по Европе.

 «Боюсь, -  шепнул сибиряк,- отпуск мой накрылся».В воскресенье нам объявили, поведут в подшефный колхоз, расположенный в пяти км от лагеря, сказал капитан. Мой друг пойдет а мне заступать в наряд: «У Знамени» части. Это очень, ответственный пост, сказал взводный, инструктируя меня.
    
Прошли три месяца. Мы уже в части. Нас направили защищать Киев. Рана зажила, Костя мой друг-сибиряк, рвется немцев стрелять, капитан, комроты сказал ему: «Успеешь, боец». Налетели самолеты, жутко выли, бросали бомбы, стреляли по всем целям из пулеметов. Костя из снайперки стрелял. Говорил, что попал, но самолеты летел дальше ни один не упал. Кто его знает, может и попал.

 Потом нас куда-то водили, окапывались. Только присели в свои же, выкопанные окопы, как пошли танки, немцы выпрыгивали из своих машин и сразу же открыли по нам огонь. Мы подпустив их поближе, по команде взводного, открыли огонь. И я стрелял, ожжет и попал, немцы падали, замолкали, а мы все стреляли, кто-то кричал, кто-то выл а мы с Костей стреляли и стреляли.

 Потом откуда-то, стали по танкам стрелять наши пушки. Два танка немцев запылали, потом наступила тишина. Немцы куда-то пропали. Только было слышна стрельба слева и гул танковых моторов. Потом перед нами пошли танки, немцы на машинах. Потом опомнился в лесу. Костя сказал, возле нас взорвался танковый снаряд. Меня присыпало, Костя с соседом-пулеметчиком откопали меня. Присыпанного, но стонавшего.

 Костя вел меня, после того, как немцы стали хозяйствовать в наших окопах. Как ему удалось меня утащить он и сам не знает. Но. Удалось, потом я очнулся и сам пошел. Я этого не помню. Только пришел в себя окончательно когда понял, что сижу, привалившись к дубу. Рядом Клим– друг и возле нас, ковырялись в банках с немецкой тушенкой два бойца.

 Старшим был Клим. Он в конце немецкой атаки, заменял отделенного. Взводного , сержантов поубивало. Осталась горстка. Какой-то младший политрук разбил нас на маленькие группы и приказал к нашим пробиваться. Вот они и пробиваются. Младший сказал, пробиваться надо в сторону Чернигова, вот мы и идем. Клим меня спросил: «Вася, так он ко мне всегда обращался на мое Клим.- Вася, это не твои уже места»?

Я  соерентировался. Кажется, надо идти на северо-восток. Но так как солнца не было из-за облаков, выбрали маршрут и пошли. Решили по дороге беспокоить немцев. У одного рыжего бойца, похожего на немца, в руках был немецкий автомат.

  Скоро мы вышли на грунтовую дорогу. По ней шли беженцы: дети, бабы, дети, старики. Несли мешки. Видимо со свим барахлом, дети гнали коров, овец. Встретили раненого лейтенанта-пограничника. Он к нам прибился и стал командовать. Настоящий командир. Паны болят, а он успевает давать команды. Скоро мы свернули на боковую дорогу ведущую в мой райцентр. Там по над озером-ставком, по дамбе свернули вправо и вышли на дорогу, ведущую в мое село.

К вечеру прибыли в мое село. Сразу на околице мимо которого походили завернули в хату, где я родился и жили мои родители, дед с бабкой. Мама оказалась дома, «отец на фронте» - сказала мне. К раненому лейтенанту, потерявшего сознания, позвала мою бабку. Та обработала его рану. Приложила какие –то травку. Скоро рана затянулась, рана в боку зажила.

А мы в это время разведали обстановку. Наши отошли, в лесах объявились партизаны. Нас с Климом, когда мы возвращались из райцентра остановили. Так мы оказались в партизанах. Лейтенант, Клим рвались к фронту, но их убедил командир партизанского отряда. Он им зачитал обращение Сталина о том, чтоб бойца, комсомольцы, коммунисты и патриоты шли в партизаны и били врага в его тылу.

Они согласились остаться. В отряде организовать разведку поручили лейтенанту, так мы четверо бойцов оказались в разведке. Ничего, как оказалась, слова Сталина нас убедили: и в тылу можно бить фашистских захватчиков. А злости у нас хватает. Насмотрелись на зверства фашистов.

Будем бить решили мы. Нам предложили прочитать партизанскую клятву, Мы бойцы Красной Армии, объяснили комиссару отряда: Клятву бойцов Красной Армии принимали, от неё нас никто не освободил. Но для успокоения партизан, приняли повторно клятву.

 И бьём фашистскую нечисть.