Предрассветное сияние пьяного разума

Бьющееся о стены, кричащее эхо классического произведения, придает нам оттенок ностальгии, и мы слушаем, погруженные в воспоминания о никогда не виденном.
Я лежу на кресле, с викторианского стиля обивкой, ткань которой жадно поглощает в себя все мои переживания и заботы. Закрытые глаза, легкий след улыбки на моем лице, и пьянящий аромат женских духов не оставляет мне выбора. Они выталкивают меня из материального мира. И только ощущение прохладного стакана в руке, служит доказательством того, что я все еще привязан к реальности.

Меленький глоток виски приятно обжигает горло, и заставляет каждую клеточку тела перенестись в другую вселенную, полностью лишенную хаоса. Мое тело расслабленно, слабые пальцы едва удерживают стакан. Понемногу, улыбка на лице становиться все заметнее для окружающих, и это восполняет контраст, царящий в комнате. Я на долю секунды приподнимаю слабые веки, и убеждаюсь, что время продолжает идти. Все предметы начинают обретать четкие границы. Мое слегка опьяненное, коматозное состояние не в силах остановить происходящее, но это дает мне ощущение замкнутой временной петли. Я пытаюсь всеми силами запечатлеть в памяти этот момент. Драгоценное чувство свободы, безмятежности, горькое послевкусие виски и небрежный полет мысли, доводящий меня до эйфории.

Неожиданно для всех присутствующих, музыка растворилась. И тишина, без предупреждения, материализовала внешний мир. Еще пару минут, и мои глаза были бы на мокром месте. Я выравниваю спину, кладу руки на твердые подлокотники старого кресла, и делаю очередной глоток. Через пару часов наступит утро, но я не в силах отпускать волшебство происходящего. Я оглядываюсь вокруг, жадно присваиваю своей памяти каждый элемент. Позабытая кем-то книга; выглаженные рубашки моих друзей, дополняющие безупречно сшитые под стать костюмы. Две откупоренные бутылки бурбона, жадно покрытые холодными каплями. Запах старых книг. Тяжелые темные шторы, которые едва прикрывают завораживающий восход солнца.

Я смотрю на своих друзей, которые стали для меня ближайшими людьми. В каждом из них есть особенность, наделенная гравитационной силой. Я очень долго размышлял над тем, как бы шла моя жизнь, не познакомившись с ними. В глубине сознания, я признаю, что до дикой трясучки зависим от них. Я даже готов отдать руку на отсечение за жизнь каждого, без исключения. Это опасная привязанность, но с собой я ничего не могу поделать. Я готов пойти абсолютно на все, только бы остановить время и наслаждаться их обществом вечно.

Лично для меня, привязанность является неординарным явлением. Она меня порой доводит до безумия. Я сам не замечаю, как отдаю по частицам самого себя. И чем сильнее я пытаюсь удерживаться от такого исхода, тем быстрее опустошаю все присущее моей личности. В моем воображении мы являемся единым целым, со схожими взглядами на многие вещи. В меру эгоистичны и высокомерны. Экстраверты – исключительно друг для друга. На нас часто смотрят с ярко выраженным недоумением. Но я всегда мечтал, что бы окружающие смотрели на нас со скрытой завистью. Школьные годы у меня прошли в одиноком и законсервированном состоянии. И мне очень хотелось, чтобы другие горели желаем быть причастными к нашей компании.
Соня сидела напротив меня и непрерывно смотрела в одну точку. Я всеми силами пытался прочесть ее мысли, но тщетно. Да мне и никогда этого не удавалось. Она была словно айсберг, большая часть которого скрыта от человеческих глаз, ледяными океанскими водами. Ее изящная грация, спокойная манера речи и уверенный взрослый взгляд, одновременно притягивало и пугало. Только ради ее труднодоступного общества я готов отдать две руки на отсечение. Я поражался ее способности никогда не терять контроля над собой, а присущая ей уверенность, словно была выточена из многовекового гранита.

Андрей повис на кресле в нечеловеческой позе, и отбывал музыкальный ритм, при помощи льда в стакане:
- Блин, нужно идти домой, принять душ и переодеться. Занятия начинаются через несколько часов. Ну, вот почему понедельник именно сегодня? – задался он риторическим вопросом.
 - Меня начинает немного настораживать твоя озабоченность понедельниками. – Отстраняясь от шахматной доски, произнес Денис.
 - Да какая разница, какой день недели, если у тебя есть очередная возможность, что-то изменить в своей жизни. – Глеб застыл с довольной ухмылкой, ожидая саркастического отзыва.
Денис театрально закатил глаза к потолку:
- Твой оптимизм уже начал с ушей хлестать. Смотри, чтобы не испачкал твою белую накрахмаленную рубашку.
- Я не парюсь, у меня еще одна есть, не менее накрахмалена, чем эта.
- Рассмотри ее внимательно, прежде чем надеть, вдруг она заблевана несмываемым оптимизмом.
Андрей все-таки пролил виски на кресло, дойдя до пика музыкально-коктейльного акта:
- Да что Вы к нему придолбались. Я видел, как он стирает их вручную хозяйственным мылом. Этот адский процесс не оставит на одежде и следа от его жизненных приоритетов.
- Ну, тогда тебе нужно проблеваться на носки, ты их стираешь реже. – Денис хотел сделать очередной глоток, но тут до него дошел смысл его слов.
Из-за внезапного взрыва смеха, у меня виски пошло носом. Я посмотрел на свои пятна на рубашке, и впопыхах начал оттирать их салфеткой. По-видимому, придется одолжить хозяйственное мыло у Глеба.
Андрей, с красным от смеха лицом, лениво вытянул ноги, и начал хрустеть пальцами:
- Блин, ну а если так задуматься - это ведь последний семестр. А после защиты диплома, нам всем придется искать работу и заводить семью? Или как там, у нормальных людей это делается?

Мне не стыдно в этом признаваться, но до их появления, я понятия не имел, что мне делать с собственной жизнью. Я не мог определить свои цели и сфокусироваться на их достижении. И тут, сам того не ожидая, я познакомился с ними. Это случилось в самый подходящий момент моей жизни. Как будто судьба наконец то дошла до картотеки с первой буквой моей фамилии. Они изменили мое видение на жизнь в целом. С необъяснимой легкостью поддались регенерации мои ежедневные привычки, мой стиль, манера речи, взгляд на искусство и литературу. И я понял, что мой желейный мозг начал приобретать правильную консистенцию. Они провернули во мне все эти пафосные изменения, не давая мне даже осознать, как это произошло. Как будто всю жизнь это было мне присущее, скрывалось глубоко внутри, а его проявление, только ждало подходящего момента. Вот такое вот «послевкусие» от дружбы с ними.

Им удалось выдрессировать во мне чувство ответственности. До знакомства с ними, я более легкомысленно смотрел на такие вещи. Раньше я даже не задумывался о таких жизненных позициях, как самодисциплина. Вместо этого, я поддавался искушению беззаботного существования, или же, можно сказать, эгоизму? Разумеется, у моих друзей это также проявлялось, но на деле это было более изысканно, чем я мог себе вообразить.

Если уж начистоту, то лентяйство присущее каждому человеку. Просто кто-то способен себя контролировать, а кто-то позволяет себе захлебнуться в нем. Но они даже такое явление как безделье, могли провернуть в аристократическом стиле. Как по мне, это непревзойденный феномен. Но во время умственного труда они превращались в стаю гордых и неприступных оленей, доступ к которым следовало еще заслужить. И такой вызов наделял меня диким желанием его принять, доводя практически до истерии.

Глеб, в то время, во избежание второго выхлопа оптимизма, начал обматывать свои носки двухслойной салфеткой:
- Уж будь добр и втолкуй мне одну вещь. С какого это хрена, ты относишь свою дальнейшую жизнь, в разряд психических недомоганий?
- У тебя что, оптимизм закупорил свободное местечко в префронтальной зоне? – Андрей звонко хрустнул последний палец, и разочаровано смотрел на них, недоумевая, почему их только десять.
- Да я, придурок, о том, что у тебя есть полный комплект возможностей, построить свою жизнь, так как ты захочешь. Жить с той девушкой, которую ты сам выберешь, работать в той сфере, которая будет тебе по вкусу. Даже носить те трусы, прости Сонь, которые ты сам себе купишь.
- Я правильно понял, ты сейчас жалуешься на то, что родился в обеспеченной семье?
- Я сейчас жалуюсь на то, что моя жизнь расписана на 200 лет вперед не мной самим. И я не удивлюсь, если это случилось еще до моего зачатия. В этом универе я учусь, потому, что его окончила вся моя родня. Я ношу определенный бренд одежды, потому что, по мнению моего отца – он лучший. Езжу на машине, марку которой он боготворит. Если бы я ему заявил, что я стираю свои рубашки вручную, он бы меня высмеял при всех.
- От сканируйте его префронтальную зону, мне кажется, что-то там не так.
- … мой дед звонит декану каждый месяц, интересуется, не перднул ли я не в том углу, где не пердел он …
- Да, там определенно, будет какая-то отечность.
Глеб продолжал, пропуская подколы Андрея: - У тебя есть потрясающая возможность делать в жизни то, что ты хочешь. И не краснеть каждый раз, в присутствии отца, когда рискнешь высунуть свое мнение из жопы. Он меня хочет воспитать уверенным в себе человеком, но не дает возможности быть таковым в его обществе.
- Когда ты с ним разговаривал последний раз? – спросила Соня?
- Да он мне каждый вечер звонит, расспрашивая, сколько раз я сегодня ...
Но она не дала ему закончить:
- Ты перед ним отчитываешься каждый вечер. Я это знаю. Но я спросила, когда ты с ним последний разговаривал, как отец с сыном?
 
Практически каждый человек, сознательно может создать трещину в собственной жизни. Очень небольшое количество людей способно жить так, чтобы не жалеть на смертном одре об упущенных возможностях. В каждом из нас, без исключений, есть способность к чему то, которые мы не всегда стремимся развивать. Намного легче, кого-то обвинять в недостижимых возможностях, чем свою задницу – в собственных бездействиях. У некоторых под раздачу попадает даже «неправильная» страна, в которой они родились, или окружение, которое «якобы» тормозит их в развитии. Но мы часто забываем, что у нас всегда есть право выбора. Как жить, с кем общаться, где работать. Глеб – один из умнейших людей, с которым мне посчастливилось подружиться. Но даже этот аспект не позволил ему отступиться от напора семьи. И все это привело к тому, что он отдал свою жизнь в широкие объятья чужой мечты.
Именно в этот момент, до меня потихоньку начало доходить те здравые жизненные принципы, о которые я раньше вытирал ноги. Эта, в меру накаленная атмосфера, наполнила мое сознание ясностью.

Соня сделала маленький глоток виски, в ее глазах вновь вспыхнула, до дерзости уверенная искорка. И она медленно произнесла, как будто смакуя каждое слово:
-А как бы ты поступил, если бы, твой сын заявил тебе, что хочет стать, допустим, продавцом пылесосов?
- Да я не хочу быть продавцом пылесосов!
- А твой отец знает об этом?
- Мои желания не играют никакой роли, для высоко габаритных планов моей династии.
- Ты не можешь так утверждать. Ты ведь даже не пытался поднять эту тему.
- Да он меня даже слушать не будет.
- А ты все-таки попробуй.

Все притихли в ожидании ответных аргументов. Но их не последовало. Соня, тем самым продолжила:
- Я к тому, что, я бы в дальнейшем очень сильно пожалела, если бы не попыталась вставить ржавый лом в двухсотлетний семейный план.
Она едва заметно улыбнулась:
- Разумеется, это зависит, насколько сильно ты этого хочешь.

 Приподнятый уголок ее рта, проявил небольшой бунтарский вызов. Несмотря на то, что взгляд был адресован исключительно Глебу, в мои жилы начал поступать адреналин. Я его тепло я ощущал даже на кончиках пальцев.

Денис вертел в руках шахматную дамку. Эта фигура ему нравилась больше всех. Она наделена долей высокомерия, что позволяет ей быть властнее остальных фигур. Но даже у нее есть риск быть побежденной, противником низшего ранга. Я давно заметил, что когда Денис думает о чем-то серьезном, он вертит в руках именно ее.
Он тихонько произносит:
- Сонь, ну ты ведь прекрасно понимаешь, к чему это может привести.
- Да, я прекрасно понимаю.
- На данный момент у него есть уверенность в завтрашнем дне, и тысячу заранее обдуманных и проверенных на практике решений. Несмотря на то, что они приняты не им самим. – Денис потянулся за второй дамкой.
- Во мне нет ни капли наивности, я прекрасно знаю, чем может закончиться его разговор с отцом.

Андрей поймал ртом подброшенный кубик льда, начал его громко дробить зубами.
- Дайте угадаю, - произнес он с набитым ртом, - он может в один миг лишиться всех своих гламурных возможностей. Но,- он поднял палец, - сбудется его мечта, он будет покупать себе трусы самостоятельно.

Соня усмехнулась:
-Эндрю, ты сегодня прям капитан – очевидность.
- Я сам собой горжусь.

Глеб налил себе очередную порцию виски, и устало произнес:
- Да может хватить говорить так, как будто меня здесь нет.
- О, поэтому мы и говорим об этом. Потому что ты здесь. – Денис изобразил измученную улыбку. – Что бы ты прекращал жаловаться на свою жизнь.
- По-вашему, я жалуюсь?
- От части, да.
Соня произнесла:
- Один нетрезвый парень, только что сказал, что для него новый день – это возможность сделать жизнь лучше. Разумеется, его дальнейшее существование  может основываться на предписаниях семейного плана. То есть, усовершенствовать ЧУЖУЮ мечту. И на семейных ужинах получать на десерт очередное ведро обязанностей. Но знаешь, в чем заключается главный вопрос? Будешь ли ты по жизни счастлив настолько, что бы ни вспоминать наш разговор, каждый вечер. Например, стоя на балконе своего пентхауса, с очередным стаканом виски в руке? Разумеется, придется рассчитывать, - она задумалась, - по большей части на себя. Но это даст тебе возможность высовывать свое мнение из одного места, не боясь осуждений. Засыпать с любимой девушкой, и ходить на любимую работу. Выбор только за тобой.

Лучи солнца осветили ее лицо. Она пригвоздила взгляд в свой стакан, как будто разглядела в нем суть того, что только что произнесла.  Денис поставил дамки в боевую готовность:
- По понятным причинам, это будет катастрофически большая жертва. Но ведь порой люди теряют намного больше. Например, в твоем распоряжении есть автомобиль, а у некоторых нету возможности даже заменить заржавелый велосипед, на - новый. За обеспеченную жизнь, приходиться приносить некоторые жертвы. Так всегда было и будет. Но главный аспект заключается в человеческом окружении, которое не будет позволять тебе вспоминать об этом разговоре, находясь в одиночестве. А, например, распивать виски после трудового дня в компании старых друзей. Это в корне изменит ситуацию. Именно в кругу тех людей, которые любят тебя за то, какой ты есть, а не по причинам высокого положения в обществе.
 
Я понял, что до знакомства с ними, я жил как будто в коконе серых будней. Они мне открыли глаза на красоту и важность окружающих меня вещей. Научили ценить прошлое и настоящее, и под правильным углом смотреть на будущее. Мои жизненные принципы сформировались окончательно, и дружно расселись по полочкам. Господи, как же мне этого не хватало.

Соня шумно выдохнула. Андрей наконец то доел весь лед. Мы определенно были готовы принять новый день, с переливающимися через край новыми возможностями.

Я прочистил горло, и наконец-то произнес:
- Глеб, а где ты покупаешь хозяйственное мыло? У меня тут несколько пятен не оттираются…

Я хотел продолжить, но громкий смех окончательно разрядил атмосферу. Я начал оправдываться, что-то вроде: «спасибо, я сам найду», но это их развеселило еще больше. Пока Денис собирал шахматы, Андрей стырил весь лед с его стакана. И сидел с довольным лицом, поглощая остатки "роскоши".

 Денис, рассматривая сбитую краску с шахматной доски, произнес:
- Пожалуйста, сыграй нам что-нибудь напоследок.

Глеб, все еще улыбаясь, развернулся к роялю, протянул пустой стакан Денису.
- Но с условием, если ты мне нальешь еще.

Эхо классического произведения отражалось от стен, за которыми виднелся рассвет. Каждая клеточка тела вновь утонула в красивой музыке. Мысли о дальнейшей жизни, словно цепи сковали наш разум и не отпускали до последнего глотка. Звуки произведения вновь перенесли меня в бескрайние просторы Вселенной, давая возможность мечтать о будущем. И быть благодарным за подаренную нам жизнь.