На берегу Залива Змей...

    Рыба трогает изнутри промятую выстрелом воду, даже пробует её на вкус, качает головой, и шепчет на ухо дождю:
- Не попал...
- Как?! Опять?! - Сокрушается он.
- Да-с, в молоко... - Всё также тихо ответствует рыба и, наметив очередную цель, ждёт.

...Третий месяц мы стояли лагерем на берегу Залива змей. Детская мечта о путешествии на Гандвик осуществилась, но обратилась рутиной, опостылевшим ритуалом действий, которые нечем было разнообразить, кроме как полётом на кукурузнике за пирожками в ближайший райцентр, да проверкой,  что сделается с сеткой апельсинов на глубине пяти поприщ. Пирожки по дороге стыли, апельсины превращались чуть ли не в тряпочку. И первое, и второе мало походило на развлечение.
   Прозрачное скоротечное северное лето успевало порадовать солнечными зайчиками крепких коренастых лисичек, обёрнутых пуховым одеялом приполярного мха, бисером мелкой безвкусной вороники и крупной, как вишня, черники.
- Ешь, ешь её побольше! - Говорили старожилы.
- Витамины? - Скептически отзывался я
- Какие там витамины?! Черника -  это специальное северное зелье, после которого ночью будешь видеть лучше, чем днём. - То ли шутя, то ли всерьёз отвечали они.

     Мы расположились довольно далеко от жилья, но местные, время от времени присоединялись к нашим посиделкам у костра, чтобы послушать дыхание моря и подслушать о чём хлопочет огонь. Близость севера сильно сказывалась на нас. Постепенно сошла на нет беспредметная болтливость отстранённых от настоящей жизни городских, и откуда-то из глубин прожитого не нами бытия, проступило стремление доискиваться причин грусти не только лишь у своего отражения, но прочих, до которых раньше дела не было вовсе.
    На закате нам нравилось наблюдать за белухами, которые приводили детёнышей ближе к берегу, чтобы поспать. Зрелище было занятное и уютное, но главный фокус состоял в том, чтобы, раскиснув от умиления, не проворонить время и успеть убрать в палатки, что возможно, иначе, после заката, море щедро наделяло своею влагой всё, что находило подле.
    Сами платки тоже не стоило держать нараспашку. Однажды, когда один из наших товарищей пропустил заветный час, и оставил свой брезентовый дом незапертым, его пришлось греть паяльной лампой изнутри. Как он не вспыхнул, для меня остаётся загадкой по сию пору. 
   В тот день, когда всё тот же недотёпа проиграл непамятный спор, и был вынужден побриться на лысо, нам довелось пригреть двух заплутавших по жизни бездомных бедолаг. Мы выловили их из прохудившегося баркаса, выделили по чарочке «для сугреву», да не рассчитали, что бойцам из дружины Припегала, для поддержания пламени в груди, много не надо. Выдохнув за левое плечо, оба вздрогнули, и их тут же сморил глубокий сон, во время которого один из воинов сходил по-маленькому прямо под себя, а другой интеллигентно воспользовался шапкой нашего свежевыбритого товарища, как горшком.
  Выспавшись, странники примкнули к нашему костру, где, оглядев присутствующих, остановили взоры на владельце испорченной шапки. Отсутствие волос на голове взывало к откровенности, и, сквозь гримасу сочувственного прищура, гражданин без определённого места жительства попросил младшего научного сотрудника:
- Расскажи мне свою историю, брат!

...
- Прячься, люди!
- А, не обращай внимания! Послушай лучше...
Дождь замирает и слышит, как я кричу соседской, на сносях, кошке:
- Тебе чего надо? Уходи! Мне не нужны твои котята сто лет!
- Она нам не верит.
- Хорошо бы, чтобы и люди разбирались в себе и друг в друге, как она умет понять нас.

____________________________
Залив Змей, Гандвик - Белое море;
Поприще - 21,2 км [20 верст];
Белуха - Delphinapterus leucas Pallas;
Припегал - бог с неясными функциями, судя по всему — «дионисийского» типа, веселья и виноделия;
вздрогнуть - выпить