Сумрак ночи

Виктор Матюк

Сумрак ночи

Сумрак ночи душу точит, голову морочит, что-то сквозь зубы пророчит,
Затмевает широко открытые очи, подбирает к грешнику ключи,
Меркнут огни на булыжной мостовой, кромешная тьма перед тобой,
Раны едва залечив, ты стремглав решил, что старинный мотив высокого романса
Напомнит душе о временах ренессанса, плоть в состоянии транса, звучит музыка Брамса,
Ты вертишься вокруг своей оси, чтобы себя от чужой злости спасти, а дождь моросит,
Серость вблизи, тебе нечего с природой делить, тебе бы уйти на другой берег реки,
Там семья, там твой щит, слово бы вставить в стих, но плоть не может отбиться от мыслей других!
В придорожных кустах прячется странный признак,
Он пытается пугать и на больные мозоли наступать!
Явь жестока, после восхода солнца тепло проникает в оконце,
Обручальные кольца на безымянных пальцах блестят,
Им по душе закат, приходит час на лаврах почивать, надеяться и ждать,
Когда же враг попытается нас сломать?! Япона мыть, куда бежать,
Если нигде счастья не видать? Хорошо тем, кто под приличной мухой,
Ходят слухи, что опившись бормотухой, ты тоже склонишь голову похотливо, 
Прикрыв глаза рукой стыдливо, на плечо старухе, пусть у неё отвисло брюхо,
Пусть у неё отвисшая грудь, разберёмся как-нибудь, сотку приму на грудь
И отправлюсь в незнакомый путь! Продукт общения на лицо, болит одно яйцо,
Никто не замолвит за грешника словцо, он пристально смотрит в закрытое намертво окно
Через давно не мытое и треснувшее стекло, на дворе темно, девки уселись на трухлявое бревно,
Им смешно, мне же страшно отправляться с ними на битву рукопашную, почему?
Меня пугает вид женских извилин в паху, они склоняют мужчин к греху,
Но ты – бессилен против соблазна, не против насилия женщины той,
Что сидит напротив и готова охмурить грешника своей красотой!
Пройдены все вёрсты земного жития, петляет по пустырям влажная стезя,
Только  разбитая душа давно уже не ликует, вот-вот промозглый ветер подует
И тогда затмится навсегда твоя путеводная звезда! Уж лучше остаться в осаде,
Обезопасить фланги и вид сзади, пронырливые бабы знают всё:
Кто  может довольно легко войти в твоё нутро? В любви свои законы,
В неё бабы, как иконы, крики и стоны в доме всяком, блуд прикрывается браком,
Он присутствует в чистом виде, как иконостас на старинной пирамиде!
Скрипит моё перо, взгляд упёрся в окно, за ним гуляет зло,
На полу валяется старое барахло, у двери стоит крючковатый посох,
Ему одному плевать на эпоху, шум, крик и грохот, и много голых и босых!
Ничего не дождёшься от них, кроме искушений земных, побуждений никаких,
Нет мыслей плохих, закончен стих, дописан триптих! Рядом нет стен родных,
Смог над городом завис, но не стоит на месте будничная жизнь!
Сумрак ночи стучит по голове, нет мочи сдвинуть с места ноги,
Вдали кричат сычи, не пишутся стихи, впереди не видно ни зги,
Вот-вот набекрень свихнутся мозги, неужто вокруг одни палачи 
И море лжи? Ни капли правды, попробуй её отыщи, на голову тут же падают кирпичи,
Молчи и ничего не говори, оставь при себе досужие мысли о будничной жизни!
Шуршит мёртвая полынь, опередившая промозглую осень, кровоточивость дёсен 
И на висках едва заметная проседь несут опустошение, затихло движение,
В природе царит забвение, вымерли все пустыри, везде торчат огромные штыри,
Нет коров на привязи, природу я не узнаю, и потому так долго ищу нишу свою!
В ушах завывает студёный ветер, на его просьбы о помощи никто не ответил,
Телогрейка худая от холода от пронзительного ветра не спасает, кайфа нет,
Сквозь тучи едва пробивается брезжащий свет, травы жухнут, вот-вот что-то вдалеке бухнет,
И рухнет наземь давнишняя мечта, надо бы убрать остатки пищи со скоблёного стола,
Канонада чётко слышна, идёт война между славянскими племенами,
О ней не говорят священники в златоглавом храме, они молчат,
Ибо не ходят своих властей обвинять, но им из памяти людей не стереть
Вой снарядом и ракет, быль худая, в истерику впадая, ходит по пустынному переулку,
Собирает окурки, зато здесь благодать для садовода, земля усердно поглощает воду,
А простому народу предстоит готовиться к последнему исходу!
Здесь изуродуют морду, снимут последние галоши, надо собираться в дорогу,
Но, не зная броду, страшно лезть в ледяную воду! Невдалеке облезшие холмы, 
Смотришь на них со стороны, и ощущение зимы подходит к груди со стороны спины!
Небеса не видны, они зашторены грозовыми тучами и неприступными кручами,
Тропа усыпана сухими сучьями, окроплена ливнями, они разум измучили,
За елями колючими есть светлые прорехи, все огрехи скрываются в каплях влаги,
А глубокие овраги – непреодолимое препятствие для бедолаги, по его дну бегают собаки,
Долу стекают капли дождевой воды, шумят ручьи, поют ручьи, но уже замолкли соловьи!
Народные приметы напоминают, что существующие запреты на многие предметы бытия
Не приемлет грешная душа, морось продолжает за шиворот капать,  капли по одежде стучат,
Мокрый волос похож на влажный хворост, промозглость чувствуется во всём,
Невдалеке бурелом, душа и мозг действуют порознь, всему виной холодная осень!
Молодая поросль едва-едва разнообразит стезю, осень не люблю, но не лезу в петлю!
В пустынной гостиной все углы покрыты тонкой паутиной, за повседневной рутиной
Запах невыносимый сразу не ощущается, потом взгляд на тёмных углах запинается,
Злобный окрик с губ срывается, ударяется о потолок, и впрягается в последнюю пару строк,
Чтобы тёмная ночь совсем тебя не оставила без порток, ты готов совершить марш-бросок
Бог весть куда, только бы о себе не напоминала летящая с небес холодная дождевая вода!
Пришли холода трепетные уста сковала тоска, на столбах гудят телеграфные провода,
Благодать бежит от стыда, прикрыв руками глаза, слышны осуждающие голоса,
Их принесла исчезающая путеводная звезда, стезя обагрена солнечными лучами,
Хочу их обхватить руками, вижу очами, умываюсь горькими слезами,
Ублажаю душу слащавыми речами, рок лениво двигает плечами,
Он сидит под тлеющими свечами, судьба машет ему двумя крылами,
Белоснежный ангел летает над нами! Над бескрайними полями
Под всеми парусами мчится быстроходная ладья, чья она? Ничья,
Уж точно не моя, чьим-то гением была рождена она, появившись среди белого дня,
Суть кляня, та ладья боится огня, как – как в душу врывается сквозняк, сущий пустяк
Для  уличных забияк, пристальный взгляд ночи натыкается на березняк,
Как он мог оказаться в трёхстах шагах от старого пошляка, чья душа полна греха? 
Он после дневных передряг как-то обмяк, не слышно дерзких тирад, на него глазеет молодняк,
И не может понять никак, что и как, и почему его похождения у толпы по сей день на слуху?
«Ей, там, наверху, я вас попрошу не нести пургу, ответа не жду, но буду всегда начеку!» 
Затаив дыхание, ищу у толпы взаимопонимание, у нас разное воспитание,
Хотя на каждого найдётся судья, чтобы осудить за живость ума,
За сутулость или природную тупость, кто-то стремится играть роль вождя,
Но не я, жизнь, как карточный банк, трудно разобраться сходу в колоде карт,
Кто-то мечет, прикуп душу лечит, но проигрыш её увечит так, что труден каждый шаг,
Спокойно играю, пока живу, не умираю, моя хата с краю, спокойно наблюдаю,
Как нога ощущает холод в носке ботинка, расстегнулась ширинка, произошла заминка,
Очи затмила паутинка темноты, в подворотне дерется мартовские коты,
Душа требует чистоты, увы, все мы грешны, все прячут головы свои в кусты,
Переводят стрелки на других, каждый едва заметный штрих ускорил шаги,
Ему надоело ползти, теперь он, как вихрь издал победоносный крик,
И через миг затих! Страх в душу стремглав проник, но я же не еретик,
Я – немощный старик, блик очи вот-вот затмит, душа не сможет ни о чём поговорить,
Ей претит делать вид, что тебе ничего не грозит, но ты должен смертью храбрых пасть
При потухших канделябрах! Твоя участь на небесах решена, неприятный запах изо рта,
Как туча, надвигающая из-за огромного холма, его склоны покрыла чёрная бузина,
А внизу – пожухлая полынь-трава! Капли влаги оставили следы на исписанной бумаге,
В сутолоке строчек чётно очерченных фраз быстро не разобрать, мешает полумрак,
Стареет взгляд, но божий раб готов сделать новый шаг, чтобы не обманываться и не отчаиваться,
На всё воля Творца, ему принадлежит творческая душа,  унылая пора без приглашения вошла
В страждущую плоть, напряжён мозг, исчез присущий ему лоск, нет былого куража,
С неба сошла полночная звезда! Она провела жизни  года за дальние холмы,
Слышен шелест листвы, из-за тьмы открытые горизонты бытия не видны,
Чужие речи не слышны, как бы не сбиться с проторённой тропы?!
Ну, вот опять отказ от опостывших фраз, долой их из глаз, дабы не попасть впросак,
Прячу за грудиной собственный страх, но в очах прежний пыл угас, божий глас
Кивнул на благодать, в двух словах не передать, как можно сочетать мат
И связь былых времён? Язык опошлен, всё тлен, всё – суета, людская молва ещё жива,
Полны её тайные закрома, там полно проросшего зерна, но когда оно даст всходы? 
Спросите у пришлого народа, душа требует развода с грешной плотью, отмеряю соль щепотью,
Хочу покончить со злостью раз и навсегда, пока святость ещё жива, полнить хочу её закрома!
Ура, ура, ура! Гудят весь день трактора, дают выспаться, их рокот хуже писка комара,
Голова моя седа, иду, едва дыша, бог весть куда, шапка набекрень, её поправить грешнику лень!
Он стоит, как пень - колода, не зная брода, пытаюсь лезть в воду, она холодна и не солодка,
Горька, как водка, уже почти полгода бесчинствует погода, так природа захотела,
Почему? Не наше дело! Надоел холод и стынь, омрачает взгляд трава-полынь,
Природа безжалостно, нагло и бешено принуждает прохожих, как две капли на бомжей схожих,
Зайти в тупик, те сразу поднимают крик, слава богу, у них не отсох язык!
В их словах немало фальши, чем дальше, тем страшней, природа бьёт больней, чем кажется,
Узелок развяжется и тогда окажется, что вся словесная галиматья совсем не для меня! Во бля!
Неужто такое ощущение есть у всех, кого грех разделал под орех, принял решение наспех,
И без  существенных помех дописал намедни начатый автопортрет,
Там блеск  бытия и смерть неизвестно чья из последних сил дрались,
За пояса взялись, оступившись, разошлись, немного смутившись,
Друг другу поклялись, что просыпаясь в непогоду с бодуна,
Не будут опустошать до дна четверть креплёного вина!
Пусть судьба опустошена, и дальнейшая стезя неожиданностей полна,
Не беда, что сумрак ночи так сгущает краски, что не хватает времени для огласки
Дум и сомнений, нет готовых решений для  стареющего кобеля,
Он из себя возомнил поводыря, кажись, зря, теперь над ним зависла петля!
Она, как яд для короля, стеная и скуля, едва губами шевеля, он встал у тополя,
В кармане ни рубля, заводские трубы дымят, медленно тупеет взгляд,
Пересохло в горле, дыхание в зобу спёрло, ему совсем не больно,
Но пиджак в пыли, любовь, как дымка растаяла вдали, как не крути, как не верти,
Надо стёжки-дорожки полынью заросли, а ты до сих пор на мели, вёсла суши,
Живут же люди даже на краю земли, они не пишут стихи, садятся в «Жигули»
И летят, куда глаза глядят, в одиночестве гордом разгадывают кроссворды!
Облака сгустили краски, опустевшие ото ржи поля, по краям охраняют голые тополя,
И тут же возникло сомнение в ночи, что местные старики вот-вот забудут нервное пламя свечи!
Плавающий в темноте мир ещё не забыл, как его тянул следом за собой огромный буксир,
Пока у него хватило мощи и сил, это был  пришелец с неба, он молился за простого человека
Даже во время ночлега и при первых проблесках солнечного света вместо того,
Чтобы вкусно отобедать, продолжал с богом беседу не для интереса, а во имя прогресса!
Тьма сводит граждан с ума и даёт сужаться зрачку, она навевает тоску,
У мужчины живого много начала мужского, но иногда тень сомнения
Не сходит до утра с осунувшегося лица, мешает сосредоточиться гнус и мошкара,
Плоть раскалена добела, но нет мужского в нём конца! Он от рук отбился,
Ах, зачем же я родился? Во имя чего в поте лица трудился? Зубами скреплю,
Всю ночь не сплю, время мысленно тороплю, но не ловлю момент,
Мужской инструмент спокойно спит, как пациент, дабы взорваться вновь,
Обретя  мощь и силу, Господи, спаси и помилуй, от греха отврати,
Но не лишай высокой и страстной любви! Озолоти мои слова для стиха,
В устах звучит мольба, им не хватает тепла,
Из груди наружу рвётся вечная мерзлота!
Темнота сон навевает, но глаза не смыкает,
Плоть прозябает, мучается и страдает,
Своё лицо слезами заливает,  хотя с кем не бывает,
Когда объект любви лежит во ржи, небось, с тоски
Пропускает телефонные звонки, да кому они нужны?
Слова, как звенья одной цепи, вырвавшись из  тьмы и мрака,
Сразу ввязались в свальную драку!  Предсказывал оракул, что тот, кто живёт грешно,
Когда-то уйдёт на дно, там и холодно и темно, трещат в печи поленья,
Нет искушения, жалкие мгновения сжимают время, проросшее семя даёт всходы,
Мы же говорим одно, подозреваем другое, было время золотое, я любовниц путал с женою,
Время былое осталось за спиною, иду дорогой кривою, что-то сталось с головою,
Её тайну никому в смутную ночь не открою! Припугнуть грешника, словами желая,
Душа живая говорит, что я – тёртый мужик, не лыком шит, не исчерпан доверия кредит!
Стужа в душе такая. Что любовь внеземная застыла на излёте,
Холод унёс частицу нашего тепла, а душа испарилась дотла!
Каменные деревни, облезшие и тёмные харчевни, и дума, разбредшиеся по полям,
Жизнь всё сама расставляет по строго определённым местам, что-то положено королям,
А ничтожная часть достаётся беднякам!  Жизнь побита молью, ей бы вырваться на приволье,
Выйти в дикое поле, где никто у тебя не произносит и каждый свою боль за душой скромно носит!
Затих большак, нет ни мужиков, ни баб, никто никуда не спешит, вся округа беспробудно спит,
Всё в жизнь просто: живёшь и когда рвёшь от судьбы, но тебе никак не уйти от погоста,
Жить тяжело без любви, каждой твари должно быть по паре! Хочу любить на шару,
И чтобы любовь не была товаром! Её не купишь на базаре, там ходят шмары, молодые и старые,
Святые и грешные, местные и приезжие, в стужу и в жуткий зной,
Летом и зимой спешно приходят на окраину захолустного городка,
Над ним проплывают тяжёлые облака, они нависают с раннего утра,
И опосля появляются резкие очертания померкнувшего сознания,
Можно пристально разглядеть улицы и здания! В душе царит непонимание всего,
Что было и что прошло, едва затронув сердце и чело! Мировой разум далеко,
С ним общаться тяжело, читаешь Евангелие и отдаёшь отчёт себе, что на земле
Лично тебе никуда от зова полового влечения не деться,
В половой щели осталось навеки заблудшее сердце!
Ну, попалась баба с перцем, от неё не спрячешься за дверцей,
Поверьте, что деньги остались лежать в конверте на столе,
Мне не легче, разные мысли возникают в голове, будущность во мгле!
Всё, замётано, но баба была холодна, допила до дна бокал сладкого вина,
Тост лениво произнесла и ушла, не попрощавшись, не солоно расставшись,
Хотя была в стельку пьяна, не пошла мне пьянка, не по душе гулянка, 
Бабы с Таганки – разбойницы и хулиганки! Не всегда им хочется,
Но если божий отрок сам просится переспать, но не каждая сможет ему отказать!
В туфлях на босу ногу в пиджаке на голое тело в темноте покидаю родную берлогу,
В ушах звенело, ниже паха плоть горела, что-то на дворе смердело, хотелось и моглось,
Вправду или всерьёз плоть пошла вразнос, она отошла понемногу, благодаренье богу,
Она на ре9шительный шаг решается и на грех соглашается,
В итоге бабе забрасывает ноги на плечо, он целует её горячо,
Но она кричит: «Хочу еще, входи глубоко! Мне приятно и легко,
Оргазм недалеко, видит око все изъяны своего порока,
Но проросшее зерно уже давно взошло!» Безветрие и тишь,
Капли дождя капают с крыш, бьются о стены из красного кирпича,
В голову бьёт моча, дрожит последняя строка, ручьи журчат,
Птицы на деревьях у подворотни на всю округу кричат,
Они пытаются нас во всех грехах обличать, их крику никто из нас не рад!
Залито желание, была приятна компания, муки и страдания остались за спиной,
Щель под рукой, прикрывающий её волосяной покров кричит: «С судьбой поспорь!
Неужто ты – не герой любовного романа? Будь орлом, завтра выходной!»
 Страшный треск дивана, напоминающий шум падающего дельтаплана,
Нарушает дальнейшие планы, кто из нас не без изъяна? Все грешны,
Всем снятся эротические сны, и чем тебе сильнее хочется, тем  больнее колется!
Мы же такие разные, несуразные и страстные, друг на друга непохожие ни статью, ни рожею!
На судьбу на других не похожею издали смотрю, пишу свою историю, чувствую кожею,
 Что под белой кофтою что-то интересное у женщины найду, коль к ней в доверия войду!
Вы себе отчёт не отдаёте, куда идёте и кому силы и мощь отдаёте?
Дома безбожно врёте, долги жене никогда не вернёте! Мысль всю ночь в работе,
Душа мечется, будто в болоте, мозг – в цейтноте, а ты подходишь к эшафоту,
Споткнувшись на крутом повороте, и в тот же миг возникает свет в тумане,
Замедляется дыханье, и ты вспоминаешь древние были, кого и когда враги закрыли
В холодном остроге? Мысль о боге напоминает о боли и  тревоге,
Беда на пороге, что может быть страшнее жуткой и страшной идеи
О давнишней затее, когда лошадиное ржанье замедляло дыханье,
Преодолев расстояние, вызывало бренчание потаённых струн души,
В заброшенной глуши шумели камыши, пролетали над головой журавли,
Протекали башмаки, но ты должен был дальше идти,
Дабы избавиться от непристойной судьбы! Туман и морось подают свой голос,
Поглощая полночный свет, погружают зрачок в странный портрет,
Отвлекают от новых встреч, и дарят множество новых проблем! Зачем
Они нужны? Ты попадаешь к судьбе на крючок, и вот приходит срок,
Когда твоя душа смотрит на тебя, как волк, ты крутишься перед ней, как волчок,
Но она не может взять в толк, почему твоя душа грешила втихаря?
 Неужели нельзя жизнь согласно канонам бытия? В недрах материка
Прячутся заветные вензеля в форме морского конька-горбунка,
Коснувшись его торса кончиками пальца, ты становишься неандертальцем,
То есть вечным скитальцем, идёшь то туда, то сюда, тебе за шиворот капает дождевая вода.
Она доходит до торса, только радужные кольца, вобрав в себя сизый туман,
Вселяют в разум дурман и новый балаган мыслей и дум поднимают гам и шум!
Взгляд поднимается вверх слишком резко от внезапно всплеска воды, нет особой нужды
Оставлять цели свои потомкам в наследство, цель оправдывает средства,
Но бесцветная рябь останавливает взгляд на толпе молоденьких девчат,
Они сулят разряд душе, но не все, а только те, кто не сомневается в своей красоте!
Выглаженная простыня, искрясь и звеня, вновь возвращает меня в лоно светлого дня,
Детали храня, но, не озвучивая их до конца, чтобы людская болтовня их по свету не разнесла!
Любое движение угрожает крушением былых надежд, и ставит жирный крест на мыслях тех,
Что разбросаны по влажному песку, жизнь – невмоготу, но я терплю, хотя и не молчу! 
Поступь тверда, по ручьям течёт дождевая вода, странное наваждение в голове,
Безмолвие в душе, часов течение, как запах изо рта, или повседневная суета,
Заводят в никуда, за гранью представления – новое омовение и пустота!
Истина проста на вид, вода бежит, жизнь летит, догорает плита, она растоплена была ещё вчера,
Тлен и маета, будто набегающая морская волна обретают новые черты,
Когда на них пристально смотришь ты вблизи! Вправду или в шутку
Тебе предлагали стать политической проституткой, наткнувшись на отказ,
Их пыл тотчас угас, произнесена пара фраз нараспев, договорить,  до конца не успев,
Пришлый человек быстро исчез, время бежит, плоть просит пить, стекло дрожит от капель дождя,
В сознание не приходя, смотрю на мокрые тополя, среди них вижу самого себя, здесь моя земля,
Дождевая вода пригладила вихор, он теперь не напоминает ущелья гор,
Только невнятные причитания летят сквозь расстояния бог весть куда?
Дёргается веко, тяжела судьба никчемного человека!
Он уставил свой грустный взгляд на Охотничий ряд,
Он ничему уже не рад, мужик с рано поседевшей головой
Решил вернуться в дом родной и жить вместе с семьёй,
Хотя мыслит впопыхах и до сих пор ещё летает в облаках!

г. Ржищев
30 октября 2020г.
6:10