Без царя в голове

Я вылез из ванной. В плитке на стенах, покрытой разводами и темными подтеками, на мгновение отразилось мое влажное тело. Я вытерся рыжим от грязи полотенцем, открыл дверь и вышел в комнату. На когда-то светлом полу остались ржавые лужицы моих шагов — из крана давно уже не текло ничего чище цветной вонючей жижи. Хорошо хоть, что не черная. Видно, сегодня повезло.

Я сел на диван в гостиной и, поежившись, завернулся в плед. Из пледа что-то выпало и со стуком упало на пол, разметав вокруг себя осколки потускневшего стекла. Я перегнулся через подлокотник, всмотрелся в полутьму — труп кошки, давно уже окоченевший. Я облегченно выдохнул и выпрямился, нашаривая пульт.

Мигнул в темноте телевизор. Лоснящаяся жиром и грязью мебель отразила волны помех на экране, а воздух наполнился щербатым звуком. Я расслабленно откинулся на спинку дивана, из-за чего его пружины грустно взвизгнули, а из дыр в обшивке поднялись облачка пыли. С телевизором было спокойнее. С телевизором я не чувствовал себя одиноко, пока комната была полна шумом отсутствия сигнала, не приходили они.

Да, возможно, я слегка псих. Но скажите, кто бы тут не свихнулся, а? Я не виноват, что в моей голове расплодилось столько монстров. Я не знал, что так будет, я упустил!.. И теперь каждый раз, стоит мне остаться в тишине, они вылезают отовсюду и не дают мне покоя.

В шкафу со сломанной дверцей что-то зашуршало. Я сжал зубы и тут же уставился в телевизор, старательно всматриваясь в серые полоски на нем. Глаза начали болеть, но моргнуть я не решался, понимая, что стоит мне на миг отвлечься, как все будет потеряно.

Я слышал, как раздался хриплый шорох, словно что-то тащилось по деревянному дну шкафа. Я слышал негромкий звон битого стекла и шелест мусора, словно теперь что-то тащилось по полу. Я слышал, как ткань дивана мелко затрещала, с трудом выдерживая что-то, цепляющееся за нее. Что-то обхватило мою шею, обдав шелестом дыхания мокрую кожу. Липкие холодные пальцы впивались в меня, будто прожигая плоть. Боль и холод нарастали и ужасно хотелось кричать, но я упрямо смотрел в телевизор.

Это все ложь. Я знаю, я точно знаю.

— Вы — в моей голове. Всего лишь выдумки, визуальное воплощение страхов из уголков разума, — мой голос звучал глухо и шершаво.
— То есть это — твоя голова? Как тут грязно, — рассмеялись в ответ. Я не удивился — они часто со мной разговаривали. — Так, значит, мы — твои создания?
Я еле заметно кивнул, ведь моя шея была прикована к чужим пальцам. Они тут же сжались сильнее, и я невольно открыл рот. Голова плыла.
— Нас слишком много. Это неудобно — много ссор, драк за территорию… Так что скажи, — что-то прижалось ртом к моему уху, слова шипящими потоками лились прямо ко мне в мозг, — кто из нас главный? Кто царь в твоей голове?

Помехи в телевизоре поплыли и вытекли на пол, зловонно пузырясь. Потрепанная серая занавеска отпустила карниз и влажно хлюпнула, ступив на паркет. Тьма из-за окна уцепилась пальцами за раму и втиснулась в комнату, негромко кряхтя. Холодильник, мерно жужжа, отставил в сторону грязную дверцу и расползся переплетением черных труб, заняв добрую половину гостиной. Обои отошли от стен, сухо кашляя, вслед за ними посыпалась, фыркая, штукатурка.

Все уставились на меня. Разом вдохнули, заполнив комнату шуршанием и всхлипами, и разом выдохнули:
— Кто царь в твоей голове?
— Я, — из горла вырвался тихий свист, и рука на шее слегка ослабла, — я не знаю.

— Кто царь в твоей голове? — помехи, собирая всю грязь, подползли ко мне и влажным кольцом обхватили голые ноги.
— Я не знаю, — хватка на моей шее сжалась. Послышался запах паленой плоти.

— Кто царь в твоей голове?
Меня подкинуло в воздух и с грохотом впечатало в пол. Спина затрещала, но трубы подо мной прогнулись и меня вывернуло в другую сторону.
— Я не знаю! Не знаю! — я хотел закричать, но захлебнулся густым от чужой злости воздухом.

— Кто царь в твоей голове? — тьма из-за окна сжала мне щеки, когтями процарапывая их насквозь, и вцепилась в десны. Я закашлялся ржавой кровью.
— Я не знаю! Решите сами, вы ведь мо… — договорить я не успел. Тьма продавила пальцем десну насквозь, захрустел сломанный зуб, отдаваясь болью в черепе. Она дернула руку наверх, утягивая меня следом, но тут сзади ударила занавеска, и я согнулся пополам. Часть нижней челюсти осталась в руках тьмы, и она, вывалив пухлый язык, отправила ее в рот.

— Кто царь в твоей голове? Кто царь? Кто царь? Кто?
Мой живот прошили трубы, извернулись внутри и выползли из бедра, выбив сустав ноги. Что-то царапало мне спину, цеплялось за позвоночник и жадно булькало. Штукатурка пылью заползла в глаза, выдавливая их изнутри. Обои, поддевая ногти, выдергивали их и жевали обмякшие пальцы. Занавеска вползла вслед за трубами, пробралась в пищевод и поползла наверх, кусая мое горло. Добравшись до рта, она принялась есть язык, тонкими полосами отделяя его от остатков челюсти. Позвонок в спине наконец поддался, с мокрым хрустом оставшись в чужой ладони. Я согнулся пополам, насадившись глазом на торчащую из меня трубу, и завопил.
— Я! Я царь в своей голове!

Все тут же пропало, сменившись просто темнотой. Я понял, что это из-за опущенных век, и приоткрыл глаза. В отвыкшую за ночь радужку ударил солнечный свет.

Ну вот, я же говорил — это всего лишь сон, наваждение. А вообще, давно надо было их приструнить. Пусть знают, кто тут главный.

***

Двое мужчин привычно шагали сквозь свалку. Ее надо было проверять регулярно — все же любимое место тварей.

— Фу, — один из них ткнул носком ботинка изуродованные останки, — бедолага.
— Мда, — согласился второй, — не повезло. Интересно, как его так? Сюда вроде редко забредают.

Первый задумчиво хмыкнул и огляделся. Вокруг была расставлена старая мебель, будто обозначая стены. Даже телевизор был, правда, с выбитым экраном. Чуть поодаль стояла ржавая ванна, наполненная дождевой водой.
— Видишь эту “комнату”? — второй тоже огляделся, удивленно вскинул брови и кивнул. — Я такое уже видел. Похоже, этот домосед перепутал монстров у себя в голове с настоящими.

Мужчина вздохнул и отвинтил крышку принесенной бадьи с керосином. Раздался тихий плеск, чиркнула спичка. В воздухе разнесся запах жареного мяса.