Заметки о литературе

Если мы рассматриваем любое литературное произведение, то говорим  о его теме и морали, заключающейся в нём, его идее. Тему и мораль литературного произведения очень легко отличить друг от друга. Особенно хорошо это видно на примере басен. Так, в басне «Ворона и лисица» тема – попытка Лисицы отнять сыр у Вороны путём обмана и лести, а мораль  заключается в том, что лесть – опасная вещь и против неё трудно устоять. То есть содержание литературного произведения по крайней мере двухслойно, имеет два измерения. Может быть и три измерения (например, притчи Христа), но чаще всего их всё-таки два.

Если мы говорим о настоящих, больших писателях, то оказывается, что восприятие нами их творчества тоже имеет два измерения. Наверно, можно сказать, что творчество таких писателей воспринимается нами через сознание и через подсознание.

Молодой Чехов в своих рассказах остроумен, часто язвителен, порой безжалостен к своим персонажам. А откладываешь книгу и понимаешь, что Чехову безумно жалко тех, над кем он только что смеялся. Понимаешь, что Чехов, как это ни покажется парадоксальным, не смеётся, а плачет. Ему жалко и толстых, и тонких, и чихнувшего в театре мелкого чиновника, и госпожу Мерчуткину тоже жалко. А в более поздних произведениях ему жалко и бессмысленно проживающую свою жизнь Раневскую, и Гурова с Анной Сергеевной,  а в «Палате № 6» ему жалко не только больных, но и доктора Рагина. Конечно, Чехов жалеет не всех своих персонажей и некоторых он судит очень строго (Ольгу Ивановну в «Попрыгунье», не прощает он и Нину Заречную за её предательство, с презрением относится и к душечке Оленьке), но в большинстве своих произведений Чехов жалеет своих героев и оплакивает их. Он рядом с ними, всегда незримо присутствует в своих произведениях.

А Толстой? Плачет ли он над своими героями? Как он к ним относится? Толстой создаёт свой мир, как планету и, мысленно вознесясь над ней, обозревает свои владения. Несмотря на свою созерцательность он умеет любить – он любит Анну, очень любит Наташу и, пожалуй, всё семейство Ростовых, по-своему, сдержанно любит князя Андрея. Толстой любит в своих героях живую искренность, благородство, «настоящесть» в любом проявлении. Но он их не жалеет – мир, созданный литературным дарованием Толстого, живёт отдельно от него. Он его создал и отпустил. Гениальность Толстого как писателя заключается в том, что он мог выразить словом любую мысль, описать любое чувство, создать любой художественный образ. Есть писатели – мастера пейзажа, есть тонкие психологи, есть писатели-философы. Толстому подвластно всё, его мастерство владения словом уникально.

Бунин – тоже великий писатель, и это несомненно. В чём же особенность воздействия слова Бунина на читателей? Рассмотрим несколько отрывков из его произведений.

Холодная осень

«Так и пережила я его смерть, опрометчиво сказав когда-то, что я не переживу ее. Но, вспоминая все то, что я пережила с тех пор, всегда спрашиваю себя: да, а что же все-таки было в моей жизни? И отвечаю себе: только тот холодный осенний вечер. Ужели он был когда-то? Все-таки был. И это все, что было в моей жизни — остальное ненужный сон. И я верю, горячо верю: где-то там он ждет меня — с той же любовью и молодостью, как в тот вечер. «Ты поживи, порадуйся на свете, потом приходи ко мне...» Я пожила, порадовалась, теперь уже скоро приду».

А до этих финальных строчек прошло неподробное описание героиней своей жизни – действительно, как ненужный сон. И как пронзительный луч – воспоминание об одном холодном осеннем вечере, в котором – и только в нём, за всю жизнь только в нём  одном – была любовь.

Чистый понедельник

«Дошел до Иверской, внутренность которой горячо пылала и сияла целыми кострами свечей, стал в толпе старух и нищих на растоптанный снег на колени, снял шапку... Кто-то потрогал меня за плечо — я посмотрел: какая-то несчастнейшая старушонка глядела на меня, морщась от жалостных слез. — Ох, не убивайся, не убивайся так! Грех, грех!»

Как это не вяжется одно с другим: почти бесстрастное повествование и вдруг: «стал... на растоптанный снег на колени». Молодой, красивый, богатый – а «несчастнейшая старушонка» плачет от жалости, глядя на него. И не надо ему описывать своё душевное состояние –  Бунин очень сдержан – вот она, старушонка – всё  нам и рассказала.

Жизнь Арсеньева

«Недавно я видел ее во сне – единственный раз за всю свою долгую жизнь без нее. Ей было столько же лет, как тогда, в пору нашей общей жизни и общей молодости, но в лице ее уже была прелесть увядшей красоты. Она была худа, на ней было что-то похожее на траур.Я видел ее смутно, но с такой силой любви, радости, с такой телесной и душевной близостью, которой не испытывал ни к кому никогда».

Как так получается, что сдержанность, достоинство, которыми пронизаны произведения Бунина, вдруг отступают на миг, и читатель оказывается – абсолютно непредсказуемо –  в горниле нежной страсти. И она настолько прекрасна, настолько неожиданна – как подарок. Бунин дарит читателю свою душу – и забыть её красоту невозможно, никогда.