Новый год в общаге

Наступал новый 2003 год, Год Водяной Голубой Обезьяны
по китайскому календарю. Да, да тот самый год, когда Российское
правительство сначала арестовало бывшего главу нефтяной
компании «Юкос» Михаила Ходорковского, а буквально через
месяц спешно подписало конвенцию ООН о борьбе с коррупцией.
И на целый год возглавила международный рейтинг по числу
самоубийств, почти сорок человек из ста тысяч не хотели жить ни
в этом мире, ни в этой стране. Но, если честно, я прочитал эти
суровые цифры статистики спустя годы, выйдя на пенсию.
А тогда, 31 декабря 2002 года, я ещё был молод и горяч, и мне тупо
хотелось отпраздновать Новый Год в доброй, домашней
обстановке. Попить шампанского – и всё такое… Но, не тут-то
было… Я забыл упомянуть одну маленькую деталь, что к возрасту
Христа я всё же успел обзавестись подругой. Её звали Ириной.
Ириной Кочерыжкиной. Жгучая брюнетка с карими глазами.
Она была младше меня года на три и у неё был сын лет восьми, от
первого брака, по имени Гоша. Всё бы ничего, но несмотря на
большие красивые оленьи глаза, характер у моей пассии был
взбалмошный и противоречивый. Она могла за пять минут, не
считаясь ни с кем и ни с чем, поменять расписание любых
культурных мероприятий, не говоря уже о праздниках. И вот в
восемь часов вечера я узнаю от неё, что этот Новый Год мы
оказывается отмечаем вместе с её подругой Катей, что живёт где-то
на Радищева, в общаге кулинарного техникума. Я хотел было
заартачиться и остаться дома, но Ирина подмигнула мне своим
мордовским, карим глазом, (мол, всё будет хорошо), и я согласился
на эту авантюру. Гошу оставили на попечении тёти Гали, Ириной
матери. А из выпивки взяли только бутылку вермута. Типа, они –
девчонки, крепкие напитки не потребляют. А, меня она берёт, так,
за компанию, что бы левые парни не приставали к двум
симпатичным девушкам. Тетя Галя, настояла, что бы мы взяли с
собой яблочную шарлотку, которую та собственноручно испекла в
духовке. И вот мы сели в наверное последнее маршрутное такси,
идущее в сторону Южного посёлка, потому что после девяти
вечера, по законам праздника, больше не ходило ни одно
транспортное средство, за исключением таксистов и «бомбил».
Выйдя из маршрутки, я вдруг понял, что на улице не на шутку
похолодало. Меховая шубка моей подруги буквально на глазах
покрылась серебристым инеем. Но она по привычке решила
покурить перед крыльцом. Поняв, что пальцы околевают и теряют
чувствительность, она стала лихорадочно искать варежки по
карманам своей шубки. Но, естественно, их там не оказалось. Ох,
уж эти женщины. И в это время, кто-то из выходивших, с гоготом и
шмыганьем, буквально пинком открыл железную дверь перед нами.
И я, как был в рукавицах, сграбастал ледяную Иринину ладонь в
свою и втащил её «ледяное величество» в пахнущее
мусоропроводом и кошками, тепло общаги. Поднявшись на лифте
на пятый этаж, мы постучались в крашенную половой краской
железную дверь, на которой был нацарапан плохочитающийся
номер комнаты. Нам открыла рыжая, худенькая женщина в
бигудях, с булочным слоем помады на лице, всю одежду которой
составлял синий махровый халат с золотым ободком вместо пояса.
- Ой, здравствуйте гости дорогие! Проходите! Извините, я только
что из ванны. Но я вас ждала, даже шампанское в холодильник
поставила. Вы пока раздевайтесь, я мигом.
И она скрылась за картонной дверью. Я помог Ирине,
разоблачиться. Но вслух сказал:
- Забавные у тебя, однако подруги, Ира. И где ты их только
находишь?
- Где, где? – В педучилище вместе три года учились.
- А муж, её где?
- А ты, сам у неё спроси. Или стесняешься? Девка - то она ещё
ничего.
- Ну, и дура ты, Ира!  - Я же только тебя люблю.
- А я, до сих пор по своему второму мужу скучаю, и чё?
Она холодно зыркнула на меня своими раскосыми глазами. Я хотел
было язвительно ответить ей, но тут из ванной выпорхнула её
подруга, в розовом платье и розовых-же домашних тапочках, с
помпонами.
-Уже десять часов - заявила она, бросив взгляд, на допотопный,
сиреневый будильник, стоявший особняком на подоконнике, -
Давайте провожать Старый Год! Картошка жаренная на плите
стынет!
- Давайте, согласился, я.
- Кстати, Ира, ты мне так и не представила своего кавалера.
- Ах, да, знакомьтесь, Андрей! – Андрей – Катя! Ну, всё пошли к
столу. Андрей, не забудь вытащить наш презент из сумки.
Я достал из брезентовой сумки литровую бутылку вермута «Rosso»
и Тете-Галину шарлотку. Приговорив полбутылки полынной
настойки, мы разговорились. Я спросил хозяйку квартиры про её
мужа.
- Да, в тюрьме он. Дали три года за мелкое хулиганство. Здесь же, в
общаге, соседа отмутузил лишь за то, что тот косо на меня
посмотрел, когда я курила травку. Должны были выпустить под
Новый год за хорошее поведение. Так он на радостях возьми и
хряпни одеколона и кому-то «перо» в бочину засадил, дурак.
Теперь неизвестно когда будет новая амнистия. Хорошо бы к
весне откинулся. Мы бы с ним картошечки своей, соток пять
понасадили…
И Катя, мечтательно всплакнула, промакнув слезинки бумажной
салфеткой. А по чёрно-белому телевизору, уже начал бубнить
какой-то лысый мужик, похожий на президента. За его широкой
спиной высилась Спасская башня кремля, и стрелки на часах,
неумолимо приближались к полночи. И вот, свершилось, тот миг,
который мы все ждали 365 дней настал. И тишина взорвалась
грохотом салютов и петард за нашей дверью, прямо в коридоре.
Общежитские люди в морозы чрезвычайно ленивы и находчивы.
Что бы не одевать валенки и не морозить носы, они тупо выпустили
весь боезапас новогодней пиротехники лишь слегка приоткрыв
двери своих жилищ. Нас на минуту «кантузило». А когда
пороховой дым проникавший сквозь дверные щели немного
рассеялся, Катя решилась открыть замок. По коридору сновали
весёлые люди и поздравляли всех и каждого: - С Новым Годом! Из
одной из дверей лилась известная песня Деда Мороза, дико-
популярной в то время группы «Дискотека-Авария». Местный
диджей, парень лет тридцати в спортивном костюме «Adidas»,
булькнул мне в гранёный стакан водочки. – С Новым годом,
брателло!
- С Новым счастьем! Спасибо! Пройдя коридор до конца я уже
пританцовывал и напевал: - Новый Год к нам мчится, скоро всё
случится… В моей руке остался чей-то пластиковый стаканчик из-
под «Беленькой». Я уже и не помнил точно, в скольки комнатах я
успел остограммиться. Ирина с большим трудом вытащила меня из
танцевального круга разгорячённых алкоголем девиц.
- Андрей, ты же обещал мне, собака серая, никакого алкоголя и
никаких женщин! Кроме меня и Кати, разумеется.
- А, я при чём? – Я ни при чём. Я же не виноват, что здесь в каждой
двери наливают и поздравляют С Новым Годом. И что здесь чуть
ли не у каждого свой музыкальный центр и своя дискотека.
- Пока девчонки!  - Пока Андрей! Пропел мне в ответ нестройный
хор из женских голосов. Один из парней в спортивке протянул мне
снимок сделанный на «Полароиде», где я с безумными глазами
отплясываю в компании какой-то рыжей девицы.
- А, вот и компромат на тебя! Завизжала Ирина, выхватив
фотографию у меня из рук. Завтра дома отдам, горе ты моё,
луковое. Пошли лучше чаю пошвыркаем с шарлоткой, Казанова.
- Пошли.
И она увела меня под руку в Катину комнату.
Я не помню, как я пил чай. Под негромкий разговор подружек и
под бурчание телеящика, я чутка прикемарил. Проснулся я от
тяжёлых ударов и матов за дверью. Было такое ощущение, что кого
били битой по голове. Когда звуки ударов стихли, послышались
тяжкие стоны. Видать алкоголь не совсем выпарился из моей
дурной башки, так как я смело распахнул дверь и заглянул за порог.
Недалеко от нашей комнаты лежал в луже крови человек с
пробитой головой и порванной зимней куртке. Человеку на вид
было лет, около сорока пяти, он был жив и что-то бормотал про
себя несвязное. Он не был пьян, так слегка подшофе. Кто-то вызвал
милицию и все разбежались по своим углам, как тараканы.
А я всё не мог понять, откуда у таких милых людей, взялась такая
 жестокость, да ещё в праздник? Как мне потом рассказала Катя,
этот мужик тоже ихний общежитский, но не с пятого этажа, а с
шестого, просто курил на лестничной клетке и перепутал этажи.
А у нас, ты сам знаешь, чужие здесь не ходят.
- ??? Дичь какая-то! Но ведь меня же не тронули. Даже угостили
малёха.
- Я просто сказала им, что ты мой муж, который только что
откинулся с зоны. Его кстати тоже Андреем звать. И он такой же
фиксатый, как и ты. Поэтому, весь Новый Год, ты был для них
своим…
- Кать, но это же подло и несправедливо!
-А, где ты видел справедливость в нашей стране, Андрей?
Слава Богу, хоть до смерти не убили, а лишь слегка
попинали и повозили по полу.
Мне стало жутко и страшно в этом общаговском коридоре, где в
луже человеческой крови блестели кружочки конфетти из
новогодних хлопушек.
- Ирина, собирайся, немедленно, мы уезжаем! Я больше ни минуты
не останусь в этом кровавом вертепе. 
- Сейчас. Дай только с Катькой потрещать напоследок, о нашем,
бабском…
-Хорошо. Я одеваюсь и жду тебя на улице.
- Можешь заодно и такси поймать. Транспорт ещё не ходит, четыре
часа утра.
- Ладно, давай. Только не долго.
Я стоял внизу, разгорячённый, в расстёгнутом пуховике и курил
третью подряд сигарету.  И думал про себя:
«Всё, больше никаких общаг, праздников, и шибанутых подруг.
Лучше бы в ресторан сходили или просто посидели бы перед
телевизором. А, впрочем, не факт, что мы будем отмечать
следующий год с Ириной. Её бывший, исподволь пытается подбить
под неё клинья. Купил дом, машину. А что, есть у меня? Любовь?
Только любовь к её вздорной особе. И немного подпорченного
новогодне-праздничное настроения». И я, что было сил закричал:
- С Новым Годом, дамы и Господа! С Новым Счастьем! –
Но мне никто не ответил. И я упал в снег «звёздочкой», нелепо
разбросав в стороны руки и ноги, не выпуская из рук погасшего
бычка сигареты. Колкий снег, как хлебные крошки забивался мне
в рукава и под шапку, мои пальцы постепенно околевали, но
празднично-весёлое настроение вернулось ко мне с удвоенной
силой, и на меня вдруг напал приступ неописуемого, дикого смеха.