Субботние дела

Мы – я и мой друг Сергей Николаевич, сидим на лавочке в аллее Фрунзенской набережной у Москва-реки и пьём.
Июньская суббота, день ещё только разгорается, но выпить уже надо, чтобы голова не треснула после пятничного вечера и ночи. Это время пришлось провести в офисе, сначала скрашивая его в доброй компании верных сотрудников и опустошая бутылки по случаю ухода на пенсию одного заслуженного и важного человека, а затем и добавляя к уже выпитому.
Нет, вы не подумайте, мы с Сергеем Николаевичем не какие-нибудь выпивохи. Мы вполне респектабельные мужчины, чуть старше средних лет,  и трудимся в одной, очень уважаемой фирме.  И наша организация отнюдь не на третьих позициях в своей сфере.  То есть, всё солидно, но сами знаете, бывает, когда приходится оставаться на ночь в офисе. Ночью возвращаться домой небезопасно, особенно после принятия «во внутрь» некоторого количества горячительного.
Ночью в офисе очень неуютно, спать негде, но, честно говоря,  спать никто и не собирался... Водки, коньяка и закусок было достаточно, чтобы не уснуть. Домашних мы предупредили по телефону, а некоторые товарищи позаботились о том, чтобы никто из охраны  не пришел проверить состояние того помещения, в котором остались до утра мы с Сергеем Николаевичем, и ещё кое-кто из коллег. А поутру, нам почти незаметно удалось выскользнуть на свет Божий. Охранники внизу, на проходной, на нас едва посмотрели.
Плохо было с самого утра. Очень плохо, во всяком случае, мне. Сергей Николаевич гораздо крепче меня, в смысле выпивки, и во время, и особенно после того как. Он и пьет вдвое больше, но сейчас не об этом. Сейчас о том, что тучи внутри моей головы уже стали рассеиваться, стало проглядывать солнце, точнее, оно стало проникать из внешнего мира, боль стала утихать.
И мы, в деталях, не без удовольствия вспоминаем вчерашние проводы, в разных смешных ракурсах смотрим и на коллег, участников праздника, и вообще на всё. Всё ещё так хорошо, потому что торопиться некуда, а июньское утро  радует своей новизной, в смысле, что сегодня совсем не так, как вчера, а гораздо лучше… Мимо, то и дело проезжают полицейские патрульные машины, и те, кто в них сидит на нас  не обращают никакого внимания, и от этого нам тоже спокойно и радостно.
И уже пошла третья бутылка кагора (в качестве «опохмеляторного» средства лучше использовать кагор), но чего-то не хватает. И Сергей Николаевич куда-то пропадает, а потом появляется с пакетом пива, и всякого к пиву. Мне думается, что скоро мы не закончим, хотя дома (и я в этом уверен), не очень довольны таким положением вещей. И мне лучше поторопиться, попытаться пригасить то, что только ещё разгорается. Но, как это часто бывает, хочется одного, а делается другое. Праздник ещё не окончен – вот в чем дело. Ещё не всё что хотели, мы обсудили с другом моим задушевным, Сергеем Николаевичем. А ведь (между прочим) мы проработали вместе около тринадцати лет, а знакомы и вовсе, двадцать. И когда к кагору добавилось по банке пива, наше настроение улучшилось настолько, что мы, зрелые мужчины, почувствовали себя лет на двадцать пять моложе, и нам захотелось вспоминать всякие забавные «залепухи» из прошлого, и обсуждать всякие смешные штучки в настоящем.
Вот, напротив, на лавочке расположились две симпатичные девушки, и они болтают, то и дело, поглядывая на нас с Сергеем Николаевичем. Друг мой, лишь бросив короткий взгляд в ту сторону, преображается, у него ещё есть порох в пороховницах. Прямо на глазах, из толстенького грибка-боровичка, он превращается в «очень даже ничего».
– Эти девчонки снимаются, – негромким голосом опытного заговорщика сообщает мне Сергей Николаевич, – жопой чувствую.
– Да брось ты, Николаич, – я махаю рукой, – это же просто дети, взрослые конечно, но всё же, по сравнению с нами, просто девочки.
– Между прочим, они хотят заработать, – не унимается друг, – я в этом не сомневаюсь. И не такие уж они…
Он не успевает закончить мысль, звонит его мобильник.
– Да, солнышко, – сладко поёт он в трубку, – нет, ещё на работе. Мы тут с Евгеньичем немного зависли… то… это… я хотел сказать, заработались, но скоро заканчиваем, максимум, через час. Да, да, я помню.
И отключил телефон. Некоторое время в задумчивости смотрит на него, потом отключает вовсе, и бросает в портфель.
– Эти девушки – наши, – он снова, теперь уже хищно, словно ястреб,  глядит в сторону тех двух птичек, которым мы оба, по моему мнению, «по барабану».
– Они же специально тут подсели! Может подойти?
– На хрен нужно, Николаич! – я закуриваю сигарету, – мы для них старики, да и видок у нас, мягко говоря, не для знакомства.
Но Сергей Николаевич не слушает, он сосредоточенно о чём-то соображает, сосредоточенно глотает пиво из банки и сосредоточенно курит. То и дело поглядывает на третью, початую бутылку кагора (горлышко отбито, как и у первых двух, у нас же нет штопора), видимо его план уже созрел, и он готов к действию.
– Ну, так как? – он уже ёрзает на лавке от нетерпения, – вдарим по девушкам?
Я собираюсь с мыслями, чтобы ответить, и это не так-то легко сделать, учитывая количество вина и пива, выпитого только что, и большого количества коньяка и водки, употреблённого  ранее.
– Ты знаешь, Сергей Николаевич, – наконец говорю я, – идея, в общем-то, неплохая, хотя и не новая, но дело в том, что дома у меня уже есть одна девушка. Причём, я ответственен за то, чтобы она хорошо кушала, хорошо одевалась, носила красивые цацки-шмацки, и всё при всём…
– Ну при чём тут это! – Сергей Николаевич сплёвывает на асфальт, и глотает из банки, – а я что, по-твоему? Я знаешь, как люблю свою девушку! Уже двадцать пять лет, как двадцать пять дней! Так что теперь, и на других посмотреть не имею права?
– Посмотреть – имеешь… вот сиди и смотри. Но ты ж ведь хочешь не только посмотреть, но ещё и потрогать, насколько я понял…
– Александр Евгеньевич, – Сергей Николаевич понимается со скамейки, одергивает пиджак, и официально, как на совещании, подытоживает, – лично я был о Вас лучшего мнения. Мужчина должен оставаться мужчиной в любых обстоятельствах. Ладно, я сейчас.
– Сядь, Серёга! – я хватаю его за полу пиджака, – неудобно же! Ты им, как  и я, на фиг не нужен, они просто случайно присели здесь. Они – не снимаются! В тебе бродят винище и пивасик…
– Она мне подмигнула, – Сергей Николаевич не уточняет, какая из них конкретно ему подмигнула. Да и не очень-то и разберешь, расстояние между лавочками метров двадцать.  Они могут  просто щуриться на солнце. Но мой друг уже в готовности, – сейчас я приглашу их за наш столик, у нас ещё осталось немножечко варенья. Да что ты меня всё дергаешь?! Я же не говорю чего-то там «трали-вали», просто посидеть, провести время!
– Николаич, сядь! – Мне не хочется выглядеть глупо, хотя мы уже выглядим и глупо, и нетрезво, и просто смешно. Два старых, подвыпивших дурака. – Это не нужно, Николаич, да и очень неосторожно, в самом деле!
– Вот в этом ты весь, – Сергей Николаевич всё же присаживается, не отрывая взгляда от девушек, – и на работе ты тоже, уж очень осторожен.  Я бы даже сказал, через край, осторожен. Всегда решать приходится мне. Из-за таких как ты, мы постоянно на втором месте.
Между тем, я почувствовал, что выпитое вчера и сегодня, уже сделало свое дело. Мы порядочно нагрузились, во всяком случае, я. Да и Сергей Николаевич, что называется, не огурчик, он не может попасть сигаретой в огонёк зажигалки с первого раза. Но он хочет идти знакомиться, потому что он – мужчина, и хочет оказать внимание женщинам, здесь и сейчас.
Наконец он отмахнулся от меня, как от назойливой мухи, и, слегка покачиваясь, но пытаясь продемонстрировать, что идёт ровно, направился в сторону девушек.
Вот он уже там и о чём-то говорит. Не знаю, но если бы я был на месте девушек, я сразу развернул бы его в обратную сторону. Оживает мой мобильник, я его не включаю, но и не выключаю, и он очень настойчив. Это жена, и она хочет мне кое-что обо мне сказать. А сказать ей что-нибудь в ответ у меня не получится. Связно не получится. А ведь ещё надо как-то добраться до дома, принимая во внимание, что в метро в таком виде появляться не стоит. Денег на такси у меня не имеется, а из центра в наш «хутор» будет дороговато. Вот только, если Сергей Николаевич что-нибудь придумает.
Но в данный момент он очень занят, и наверное, сейчас его меньше всего заботит, как мы будем добираться, он – на северо-восток, я – на юго-восток. Он, между делом, уже закончил танцевать и раскланивается, видимо, ничего не вышло, да и славно. По всему, он не вызвал у девушек хороших ассоциаций, я делаю такой вывод, исходя из того, что он слегка серьезный двигается в сторону нашей стоянки, а дамы его сердца снялись с места и удаляются в сторону Крымского моста.
– У них гранаты не той системы, – сообщает Сергей Николаевич  фразой из великого фильма, и добавляет, –  финтифлюшки…
– А что ты им сказал? – я зеваю, теперь мне хочется немного вздремнуть.
– Я сказал, что у нас имеется вино и шоколад, но не имеется их оч-чаровательных улыбочек, – Сергей Николаевич вскрывает ещё одну банку.
– А они что сказали? – я снова зеваю.
– Отвали, папаша, они сказали. Улыбки, говорят, продаются в другом месте, – Николаич усмехнулся.
– А ты им что сказал?
– А я говорю, какой же я вам папаша? Мы с коллегой здесь просто отдыхаем, и предлагаем отдохнуть вместе с нами.
– А они что?
– Мы, говорят, не хотим мешать вашему с коллегой заслуженному отдыху. А вторая… сука, вон та, маленькая: «Вы из какого дома ветеранов?» Сука!
Сергей Николаевич с силой швырнул окурок и удивился, вроде самому себе:
– Неужели мы уже так плохо смотримся?
– Хорошо, Николаич, хорошо. Но не очень. Во всяком случае, на героев-любовников не тянем. Давай-ка что-то подумаем, как будем выбираться отсюда. Видишь, там, на горизонте виднеется «группа агрессивно настроенной молодежи, в том числе, несовершеннолетней»? Сейчас они могут задать нам перцу.
– С чего это?
– Потому что мы пьем.
Группа молодежи, вразвалочку приближающаяся к нам,  настроена вовсе не агрессивно, а просто гуляет себе, как обычно, с пивом, плевками и матюгами. Во всяком случае, пока признаков агрессии они не проявляли. Но я опасался, что Сергей Николаевич, несмотря на фиаско с девушками, всё ещё продолжает чувствовать себя на двадцать пять, а то и на все тридцать  лет моложе. У него вполне может возникнуть идея подойти к ним, и спросить, что им здесь надо, например. А их совсем не интересует, из какого мы дома ветеранов.
– Надо ещё выпить, – вдруг сообщил Сергей Николаевич, и заглянул в пакет, – но уже ничего такого нет.
Он посмотрел на подростков, которые как раз проходили мимо нас.
– Даже и не думай, – насколько мог, строго сказал я, – нажрался, старый осёл, так и сиди тихо. Есть немного вина, сейчас они пройдут, макнем и по-быстрому свалим отсюда, понял?
Наверное, все это я проговорил чуть громче, чем следовало бы, потому что пацаны посмотрели на нас и загоготали. Но движения не замедлили, и то хорошо. Но мне стоило немалых усилий, чтобы усадить друга на место. В общем-то, на этом эпизод окончился.
Сергей Николаевич посмотрел на меня долгим немигающим взглядом.
– А ты знаешь, Александр Евгеньевич… а я не верю, что всё уже закончилось. Лично я ещё повоюю. Я им ещё всем покажу!
Мне подумалось, что под «всеми» он понимает всё: работу, окружающих, возраст… Сергей Николаевич, повелитель времени…
Уже в машине, которую мы остановили, потому что у Сергея Николаевича действительно были деньги на это, и когда он мирно дремал на заднем сидении, я хотел думать о том, в каком виде я предстану дома, и что смогу сказать. Но думалось о другом.
О чем?
Наверное, о том, что всё же хорошо, что мы просто напились, а не напились с дальнейшими приключениями, вроде знакомства с непонятными девушками, или «доброй» беседы с молодежью. Потому что, несмотря на то, что Сергей Николаевич всё ещё задорен и смел, а я  достаточно спокоен и рассудителен, и мы гармонично дополняем друг друга, совершенно непонятно, как могли бы закончиться дела этой субботы, в случае развития событий по вышеуказанным направлениям.
Кто знает, что было бы, будь мы немного моложе?