Вода

Алиса Алисова

Вода

       ...Кран недовольно пофырчал и заглох. Воды не было — никакой. Ни холодной, ни горячей. «Ладно,  — подумал он.  — Дадут, наверное, скоро»,  —  и сел за работу. Он-лайн продолжался. На кофе вода еще была. Терпкий аромат немного кружил голову и навевал совсем не рабочее настроение — мерещились  пальмы и лимоны, увешанные золотыми плодами — от них, казалось, исходил свет, и хотелось зажмурить глаза. Совсем рядом плескалось ласковое море, шурша белым, как кандура,  мелким песком.  Хотелось разуться и ощутить его бархатистость, а потом медленно войти в прохладно-теплые, нежные бирюзовые волны.  Но делать этого было нельзя: песок был раскален так, что можно было, наверное, вскипятить на нем в турке кофе. Ну, уж яйцо точно бы сварилось!
      Он тряхнул головой — и отогнал видение. Время близилось к обеду. Воды все еще не было — и так же: никакой. Он решил выяснить причину. Минут сорок дозванивался в аварийную службу — не дозвонился: вначале просто не брали трубку,  потом пошли короткие гудки (видимо, трубку все-таки взяли — и положили рядом, чтоб докучливые граждане не отрывали занятых людей от важных дел). Спустя некоторое время снова набрал — и —  о, чудо!  — раза с пятого таки дозвонился. Но ему на том конце провода рады не были. «Че звоните-то? Воды нет?  — Ну, так звоните в управляющую компанию. Трубку не берут — так у них вообще-то обед был. Ну, сами пешочком прогуляйтесь. Не баре, чай». — Он поблагодарил за совет и поинтересовался: «А что, информации в аварийной службе не имеется?»  — «Аварийная, к Вашему сведению,  — возмутились на том конце провода,  — не работает!»  — «Как не работает? Совсем?»  — опешил он, и мелькнула догадка: короновирус всех скосил, прямо на посту. И стало даже немного стыдно: люди горят на работе, а он — со своей водой. «После 17-ти аварийная!!»  — рявкнули в трубке — и она сама грохнулась на рычаг.
      Получив эмоциональный заряд, он еще немного позанимался чем-то своим, но мысль о том, что впереди вечер — а ни душ принять, ни лицо умыть, ни — простите — физиологические потребности цивилизованно осуществить, — упорно свербила мозг, как он ее ни отгонял. Предпринял несколько отчаянных попыток куда-либо дозвониться — без успеха и безо всяких надежд. Наступали сумерки. Пробрасывал легкий снежок. Давно растаяли в небытии видения пальмовых рощ и солнцебоких лимонных деревьев. Даже добытый из недр холодильника лимон не утешил: был какой-то безвкусный, не сочный и не ароматный. Он пожал плечами и снова набрал номер — теперь уже управляющей компании. С нескольких попыток ему ответили — «в участок звоните! Что мы за них отдуваться должны!»  — но номер телефона любезно выдали. Техучасток ответил сразу — голосом уставшей и немного сердитой тетки («ну что вы все звоните и звоните! Подумаешь — воды нет. Так посидите, не облезете. Я-то что сделаю»  — так и читалось в ее горестном вздохе, которым откликнулся телефон.) «Простите, у нас нет ни холодной, ни горячей воды — что случилось и когда будет?»  — «Водоканал чинит, холодную до 19 отключили»,  — немного сдавленным, будто от зубной боли,  голосом ответили в трубке.  — «А горячей почему нет? Обе воды ведь не отключают?»  — «Теплообменник там у вас».  — «Какой теплообменник? У меня никакого теплообменника нет»,  — с недоверием и слегка ошарашенно вел он диалог, уже во всем сомневаясь.  Тетка не выдержала и, сдернув повязку с больной челюсти, из последних сил дунула в трубку: «Почему у Вас-то!!! В подвале  теплообменник!!!»  —  и за этим отчаянным воплем читалось: «ну что за тупые люди! Ничего сообразить не могут!». Собрав волю в кулак, он все же решил идти до конца в выяснении истины: «А при чем здесь я? В подвал же я зайти не могу??»  — Но тетка не сдавалась, просто так ее не возьмешь — не на ту напал: «А Вы что предлагаете?!»  — «Я???  — Техучасток же вы — может, вы и выясните, и что-нибудь сделаете?..»   — «Ну, я в ПРЦ звонила — сказали, из-за теплообменника нет горячей воды, когда холодную отключают». Загадочная аббревиатура подействовала гипнотически, но он проявил стойкость духа: «Но ведь летом, когда отключали холодную, горячая же была?»  —  «Летом — может, и была, а сейчас вот так»,  — успокоившись и почти сочувственно вдохнула тетка. Слышно было, как ей подсказывают — «скажи, дескать, подвоз холодной воды будет»  — тетка рефреном повторила.  Он ничего не понял, но исполнился едва ли не признательностью за такую заботу. И поблагодарил за разъяснение.
       ...Воды не дали ни после 19, ни после 20. Правда, к вечеру из крана потекла ржавая горячая — и то счастье. К ночи она просветлела — и он даже слегка ошпарился кипяточком из душа. Это взбодрило и одновременно расслабило. И он уснул сном младенца в надежде, что утром из крана потечет и холодная вода. Как мы наивны и доверчивы! И чтобы нам легче жилось на свете, кто-то свыше позаботился о том, чтобы в те минуты, когда ничего нельзя поправить и изменить, нас посещала она -
 надежда — иллюзия несбыточности, в которую мы все почему-то безоговорочно верим. Во всяком случае, какое-то время — то самое, которое труднее всего пережить.
      Утром холодной воды по-прежнему не было. Он уже привычно облился кипяточком — но уже со сноровкой, которую вчера за собой не отмечал. «Пожалуй,  — подумал он,  — можно приспособиться. Еще пару-тройку дней — и я войду во вкус.» Взбодрившись, он занялся делами, отрываясь иногда, чтобы повернуть ручку крана. — «Надо отвыкать, иначе станет навязчивой идеей»,  —  предупредительно мелькнуло в голове. Выглянул в окно — о, во дворе стояла водовозка! С белой надписью на оранжевом боку «питьевая вода». Вокруг нее почему-то на корточках сидели люди с какими-то посудинами, преимущественно с пластиковыми бутылями. Это вдохновило, но свободной тары у него не было. Осененный, он нашел телефон водоканала и позвонил. На удивление ответили сразу — и даже автоматически предупредили «...разговор записывается». Девушка была любезна и приветлива, ее голосок звенел, как струя чистой воды в раскаленной пустыне. Утонченная красавица с щиколотками лани и золотистым локоном у виска, она была искренне рада его звонку! Ее не обидел вопрос, когда же будет вода, ведь второй день нет, и на вопрос — «есть ли перспективы»  — она нежно и дружелюбно ответила — будто только ему, по большому секрету и только из личной симпатии: «Уже подключаем. В течение часа будет», — и улыбнулась, счастливая, что может оказать ему услугу — пусть даже такую небольшую. У него выросли крылья. «О, спасибо Вам, за осуществленную надежду!»  — девушка улыбнулась застенчиво и отключилась.
      Вода из крана текла.
      Жизнь вернулась в привычную колею — и ему стало от этого даже немного грустно.
       ...Два часа спустя: холодная вода снова кончилась. «Мысль материальна», — констатировал он под привычное фырчанье пустого и всем недовольного крана. Приветливой девушке из водоканала звонить уже не хотелось — чтобы не разочаровываться. На это уже не было сил. Ее далекий образ сиял недосягаемо и желанно — как глоток холодной воды в мираже заносимых песчаной пылью барханов — безо всякой  надежды.
        За окном порошило.