Котокамбринский шпион

        Началось всё с того, что я в очередной раз не слушался маму.

Она сначала хмурилась, потом начала грозно смотреть на меня. Последним средством, к которому мама решила прибегнуть, было то, что она всё-таки повысила голос и даже попыталась крикнуть.

Я понимал, что мама делала отчаянные попытки «разбудить мою совесть», «достучаться до моего разума», «не бить горохом об стену», в общем всё то, что она обычно перечисляла, пока я делал вид, что слушал, а на самом деле наблюдал, как наш кот Афоня выковыривал мамину резинку для волос из-под дивана. Поэтому на маму я ничуть не обижался. И даже наоборот, мне было её немного жаль, потому что "достучаться" до меня у неё никак не получалось.

Мне было и самому не очень понятно, почему, когда приближалось время ложиться спать, у меня тут же находилось очень много крайне важных дел, которые, ну никак нельзя было отложить на завтра. Время начинало бежать быстрее, я хватался то за книжку, то за игрушки, то за фломастеры в попытке сделать всё сразу. А на часах уже было почти одиннадцать.

Если же мама звала меня ужинать или завтракать, я обнаруживал, что по телевизору именно сейчас показывали тот самый мультик, который мне позарез надо было посмотреть, и маме приходилось звать меня по четыре раза. Ну, это по её личным подсчетам, по моим же - не больше трёх. Иногда мне удавалось дойти до обеденного стола и после второго маминого "иди есть, наконец".
И так повторялось изо дня в день, и из года в год.
 
Как-то раз (мне в это время было уже целых восемь лет,  но это по маминому мнению; я-то прекрасно понимал, что мне только восемь). Так вот, как-то раз мама пыталась вызвать меня на ужин. Но тут, как назло, я заметил старую раскраску, которую пытался найти у себя в ящиках стола весь последний год. Открыв раскраску, я понял, что и на этот раз мне не удастся дойти до ужина вовремя. И я взялся за фломастеры.

Через какое-то время мама зашла в мою комнату и увидела, что вместо того, чтобы идти ужинать, я полностью погрузился в художественный процесс. Конечно, если бы у меня было время, я бы успел объяснить маме, что отложить эту раскраску было совершенно невозможно, потому что идея могла испариться, и тогда мир никогда не узнал бы, какие прямо-таки гениальные мысли приходят иногда мне в голову, когда я начинаю рисовать... Но мамино лицо говорило о том, что сейчас будет напоминание о совести, разуме и всяком таком, а в конце она заговорит громко и обиженно.
Но я ошибался. Произошло то, чего я совсем не ждал, и что потом изменило мои представления о мире вообще и о нас, детях, в частности...

Мама задумчиво и как-то с опаской посмотрела на меня и произнесла:
- Я, кажется, догадалась, в чём дело.
- Мам, ты о чём? - я насторожился, потому что начало разговора было не таким, как последние три года...
- Я поняла, почему вы, дети, не слушаетесь нас, взрослых. Точнее, почему вы делаете то, что мы вам говорим, только после четвертого, а то и пятого раза.
- Почему? - я понял, что разговор становится интересным и стал внимательно слушать.
- Потому что все дети — шпионы!

Я онемел.

- В каком это смысле "шпионы"??? - спросил я.
- В прямом, - ответила мама серьёзно.
- Понимаешь, - продолжала она, - вы же слышите, когда мы вам что-то говорим?
- Ну да, слышим, - ответил я не понимая, к чему она клонит.
- Но не делаете то, что мы говорим.
- Ну, в общем, да.
- Во всяком случае, не сразу.
- Ну, да.
- Так вот это потому, что вы нас... не понимаете. В том смысле, что вы не понимаете наш язык, на котором мы говорим. Иначе почему бы вам сразу не делать то, что вас просят. И что это значит?
- Что это значит? - у меня пересохло во рту от напряжения.
- А это значит, что вы говорите на другом языке. И чтобы понять, что мы вам говорим, вам надо время, чтобы перевести наши слова на свой язык.
Мама замолчала и серьёзно посмотрела на меня:
- Вас заслали к нам с другой планеты, ну или в крайнем случае из какой-то никому неизвестной страны. И вы нас не понимаете. Вот в чём дело! И как я сразу не догадалась! - воскликнула мама.

Я тихо сидел и смотрел на маму.
«А что, если это действительно так, - подумал я про себя. - Получается, что я совсем не виноват, а мама зря со мной мучается и тратит так много слов понапрасну. И если бы мы были из одной страны и говорили на одном языке, то я бы понимал маму сразу и всё делал тоже сразу, и она бы не расстраивалась за зря.»

- А из какой мы страны? - спросил я почти шёпотом.
Мама очень серьёзно посмотрела на меня и произнесла:
- Из Котокамбрии!  - и весело засмеялась.
- Ну мааама!.. - я даже как-то обиделся, потому что эта версия мне очень понравилась. И я даже собирался рассказать об этом в классе.

- Ты давай-ка, сынок, учи наш русский побыстрей,- сказала мама, обнимая меня и улыбаясь, - и начнем жить нормально. Потому что твой котокамбринский я точно не выучу, а нам ещё много лет кушать, спать и уроки делать. И, кстати, говорю медленно и чётко на нашем русском "И-ди у-жи-нать". Ты там в свой котокамбринский штаб передай по рации, чтобы быстрей переводили, а то картошка с котлетой остынут, и лучший шпион похудеет.

Я засмеялся и побежал срочно мыть руки и ужинать.

А насчет Котокамбрии завтра точно ребятам расскажу. Вдруг так оно и есть?...