Г. Часть VI. Глава 6

6


     Владимир Шестаков, насвистывая весёлую мелодию, остановился перед тем самым домом и усмехнулся. При свете дня он выглядел отнюдь не так внушительно, как в темноте. Обычная кирпичная многоэтажка, каких сотни. Даже странно, что в таком ничем не выделяющемся доме находится картина стоимостью в несколько состояний. Впрочем, здания в известном смысле похожи на людей. По внешнему виду не всегда можно судить об их состоятельности. Иногда у плохо одетого и не слишком хорошо пахнущего господина ему доводилось уводить кошелёк с кругленькой суммой. Да, прошли те времена, когда любой новоявленный нувориш стремился в первую очередь продемонстрировать всем свалившееся на него богатство. Теперь люди стали относиться к деньгам по-иному. Не все, конечно, попугаев и сейчас хватает. Но постепенно приходит осознание того, что выставлять доходы на показ – не самый умный ход. У товарища, что владеет «Певицей из Ниццы», котелок худо-бедно варит. “Хотя, если бы я владел подобной ценностью, - рассуждал Вова, - то не стал бы с ней церемониться. Коллекционеры – странные люди. Дрожат над раритетами, которым, если здраво рассудить, грош цена. Живопись – ещё ладно, но вот всякие редкие книги или марки… Эх, случись мне заполучить что-нибудь такое… недолго бы оно у меня задержалось! Деньги – они и в Африке деньги. А вот насчёт Модильяни я бы не был столь уверен”.
     До решающего момента оставалось каких-то семь часов. Семь часов, чтобы прийти к определённому решению. В любой момент он мог набрать номер Галины и сообщить о назначенном времени и месте. А мог не набрать и не сообщить. Следователь по особо важным делам предоставила ему выбор – вполне сознательно предоставила. Вова понимал, что это было испытание его лояльности и… и чего-то ещё. Ему не удавалось чётко сформулировать это “что-то”, и мысль о нём была назойливой, беспокойной. Выходит, сегодня определится больше, чем просто исход “операции” Святослава. На кону стояли судьбы многих участников этой операции. И далеко не в последнюю очередь его собственная судьба, констатировал про себя Шестаков. У него, конечно, ситуация несколько отличается от остальных “заговорщиков”, однако трудно сказать, в лучшую или худшую сторону. Что, например, угрожает тому же Святославу в случае провала? Потеря бизнеса (да есть ли он у него?), расследование, возможно, даже тюрьма. Но ведь Гордин - определённо человек со связями, а значит, возможностей у него гораздо больше. Так что даже при самом неблагоприятном развитии событий он вряд ли проведёт на нарах слишком долго. Репутация, конечно, будет подпорчена, но кого это нынче волнует?
     Вова мысленно прошёлся по другим "заговорщикам". Хромой альпинист - это он сразу заметил - был по уши влюблён в акробатку. А с влюблённого какой спрос, он пойдёт на любую авантюру, лишь бы произвести впечатление на девушку. В его возрасте это смешно, но что поделаешь? Для Геннадия неуспех всей операции будет неуспехом Гортензии - и только. Вряд ли его волнуют остальные члены группы. Что касается Кости, то... Шестаков пренебрежительно усмехнулся. Тут вообще не о чем говорить, человек полностью погряз в азартных играх. Такого не остановят никакие соображения, и на собственное существование ему, скорее всего, наплевать. Что же до Ксении... Ну, тут не так легко сказать. Он слишком мало знал, чем живут модели, чтобы что-то утверждать. Но сестра (сестра ли?) Григория не производила впечатление девушки, готовой поставить на кон всё. Вова так и не понял, из каких соображений она вписалась в это дело. Исключительно из-за денег? Может быть, может быть. Однако в таком случае всё, что она может потерять - это возможность жить красиво. О кардинальных поворотах судьбы тут речь не идёт.
     Сам Григорий был случаем гораздо более любопытным. Вову, считавшего себя неплохим психологом, его характер ставил в тупик. Он не был азартным игроком, как Константин или Святослав. Его бизнес, насколько можно было судить, приносил ему неплохой доход. Очевидных личных причин участвовать в подобном крайне рискованном предприятии у Довесова не имелось. И тем не менее, он согласился на условия Святослава, согласился почти со всеми (довольно безумными, если рассудить здраво) идеями этого каталы. Знает ли он что-то, что не известно остальным? Конечно, такой вариант исключать нельзя. Неприятный, тревожный вариант. Вова очень не любил, когда кто-то обладал информацией, недоступной ему. А в данном деле таких людей, кажется, было с избытком.
     Наконец, акробатка Гортензия, она же Екатерина. Тут Вова лишь пожал плечами: с ней всё ясно, никакой психолог не нужен. У неё вся жизнь – сплошная ходьба по канату. В этот раз ей захотелось усложнить задачу, что ж, её право. Задумывается ли она о последствиях – другой вопрос. Но в любом случае она не будет главной фигуранткой расследования, если расследование состоится. И Святослав, наверное, использует своё влияние, чтобы вытащить её. Чего отнюдь нельзя сказать о карманнике, которого он привлёк исключительно с прикладной целью.
     И в этот момент Вова понял, что ситуация несколько более сложна, чем ему представлялось раньше. Он вовсе не держал в своих руках ту ниточку, на которой были подвешены все остальные “заговорщики”. Так могло показаться, но на самом деле… на самом деле он и сам был этакой куклой, и управляла им совсем иная воля. Ведь что произойдёт, если он позвонит Галине? Всех арестуют, подведут под следствие, и в ходе этого следствия его роль всё равно так или иначе выплывет наружу. Есть люди, для которых тайна следствия – пустой звук. Следовательно, из тайного осведомителя прокуратуры он станет явным. А это – конец по всем фронтам, абсолютный крах. Он превратится в изгоя для обеих сторон, и тогда… об этом лучше не думать. И никакая Галина, что бы она там ни чувствовала к нему, не сможет ничего сделать. Систему не сломаешь в одиночку.
     Но что случится, если он выберет другой путь и не позвонит? Тут всё зависит от удачи или неудачи общего предприятия. Если дело выгорит, и он получит свою долю... Вот тут-то у Вовы и начинало щемить под ложечкой. Будучи человеком ловким и с известным талантом к околпачиванию простаков, он терпеть не мог, когда пытались надуть его самого. А Святослав пытался сделать это довольно топорным, прямолинейным образом. Семнадцать миллионов против ста миллионов. Конечно, Жорж любил прихвастнуть и вообще был человеком легковесным. Но искажать информацию - точную информацию - было не в его стиле. Значит, картина действительно стоит пятьдесят миллионов, а продать её какому-нибудь очередному сумасшедшему коллекционеру можно за все сто. В таком случае получается, что Святослав хочет обмануть их всех более чем в пять раз. Такое отношение Вове очень, чрезвычайно не нравилось. Позволить просто так себя одурачить и взять означенную долю? Нет, не на того вы напали, господин Гордин! Понятно, что куш большой, немыслимо большой, и алчность застила вам глаза. Однако вы допустили ошибку, решив проделать это со мной, Владимиром Шестаковым, одним из самых ловких карманников, которых знал город. Со мной такие шутки плохи. Вот только…
     На этой мысли Вова сердито нахмурился и перестал насвистывать. Как, собственно, ему действовать, чтобы получить долю не от семнадцати миллионов (он чуть было не подумал “жалких”), а от всех ста? Предположим, что удача будет на стороне “заговорщиков”, всё пройдёт наилучшим образом, и они выручат за Модильяни целую сотню. Каковы его дальнейшие действия? Пойти к Святославу и всё выложить начистоту? Попытаться воззвать к его совести и порядочности? Только откуда они у завзятого казиношного каталы? Гордин просто посмеётся над ним и ещё скажет что-нибудь вроде: “Вам, смотрю, всегда и всего мало, уважаемый Владимир Павлович”. И что тут можно будет сделать? Жоржа ведь не привлечёшь в качестве эксперта, да и картина к тому времени будет уже недоступна. Другой вариант – рассказать обо всём остальным, раскрыть им глаза, так сказать. Однако они ведь могут не поверить, тем более что твёрдых доказательств у него нет. Вова уже отмечал, что к Святославу другие члены группы относятся с удивительным пиететом. Веру в человека, если уж она есть, довольно трудно поколебать. Ещё могут его самого обвинить неизвестно в каких грехах. Получалось, таким образом, что добиваться справедливости – далеко не лучший  вариант. Скорее можно потерять ту самую синицу в руках, не поймав журавля.
     Допустим – пока только допустим, – что он наступит на горло собственной песне и позволит Гордину провернуть всю афёру. Картина стоимостью пятьдесят миллионов долларов (всё-таки коллекционеры совершенные ослы) – не шутка. Её полиция и прокуратура будут искать серьёзно. А с такой организацией дела, как у Святослава, вполне могут найти. Раскрутить весь клубок в таком случае будет нетрудно, и никакой куш не поможет ему избежать ответственности. Только ответственность в этом случае будет уже двойной – Галина не простит ему предательства. Так что же ты намерен делать, Вова? Какое из двух зол выберешь?
     Ему вдруг вспомнился взгляд, который следователь Горькова бросила на него во время самой первой их встречи. Не обделённый вниманием женщин, он тогда не придал этому особого значения. А теперь подумал, что взгляд был совсем не обычный. В нём ясно читалась какая-то почти мольба и... надежда. Надежда на понимание, на что-то сильное и настоящее и ещё на многое другое, что он не мог определить. Ведь женские глаза - это бездонный океан, в котором прихотливо смешиваются такие порой разные чувства... Раньше он как-то не задумывался об этом, не до того было. Тут же как будто щёлкнул переключатель и Вова впервые поставил себя на её место - без всяких шуточек и экивоков. Ему внезапно открылась простая истина: Галина верит в него. Она пошла на большой риск, потому что решилась ему довериться. Да, конечно, следователь Горькова из другого, враждебного мира. По крайней мере, этот мир был ему враждебен до недавнего времени. Теперь кое-что изменилось, и бесповоротно изменилось. Он посмотрел на мир  е ё  глазами. Почувствовал  е ё  тоску. И уже не сможет, как прежде, относиться к ней с насмешливой пренебрежительностью.
     За свою относительно недолгую криминальную карьеру Вова всегда держал марку. Но в этот раз он оказался у самого края, он почти сорвался. Странная ситуация! Как бы он ни поступил, он совершит низость. Если позвонит Галине - предаст интересы дела и своё собственное прошлое. Если не позвонит - предаст Галину. Следователя прокуратуры, которой он кое-чем обязан. Выбор за ним, однако уже пора на что-то решаться, потому что времени остаётся впритык.
    Вова достал телефон и набрал номер Горьковой.