Красная палатка фильм и реальность

/немного о Юрии Визборе
оффтоп 1/

Собирая информацию о фильме, в котором снимался Юрий Визбор, автор этой статьи не обошла вниманием ни кинокритику, ни околотворческие сайты, так как в обилии тех данных, которые представлены в сети, очень много нестыковок и расхождений. Пришлось проверять и перепроверять.

Некоторые источники, например, указывают, что премьера фильма в СССР состоялась в апреле 1969 года, а другие, что в октябре. Есть ещё третьи, которые вообще относят это событие к 1970 году. Поэтому я на этом останавливаться не буду, а предложу высокому вниманию читателей то, что мне кажется интересным и достойным внимания.


В феврале 1968 года заграничные звёзды были доставлены в посёлок Репино под Ленинградом, в Дом творчества кинематографистов. Туда же прибыли и мосфильмовцы. Несколько дней «знакомились», потом началась работа.


/Из книги Донатаса Баниониса "Я с детства хотел играть". 2006./

"Сначала мы поехали в Репино под Ленинградом. Зимой, среди льдов, снимали эпизоды после катастрофы. Соорудили красную палатку, как было в экспедиции у Умберто Нобиле, где также имелся и радиопередатчик. Работали вместе с иностранцами. Рассказывали, что на Северный полюс они, кроме Луиджи Ваннукки, не смогут поехать по той причине, что являются представителями государств, гражданам которых тогда воспрещалось ехать в зону Земли Франца-Иосифа, так как там находились советские военные базы. Поэтому и пришлось часть Северного полюса снимать в Репино. В эпизоде после катастрофы мы все разбросаны, но собираемся в одно место, и каждый по-своему переживает случившееся. Режиссер мне сказал, чтобы я сыграл истерику. Я начал безудержно хохотать, а актер Луиджи Ванукки стал меня трясти, бить по лицу, кричать: "Очнись! Очнись!" И я от ударов пришел в себя. Потом мне говорили, что я сыграл очень естественно. В первый момент подумали, что у меня настоящая истерия. Рассказывали, что ассистенты всерьез испугались, не понимая, что с Банионисом делается.

Говорить нам пришлось по-английски. Я не слишком хорошо знал английский язык, но мой текст был несложный: "It's very cold" и тому подобное. А иностранцы, разумеется, говорили по-английски свободно. Фильм в основном и был на русском и английском языках, а не на итальянском. Вне съемочной площадки нам не разрешали общаться с иностранцами. Мы, конечно, были этим недовольны, но особенно были недовольны они. И тогда разрешение было дано. Конечно, одних нас с иностранцами никто не оставлял, были люди, которые нас всегда и везде сопровождали, хорошо знали, где мы, с кем, что делаем и о чем разговариваем".

Донатас Банионис в фильме сыграл роль итальянца Марианно.

Возраст ряда актёров существенно отличался от возраста тех, кого они сыграли: 39-летний Шон Коннери сыграл 55-летнего Амундсена, 53-летний Питер Финч сыграл 43-летнего (в 1928 году) и 83-летнего (сорок лет спустя) Нобиле, 41-летний Харди Крюгер сыграл 32-летнего Лундборга, 39-летний Луиджи Ванукки сыграл 32-летнего Цаппи.

Но впервые именно в этом фильме, в «Красной палатке», наши кинематографисты встретились и с другой ролью — ролью богатого и опытного зарубежного продюсера. По условиям контракта Франко Кристальди получил право на то, чтобы самому приглашать на главные роли зарубежных актёров, так как немалые гонорары им собирался ведь платить тоже он. И ни для кого не являлось секретом, что в единственной женской роли во всём фильме, роли медсестры Валерии, продюсер видел лишь свою собственную жену — очень известную итальянскую кинозвезду Клаудию Кардинале.

***

Наша версия при сегодняшнем просмотре кажется местами растянутой, международная – короче и динамичнее. Но международная проигрывает из-за того, что в ней нет великолепной музыки Зацепина.

Вот что говорил Александр Сергеевич по этому поводу:
«Красная палатка» — самое большое невезение в моей, в общем-то, счастливой композиторской судьбе. По настоянию режиссёра фильма Михаила Калатозова я был утвержден единственным композитором «Красной палатки». С этим согласились и итальянские продюсеры, которым выслали мои музыкальные фрагменты. Однако из-за безалаберности советского кинопроизводства картина не была готова в срок. Итальянцы затребовали отснятый материал, быстро его смонтировали, позвонили на «Мосфильм»: где музыка? Я говорю Калатозову: «Давайте записывать, у меня всё готово». Он мне отвечает, что у него ещё нет окончательного монтажа… Итальянцы ждали месяц, а потом заказали музыку Эннио Морриконе…

Морриконе написал профессиональную, но не очень запоминающуюся музыку по сравнению с композицией Зацепина.

Из-за этого финальный эпизод, когда камера показывает панораму тающих арктических льдов, смотрится не так эмоционально.
 
Бюджет фильма составил десять миллионов долларов — очень немалая по тем временам сумма. Кристальди не жалел денег на организацию дорогостоящих съёмочных экспедиций на Крайний Север. Именно продюсеру мы обязаны тем, что фильм заканчивается исключительно красивыми пейзажами Арктики, включая и очень редкие кадры зарождения айсберга: ради всего лишь нескольких экранных секунд Франко Кристальди специально организовал съёмки в Арктике — у побережья Норвегии, совсем близко от тех мест, где в 1928 году всё реально и происходило.
 
Существует легенда, что, когда Эннио Морриконе услышал увертюру к фильму, сочиненную Александром Зацепиным, он спросил: «Как зовут этого русского парня?» и, услышав ответ, промолвил: «Его музыка лучше, но моя дороже!»

Морриконе сказал, что заказ на музыку ему поступил от итальянского продюсера Кристальди, что он тогда даже не знал, что будет русская версия фильма. Но уже в договоре подразумевалось, что будет две версии фильма - международная и русская.
 
Съемки фильма, продолжавшиеся почти шестьдесят недель, проходили в самых разных местах – от Рима до суровой арктической Земли Франца-Иосифа в Северном Ледовитом Океане.

Так получилось, что в завершающей стадии работы над фильмом, когда весь отснятый материал (а здесь следует особо отметить безупречную работу оператора Леонида Калашникова) надо было монтировать и озвучивать, режиссёр Михаил Калатозов смог всё это проделать только лишь в отношении того варианта, который предназначался для нашей страны. «Экспортный» же вариант «Красной палатки» и монтировался, и озвучивался другими людьми, которых пригласил непосредственно продюсер Кристальди. В результате на основе одного и того же сценария и на одном и том же отснятом материале были сделаны два различных фильма: собственно, «Красная палатка» Калатозова и фильм, с итальянским названием — «La tenda rossa» (или, по-английски, «The red tent»).

***

Из источников, «близких к журналистским кругам в Швейцарии»,** стало известно, что идея создания картины «Красная палатка» возникла в середине 1960х. На очередном «Берлинале» советскому режиссеру Михаилу Калатозову было сделано от немцев предложение поставить фильм о трагедии полярной экспедиции итальянского исследователя Арктики, генерала Умберто Нобиле. Идея Калатозова заинтересовала. С согласия фирмы сценарий «Спасение экспедиции Нобиле» написал, причем довольно быстро, писатель Юрий Нагибин. Но сценарий немцам не понравился. Вероятно, они ожидали, что Нагибин сделает триллер на фоне белых медведей и черных ледоколов, а тот углубился в исследование природы человеческого духа. Короче говоря, немецкие продюсеры от сотрудничества отказались. В итоге подготовительные работы затянулись на целых два с половиной года.

Столь долго решалась проблема партнеров, сценария и географии экспедиции, пока за него не взялся итальянский продюсер Франко Кристальди, который сразу поставил одно условие: в сценарии среди главных ролей, должна быть одна женская.

После нескольких переделок уже как бы готового сценария Юрий Нагибин не выдержал и отказался от дальнейшего участия в проекте.

А за сценарий, вместо отказавшегося Нагибина, взялись сразу два лауреата Оскара: англичанин Роберт Болт и итальянец Эннио де Кончинни.

Знаменитый Эннио де Кончинни, один из сценаристов фильма «Развод по-итальянски», лауреат премии «Оскар» прописывал в сценарии «Красной палатки» образ Валерии.

Наконец, очень важные штрихи в финальную сцену внёс Роберт Болт — английский писатель и сценарист, двукратный лауреат «Оскара». Роберту Болту принадлежит идея ввести в заключительный диалог Амундсена и Нобиле фразу о «горячей ванне», которая чудесным образом снизила пафосность сценария и сбалансировала всю концовку фильма.

***

«Тут не только о мужестве, но и о тонкой, почти незаметной грани между правдой и предательством. Здесь это очень тонко показано. По сути в этом вся соль…

В более поздних фильмах авторы все пытаются упростить, разжевать и подогнать под умственный уровень среднестатистического зрителя. Иначе последний может просто не понять, что к чему. А здесь нет этого, это надо увидеть. И зрителю не навязывается мнение о том, где же эта граница? Тот должен сам для себя это решить.

Оправдывать или ругать героев за их поступки - это право выбора самого зрителя, каждый в праве сам решать, какой позиции придерживаться, но по большому счёту это вопрос выживания и, порой, этика меркнет на фоне природного естества. И каждому человеку следует за себя выбирать как поступать и нести ответственности за свои поступки…» (с)*

А вот и другое мнение: «среди сценаристов и англичанин, и итальянец, и русские. Оно и видно. Лучше бы уж один человек писал, а то у меня сложилось впечатление, что англичанин пропихивал везде, куда можно Амундсена-Коннери (в результате он чуть ли главным там персонажем является), итальянец тянул одеяло на Кардинале (медсестре - подруге Мальмгрена - уделено больше внимания, чем самому Мальмгрену), наши, соответственно, на "советские" эпизоды с радиолюбителем Колькой и ледоколом "Красиным", а собственно бедные обитатели красной палатки оказались всеми забытыми и никому не нужными.
 
Номинально главному герою, Нобиле, внимания вроде бы и достаточно уделили, но характер его опять же не раскрыт. Я, по крайней мере, не поняла этого героя, и свой приговор ему вынести не могу, т.к. не знаю главного: зачем он полетел на этот полюс?» (с)*

***

Теперь вместо нудного названия «Спасение экспедиции Нобиле» появилось новое - «Красная палатка», что особенно покорило идеологов в отделе ЦК КПСС. Нагибину и в голову не приходило связать слово «красная» с красным флагом - он имел в виду символический образ: видное издалека кроваво-красное пятно на белом снегу.

***

Как уже упоминалось выше,одним из пунктов договора между Франко Кристальди и Михаилом Калатозовым было то, что на главные роли актеров приглашал не режиссер, а продюсер. Впрочем, он обещал собрать знаменитостей мирового экрана. Что, кстати и сделал.

Франко Кристальди, прекрасно осознававший значение роли Руальда Амундсена (Roald Amundsen) для фильма, поочерёдно обращался и к Лоуренсу Оливье (Laurence Olivier), и к Полу Скофилду (Paul Scofield), и к Джону Уэйну (John Wayne) с предложением сыграть эту роль. И поочерёдно все они отказались наотрез — по одной и той же причине: «русские танки в Праге».  Переговоры-то шли уже после августа 1968 года…

Своё согласие сниматься неожиданно дал Шон Коннери.

К тому времени он снялся в целой серии искрометных антисоветских боевиков, и в СССР был под негласным запретом.
 
Приезд Шона Коннери на съемки «Красной палатки» в СССР стал темой шуточной песни Владимира Высоцкого «Песня про Джеймса Бонда, агента 007». 

Только Шон Коннери играл тогда Джеймса Бонда, и с 1962 года он успел сняться в 5 фильмах "бондианы", пока не был приглашён в "Красную палатку".

«Он сперва опасался, что его будут донимать поклонники, но оказалось, что в СССР его просто не знают в лицо, а большинству советских людей и его имя ничего не говорит. Актёру сперва понравилось, что можно спокойно гулять по улице, но вскоре он затосковал - очень соскучился по известности». (с)*

В отечественном варианте «Красной палатки» мы слышим голос Юрия Яковлева, который мастерски озвучил Шона Коннери.

*Цитаты (с) здесь:  https://www.kino-teatr.ru/kino/movie/sov/3236/forum/print/

**из книги «Семнадцать мгновений весны» Ю.Семенова

Продолжение следует