Rip current. Кольцо Саладина. 30

Конечно, никуда я до антракта не сбежала. И не вылетела в трубу. Я честно послушала пару докладов и даже что-то нашла интересным. Но раннее вставание и холодная пригородная электричка всё-таки приморили меня в уютном кресле. Несмотря на всю мою сознательность, я начала дремать под монотонное журчание с трибуны.
Однако, сон мой мгновенно улетучился, как только со сцены донёсся знакомый баритон.
Я ожила, и слушала и смотрела заинтересованно. Выступал Вадим, как всегда, замечательно. Непринуждённо отрывался от текста, приводил живые примеры, артистично жестикулировал. Он умел владеть аудиторией, красиво подать материал - этого у него было не отнять. Приморенный зал тоже оживился, и хлопали ему вполне искренне. И я не могла не признать, что это было заслуженным.
Выступающий после Вадима докладчик, конечно же, померк. Я и не слушала. Неожиданно для себя улетела в прошлое. Казалось, всё совсем недавно было – белое солнце Анапы, мне девятнадцать лет, наша археологическая группа на раскопках - все пыльные, усталые, весёлые… Как красиво всё начиналось тогда… Каким необыкновенным он мне тогда казался - весёлый, загорелый, красноречивый, охваченный идеями. Такой небожитель. И вдруг я ему интересна, самая обычная, ничем не непримечательная провинциалка… почему? Но мир тогда сразу стал другим – возвышенным и наполненным. И сама я стала другой – значительной, уверенной. И что же это - он меня сделал такой? Или всё-таки я сама сделалась такой?
Татка сказала: на тебя просто обратил внимание интересный мужчина. А ты сама по себе хороша, просто этого не знала.
Наверное, где-то она права…
А тогда как же князь? С ним же всё не так. Никакого небожительства, обычный мальчик.
А чувство то же самое. Что каждый день праздник. Оттого, что ЭТО есть… Оттого, что ОН есть на свете…
Чувство одно. А люди – разные. А я-то, я-то – разная? Или всё та же?
Ох, думать и думать ещё мне над всем этим… Вот и подумаю после перерыва. Чтобы не заснуть.

А в перерыве вкусно пахло кофе по всем коридорам, в окна светило шальное, февральское, уже почти весеннее солнце. И я вдруг почувствовала весну, почувствовала юную, беспричинную радость, мне стало весело. Я с подъёмом устремилась к разрекламированным эклерам, с удовольствием обнаружила в буфетном зале своих соседок по номеру, но мне не удалось покофеманить и почирикать в женском кругу. Дальше всё было неожиданно.
Возле нас появился Вадим, официально отозвал меня на минутку в коридор, и, когда я вышла, повлёк меня весело вниз по лестнице. И я дала себя увлечь - наверное, на волне своих воспоминаний - этих картинок юных, которые толпились перед моими глазами…
Вид у Вадима был загадочный, но вполне деловой, и мне показалось, что он хочет представить меня каким-то своим коллегам или показать что-то важное в зале, но он оперативно привёл меня в гардероб и попросил мой номерок.
- Не понимаю... мы куда-то уходим? – попробовала сопротивляться я. - Я думала, ты хотел мне что-то показать…
- Я, действительно, хочу тебе что-то показать. Но для этого нужно выйти в город.
- Но мы же не успеем вернуться… перерыв скоро закончится…
- Ничего страшного, – Вадим подал мне пальто. - Не волнуйся. Тебе нужны доклады для отчёта? Они у тебя будут. Побежали! Пока солнышко.
Я сдалась. В конце концов, он прав: куда-то побежать гораздо интереснее, чем в душном зале бороться со сном.
- Ты ведь не была здесь раньше? В этом городе?
Я покачала головой.
- А я был не раз. Работал здесь. И знаю, что тебе понравится. Извини, не дал тебе перекусить. Но у меня другой план. Здесь есть уютные места, где можно посидеть. И не буду скрывать – я хотел поговорить с тобой.
Я оглянуться не успела, как мы оказались на улице; меня, словно королеву, свели по ступенькам, заснеженные ёлочки расступились - оказывается нас ждал кабриолет. Дверца легковой машины приветливо распахнулась. Чудеса продолжались. Мы уселись на заднем сиденье, я – немного ошарашенная происходящим.
- Вы меня похищаете? – поинтересовалась я. – Продадите в рабство?
- Мысль интересная, - улыбнулся Вадим. – Надо будет рассмотреть, да, Паша? – кивнул он бородачу, сидящему за рулём. - Пока что осуществим похищение. Вот этого похитителя, кстати, зовут Павел. Паша, давай на Блинную, - бросил Вадим и повернулся ко мне. – Павел – сотрудник здешнего исторического музея и знает о рабстве всё. Так что в этом отношении можешь не волноваться.
- У нас ведь запланирована экскурсия по городу, - возразила я, с любопытством глядя в окно.
- Ты её не пропустишь, не бойся, - успокоил Вадим. - Но ты же не любишь хождение за экскурсоводом. Я помню. Ты любишь быть сама по себе, смотреть так, чтобы никто не мешал.
Это было правдой. Я, действительно, томилась в больших группах, мне нравилось ходить и смотреть самой, останавливаться, где хочу, смотреть, сколько хочу…

Путешествие наше было коротким. Мы свернули от центра, лихо преодолели пару подъёмов и спусков на крутых заснеженных улицах и припарковались на совсем непримечательном открытом месте.
Вадим помог мне выбраться.
- Ну, вот теперь можешь любоваться. Жемчужина Загорска перед тобой, - объявил он. - Вид с Блинной горы.
Я оглянулась и замерла. Перед нашими глазами была раскинута панорама Лавры. С этой точки обзора она просматривалась во всей красе. Да, это было прекрасно… Купола церквей и соборов были нарядно припорошенные снегом. Строения выглядели лёгкими и одновременно величественными, расположены были в каком-то удивительном единстве, прозрачном и безмятежном. Я сделала несколько шагов вперёд и залюбовалась видом, лежавшим передо мной, словно на овальном блюде.
На минуту мне показалось, что я стою перед этими спокойными куполами одна. Совсем одна – и нет никого больше - ни спутников моих, ни людей вокруг, ни даже города этого, немного похожего на мой и такого нарядного в зимнем уборе. Даже звуки затихли, всё исчезло, унеслось за пределы этого удивительного ансамбля. И словно небо стало выше надо мной.
Зачем-то я здесь, - внезапно подумала я. - Что-то мне надо здесь понять. Вот сейчас. В эти минуты. Или спросить. Или узнать. Самое главное.
Но что? Что?
Кто я? Зачем сюда пришла? Зачем вообще родилась на свет? Как мне дальше жить? На чём стоять в жизни?
Вот это, наверное, самое главное. Чем мне жить?..
Князь, - вдруг подумала я – и слёзы защипали мне глаза. Что-то я, наверное, сделала не так. Неправильно что-то было. Подумала не так? Почувствовала не так? Он не случаен. Он не случаен в моей жизни. За ним стоит что-то такое, что я не могу понять. Господи, - попросила я торопливо и сбивчиво, глядя сквозь слёзы на купола с крестами – сделай, как-нибудь так, чтобы мы встретились, наконец, не надо нас больше разделять в этом мире, пусть мы побыстрее встретимся, пожалуйста, мне надо разобраться во всём, во всей этой путанице совпадений, видений, снов… И должно быть чисто. Вот так чисто, как чисто сейчас передо мной – купола, кресты, стены… Вот так чисто, просто и крепко должно быть в душе…
- Бастионы на угловых башнях… – донёсся до меня голос Павла.
- Крепость, по сути, - это сказал Вадим.
- Крепость…
Мужчины приблизились.
- Насмотрелась? Замёрзла? Павел Андреевич может подкинуть обратно, - сказал Вадим. – Или хочешь ещё погулять по городу?
- Нет-нет, - быстро отказалась я от совместных прогулок. – Спасибо, что показали эту красоту. Но надо возвращаться. Да, прохладно, ветер…
Соврала. На самом деле, пока я стояла перед Лаврой, не чувствовала я ни холода, ни ветра. Меня усадили в машину, мы плавно тронулись, я в последний раз оглянулась, желая запомнить эту картину – она была удивительно воздушной.
- Ну, где ваша светлость желает трапезничать? – весело спросил Вадим. - С помпезностью великой или в простоте сердечной?
- Без помпезности, - сказала я. – Где-нибудь поскромнее. А ещё лучше обратно вернуться.
- Нет, - сказал Вадим. – Я же тебя похитил. Умыкнул. Теперь всё, ты моя пленница. До обеда ещё два часа. Паша, тормозни на углу. Раз без помпезности, то попьём кофе в рабоче-крестьянском уединении.
Кафешка была маленькая и, действительно, очень уютная. Столики под клетчатыми скатертями, официантка в накрахмаленной наколке, пахло вкусно – выпечкой с корицей. И захотелось вдруг мне не дефицитного кофе, а просто горячего чаю, крепкого, свежего, и чтобы сахар можно было в него самой класть, а потом мешать, звеня ложечкой в белой чашке…
- Калачи свежие, - оповестила нас девушка в крахмальной наколке, - коврижка медовая, пирожки с яблоками…
- А что так пахнет? – спросила я. – Корицей пахнет…
- Коврижка с корицей. Тёплая ещё.
- Забавное чувство, - сказал Вадим, усаживая меня за столик. – Такое забытое ощущение, что тебе пятнадцать лет, и ты удрал с уроков.
- И не один, - подсказала я.
- Не один, - кивнул Вадим. - С девочкой, которая тебе нравится.
Я не успела ничего возразить - нам принесли заказ на большом подносе.
- Ну рассказывай, - быстро сменил тональность Вадим. - Как тебе у нас. Какие планы.
- Всё нормально, - я надкусила коврижку. Она пахла настоящим мёдом. – Я всего месяц работаю, пока просто привыкаю.
- Нам ведь с тобой, возможно, придётся сотрудничать, - сказал Вадим осторожно.
- В каком смысле? – я удивлённо подняла на него глаза.
- Всё-таки, одно учреждение…
- У нас разные направления. Разные кафедры.
- Это не мешает сотрудничеству… общению…
Я перестала есть. Он куда-то клонил, и мне не совсем нравился этот уклон.
- У меня есть своя тема, и… она будет занимать всё моё время, - решительно сказала я. -  Она связана с моими прежними разработками. В общем, пока я буду справляться сама.
- Своя тема… очень хорошо. Очень интересно, - кивнул Вадим. – А я могу узнать поподробнее?
- Нет, - сказала я ещё более решительно и отметила, что в душе моей зазвенела некая струна мести. – Пока нет. Я только в начале, на стадии сбора материалов.
- Я мог бы тебе помочь…
- Спасибо, не надо. Мне самой интересно, – я улыбнулась и, мысленно поздравив себя за стойкость, опять принялась за коврижку. А ему явно хочется как-то попасть в мои научные руководители. Нет уж, фигушки…
- Ника…
- Да?
Я посмотрела на него, весело и прямо, таким взглядом обычно говорят: мы далеки и ничего у нас не выйдет. Но он не отступил. Это было его характерной чертой – он всегда добивался задуманного.
- Я хотел извиниться, - он крутил в руках ложечку. -  Наша последняя встреча была…
- Она была, и я уже её забыла, - весело успокоила я.
- Но я помню, - возразил он.
- Ну и ты забудь, - легкомысленно предложила я.
Он подумал.
- Скорее всего, я был не прав, - сказал он, наконец.
- Ты знаешь, - я допила чай и аккуратно поставила чашку. – Возможно, ты был не прав. Но я тебе всё сказала в прошлый раз. И сейчас придётся всё вспоминать. Допустим, мы вспомним. Но что это изменит? Ты же не хочешь опять встречаться?
Он протестующе поднял было руку, но я успела:
- Мне есть с кем встречаться, - сказала я веско. – А если ты хочешь сотрудничать… ну, может быть, когда-нибудь… Я не знаю, как в жизни будет, как всё может сложиться... может быть, и посотрудничаем.
Он покивал головой, но я видела по его глазам, что это был не тот ответ, которого он ждал. Он не выяснил главного. Насколько я буду мешать ему. Здесь, в институте. На его пригретом месте.
И я могла бы его утешить сейчас. Сказать чистосердечно: ну, вот, мы всё выяснили, давай работать спокойно и не мешать друг другу, а лучше помогать, давай будем друзьями. Что-то в этом роде. Вот таких слов он ждал. Или хотя бы намёков на то, что он может не волноваться за своё спокойствие.
Но я не сказала ему нужных слов. И даже не намекнула.
Да, вот так. Из вредности.