Зачем был СССР. В СССР секса не было.. отрывок...

Зачем был СССР. В СССР секса не было..отрывок из книги.

                СССР до сих пор вызывает томительную ностальгию у многих людей. В отличии от тех времён, которые назывались «дореволюционными», предшествующих катастрофическим событиям 1917-1922 годов. Спустя 50 лет после падения правления Романовых, никто не ностальгировал по этим временам, потому как жива была ещё память, многие помнили то, как они тогда жили. Но вот загадка - сегодня феномен СССР трогает даже тех, кто не жил в нём, кто не знает и не ощутил на себе этот специфический вкус того первого в мире эксперимента. Иногда это называют «опыт над социальным устройством». Потому даже этот опыт, невозможно трактовать однозначно, как и он сам не может быть воспринят как единое целое. Сейчас, когда я пишу эти строки, кинематограф разрывается от сериалов и просто отдельных фильмов, в которых сценарии разворачиваются во времена СССР. И часто тот, кто рассматривает эту, по праву можно сказать, величайшую империю в мировой истории как калейдоскоп, в котором каждый раз выпадает та или иная случайная комбинация осколков цветных стекляшек, украшенных переотражениями окружающих их зеркал, не способен увидеть всю картину. До нас, сквозь времена дошли мозаичные панно на фасадах зданий, которые были созданы в СССР и сильно напоминают иллюстрации к книгам фантаста Ивана Ефремова. Именно они лучше всего отражают главный принцип, который пригоден для восприятия мира. Целостная картина это всегда мозаика, а не калейдоскоп. Именно потому дошедшие до наших времён мозаики, часто на бывших, а теперь уже заброшенных режимных объектах, отображают смысл тех времён на глубоком, фундаментальном уровне. Подчас, они намного правдивее, чем официальные культурные явления, пропитанные лестью к руководству тех времён.

Эти мозаики намного глубже, чем чёрные дыры самиздата СССР, который финансировался прямыми траншами от ЦРУ, памятники и фильмы по сюжетам которого, до сих создаются на деньги из тех же источников. Разве что только ранее, эти деньги проходили очень большой путь, а теперь этот дорога намного короче. Но во всех подобных случаях деньги сначала отбираются у людей, а потом на эти же деньги этим людям ловкачи создают ошейники рабов. Разумеется, сейчас эти ошейники не просто высокотехнологичные. Они ещё и находятся в глубине сознания, да так, что их носящий не просто ими гордится – он возмущается, когда такой ошейник подвергается опасности нарушения его целостности. Глубина, на которую врастает этот рабский ошейник, настолько велика, что попытка его оторвать без наркоза, приносит настоящие болевые ощущения. А подчас и характерные ответные реакции, кои иногда предельно агрессивны. Если Советский Союз представить как огромное мозаичное панно, то для полной картины потребуется очень много пространства, даже если это будет виртуально-интерактивное представление. Но чем и отличается мозаика от калейдоскопа, так это тем, что если однажды создать такое интерактивное панно, то потом можно заполнять пустующие места кусочками смальты, что были когда-то созданы разными художниками, разных школ и разных временных интервалов. На такой огромной картине можно изобразить отдельные сюжетные центры. Но, границы между ними вряд ли будут резко очерченными. Даже ступенчатые градиенты в таком творении редкость, а большей частью можно будет наблюдать красочные полутоновые переходы от одного периода к другому, с перекрытиями и наложениями соседствующих областей и регионов.

 СССР это не одно государство и не одна социальная система. Существование этой страны пришлось на время глобальных перемен и испытаний для всего населения земного шара. И общество, тоже не стояло на месте, а менялось, подчас принципиально. И в нашем мозаичном панно можно условно заложить не менее пяти очень разных укладов. Первый, революционно-героический, начинает свой путь от переворота 1917-го года и простирается до 1924, когда уже точно стало понятно, что тот первоначальный план по уничтожению России и разжиганию марксистских инквизиций по всему миру не сбылся. Именно на этот период и приходятся самые большие по абсолютным значениям человеческие жертвы, которые определённые фигуранты незаслуженно переносят на более поздние периоды, называя «Сталинские репрессии». После этого наступила пора полутонов, когда среди всех, кто населял территорию бывшей Российской империи, случилось то, что когда-то пророчески отразил в теоретических набросках Лев Толстой. Сейчас это известно как «Толстовская философия истории». Любой желающий может с этим ознакомиться в весьма пространных описаниях, на которые так щедр этот великий писатель. Смысл толстовской философии истории в том, что все глобальные события обязательно имеют фундаментальную основу в виде совпадения желаний многих людей. Толстой был великим провидцем, он очень точно смог обрисовать мозаичную картину. Ему лишь не хватало немного, чтобы заполнить недостающие части этого огромного панно. Эта нехватка называется «вектор целей». Упрощённо, вектор целей это список желаний. Но самое в таком деле важное, умение представить такой упорядоченный текст как многомерный голографический образ. Тогда и получится не только объять свой вектор целей, но и угадывать иные образы. И даже сопоставлять оные, с целью выявить возможные их взаимодействия.

 Другой литератор, Крылов, создал великолепный образец системы, в басне «лебедь, рак и щука». Если вспомнить сюжет, то там вектора тяги раскладываются так, что система не сдвигается с места. Но это метафора. А в биосфере такое не то, чтобы не бывает. Оно выглядит иначе. Для ознакомления предлагается прогуляться в лес, найти там муравейник. И, соблюдая необходимую осторожность, произвести наблюдения на предмет того, как муравьи перетаскивают к цели необходимый для них предмет – сухую травинку как стройматериал, или ещё живую гусеницу как угощение на трапезу. Мы знаем, что отдельный муравей не настолько интеллектуален, чтобы действовать в команде, как бурлаки на Волге. Более того, даже первый взгляд видно, что муравьи, собравшись вокруг, тянут каждый в свою сторону. Но, при этом, перемещаемый муравьями груз, совершая, на первый взгляд, беспорядочные движения, тем не менее, неуклонно перемещается к муравейнику, то есть к намеченной цели. Наглядно видно, что мы имеем дело с процессом управления. И самое интересное, современная наука пока что не в силах дать детальное описание механизма этого управления. Всё это потому, что оно построено на таких средствах связи, которые недоступны чувствительности самым современным приборам. Но управление здесь вполне сопоставимо с большой вычислительной системой, где есть ещё и периферия в виде хозяйства, с весьма непростой логистикой. А теперь представим, что нам удалось войти в сеть управления этой системы. И произвести, смену векторов. А потом реализовать, например не построение муравейника, а его разбор и растаскивание по частям в разные стороны. Нечто подобное и было проделано с СССР.      
   
Российская империя накануне 20-го века представляла как раз именно такую картину, где люди в глубинах своих душ осознавали, что надо что-то менять. А вот как это сделать, и, самое главное, где и что сменить, - этого мало кто знал. Получалось, то общий вектор целей был несообразен тому, по которому вели огромные массы людей. Последний император из рода романовых вообще свой вектор направил в непонятную, даже ему самому, сторону. Вот тут и вступил в действие некто загадочный, но вполне реальный. Самое виртуозное в его воздействии было то, что он умудрился перехватить это безсознательное стремление людей к лучшему, и оседлал недовольство настоящим. А после этого, рассчитал недовольных на первый-второй, и дал им с виду разные вектора целей. Потом он сгруппировал людей в несколько больших объединений, где были совпадения частных векторов. Оставалось лишь стравить эти группы, которым были назначены противоборствующие вектора целей. И это им было мастерски проделано.

А потом эти группы успешно были столкнуты в войне, которая только внешне казалась случайной. Это был результат взлома системы управления, назначение отдельным её элементам антагонизма и последующая провокация между ними конфликта. Писатель Шолохов про это создал огромный эпос под названием «Тихий Дон». Удивительно, сколько же можно было создать малоинформативного текста, про события, источник которых так прост и понятен, но при этом не назвать его. Отчего сын шёл войной на отца, а брат – на брата? Именно за это, умелое сокрытие главной причины, Шолохову и дали Нобелевскую Премию. Согласно некоторым источникам, к 1922-му году каждый второй мужчина активного возраста был убит. Это не могло не оказать мощного «воспитательного» воздействия на совокупный вектор целей всего народа. И такое явление возникло, Лев Толстой его назвал «дубина народной войны». А здесь его наиболее удобно назвать «русский безпартийный большевизм». С политическим движением «большевики» совпадение есть, но оно весьма опосредованное. И вот такой вектор муравейника, возникший как нежелание огромной массы людей самоубиться в организованном кукловодами самоуничтожении. Разумеется, под него не мог не появиться нужный лидер. Им и стал простой грузинский мужик. А масла в огонь добавило то, что при допросах врагов народа, кто-то из допрашиваемых сообщил о существовании надгосударственных структур, которые обладают технологиями взлома человейника с последующим внедрением в него своих векторов целей. Это и позволило простому грузинскому (ну, или осетинскому) сыну прачки и сапожника, как про него писал журнал Тайм, создать образное представление о том, как происходит подобное управление.

 Период мозаики с 1937 по 1953 годы в СССР это уже не муравейник, и не стая гусей. И даже не стадо павианов, которые как бандерлоги охотятся за добычей. Это собранное и довольно жестко стратифицированное общество с предельно идентичными векторами целей. И это исходило из самой глубины народных устремлений, как простое желание не умереть и выстоять. Подобные мысли также внедрялись в неокрепшие умы при помощи образования. В нашем случае, таком, как муравьином, представление это выглядело, словно муравьи встали в ряд, и, шагая в ногу, поволокли груз к намеченной цели. А ознакомленный с фактом существования технологий управления человейником Сталин, методом проб и ошибок, интуитивно нащупал некоторые основные принципы такого управления. А то, что Сталин строил представление об этом мозаичным способом, позволило ему создать даже не картину, но модель, на которой он и строил своё управление. Именно это и стало причиной того феномена, который до сих пор является абсолютным рекордом экономического развития, непревзойдённым пока что никем и нигде. Но Сталин всего лишь в одиночку смог освоить управление при помощи тех средств коммуникаций. Оно существовало в его воображении, как совокупность образов, для которых у него не было достаточного количества новых, неизвестных для него слов, чтобы его описать. Поэтому и перенести свою мозаику в стройное теоретическое знание, чтобы передать его по наследству другим людям, ему так и не удалось. Русский большевизм остался без отдельно явленного, концентрированного центра управления. Но не исчез и не погиб. Он оставался в коллективном безсознательном людей. Но на то оно и безсознательное, что не проявляется ясно.

 1953-1969 годы были ознаменованы процессом, когда маховик развития, раскрученный русским большевизмом при умелом руководстве Сталина, всячески тормозился. Произошло это оттого, что управляющая сеть была взломана и там уже действовали злонамеренные надстрановые субъекты. В умы людей человейника начали, как это было до 1917 года внедрять рассогласованные вектора целей. Но при этом в руководстве оказался настолько заряженный на самоуничтожение индивид, хрущёв, что его надстрановое, внешнее управление сменило на более спокойного номинального лидера Брежнева, который стабильно вёл страну к катастрофе под названием «перестройка», это была следующая мозаичная картинка, 1969-1985. Это была коллективная шизофрения, когда одна часть СССР в Афганистане воевала, а другая в рембо по видикам втыкала, а менты и суды отправляли на зону тех, кто у себя дома осмелился поглядеть "греческую смоковницу", которая признавалась порнографией на суде экспертами с квалификацией врача-гинеколога. Потому уже к 1990-му году страна прекратила своё существование примерно с такими же рассогласованиями векторов, что и в 1917-м году. В этот период одним из самых успешных методов рассогласования векторов целей было внедрение западной поп-музыки и сопровождающей оную культуры. Эти действия производились очень умело, с кнутом и пряником, через манящий вкус запретных плодов. Русский большевизм, обезглавленный, тем не менее, оказывал своё влияние, как большой, добрый, но ослепший великан. Кремлёвские старцы, которым, как мы сейчас уже знаем, пообещали вписать их в высшие слои мировой элиты за то, что они предадут свой народ, вели страну к катастрофе. А добрый великан на этой тризне подарил то, что мог. Это не был высокий уровень жизни. Но это было время. Тем, кто не желал встраиваться в систему, можно было уйти во внутреннюю эмиграцию. Высочайший уровень социальной защиты, это и был подарок от доброго великана. Его не смогли уничтожить кремлёвские старцы, которым удалось многое. Поэтому свободное время было тем самым подарком, который сейчас стоит, не просто дорого – баснословно дорого. Вот в это время и случилось то, что сейчас видится, через много лет, началом всей истории, которая будет развиваться как дневник, не претендуя на блокбастер. В ней будут чередоваться реальные события и видения, которые сопровождали другие события. 
      
Кремлёвские старцы, разрушая систему, вольно, или невольно, но управляемо свыше, создали дефицит продуктов и промышленных товаров. Но самый гибельный для великой империи СССР дефицит находился в области информации, или по-русски, сведений. Эту чёрную дыру вряд ли кремлёвские старцы создавали намеренно. Скорее это была часть магического воздействия с той стороны, которую злонамеренные управители страны, доставшейся им не по заслугам, даже не могли спланировать. Объяснить этот феномен не так уж и просто, придётся привести метафору. Когда я был в составе зоологической экспедиции, наш отряд встретил на одной из многочисленных российских речек разведывательную экспедицию по золоту. В таких случаях, согласно сложившимся ритуалам, две экспедиции  отметили встречу и знакомство дружеским ужином. Зоологи, как и положено, украсили стол свежей дичью, что было для геологов, утомлённых консервами, поистине царской трапезой. Алкогольные возлияния, в которых автор сих строк предпочитал не принимать участие, были обязательной частью меню. А когда язык после этого развязывался, происходили беседы, где шёл обмен байками о жизни экспедиционной. Геолог золотоискатель, рассказал, как они «помогают» золотодобытчикам, если те не желают, чтобы их драгу перебрасывали в не очень «красивые» места, и чтобы регулярно выполнятся план. Тогда (разумеется, за благодарность), геологи показывают бригаде земснаряда (так правильно называется золотодобывающая драга) жилу с высоким содержанием золота. Им остаётся лишь взять ведром оттуда немного грунта, и высыпать перед драгой. И план выполнен, и перебрасывать земснаряд у начальства желания не возникает. Кто-то тут заметит, что такое положение дел основано на лжи. Так оно и есть, практически всё в позднем СССР было пропитано ложью. А любая система, в которой неправда становится частью обмена веществ, рано или поздно самоубивается. Ложь – это как отравляющие вещества в организме, пока их немного, просто мешают здоровому образу жизни. А если их количество превосходит некоторую меру, организм погибает. При этом обвинять в этом тех, кто правит, как полагает автор, не вполне справедливо. В любом случае и все люди вовлекаются в эту порочную связь. И коллективное сознание масс сообразно отвечает провокациям сверху. Происходит это незаметно, словно капля за каплей точит камень.

Когда критическое количество неправды, которое отравляет больное уже общество, накапливается до некоторого предела, в дело вступает коллективное безсознательное Русского Народа. И тогда Русские Мужики в очередной раз поднимают русский бунт, который лишь внешне, кажется безсмысленным. Это не что иное, как попытка организма, на уровне животного, очистить общество, как организм от отравы, в данном случае от накопившейся лжи. Беда простых людей тут в том, что они не понимают, отчего у них возникло неприятие системы. Потому как это находится в глубинах сознания. Но этим умело пользуются те, кто устраивает революции, запуская этот потенциал по заранее тщательно подготовленному руслу. Это подобно тому, как с помощью морфия (или героина) можно вывести алкоголика из запоя. Вывести то получится, но вот стоит ли такая замена шила на мыло? Возможно, что те читатели, кто ознакомится с этими строчками, не поддадутся на подобные провокации. Злонамеренные особи, кои умело управляют такими процессами, играют на том, что они знают направление, куда устремить это безсознательное, в то время как люди не способны понять природу их негодования и недовольства. Но, я вернусь к экспедиционному застолью. Когда количество выпитого алкоголя превысило границы сдерживания в пьяной хаотической беседе, со стороны зоологов был задан тот провокационный вопрос, о том, что в СССР имело признак сакральный. То есть, про золото. На это начальник геологов, посмеиваясь, спросил:
- видели ли мы, проезжая сюда стоянки, где посреди костровища были брошенные закопчённые котелки? И он был прав – таких стоянок встретилось несколько.
- так вот, продолжал геолог, - это и есть следы «чёрных» старателей, которые добывают тут золотишко. Но то самое «мытьё» золота, которое показывают для легковерных зрителей, в кино сейчас уже не практикуется. Намного эффективнее собирать золото с помощью ртути, когда в дело идут даже самые мелкие, невидимые частички золотого песка. Дело в том, что ртуть имеет свойство растворять в себе золото, образуя жидкий сплав – амальгаму. А когда ртуть набирает, достаточно драгоценного металла, её просто выпаривают на костре в котелке. Из этого получается слиток чистейшего золота на дне котелка. Так и действуют современные «старатели». Разумеется, отравления ртутью среди них дело обычное. Спасает от этого обильное потоотделение, потому рядом всегда можно найти сделанную из плёнки, которая натянута на кубический каркас с камнями внутри, старательскую баню.

И под самый конец, раззадорившийся геолог, и разведчик золота, решил удивить всех по-настоящему неожиданным, почти цирковым номером. Он сходил в палатку и вернулся с жестяной коробкой из-под чая. Подходя к догорающему костру, многозначительно потряс коробкой, которая издала характерный звук множества пересыпающихся там, явно металлических и увесистых кусочков. После этого он откупорил крышку, и высыпал себе на ладонь горку жёлтых, сверкающих тем самым особым блеском, мелких золотых самородков. Магия, которую ниспосылала эта картина, охватила всех, кто находился за столом. Геолог, сумев преодолеть некоторое замешательство, и даже испуг, высыпал содержимое своей ладони соседу, зоологу. С намерением, чтобы любой желающий, смог подержать эту горстку сокровищ. И оно прошло по кругу, что даже вызвало отрезвляющий эффект. В СССР владение золотом, согласно его законодательству являлось преступлением, за которое можно было поплатиться очень длительными сроками заключения. И это также та самая часть лжи, которая отравляла организм общества, как и закрытые границы, что олицетворяло узаконенное рабство. Я подставил свою ладонь, чтобы стать очередным, кто пожелал ощутить прикосновение металла, который воспет в операх и является символом богатства и роскоши в цивилизации не одну тысячу лет. Масса была явно более сотни граммов. Сто пятьдесят или сто сорок. Я прикинул в уме, сколько это денег, и сумма плохо укладывалась в воображении. Но, время острых ощущений было прервано владельцем золотой горсти, и он, взяв мою руку, ссыпал в свою ладонь это увесистое сокровище. Как оказалось, цирк лишь начался, и то, что произошло после этого никто из участников застолья, и уже порядком набравшихся зелёного змия, никак не ожидал. Геолог картинно сделал несколько шагов к берегу речки, на котором находился наш пикник, завёл руку с золотом в размахе а потом выбросил содержимое в воду. Сюрреализм происходящего ещё больше сбил хмель у тех, кто ещё под ним находился. Умы отказывались верить в происходящее, кто-то даже высказался, что это фокус, что настоящее золото наш солист украдкой пересыпал. Но, геолог «успокоил» всех сомневающихся, показав пустую жестяную чайную коробку и продемонстрировал пустые ладони, которые демонстративно отряхнул от мельчайших золотых пылинок. А после этого, наслаждаясь реакцией публики, и подмигивая своим двум коллегам, кои находились за этим же столом, начал объяснение тому, что случилось. Вот что он сказал:
- разведка на золото закончена, место хорошее, отчёты я позавчера сдал с нарочным, завтра-послезавтра нас отсюда заберут, на новое место – рассказывал он, - драгу пригонят, а драга и соберёт всё золото, в том числе и то, что я только что выбросил в реку. А вот если его сдавать – то придётся ехать в центральную контору, заполнять кучу бумаг, беседовать с особистами, да ещё не один раз. А «драга придёт – всё золото соберёт» - закончил геолог. Вот именно так и осуществлялось управление кремлёвскими старцами, когда они сами  того не понимая, действовали на развал своей страны. Сначала в отношении СССР была проведена разведка. Результат показал, что разрабатывать «золотишко», которое можно было утянуть при развале страны, можно. Но для этого надо было, чтобы люди сами уничтожили свою страну, которая и так пропиталась ложью, то есть направить их, как драгу, идущую за золотом. И подкидывать по пути нужно количество из золотой жилы, чтобы не понимающая ничего толпа шла по рассчитанной траектории.

Любое государство, любая система, любая власть – если они перестают создавать новые идеи, останавливаются в развитии, тогда проявляется уязвимость системы, потому как людям необходимы новые идеи. Без новых идей люди теряют смысл жизни. А если люди ещё и не обучены пользоваться диалектикой, то начинают это проделывать под ближайшим светом ночного фонаря. Был такой анекдот про то, как некто, в состоянии опьянения, ищет потерянную купюру не там, где потерял, а там, где светлее. Это и есть пример того, как калейдоскопическое мировоззрение не позволяет постичь и найти истину, которую можно найти лллл с помощью мозаичного. Диалектику в СССР уничтожили идеологи, создав вместо неё «марксизм-ленинизм», внеся в это вероучение столько лжи, что одно его упоминание вызывало отторжение. По всей видимости, жесточайшая цензура в СССР явилась в мир как панический страх партийного актива, опасающегося, что люди могут в результате самообразования приобрести квалификацию выше, и обойти в дележе и без того скудных преференций для тех, кто занял место во власти. Другой фактор касался стимуляции спроса на запретные плоды. А вот тут те, кто со стороны запада запустили план уничтожения СССР, прекрасно отработали подачу именно такой информации, которая обеспечила катастрофу СССР от бездумных действий толпы, обманутой хитрой игрой, состоящей из нескольких ходов, чтобы мыслящие в один ход не смогли понять, что же они на самом деле, проделывают. Драга уже была запущена и шла, разрабатывая умы людей. А люди не понимая, хватались за всё «запретное». Западные радиоголоса стали главным поставщиком идей. Западная музыка прорывалась сквозь заслоны цензуры. Пышной плесенью расцвёл самиздат, покрывающий позором систему, пропитанную ложью. Произведённые за границей вещи стали признаком принадлежности к элитному обществу, идолами, которым поклонялись люди в позднем СССР.

«Здравствуй Сева, пишут тебе пареньки с Российских просторов, вот ответ на твою последнюю угадайку, и сбацай на злобу дня что-нибудь про водку». Это фрагмент передачи Би-Би-Си, конца 70-хх годов прошлого века. И вот что отвечал на такое, сейчас уже кавалер MBI, кумир тогдашних мальчишек, Новгородцев: «Не знаю, как у вас, Саша и Вадик, а у нас такой «злобы дня» нет. Водку, правда, продают. Польскую «Выборову», кое-где даже «Столичную», но пожалуй самая популярная, это водка «Смирнов» с двуглавым царским орлом и красной головкой. Дело в том, что торговый дом Смирновых поставлял водку ещё ко двору его императорского величества, вплоть до 1917-го года, оттуда и эмблема. Водка идёт двух сортов: с красной наклейкой – 37,5 градусов. И с синей – покрепче, 52. Напиток этот понимают на западе плохо. Извращают его, разбавляют, различными соками, шипучими водами. А если чистенькой спросишь – смотрят искоса, словно ты растворимый кофе, вздумал, ложкой есть. Соответственно и водочная тематика в народном творчестве полностью отсутствует. Ввиду этого, Саша и Вадик, я поставлю вам композицию гитариста Ван Хелена».

Вопрос алкоголизма в позднем СССР был неотъемлемой частью культуры. Капитулянтская Партия Самоликвидации Социализма реально спаивала людей в масштабах страны. Алкоголь употребляли все, много и часто. Вряд ли такое было случайным явлением. Мне употребление спиртного было не по нраву, но в моём кругу общения девять из десяти ребят свободное время проводили исключительно как попойки. Один сверстник допился до диагноза «алкоголизм» в 17 лет, что освободило его от службы в советской армии. Служба в тогдашней армии отличалась тем, что вместо настоящего воинского искусства, юношам в который раз показывали рабовладельческий характер к которому привели СССР кремлевские старцы.  Армейская служба не очень радовала ребят. Дедовщину все знали по многочисленным рассказам старших товарищей, кои прошли армию. Но время тогда было, можно было ничем не заниматься, а просто, найдя некоторое количество денег на дешёвое спиртное, растрачивать время. Как замечено выше, на равных с потреблением алкоголя находилось потребление англоязычной, в основном британской поп-музыки. Компасом для этого опиума для мышления являлся Сева Новгородцев, который задавал направление для потребителей, грамотно, с виду ненавязчиво и юмором, не забывая поливать грязью советскую реальность. Но, всё таки – Лето. Солнечное и беззаботное лето – вот такая ассоциация связана с тем временем, когда добрый великан СССР отдавал своё последнее тепло всем, кто мог этим воспользоваться. Пользовались все в меру своего понимания. Очень низкая стоимость коммунальных услуг и электричества позволяла существовать без обязательной трудовой повинности. Несмотря на действовавшую статью за тунеядство, огромное количество людей перебивались случайными заработками и жили в своё удовольствие, которое они понимали так, как им загружали в их подсознание с помощью тогдашней, весьма противоречивой культуры.

Обычно, люди в том возрасте сбиваются в компании. К такой примкнул и я. Мальчики поголовно все были увлечены поп-музыкой, которая заполняла вакуум, созданный в стране. Репертуар определялся из того, что ненавязчиво рекомендовал Сева Новгородцев. Новые записи приобретались у местного подпольного торговца, который помимо записей торговал и самиздатом. На втором месте за музыкой находился алкоголь. Сейчас уже ясно, что для большинства юношей, алкогольные сходки были не чем иным, как попытками через такой метод, найти способ завязать отношения с противоположным полом. Ведь гормоны у юношей били ключом. А на такие «огоньки» в той или иной мере слетались, как мотыльки девушки. Пока все участники учились в школе, это были одноклассницы. Потом этот состав ещё поддерживался, но в такие сборища уже входили и новые знакомые. Некоторым из «нашей» компании даже удавалось что-то заполучить от таких девушек. Но в подавляющем количестве случаев, это были умелые манипуляции с их стороны. И тут даже учить не надо, обычно юные девчонки, как муравьи, подключены к некоей информационной сети, откуда им поступают до удивления точные сигналы поведения, при которых им удаётся балансировать на грани, не допуская до своего тела, и, одновременно умудряясь сохранять интерес мальчиков. Вот такие «догонялки» были постоянной частью всех событий. Разумеется, были и случаи, когда и случалось то, что все юноши так страстно желали. Но обычно такая девица избирала неформального «лидера». Там, куда я прибился, царила атмосфера в некотором смысле интеллектуальная. И поэтому лидером был сынок наиболее «интеллектуальных» родителей. Мама его была учительницей литературы в старших классах. А папа – инженер-конструктор на градообразующем заводе, который производил космические ракеты. Лидеру и «доставались» все девчонки, которые добывались совместными усилиями. Культ денег и потребления, разумеется, в то время существовал. Но он не был определяющим, что было одной из главных особенностей СССР.

Как уже замечено, вопрос интеллекта в компании, был далеко не самым последним. Но для этого требовалась какая-никакая, но культурная пища. А оная, как уже замечено, была в жесточайшем дефиците. В дефиците были даже обычные книги. И книги были «модными», иметь дома полки с большим количеством книг было престижно. А чтобы купить более и менее интересную книгу, надо было пройти чуть ли не все круги ада. Местный книжный магазин объявлял о приходе нового товара за несколько дней. И среди покупателей формировалась очередь, на основе самоорганизации. Каждый запоминал свой номерок, и ходил на перекличку задолго до открытия магазина, порой в пять или шесть часов утра. У магазина круглосуточно дежурил пикет из активистов, проверяя очередников, как на армейском построении. Тот, кто не являлся на очередную перекличку, выбывал из очереди. И всё это из-за того, что руководство СССР, устроило дефицит не только в продуктовых магазинах, но и в книжных!  Если очереди за продуктами мне были не очень интересны, то книги у меня вызывали азарт. Записанные на ладонях номера, визиты в ночь и под утро с построениями. И вожделенная книга, как награда за все испытания. В моде тогда у людей был масонский автор, Морис Дрюон, который меня нисколько не интересовал. Но среди списка изданий была и другая книга, которая меня тогда очень увлекла. Название её было таким: «Английская поэзия в Русских переводах». Она, отчего-то не пользовалась повышенным спросом. И я записался на приобретение этой книги. За мной в очереди была интересная молодая женщина. Она, как и все, хотела Дрюона.

Но на финальную продажу эта женщина так и не пришла, видимо её что-то задержало, и продавщица отдала право купить её книжки мне. Я просто сумел уговорить продавщицу, пообещав передать эти книги в адрес моей соседки по очереди. Так, держа в охапке два томика какого-то Дрюона, и уже рассматривая вожделенные стихи, я вышел незадолго до обеденного перерыва из магазина. Издалека, боковым зрением, которое безошибочно вычисляло красивых женщин, я увидел мою соседку по очереди. Она, явно, в расстроенных чувствах, направлялась вдоль стеклянных витрин, ко входу книжного, не замечая по пути никого, даже меня. Прямой выход из книжного магазина направлял на сквер, с иссохшим фонтаном и скамейками. Я решил присесть на скамейку, чтобы полистать приобретение, положив рядом ненужные мне два томика. И зачитался, полностью покинув этот мир. Ведь пропаганда в СССР сработала так, что авторитет Англии и её культуры казался запредельным, что на самом деле, не так. Но надо отдать должное тем, кто создал ту драгу, которая работала тогда в полную силу, обрабатывая умы людей в СССР. Передо мной открылась страница со знаменитыми словами: "To be, or not to be: that is the question: Whether 'tis nobler in the mind to suffer", и этот вопрос решился – быть! Моё чтение было прервано. Сначала, над краем книги, я увидел дамскую сумочку, бежевой кожи, прижатую к юбке, карминной расцветки, которую сжимали по сторонам две руки. Пальцы правой уже продвигались внутрь сумочки. Передо мной стояла моя соседка по очереди, которой в магазине, по причине её опоздания, ничего так и не досталось. Я поднял взгляд, и, видя в её тёмно-карих глазах немой вопрос, не говоря ни слова, протянул ей те самые два томика, за которые она истерпела много переживаний, со словами: «денег не надо». Книги в СССР стоили… А ничего они не стоили! И спросил её имя. Лариса, длинноволосая стройная шатенка, со второго взгляда, оказалась очень привлекательной. К моему сожалению, на большее, чем сообщить своё имя, Лариса, не согласилась. Такая неудача, при всех к тому благоволящих обстоятельствах меня огорчила. Но не так надолго, как это казалось тогда.

Случайности, как заметил ещё Карл Густавович Юнг, вовсе не случайны, и потому назвал их «синхронистичности». И всего лишь через пару (или тройку) недель, я, с обычной своей кампанией, находился на пляже, где и как всегда был десяток юношей, и две девчонки, которые никак не могли поделить меж собой лидера нашей компании. Поэтому некоторое количество уже порядком набравшихся хмеля, моих приятелей решили прогуляться по берегу, с одной и вполне понятной целью: разведать местность на предмет свободного женского пола, из соседей по пляжу с целью знакомства. И, даже вернулись «с добычей», оторвав от соседней компании девицу, которая быстро присоединилась к распитию дешевого вина. Времени было много, целый день, в котором можно было сколько угодно загорать и купаться в чистейшем озере. Но, когда солнце начало клониться к закату, за оторванной от расположившейся рядом компании, девицей, пришли её спутницы, с целью вернуть назад. И одной из таких блюстительниц чести своей подружки оказалась...  да, моя бывшая соседка по очереди в книжный магазин, та самая Лариса. Она не заметила меня, или просто не вспомнила. Но за ними увязался юноша из нашей компании, его называли «Шурик», и он вызвался проводить обратно такую «гостью», на самом же деле, он хотел завести знакомство поближе. Так, он свёл всё внимание той компании на себя и начал рассказывать, как и всегда в таких случаях всё, что придёт на ум.

Пока мой приятель Шурик заговаривал женскую компанию, я сделал то, что в современных вычислительных сетях называется сленговым словом «хакинг». Озеро было самое настоящее горное, и находилось в скалах, на склонах которых произрастала, как  положено, богатая на красивые формы, флора. Забравшись на склон, пропитанный запахами летнего цветения чабреца, полыни, жёлтой чины, которую называют «мышиный горошек», я второпях нарвал большой букет диких цветов. Они напоминали флоксы и издавали чудесный медвяный аромат. После этого я, втихую, подобрался к усевшейся в камнях компании, всё внимание которой было приковано к тому, как Шурик, как это на сленге звучало, «обалтывает» потенциальных кандидаток на предмет знакомства. Мой интуитивный расчёт строился на том, что люди ленивы, и мало кто занимается скалолазанием. Потому им неведомо, какие красоты есть рядом. А если на это перевести внимание, то происходит переключение от процесса, в котором все они находятся, который можно так представить: от аванса, до получки. От месячного, к процессу, в котором находится биосфера. А последний, это, уже миллиарды лет. Потому, даже если действие происходит поверхностно, послевкусие остаётся надолго. К тому же, когда люди находятся на свежем воздухе, обоняние обостряется, и запахи могут стать аналогом десерта.

Я разорвал своим появлением компанию и стал раздавать мой большой букет по частям. А самую большую часть я преподнёс, да – Ларисе! Это внесло некоторое смятение в процесс, который начал мой приятель. Я же, воспользовавшись моментом, увёл от компании Ларису, которая уже ко мне была расположена более благосклонно, чем в тот раз, когда мы «недо-знакомились». Через минуту мы уже шли по берегу озера, который состоял из крупных базальтовых и кварцитовых, даже не камней, а глыб, с которых приходилось даже не перешагивать, а порой перескакивать. Это озеро образовалось в тектоническом разломе, и в том месте, где мы проходили, над водой нависали скалы, высотой до десятка метров. Скалы переходили в остепнённые участки, где и произрастала необычная по составу флора. Кромку воды от скал отделяла небольшая полоса пологого берега с кварцевым светлым песком. Этот песок покрывали довольно крупные камни, чёрного базальта, а местами светлого гранита и кварцита. Кое-где мы шли по песку, а порой приходилось по каменным глыбам. Это добавляло в прогулку особенного вкуса и соединения, когда я подавал ей свою руку, чтобы помочь ей забраться или спуститься с камня, ощущая в себе ту, особенную, мужскую роль. А она с явным потворством тому благоволила и способствовала. Тема для беседы уже была заранее готова, точнее я, невольно, задал тому направление. Она рассказывала про те книги, которые ей достались благодаря мне. Но это меня не очень интересовало. Потому я, что называется, зашёл с козырных. Я зачитал ей вслух одно из стихотворений той книги, которую я приобрёл тогда. Надо заметить, что стихи в СССР имели примерно такой же статус, как сейчас антураж достатка.
 
Мы постепенно удалялись от двух групп потребляющих алкоголь, которым при «добром» Брежневе, управленцы страной, заменили силовой геноцид. Потому этот лидер эпохи застоя,  вспоминается калейдоскопическими людьми, не способными объять совокупность обстоятельств,  как благотворитель. На самом деле, суть от того, что уничтожение происходит с помощью веществ, а не в лагерях, не меняется. И сам Брежнев это всего лишь культ личности, за которым стояла многочисленная группа реализаторов тех целей, кои можно было видеть воочию. Но глупые люди не всегда это понимают. Однако, вернёмся к тому, что происходило. Стих, который я рассказывал, делая паузы на переходы между камнями, был написан четырестопным (как про такое презрительно писал Пушкин) ямбом. Такое стихосложение позволяло практически мгновенно запоминать простые строчки. И содержал в себе явную НЛП кодировку на отношения мужчины и женщины, хотя я о такой миссии тогда не догадывался. Это было то самое «определение любви» Эдрю Марвелла, в русском переводе. Что и положило начало тому, что я так желал. Виброакустическое воздействие с тематическим содержанием сделало своё дело. И тут, среди каменистого берега мы вместе обратили внимание на уходящую в воду «тропинку» очищенную от камней. Там проявилось дно, из кварцевого песочка, сверкающего в лучах заходящего солнца, с редкими облаками на закатном небе. Неизвестные люди расчистили вход в воду, заботливо уложив перед водой несколько плоских валунов, как ступени в водное царство. Сверкающие блёстки слюды в закатном солнце и белый, крупный песок рисовали настоящий звездный, млечный путь. Казалось, что он звучал, как мелодия. Со стихами от Шарля Бодлера, где он приглашает к путешествию. Мысль о купании пришла нам обоим одновременно. Но Лариса, словно произнося слова, жалобно глядела на меня, в смятении. Это была проблема, которую в фильме «Приключения Шурика» Гайдай решил просто – девочка Лида была в купальнике. А вот моя Лариса… Но решение, после некоторого колебания, было принято – она стянула через голову платье, оказавшись в нижнем белье, довольно красивом. И этот наряд сидел на ней так, что его словно делали и подгоняли под неё, множество искусных и заботливых служанок для самой лучшей танцовщицы ближневосточных гаремов, скрашивающей тысячу и одну ночей тамошних султанов.

Наш совместный заплыв произвёл то волшебство, которое иногда у других решается с помощью танцев. Кристально чистая озёрная вода и два юных тела, словно поместили нас в ауру очень знаменитого фильма «Человек-Амфибия», разве что Лариса в плавании была намного искуснее, чем я. Потому она решила прямо в воде поиграть со мной, словно восполняя ритуал перед отношениями, или то, что было сказано ранее – танцы. Но самое главное, заключалось в том, что из Ларисы вода и плавание выбили хмель. Я же был трезв, но напротив, приобрёл состояние, которое можно описать, как опьянение. Выходя, я подал руку, чтобы она взошла на камень, а когда спрыгивала, очутилась в моих объятьях. Влажные тела, снаружи ещё хранящие водный хлад, но горящие внутри, охватило притяжение огромной силы. И мы слились в поцелуе… Как два камня в чистой воде, которые были рядом с нами – светлый и темный. Для меня это было неожиданностью, потому как я никогда ранее так не делал, я даже не представлял, как это нужно делать. И вряд ли она это планировала. Это снизошло на двоих, как сценарий, из какой-то неизведанной коллекции самых лучших переживаний, которые хранились в копилке сокровищ всего человечества. Глаза при таких событиях, обычно закрыты, как это описал Александр Блок. Но моё сознание проецировало её взгляд, в который я глядел ещё во время купания, в воде. Горячий, карий цвет радужки, на холодной голубизне  белков её глаз, при длинном поцелуе, завораживал меня, он стоял перед внутренним зрением, которое сознание использует во сне, при сомкнутых моих веках. Хотелось, чтобы это не заканчивалось никогда. Неожиданно, она разорвала поцелуй, оттолкнув меня, схватила своё платье, и отбежала, скрывшись за  прибрежными зарослями ольхи и кустарника с кипреем. Это меня немного озадачило, но когда она возвратилась, держа в руке влажное нижнее бельё, было видно, что она просто его сняла и надела платье на голое тело. Мне понравилось это решение, потому я, взглядом показав ей, что иду в том же направлении, повторил её поступок. Подходя, я отжал свои плавки, после чего предложил проделать это и с её бельём. Но она разъяснила, что кружевная структура этого белья может пострадать от такого обращения. После чего показала мне его. Я упросил её дать мне подержать в своих руках. После недолгого раздумывания, она согласилась.  Действительно, тряпочки были очень нежные, и уже чуть влажные – высыхало всё на таком зное быстро.

Остаток дня, до захода солнца мы просидели на берегу, время от времени делясь литературными впечатлениями. Вот такой он был, настоящий СССР, сейчас, вероятно, такое, кажется невозможным. Начало темнеть, и уже были видны огоньки бабочек-пестрянок, с черными крыльями, эти бабочки светились в темноте, не так ярко как светлячки, но вполне заметно. И тут за нами пришла настоящая поисковая экспедиция. Мою спутницу искала вся её компания, а приятель, теперь уже мой и их в том числе, Шурик, их сопровождал, не прекращая своих разговоров. Ещё час занял путь до городской черты, где все разбрелись в разные стороны. Я же провожал мою спутницу до дома, где Лариса, остановившись перед входом в дом, улыбнулась мне, потом запустила руку в свою сумочку и достала оттуда красивое яблоко. После чего, вручила его мне. Вместо того, чтобы взять и вкусить этот фрукт, я левой рукой обхватил её кисть, в которой было яблоко другой рукой обнял и приблизил к себе. Мы опять слились в поцелуе, под звуки сумрачных цикад. После чего, Лариса, без всяких колебаний пригласила меня к себе. Так, от Бодлеровского «Приглашения к путешествию» по млечному пути, мы переместились к той ночи, ночи для любовников, про которую сложил стихи Перси Биши Шелли. Но, вожделенного каждым юношей соития, увы, не случилось. Ева, которая подарила мне яблоко, оказалась дамой строгих правил. Не было этого и на следующий день, когда мы договорились встретиться. Она строго продержала меня семь дней, перед тем, как случилось то, чего мне так хотелось. Позже, она рассказала, что это часть установленных ею же правил отношений, в которые она меня поставила на место в некотором смысле, как ученика. И, как она сказала, решение это она приняла еще, тогда мы вместе уходили, по проложенной в воде тропинке, в воду. Она считала себя «главной» в этих отношениях. Сейчас это покажется смешным, ведь мне не было ещё и двадцати. А ей – «целых» двадцать семь! И это было моей величайшей победой в кругу знакомых – ведь регулярными встречами с красивой женщиной (а Лариса была очень привлекательна) мало кто из круга моего общения мог отличиться от всех. Исключение, как ранее было замечено, составлял неформальный лидер.

Астрономическое лето с походами на озеро, быстро закончилось. Но лето не закончилось между нами. Мои отношения с Ларисой вошли в ту стадию, где все события стали размеренными и даже регламентированными, в согласии с теми установками, которые мягко диктовала Лариса. Также мы дошли до того состояния, при котором двое любовников обсуждают действия в интимных отношениях. При этом, даже на такие беседы, как и было тогда принято, распространялись строгие самоограничения морального типа, характерные для тогдашних нравов. Например, Лариса, объявила полный запрет на любые попытки соития, не входящие в её представление о предмете. Табуировались любые способы вовлечения гениталий в соприкосновение с иными частями тела. Даже оральные ласки в области гениталий уже находились под запретом, про остальное она вообще строго сказала, что даже попытка затронуть недозволенное, закончится разрывом отношений. Такая «мягкая» строгость была мною усвоена, и я благоразумно старался не нарушать установленные Ларисой законы. Помимо этого она ещё и просвещала меня, касаясь даже социальных тем. Так, однажды она даже в некоторой степени шокировала меня известием о том, что ощущения у мужчин и женщин не равнозначны. Это сейчас мы знаем знаменитый слоган «в СССР секса не было». Так вот Лариса поведала, что там, где она трудоустроена, в коллективе из сотни женщин, лишь две рассказывали, что способны ощущать то, что мужчина чувствует при каждом акте, то есть – оргазм. И она не в числе тех двух. Меня это известие повергло в шок, после чего я спросил, о том, зачем же ей тогда всё это нужно? Лариса ответила, что приятные ощущения всё же имеют место быть. Но вот чтобы, как это описывают те две её коллеги, так такого не бывает. И она не переживает от этого, это удел большинства женщин. И хорошо, что у ней хотя бы есть то немногое. У других и того нет.

Сказать, что такое известие меня смутило, это сильно смягчить общую картину. Поэтому я осмелился проконсультироваться на эту тему у «лидера» компании, который так или иначе кичился тем, что имел отношения с одной из постоянных спутниц нашей компании. Он похвалился, что с его партнёршей всё очень хорошо. Но при этом, как «эксперт», подтвердил факт того, что такое – очень редкое явление. Информацию по этой теме брать было негде. По сути, и сейчас, спустя много лет и при открытости любой информации, среди оной много мусора, но мало по-настоящему полезного. Но тогда, как ранее замечено, с информацией в СССР было плохо. И я вспомнил про того типа, который торговал записями западной музыки и попутно самиздатовской литературой. Мне удалось с ним заключить сделку. У меня по обговорённым условиям, появилась возможность получать тексты для чтения. Расплачивался я тем, что отдавал в довесок к взятой самиздатовской публикации, в просмотр, ещё одну копию. Всего я делал две копии, одну оставляя себе. Да, если кто не знает, в СССР любое копировальное оборудование в частных руках было вне закона, а то, что было на предприятиях, строго контролировалось. Я же делал фотокопии. Для этого использовалась вышедшая из срока годности фотобумага, которая в изобилии водилась на градообразующем предприятии. И, разумеется, предоставил для Ларисы множество текстов по этой тематике. Разумеется, и сам всё прочитал. При этом Лариса наотрез отказывалась читать с обсуждением эти тексты вместе. Настолько сильны были внутренние запреты в её сознании. Хотя, по некоторым произведениям эротической литературы, она даже устраивала ссоры. Это когда ей встречались описания того, что она рассматривала как «извращения». Особенное негодование у неё вызывали произведения, подобные тем, что имели автора под названием «Маркиз Де Сад». Тут я был с ней солидарен, мне это и по сей день не нравится. Но один рассказ её затронул. Даже более – именно он стал причиной неожиданных перемен. И сейчас я всё подробно опишу.

Из множества фолиантов Лариса выбрала описание сюжета, которое меня немало удивило. Это был эротический рассказ «Баня», напечатанный на пишущей машинке. Обычно в таких случаях на печать под первый экземпляр ставилась копирка и столько листов, сколько можно было пробить молоточками букв. Вот такая копия и попала к нам на прочтение. Рядом с заголовком красовалась надпись, что автор этого рассказа – Толстой. Какой Толстой, не уточнялось. Удивило меня и то, что там был сюжет, который в строгой внутренней цензуре Ларисы, всегда подвергался осуждению. В данном случае это был секс с количеством участников более двух. Меня удивило, то, что это была не западная культура, а типично русская. Хотя, если читатель внимательно отнесётся к произведению «Анна Каренина», то заметит, как Лев Николаевич искусно вставил секс с количеством участников более двух, в виде сна Анны. Мало кто обращает на то внимание. Хотя, это есть намёк на то, что явилось причиной трагедии. Потому выбор и добавлял загадочности в замысел Ларисы, ведь тогда царил культ всего, что приходило «оттуда», как хорошо сказал герой Никулина, по фамилии Горбунков, в фильме «Бриллиантовая Рука».  Поразило меня то, что Лариса попросила меня прочитать ей этот рассказ, вслух!  Этот поступок впечатлил меня намного больше, чем, если бы она внезапно предложила заняться каким-либо занятием, которое по её мнению, проходило по категориям «извращение». А она просто это объяснила: мой голос у неё вызывал, как она призналась, немного даже опасаясь того, что мне сообщила, очень сильные ощущения, иногда переходящие в возбуждение.

События те, я и сейчас хорошо помню. Это был теплый день, конца мая, выходной день. Обычно такой день мы посвящали встречам, начиная с полудня. После лёгкого завтрака, мы расселись по креслам, коих у Ларисы были ровно в количестве двух, что стояли рядом с журнальным столиком. На поверхность этого столика Лариса уже положила те самые листы с текстом. Она была одета в легкую блузку на кнопках и под стать блузке, недлинную юбку. Мы переглянулись, и я взял в руки мою сегодняшнюю «роль», с которой от меня, по требованию моей возлюбленной, надлежало сегодня выступить. Как и полагается настоящему актёру, я перелистал странички. И осознал всю тяжесть ранее допущенной оплошности, причиной которой была моя не очень хорошая привычка читать всё по диагонали. С одной стороны, это было прекрасным навыком скорочтения. И позволяло считывать огромные по объему текстовые потоки. Ещё в подростковом прошлом, для меня было обычным за вечер, «проглотить» томик из чрезвычайно популярной в то время «библиотеки современной фантастики».  В школе никто из учителей не сообщал, что языки мира вовсе не равнозначны. И уж тем более, учителя в школах как тогда, так и сейчас не рассказывают про то, что некоторые книги могут содержать, помимо видимого всем, ещё и много скрытых смыслов, которые туда вносились авторами намеренно или же в обход их, авторского сознания. Русский язык это один из тех редчайших языков, который не просто пригоден для того, чтобы вносить в него такие скрытые смыслы. Русский к тому располагает. Также как и иврит, например. Но иврит – это рукотворная тайнопись, созданная целенаправленно для того, чтобы профан читал одно содержание, а посвящённый – совсем другое. Русский же язык это необыкновенный дар, который люди сами никак не могли создать, в отличии от английского. И в том я даже сам убедился, когда сравнивал два стиха в той самой книге – «Английская поэзия в Русских переводах». Даже одной этой книги было достаточно, чтобы понять всю нищету выразительных средств английского в реальном сравнении с тут же находящимся переводом. Именно это в своё время отметил В.В. Набоков, автор книги «Дар», который попытался перевести «Евгения Онегина» на английский.

Это не означает, что в английском невозможно уложить скрытые смыслы. Скорее в этом искусственно созданном языке изначально заложен единый смысл. И что бы с помощью его не производилось, обозначенный смысл будет работать согласно той задаче, которая была задумана изначально. Именно так и производилось уничтожение СССР. Через внедрение этого смысла средствами культуры, в умы людей. Искушение глобальным смыслом английского, вкупе с неспособностью постигать смыслы Русского Языка, а умение читать скрытые смыслыа не давали преподаватели в школе, явилось едва ли не самой успешной информационной атакой на СССР. Это сменило сам ход мышления людей, сделало их уязвимыми ко лжи, после чего появилась возможность обмануть огромную страну. Тогда я даже не подозревал о таких способах воздействия на людей, потому то, что произошло, когда я начал читать эротический рассказ «Баня», долгое время для меня оставалось загадочным. Тогда, когда я под красным фонарём, купая фотобумагу с истёкшим сроком хранения в специально составленном растворе проявителя, не подозревал, чем обернётся последующее прочтение того, что изображено в виде букв от пишущей машинки. Если бы я заранее внимательно, а не по диагонали просмотрел то, что в этих листках было, вероятно исход был бы иным. А там, по причине пробитой копирки, из текста выпадали некоторые абзацы. Поэтому приходилось лишь догадываться до того, какой был текст изначально, или пропускать то, что плохо читалось. В копиях были не то, чтобы пробелы, но просто были места, где каждая буква при таком виде копирования превращалась в овально-угловатую тень. Но, когда я стал читать по просьбе моей возлюбленной, само собой пришло неожиданное и изящное в своей свежести решение: я стал заполнять нечитаемое влёт придуманными, подходящими по сюжету словами. И постепенно вошёл во вкус, подгоняя новое содержание, украшая и обостряя ход сюжета. И моей благодарной слушательнице это явно нравилось. От меня же, по молчаливому согласию, лишь требовалось соблюдать установленные Ларисой табу.

А что ещё больше меня увлекало, так это ощущаемое мною нарастающее возбуждение моей возлюбленной, которое я чувствовал всё отчётливее. Любой меня поймёт, если у него есть опыт продолжительных отношений с любимым человеком. Это ощущается в голосе, в движениях. Иногда, даже интуитивно, но скорее это безсознательное обобщение данных об изменении сердцебиения, частоты дыхания и его характере или даже смена запаха. Есть такое устройство – полиграф, или детектор лжи, его оператор имеет возможность следить сразу за несколькими параметрами подобного плана. Но запах там не заведён в систему распознавания, и зря. Также и люди редко такое отмечают, потому, как запах срабатывает неосознанно и решение от него воспринимается потом, часто, как интуиция. Лариса отличалась интересным и особым запахом, женщины. Обычно это бывает, когда лишь изредка используется парфюмерия и иные средства, которые вносят свою, не всегда приятную лепту в запах тела. Запах её мне нравился. Он был из того семейства, которое называют «горьковатым», но не такой банальный как горький миндаль, а ближе к некоторым цветам, которых заносит цвести в позднюю осень. Они уже не столько медовые, сколько терпкие и мускусные. А с возбуждением этот запах приобретал некоторую ажурную сладость, не перебивающую общую гамму, а дополняющую её как иногда это делается с напитком горячий шоколад, если в него добавлены острые пряности. Сейчас, пока я читал вслух, дополняя своими фантазиями повествование, я ощущал не только её участившееся дыхание, но и изменение запаха. И запах становился все ближе и ближе к терпкому, осеннему, горному мёду, что трогало меня за такие глубины разума, которые очень редко проявляются, чтобы оные было возможно описать.

Читаемый мною рассказ, уже близился к финалу, и волнение охватило нас двоих, вовлекая в омут, где глубина была не изведанной, но желанной. Я читал последнюю страницу, где две нимфоманки затянули речитатив, имеющий все признаки магического приворота. Слёзы. Они накатились на мои глаза. Есть такой сокол – сапсан, так вот чтобы хорошо видеть, когда он пикирует со скоростью свыше трехсот километров в час, его глаза защищают слёзы, очень густые и вязкие. Слёзы людей сохраняют их нервную систему и организм от психоэмоциональных перегрузок. Обычно слёзы у людей случаются от горя. Но бывают и слёзы радости. Во всех случаях слёзы – это предохранительный клапан, защищающий от перегрузки организм. Вот и сейчас, напряжение было уже таким, что от переизбытка эмоций, на мои глаза начали вливаться слёзы, от которых строчки расплывались, и тут я наткнулся на белое смысловое пятно, где был очередной провал текста. Я уже приготовился присочинить следующий вымысел, но он никак не шёл на ум. Слёзы, такие же вязкие, как у сапсана, плавили изображение, добавляя радужные разводы, превращая лист в подобие тягучей мозаики, той самой, которой так часто в СССР украшали стены. И тут, сквозь мои слёзы, на месте неразбираемых теней от букв, в знаках, из которых состояли строчки, начала проступать иная картина, не столько буквы, сколько знаки, которые складывались в единый ряд, и они не разделялись на слова. Волшебные лигатуры проявлялись, словно я снова в свете красного фонаря опускал эту фотобумагу в проявитель. Но это проявление было там же, внутри моего сознания, где я видел взгляд Ларисы, тогда в первом её поцелуе, с закрытыми глазами. Чем-то эти знаки они напоминали знакомые мне буквы, но не все. Были и такие буквы, которые я не знал. Но по какой-то непонятной мне подсказке, я знал, как читать эти, живые буквы. Именно тогда я ощутил, что такое «буквальный смысл». И меня словно кто-то могущественный заставил их читать и произносить, при том, что слова, которые слагались, я тоже, не знал. И это не были не совсем слова, скорее нечто вроде песни, без разбивки на слова, но с хорошо ощущаемыми в общем ритме паузами. Эти знаки были объёмными, они содержали смыслы, которые читались во все стороны, слева направо и справа налево, по диагонали, и даже вглубь. И я начал произносить эти смыслы, нараспев, укладывая незнакомые и в то же время узнаваемые где-то в глубине сознания слова в белый стих. Увлёкся я так, что последний рефрен повторил несколько раз. Я уже прекратил распевный белый стих, зарифмованный произвольной переделкой окончаний, а казалось, что волны звуков всё ещё звучат, отражаясь как долгое эхо вокруг нас, не покидая комнату.

 Когда я отложил листы бумаги, увидел, что Лариса уже покинула своё кресло и стоит передо мной. В моем сознании пронеслась встреча возле книжного магазина, когда она соблаговолила назвать мне своё имя, а я подарил ей книги, которые она уже мнила утраченными. Руки Ларисы были в том же месте, как тогда, в сквере, перед книжным магазином. Но тогда, она, видимо собиралась открыть свою сумочку, дабы достать деньги и выкупить у меня, упущенные ею тогда, книги. Сейчас же её руки, держали, подняв спереди юбочку, под которой я узрил те же самые кружева, и они тоже были мокрые, словно тогда, когда мы уходили в воду, по млечному пути, проложенному по дну озера. Но на этот раз влага их пропитала не полностью, а лишь там, куда и устремлялся мой взор. Это был такой же немой вопрос, как и тот, когда дело касалось приобретения книг. И теперь тот запах, который меня манил, ударил мне в лицо, словно световая вспышка, после чего я вскочил, сгрёб женщину в охапку, шагнул до кровати, и, положив на постель, стащил всю одежду. Когда очередь дошла до промокшего, я осторожно пронёс кружева через ноги, и пустился в длинный поцелуйный ряд, начав с верхней части стоп, передвигаясь к внутренней стороне бёдер, и… Я знал, что прикасаться к тому, что сейчас истекало соком, вкушать который мужчине предписывает трактат «Кама Сутра», запрещено. Ведь для меня прикосновение ртом к этому месту было запретным – то было строгое табу моей повелительницы. Но желание моё переломило даже то, что Лариса попыталась оттолкнуть мою голову руками, когда мои губы рвались туда, откуда шёл тот самый сказочный запах. Я словно, как тогда, на озере, нырнул с высоты, входя в воду как в плотную среду, губы мои коснулись её влажных губ, тех, что меж ног, и которые она так строго всегда запрещала мне касаться любым способом, кроме как обозначенным в её представлении. И тут я осознал, что теперь нужно сказать то же самое, что я только что прочитал, но говорить следовало языком и губами. И всё пришло в движение, мои губы и язык словно произносил те же слова с тем, что достались моему зрению и слуху, которые ещё звучали как эхо вокруг. Теперь мои губы и язык произносили объемный глубинный смысл, открывшийся при явлении знаков, но не прочтённый в звуки. И Лариса отозвалась блаженным стоном, который усиливался и становился всё громче, а потом прервался на высокой ноте. И тут я услышал обыкновенные слова – она требовала, чтобы я продолжил, но уже в классическом варианте. Это я и сделал, удивившись тому, что на мне не было одето ничего – я даже не помнил, как я с себя сорвал одежду. Первое, что меня поразило, это то, что вхождение было очень плотным, чего никогда я не испытывал. А ещё Лариса вела себя непривычно, она громко дышала, с призвуками, которые меня заводили ещё больше. Движения наши не учащались, как это я проделывал ранее – Лариса руками задавала свой, размеренный ритм. И тут наступил финал!

По её телу пробежала дрожь, она согнулась, обхватила меня, ещё раз влила в меня своё состояние, поцелуем, вложив этот поцелуй всё, что я ей передал, и отпала навзничь, часто дыша и содрогаясь. Этот поцелуй проник в меня, как сгусток огня, и разорвался, озарив изнутри. И точно также опрокинул меня на спину. Я лежал, не в силах открыть глаза, и слушал, как её дыхание постепенно удлиняясь,  стало тихим, и она, словно покинула своё тело. Именно это ощущение у меня было, и оно меня не обманывало. Когда такое случается, говорят: она потеряла сознание. Но скорее это было то, что можно назвать так: её сознание совершило путешествие туда, где оно никогда ранее не бывало. А тело всего лишь выполнило те задачи, которые выполняют первые ступени космического корабля при выходе в космос. Мне оставалось лишь ждать, когда Лариса в отделяемой части себя, совершит своё, положенные полётными условиями, количество витков вокруг тела, и, пройдя через плотные слои загадочной атмосферы, вернётся обратно, к себе и ко мне. Мне показалось, что это длилось никак не меньше часа! Потому как я даже умудрился уснуть, ведь мне также досталось очень много, неведомых доселе переживаний. Пробуждение моё пришло от её голоса с обращением ко мне, и я до сих пор не забуду её светящиеся неведомыми лучами глаза над моим лицом. Она мне говорила: «Ты хоть понимаешь, что ты сделал?». – «Ты привёл меня к тому, что ощущает одна из ста женщин! Даже нет, не из сотни, ещё реже!». Это означало, что первой ступенью в её космическом полёте было то самое заклинание, которое пришло ко мне, как я тогда думал ниоткуда. Это сейчас я понимаю, что оно было именно оттуда, откуда взялся и первый поцелуй с ней, после купания в озере. Позже, она рассказал это и в среде своих коллег по работе, и стала в большом коллективе третьей, из тех, кто сообщил о том, что испытывает такое чудо как оргазм, в стране, где «секса (как известно) не было»…

Сейчас про причины, которые привели к уничтожению СССР, не говорит лишь ленивый. «Особо одарённые» китайцы даже создали НИИ, который занимается исключительно тем, что анализирует причины краха СССР. Но никто не задаётся простым вопросом: «А зачем был СССР?» Была ли у него какая-то миссия или задача? Помимо трёх всем уже понятных: открытие космоса, спасение людей от фашизма и спасение мира от апокалипсиса созданием щита ядерного сдерживания. Какое назначение было у тех текстов про секс, которые я приносил читать моей возлюбленной? Для того, чтобы среди них нашёлся один такой, который указывал на такое нечто, что оказалось способным совершить для нас двоих, волшебное открытие. А возможно ли, постараться и выбрать подобный документ, не в плане секса, разумеется, но значения иного, из замусоренной ложью информации, которая осталась от СССР. Если и получится, как суметь прочитать «забитую» тенями ту самую, магическую частичку? Мне мнится, что такое, но в отношении всей цивилизации, смог однажды, с какой-то книги, считать Сталин. И держал это у себя в воображении. Но ни произнести, ни записать он его не смог. Но именно за попытку создать эту запись, чтобы её мог прочитать любой человек, Сталина уничтожили. Есть интересная запись: "Гой, который изучает Талмуд, и еврей, который знакомит его с Талмудом, заслуживают смерти". Если перевести оную на сущностный язык, то смысл пугает своей прямотой: того, кто приобрёл и передаёт знание, позволяющее людям прозреть и перехватить внешнее над собой управление, требуется уничтожить. Если вспомнить про горсть золота, которую тогда пересыпали по кругу с ладони на ладонь, и острые ощущения мысли, какие наказания за обладание этим сокровищем предполагал закон того времени, то сообразность вполне достойная.

То самое золото, я смею напомнить, было выброшено в реку, потому как его путь был предрешён, оно в любом случае оказывалось там, где ему быть надлежит. Вот так и сейчас очень много говорят про ценности, которые отличали СССР, и были им открыты. Эти ценности, как только кто не называет, оные ставят в пример, их пытаются взять как образец. Но все, кто говорит про ценности, забывают, что СССР, оставив нам свою мозаичность, отличался тем, что он показал себя как не столько как государство, но - как цивилизация. А цивилизации отличаются не ценностями, которые можно купить, продать, или навязать как образ жизни, что было проделано с помощью пропаганды, частью которой была та же самая западная музыка. Цивилизация это образ мышления, именно этим пронизаны все оставшиеся мозаичные панно, доставшиеся от СССР. Это идеи, которые формируют идеалы. А последнее невозможно стандартизовать, как объект на полке супермаркета, как бы кто к тому не стремился. Также как идеалы невозможно навязать – можно привести коня к водопою, но невозможно заставить его пить. И такое невозможно продать или купить. И выходит, что и проступившая перед моим взором надпись с магическими словами и горсть золота, они никуда не пропали. Они существуют и сейчас. Надо лишь постараться это разведать и добыть оттуда, где мозаичное панно внутри воображения пока что не заполнено необходимыми цветными кусочками смальты, для того, чтобы открыть путь к целостному знанию.