Вишневый сок

  Данила радостно катился по дороге на своем новом скейтборде.
  Июнь перешагнул за середину, прошлый класс надоедливой школы успешно остался за плечами, и за пару недель абсолютной свободы девять месяцев (не считая относительно коротких проблесков каникул) серой тягомотины, формализма и глупостей с рекордной скоростью исчезали из памяти навсегда.    
 Данил давно разочаровался в школе, - не то чтобы его ничего не интересовало, нет – он был из тех редких учеников, кто любил не только компьютерные игры, но и – почитывать книги – хотя бы иногда.
 Он быстро выяснил, что чтение - редкое увлечение для 21 века, когда многие с младшей школы утонули в бесконечном потоке информации и развлечениях, из которых теперь можно не вылезать ни днем, ни ночью.
 Каково же было его удивление, когда выяснилось, что преподаватель литературы – немолодая, но и не старая женщина, не проявила никакого интереса к тому, что в классе есть лишь один читающий ученик, – не то, что она задавала, - а читающий вообще. Сначала он думал, что она зациклена на школьной программе – но затем появилось подозрение, что все еще хуже – она лишь ведет уроки по каким-то заученным давным-давно штаммам, а результат или хоть какая-то реакция учеников ей безразличны. Ее вообще ничего не волновало, кроме погоды разве что и школьных сплетен.
 Он принял похожее  поведение от математички, - похожей на андроида из фантастического фильма, выдающего чеки и бубнящего одинаковый набор справочных фраз без остановки.   Математичка вместо чеков выдавала листки с контрольными, а вместо справок – параграфы из учебника, состоящего почти сплошь из цифр (что может быть хуже океана цифр, зашифрованных различными способами для того, чтобы знать некий алгоритм, ведущий к таким же цифрам? Даниле часто казалось, что ему суждено умереть на уроке математики – настолько бессмысленно протекали  тяжелые, как сырое бревно и длинные, как Енисей, уроки – с утомительным, монотонным гулом роботизированной математички, которая за целый урок даже глаз не отрывала от учебника.)
 Но литература…. как можно преподавать, вероятно, самый творческий предмет в школе, уподобляясь механическому роботу в обличье человека из 26 кабинета?
 На одном из уроков истории – проходили античную Грецию, Данил узнал: если человек хотел произвести впечатление на своих сограждан, он просо обязан уметь грамотно, увлекательно и красиво говорить на аудиторию. Кроме того, хорошо ориентироваться в истории, литературе,  философии, - чтобы приводить впечатляющие примеры и вообще предстать образованным человеком, иначе, как сказал Михаил Антонович,  - «у него просто ничего бы не получилось». Почему-то Даниле  запомнился этот эпизод, и ему представился хороший преподаватель литературы таким же, как и древнегреческий оратор в описании учителя и на картинке.
 Позже, слушая часто раздраженное и всегда невнятное бормотание учительницы на уроке литературы, среди постоянной возни, смешков и перешептываний в классе он подумал с тоской, созерцая ее сухое и сморщенное лицо в огромных старомодных очках: как же все изменилось со времен античной Греции, если то, что в ту далекую эпоху было таким интересным, теперь  превратилось в полный отстой.
 Данила не сомневался, -  преподаватель тех времен с удовольствием поговорил бы с ним о том, что прочел он – и уж конечно, намного увлекательнее освещал свой предмет. Он не был поклонником античной литературы или поэзии, а уж тем более – философии, но вот древнегреческие мифы, которые успел прочесть – показались ему чем-то вроде занимательных, коротких фантастических историй.
 Вторая беда, которая дополняла первую (черствые, не любящие свою профессию учителя, кроме  истории и биологии, но эти предметы, к сожалению, не слишком интересовали Данилу) – это одноклассники. Добрая половина из них вообще ни на что не годилась, кроме как тусоваться, а особенно «продвинутая» часть уже попробовала различные вещества, - не очень мощные (но все еще впереди), - и похвалялась тем, как они добавляют огоньку и перцу в их пока еще потайные вечеринки. Остальные одноклассники не намного лучше, – их от «авангарда» отличал  страх разоблачения, который постепенно угасал, и они шли тем же путем, но чуть поодаль.
 Лишь несколько человек, по наблюдениям Данилы, не стремились попасть в «братство толпы», (как он их про себя прозвал), потому что степень уважения внутри данного братства напрямую зависела от того, какое количество посиделок посетил тот или иной член, и что именно он там делал, - а также она обратно пропорциональна к тем, кто не отметился ни на одной посиделке – и что еще хуже – вообще не выказывал никакого стремления вступить в их сомнительные ряды.
 Но с ними – а их всего трое – возникала другая проблема: Мишка любил машины, Женька – учился рисовать, а Колька – здорово разбирался в компьютерах.
 Никто из них не оценил увлечение Данилы. Колька же, к которому Данила обращался иногда за советом по «железу», несколько раз говорил напрямую – «Да зачем ты все это читаешь? Это же бесполезно! Посмотри кино, - и учись, как я, в компах сечь. Намного интереснее, а потом еще и денег заработаешь».  Сколько ни пытался Данила объяснить приятелю, что интерес и деньги – это разные вещи, может и хорошо, если они совпадают, но совсем необязательно – Колька его не слышал и не хотел услышать.
 Данил давно забросил надежды найти друзей даже среди троих приятелей – они могли обсудить только компьютерную игру, но и здесь проявились расхождения – в последнее время от шутеров у него стала побаливать голова, да и как-то надоели они – уж совсем смысла никакого нет, одна беготня. Он все чаще пробовал разные РПГ, которые его приятелям напротив, казались утомительными.
 В свои 13 лет Данил уже делал попытки перейти от детской фантастики – его первому жанру – к более сложной. До недавнего времени его немного пугали объемы больших книг, но от коротких и смешных рассказов Шекли он уверенно перебрался к Гаррисону, Уилсону с его пауками и Уэсту, после которого его надолго захватила идея о машине времени, - ведь должны же быть времена и получше, чем сейчас, верно? Может в прошлом, а может – в будущем…
 Даниле не давали забыть о машине времени уроки литературы, которые как будто намеренно проводились лишь для того, чтобы поиздеваться над тем, кто открыл для себя невероятно увлекательный мир чтения.  Данил вспоминал о ней даже после того, как - втайне от всех, и, не собираясь на самом деле читать целиком – заглянул в первый том «Гарри Поттера».
 Он бы собрал вагон насмешек в классе, расскажи любому из одноклассников, что две недели назад завершил последнюю книгу. «Братство толпы» считало себя взрослыми, и потому хохотало бы до упаду, а трое приятелей покрутили у виска – фильм посмотреть, - ладно, если мало – есть игры, но прочесть 7 книг, каждая из которых сложнее и толще предыдущей – это для них выглядело бы явным помешательством. Особенно, узнай они, что Данила нередко читал под партой с телефона – и тогда время, проведенное в школе из тюремного заключения превращалось в волшебные залы Хогвардса.
 Несколько раз его засекли, но не догадались, чем он занимается – у всех на уме социальные сети или многочисленные, бестолковые видеоролики.
 Зато после окончания серии романов о приключениях Гарри его перестали пугать размеры книги. Теперь он готов ступить в любой книжный океан – вот только осмыслит и передумает все, что прочел в семитомной саге. Жаль, что он не мог обсудить все свои переживания и рассуждения относительно судьбы героев и книги в целом ни с кем из своих приятелей.
 Данил пробовал общаться в интернете – это все же гораздо лучше, чем ничего, но по разным причинам переписка вскоре прерывалась.
 Может быть, нужно знать человека в жизни для таких разговоров.
 Может быть, интернет вообще не подходит для серьезных тем – сложно говорить с кем-то, кого даже не видишь.
 А возможно, он просто не нашел еще подходящего человека –  не ставил перед собой такой цели до прошлой осени. Ему хотелось верить именно в последний вариант – ведь интернет такой огромный, и там есть всё и вся, просто не сразу найдешь, конечно же…
 «Гарри Поттер» стал рубежом для Данилы – он никогда прежде столько не раздумывал над книгой, хоть ему и понравилась идея машины времени, - да и кто бы от нее отказался? Но все предыдущие книги он читал все-таки не запоем, и не погружался в их миры на полную катушку.
 Конечно же, все его приятели заметили перемену в нем и желание постоянно поднимать темы о сюжете саги, - и честно сказать, все это им уже порядком надоело.
 Хорошо, что они не знали о том, как Данила собирал дополнительную информацию о фильме, книгах, авторе, актерах и даже покупал сувенирную продукцию, которая постепенно превращала его комнату в обитель поттеромана. В школу он приносил лишь малозаметные мелочи, дабы не пасть жертвой «братства толпы» - они не упустят возможность завести себе на потеху классного клоуна поневоле.

 Вот и сегодня – он хотел покататься на скейтборде по площади, но его вскоре пленила мысль, о том, как было бы прекрасно превратить обычную доску с роликами в волшебную метлу и пролететь над городом – хоть один разок!

… Площадь осталась далеко позади, - Данил разгонял свой скейтборд, представляя, как серебристая доска вдруг вытянется, на глазах превращаясь в палку с ветками, и он с разгона лихо взмоет на ней в воздух.
 Но пока скейтборд оставался доской для катания, а Данила уже порядком устал отталкиваться от асфальта, поддерживая угасающую скорость и часто отбрасывая на затылок свои достаточно длинные волосы, которые намокли, спутались и застилали глаза.
 Звук поступившей СМС заставил его остановиться. Это Колька. Хочет знать, составит ли он ему сегодня вечером компанию в Combat Arms. Он хотел набрать ответ, но передумал – Колька с начала лета почти каждый день зовет его в эту массовую стрелялку, но у Данилы никакого желания там появляться уже нет.
 Проводив глазами пыльный и шумный грузовик, Данил пересек дорогу и свернул на узкую парковую дорожку, которая не имела асфальта, но шла ровно и под горку – скейтборд мог по ней катиться без труда.
 «Позже отвечу, - решил он, - может, удастся его потом вытащить на улицу прогуляться…».
 Мишка сейчас ночует на картодроме, поэтому его лучше не трогать, если ты не желаешь обсудить чемпионов гоночных серий или сравнить достоинства разных спортивных автомобилей.
 Женьку, несмотря на его протесты и горячее желание пойти на курсы аниматора родители едва ли не на веревке уволокли с собой в Турцию загорать на пляжах – «чтоб там море стало болотом с тухлой водой, а пляжи – трясиной с жабами и змеями» - причитал Женька накануне, но увы, воля родителей, которые решили таким образом «поправить здоровье» себе и сыну, была  непреклонна.
 Поэтому оставался лишь Колька, но он просиживал целыми днями за Combat Arms и болтал без умолку о своих успехах в игре.

 … Июньское солнце скрылось за кронами парковых деревьев – день выдался ясный, но прохладный, иначе бы Данила взмок намного сильнее, чем сейчас  – в настойчивой погоне за чудом на предельной для него скорости.
 Вторая СМС навела на мысль открыть ее на скамейке (они стояли через каждые метров сто), – в парке почти никто не гулял – вдали прошел мужчина с лохматой собакой, но он свернул на боковую тропинку.
 Данила плюхнулся на жесткие доски старой скамейки, опрокинув скейтборд рядом, и сделал долгий выдох, откинув голову – он катался несколько часов подряд.
 Женька тоже имел скейтборд, но тот отказался сперва от компании приятеля, а затем и вообще от скейтборда. Данил подозревал, что Женьке из-за лишнего веса просто тяжело и неудобно много кататься на нем, но он не хочет в этом признаваться, потому что опасается насмешек. Ну и зря. Данил вообще мало над кем смеялся, разве что над откровенными глупцами.
 СМС-ка вызвала вспышку радости, - это была мама: «Даня, твой первый в году вишневый сок готов. Не тяни, я оставила его на столе. Я ушла. Целую!»
 Мама пошла на работу, - сегодня у нее вторая смена в больнице, но сначала она успела приготовить ему сюрприз.
 Вишневый сок – его самая ранняя страсть с тех пор, как он себя помнит. Не тот, что в магазине, а из настоящей, свежей вишни – отжатый в соковыжималке. Данил готов был пить его литрами еще с яслей, даже при угрозе лопнуть. С того времени он много чего перепробовал, - старые вкусы остались в прошлом, но не этот. Он всегда забывал, что ранняя вишня поспевает в июне – а мама – никогда не забывала, и всегда – из года в год – первый сок становился неожиданным, и таким желанным сюрпризом.
 «Скоро приеду. Спасибо, мама! Ты самая лучшая!!!» - быстро набрал Данила, облизнувшись и уже представляя себе пластиковый кувшинчик на кухне, в котором его ожидал  горячо любимый, кислый напиток цвета крови.
 В ответ пришел смайлик.
 Расценив, что он достаточно сегодня накатался, Данил выбрал обратный путь через парк. Здесь, в тени, -  прохладнее, скейтборд катился неспешно, но практически без дополнительных усилий от  владельца – парк занимал значительную площадь, и как раз именно в эту сторону удобно ехать на чем-либо – дорожка шла под наклоном до самой его границы.
 На прогулку со скейтбордом Данила одел новые, снежно-белые кроссовки. Как и купленные на прошлой неделе светло-синие джинсы, которые еще не разносились. Мама просила его ничего подобного не делать – для таких вещей, как катание по улице, существовали старые вещи.
 Она, как всегда, оказалась права – на одном кроссовке виднелась грязноватая отметина – Данила слетал с доски, и дважды едва удержался на ногах, где-то зацепив бордюр.
 Увидев грязную полосу, ему стало стыдно – мама думает только о нем, а он загружает ее лишней работой и даже не слушает  разумные советы. Он попробовал стереть отметину руками, но не помогло.
 Данил твердо решил избавиться от нее с помощью каких-либо средств, пока мама на работе. Он совсем не хотел действовать наперекор совету матери, - просто… Данила ждал чуда. И если  оно произойдет, - нужно быть к нему готовым во всем.
 Если скейтборд обратится в волшебную метлу, - разве можно летать на ней в старых ботинках и потертых джинсах? Это же неправильно…
 Но мама такого не поймет, поэтому вариант один – ждать чуда и скрывать следы неудач.

 …Парк заканчивался, - среди шумящей под ветром листвы замелькал солнечный диск.
 Навстречу так никто и не попался. Если сегодня чудо и случится, то только здесь – на последнем участке, пока никого нет.
 Данил увеличил скорость и вытянул руки по сторонам, запрокинув голову.
 Скейтборд подпрыгнул на кочке – он резко взмахнул руками, восстанавливая равновесие. Как бы вместо чуда не получить смачный кувырок с доски – и разбитый нос плюс порванные новые джинсы на коленках (такое от мамы не спрячешь) – вот тогда будет чудо из чудес.
 Ему стало одновременно и смешно и немного страшно, - за новую одежду, которой вообще-то сейчас полагалось преспокойно лежать в шкафу, если б не ее хозяин-фантазер.               
 Но он верил до последнего.
 Откуда-то справа раздался звук приближающегося вертолета, - Данил поискал его глазами.
 «Пока не видно, - подумал он, - когда пролетит, то все на сегодня. Да и парк кончится, а там люди дальше ходят».
 Крупный вертолет летел низко и оттого грохотал еще громче.
 Он пролетел над Данилой, когда тот выкатился из парка, не снижая скорости, - рассматривал  воздушную машину над головой.
 В глаза ударил яркий солнечный свет.
 Данил прикрыл их ладонью, и внезапно услышал нарастающий гул слева, когда шум вертолета немного стих.
 Мальчик стремглав повернул голову, - и оказался в тени поезда, который мчался прямо на него. Он почувствовал дрожь земли, -   принял ее за вибрации от винтов вертолета.
 Зеленый, высокий корпус кабины с предупреждающими красными линиями внизу. Две маленькие фары, закрытые решетками и один большой фронтальный фонарь над прямоугольными стеклами кабины машиниста. Железный крюк для автосцепки вагонов.
 Локомотив мелькнул во всех деталях, закрывая собой левую половину мира Данилы.
 Он ведь ходил здесь неоднократно, но не так часто, поэтому железная дорога, которая тянулась параллельно парку и кое-где почти соприкасалась с ним (особенно здесь, на пересечении тропинки для пешеходов и колеи для поездов) совсем вылетела у него из памяти. А шум вертолета перекрыл все остальные звуки.
 Данила слетел со скейтборда, провалившегося в зазор между деревянным помостом и рельсом, едва не растянулся на переходе и рванулся вперед со всей силой и ловкостью, которую смогло выдать его насмерть перепуганное тело.
 В этот же миг оглушительно заревел локомотив – его успел заметить машинист…

                * * *

 Инна Сергеевна сбегала по лестнице, проверяя на ходу сумочку – долгожданный офисный отгул пропадал зря, - она завязла в бытовых делах, поэтому он превратился в домашний рабочий день.  А ведь был план еще с утра пройтись по городу, - за покупками, навестить пару знакомых и может, посидеть в кафе.
 Теперь день потерян, но ей хотелось спасти хотя бы вечер. Покупки придется отложить на три дня, а вот кафе, учитывая погоду, лучше посетить сегодня – подруги уже разошлись, но одна из знакомых второго круга неожиданно быстро согласилась на предложение.
 «Уже успели стену обезобразить, а ведь только что покрасили!» - С неодобрением заметила про себя Инна Сергеевна, пробегая вестибюль первого этажа и созерцая жирную, кривую и прерывистую черту вдоль стены, окрашенной свежей салатовой краской. Черта заканчивалась какими-то неразборчивыми надписями, может быть, логотипом популярной молодежной группы, а может и просто бессмыслицей.
 Судя по виду, это был не маркер и не мел, - похоже, прочертили обуглившейся на костре палкой.
 «И это на первый же день после ремонта, а что эти варвары тут натворят за месяц или год?» Она вздохнула, гадая, кто бы это мог совершить подобного рода подвиг – вчера вечером стена была безупречной.
 Женщина открыла дверь подъезда с электронным замком, сомневаясь в пользе последнего, если конечно, любители «угольного граффити» не проживали здесь же.
Ступив на асфальт, Инна Сергеевна внезапно остановилась.
-  Данил? - позади нее, запищав, закрылась входная дверь.     –  Это ты?
 Прямо на нее шел сын ее соседки, живущий на втором этаже – Лидии Михайловны, врача из центральной больницы. Они давно общались и дружили. Его легко узнать по темно-синей футболке с изображением ворона и надписью «Ravenclaw», - он с ней не расставался.
 Инна Сергеевна была в курсе о его недавнем, но очень глубоком помешательстве на всемирно известной истории о мальчике-волшебнике – видела его комнату в квартире подружки, кроме того, он многим рекомендовал ознакомиться с эпопеей, особенно, если знал, что человек вообще читает книги. Инна Сергеевна попала в число кандидатов одной из первых –  у нее еще много лет назад сложилось хорошее мнение о Даниле, и он это знал. 
 Она лишь скользнула взглядом по его футболке и снова посмотрела вниз.
 На нем не было ни ботинок, ни кроссовок, ни легких летних сандалий.
- Данила? – снова позвала Инна Сергеевна.
- Здравствуйте…., - тихо раздалось в ответ. Мальчик подошел к ней вплотную, медленной и чужой для него походкой.
- Здравствуй. – Теперь она разглядывала его джинсы, которые покрывали какие-то зеленовато-желтые пятна, а кое-где грязь и пыль. Он что, намеренно катался по траве в новых джинсах?!
 - С тобой что-то случилось?
 - Нет…, - все тот же голос, звучащий раза в три тише, чем обычно. – Я был на озере…
 - На озере? А почему ты без обуви?
 - Я оставил ее там…ненадолго.
 - Зачем??? – С ошеломлением спросила Инна Сергеевна. Ее охватило какое-то неизвестное ей чувство.
  Данил не мог стоять прямо и неподвижно. Его клонило то вперед, а то, наоборот, он заваливался на спину. Казалось, он тратит невероятные усилия, чтобы просто стоять на асфальте.
 При этом он совсем не похож на пьяного.
 - Так нужно. – С длительной задержкой все же последовал ответ.
 Ее взгляд был прикован к ногам мальчика, лишенным обуви, поэтому Инна Сергеевна с опозданием обнаружила грязно-серую полосу на его любимой футболке.
 Она расширялась от центра груди к левому боку. Ткань под ней напоминала истертую половую тряпку.
 Там было и что-то еще, но Данил прижимал к себе руку, закрывая обзор. Видно лишь, что футболка за рукой и ниже вся промокла.
 - Данила, что случилось?! – С тревогой в голосе спросила женщина, посмотрев ему в лицо.
 Он держал голову под наклоном и в пол-оборота к ней – левую половину она не могла видеть, кроме того, рассыпавшиеся по лицу длинные светлые волосы создавали дополнительную помеху.
 Данил смотрел прямо на нее одним глазом, (второй спрятался за волосы, как за занавеску) - но взгляд его как будто проникал сквозь нее и дальше.
- Тетя Инна…мне правда нужно идти домой, - он сделал шаг вперед.
- Подожди, ты же, - она потянулась к мальчику.
- Нет! – Данила поднял правую руку в предупреждающем жесте. На ладони блестело какое-то вещество, похожее на машинное масло, только черного цвета и более густое.
- У меня мало времени…, - он прошел мимо нее своей (точнее, совсем не своей) тяжелой походкой, и достал из кармана магнитный ключ.
 С ним было что-то еще…. что-то не то, - Инна Сергеевна заметила это, но никак не могла понять, что именно.
 Дверь запищала и открылась.
 Данил перешагнул порог, и в последний раз она услышала его голос – совсем тихо, будто бы он находился на другом конце длинной улицы.
 - Возьмите его себе…оставьте его себе… он сломался, но другого у меня нет для вас…
 - Что взять? – Механически спросила она, уже ничего не понимая.
 Мальчик что-то повесил на крючок для сумок и пакетов, привернутый к стене у самого домофона.
 - Это…от меня…
 - Данила!!!
 Дверь закрылась.
 Инна Сергеевна бросилась за ним, дернула ручку, но замок уже сработал.
 Несколько долгих секунд она искала собственный ключ, затем с нетерпением приложила его к замку. Но вместо привычного писка раздался более низкий звук, а на табло появилась надпись: «ОШИБКА».
 Вторая попытка завершилась точно так же.
 С недоумением посмотрев на круглый магнитный ключ, женщина протерла его о рукав и плотнее приложила к замку. «ОШИБКА» - словно с раздражением пропищал домофон в третий раз, упорно не открывая дверь.
 «Да как это может быть?!» - подумала Инна Сергеевна. Такая надпись появляется только при неправильном наборе номера квартиры, если же у человека есть магнитный ключ, то дверь просто обязана сразу открыться.
 Может быть, такое и могло произойти, приложи она какой-то неподходящий ключ, но ведь у нее в руках именно тот, что нужен – других не водилось. Инна Сергеевна успешно пользовалась им с момента появления домофона у них в подъезде, и подобного рода сбоев еще не видела.
 Ее взгляд случайно упал на то, что оставил ей Данил.
 Инна Сергеевна осторожно сняла предмет с крючка, разглядывая со всех сторон. Она сразу узнала его – мальчик часто держал эту вещицу в руках, особенно при выходе из квартиры, на лестнице – где встречались все соседи.
 Это был прямоугольный пластиковый брелок для ключей, с которого смотрел Гарри Поттер.
 Но кольцо для ключей теперь пустое, а один край обломан. От скола расходилась паутина трещин. На прозрачном пластике виднелись следы того самого маслянистого вещества, которое перемазало ладонь Данилы.
 Тем не менее, Инна Сергеевна даже не думала бросать брелок, - спрятала его в карман брючного костюма.
 В подъезде что-то звякнуло. Она быстро отошла от двери, - вход в квартиру на втором этаже можно рассмотреть через окошко на лестничном пролете.
 Женщина разглядела приоткрытую входную дверь, - значит, он уже в квартире.
 Сдвинув сумочку с плеча, она нащупала в ней телефон – раздумывая, стоит ли звонить сразу его матери, или же, позвонить куда-то еще?
 В этот момент из квартиры, куда вошел Данил, раздался невероятно дикий животный вопль, - Инна Сергеевна отпрянула от дома, хотя и так стояла на проезжей части.
 Вопль выскочил из полуоткрытой двери квартиры в виде серого комка, молнией прошмыгнул по лестнице и выпрыгнул в то самое раскрытое окошко на лестнице – пролетел по воздуху, шлепнулся на дорогу и понесся прочь гигантскими прыжками, продолжая завывать во все горло.
 Это был Кабачок – любимый кот Данилы, отличавшийся спокойным и ласковым характером, часто ожидавший своего хозяина у двери  - или даже на улице – и обыкновенно не дающий ему прохода, стоило мальчику зайти в квартиру.
 Коту было лет пять, и за эти годы Инна Сергеевна и близко не замечала за ним такого безобразия, да еще в присутствии хозяина. Более того, за всю жизнь ей не приходилось видеть животное в таком приступе панического ужаса.
  «Да что здесь происходит?!!!» - она беспомощно переводила взгляд с окон квартиры своей подруги на лестницу, подъезд и угол дома в конце улицы, за которым исчез воющий кот.

               * * *

…. Инна Сергеевна сидела в небольшой комнате с закрытыми глазами, чувствуя невероятную дурноту. Прямо напротив нее, за столиком с бумагами и компьютером сидел недовольный человек в погонах.
 Она помнила, как дождалась скорую, а буквально вслед за ней приехала подруга – они вместе вошли в квартиру, и увидели на кухне пустой перевернутый графин, стоявший в центре обеденного стола. Под ним натекла небольшая лужица – остатки свежего сока из вишни.
  Данил выпил все до дна, и перевернул графин, оставив его на самом видном месте.
 Инна Сергеевна знала, что это означает – как-то давно, еще в раннем детстве, у него появилась привычка – если ему, к примеру, очень нравилось блюдо, - он съедал все до последней крошки – и переворачивал тарелку. Если это был напиток, то опрокидывался бокал или другая емкость.
Лидия Михайловна с течением времени все же попросила его так не делать, - пачкался стол, но изредка он все же оставлял свой приватный знак на кухне, - и не обязательно он связан только с каким-либо продуктом.
 Это была его высшая степень признательности и благодарности своей маме…
 Далее, несмотря на протесты сотрудников скорой, подруга Инны Сергеевны все же вошла в комнату сына, (как не войти туда матери да еще и медработнику?), - и помощь потребовалась уже ей.
 Вскоре ее увезли в больницу на этой же скорой, ибо Даниле ни скорая, ни больница ничем помочь не могли.
 Полиция обследовала место трагедии по сигналу от машиниста, но обнаружила там обломки скейтборда, пару белых кроссовок, рассыпавшуюся мелочь – и ничего больше.
 
… Мужчина в погонах отложил лист бумаги, и посмотрел на нее:
- Теперь вы вспомнили ход событий?
- Я уже все вам рассказала, и даже не один раз, - слабым голосом ответила Инна Сергеевна.
 Следователь раздраженно выдохнул.
- Вы слышали, что я вам здесь только что сообщил? Или вам необходимы подробности? – Он повернулся к монитору компьютера.
- У подростка зафиксировали тяжелейшие повреждения грудной клетки, особенно с левой стороны, - она просто провалилась внутрь. Видимо, все ребра переломаны, а их осколки пробили легкое, и наверняка достали до сердца. Серьезная черепно-мозговая травма, с той же левой стороны. – Он выглянул из-за монитора.
-  Это лишь первичный осмотр, окончательные результаты будут позже, но я не сомневаюсь, что они покажут еще более фатальную картину.
 Мужчина сцепил руки и положил их на стол, продолжив удивительно мягким тоном:
- Я – не врач, вы, насколько мне известно – тоже. Однако не нужно быть даже санитаром, чтобы понимать – школьник погиб  в момент удара поездом. В самом невероятном случае – в течение следующей минуты-другой.  С такими травмами он не то, что на ноги встать, - дышать не мог, и в сознание прийти также не смог. Такое просто невозможно. – Следователь наклонился к ней.
 - Мы с вами – взрослые люди, и оба прекрасно это понимаем, верно? – Он поиграл бровями.
- И как же вы можете утверждать, что видели его входящим в подъезд, и даже разговаривали с ним, учитывая, что дом № 6 по улице Зеленой находится на расстоянии не менее километра от места происшествия?
 Инна Сергеевна не ответила на вопрос. У нее вдруг все ожило в памяти, - именно сейчас она осознала, что именно было не так с Данилой (с ним все было не так, но кое-что особенно…).
 Его лицо напоминало застывшую, резиновую маску. Как и взгляд, который не фокусировался, - это все она заметила. Но самое главное – его губы не двигались, когда он говорил с ней, как и челюсть…
 Это могло означать только то, что отстраненный, тихий голос мальчика звучал прямо у нее в голове.
- … потому что вы знали погибшего? – голос следователя, отнюдь не тихий и давно огрубевший вернул ее в маленькую, душноватую комнату с застоявшимся запахом табака.
- Это сын моей подруги, - Инна Сергеевна не стала уточнять, что именно спрашивал мужчина, и постаралась не подать виду, о чем именно вспомнила сейчас.
- Тем более, это усугубило ваше состояние. Теперь вы и сами понимаете, - у нас лишь один вариант развития событий, и он очевиден.
- И каков же он? – ей вдруг стало интересно, несмотря на ужас, опустошение и устойчивое чувство потери контакта с реальностью.
- Вы стали свидетелем трагедии. От пережитого вы впали в состояние сильнейшего эмоционального потрясения, подняли пострадавшего на руки и донесли до квартиры. Ключи ведь обнаружили у входной двери, - это вы их обронили при входе. Затем вы связались с вашей подругой, вызвали необходимые службы…
- Вот это да…, - искренне удивилась Инна Сергеевна, - значит, я несла на руках мальчика в крови и в таком жутком состоянии, которое вы описали (левую сторону его тела она так и не увидела, о чем совершенно не жалела) целый километр, меня никто не заметил, и даже никаких следов не осталось, - она осмотрела свой брючный костюм.
- О, вы даже не представляете, на что способны люди в состоянии, близком к аффекту, особенно женщины. – Подчеркнул следователь с видом опытного лектора, читающего тридцать лет одну и ту же тему.
 «Вы, видимо, знаете женщин лучше самих женщин», - с сарказмом подумала Инна Сергеевна, но решила обойтись без шпилек.
 - Свидетелей мы еще найдем, - многие предпочтут не вмешиваться, лицезрев подобное. Относительно следов – вы живете в том же самом подъезде. Но пока вы абсолютно ничего не помните, - ни саму трагедию, ни как несли подростка.
- Я поняла, - кивнула головой Инна Сергеевна. – Значит, я успела еще и переодеться. Фантазии вам не занимать…
- Послушайте, - показное дружелюбие в голосе мужчины мигом испарилось, - никто вас ни в чем не обвиняет, хоть вы и совершили необдуманный поступок, но очевидно, что ученик 7 класса, Даниил Васильевич Савельев погиб на месте происшествия.
- Что вы от меня хотите?
- Заполнение протокола и вашей росписи, - он снова, как хамелеон, сменил интонацию. – Не будем попусту терять время. Я понимаю ваше состояние, но давайте освободим эту историю от мистицизма. Я сталкивался с вещами и похуже, более запутанными и страшными. И всегда находилось рациональное объяснение.
- Вам это ясно? – Он стрельнул глазами, в которых стояла ледяная пустота.
 Инна Сергеевна незаметно сунула руку в карман.
 Может быть, она и допустила бы мысль, что стала жертвой какого-то невероятного наваждения, но, во-первых: этот лысеющий тип с повадками бойцовой собаки никакого доверия не внушал. А его надменный, источающий высокомерие взгляд ясно говорил о том, что следователь уже глубоко уверовал в собственную фантазию и ничего другого не потерпит в своих владениях.
 Во-вторых – в брюках она нащупала именно то, что перечеркивало наспех слепленный шедевр человека в погонах, который он так старательно пытался к ней приклеить.
 Брелок лежал на дне кармана. С отколотым краем и трещинами по всей поверхности.
 Она вдруг вновь увидела поднятую ладонь Данилы, перепачканную маслянистым черным веществом, – которое и сейчас скользило на брелке.
 Черная смазка. Ее всегда можно видеть на рельсах, - так вот что это было…
 Инна Сергеевна захотела достать брелок и сунуть его под самый нос господину всезнайке, но почувствовала как будто волну сопротивления, поднявшуюся от самого брелка.
  Его ведь отберут. А мальчик дал это ей.
  Нет, не так – он подарил его ей…
 «У меня мало времени…», - вспомнила она его слова.
 Он так стремился попасть домой. Наверняка, Данил оставил что-то и для матери, - обязательно оставил, но это уже касается только их двоих.
 «Данила….», - позвала про себя Инна Сергеевна, застегивая карман брюк на обе кнопки.
 «Я не знаю, слышишь ли ты меня. Я не знаю, что все это значит. Я ничего не могу понять. Мне кажется, что я схожу с ума…» - она потрогала брелок через жесткую ткань кармана.
 «Но я твердо знаю, что не отдам эту вещь ни одной живой душе на свете. Я сохраню ее у себя, как того хотел ты….».
 - … а потом прочтете? – оказывается, все это время следователь продолжал что-то говорить.
 - Да. – Ответила на неуслышанный вопрос Инна Сергеевна. – Не забудьте только написать, что его вишневый сок на кухне тоже выпила я – тогда картина будет полной и ясной.
 Следователь одарил ее широкой, самодовольной улыбкой, которая, впрочем, тут же погасла – он увидел, что женщина упала в обморок.

               
                © Владимир Волков.