Савелий

               
               
 - Выручи, - обратился к Степану Савелий, - Всю деревню на два раза обошёл, никто не соглашается. Один пьян, у другого тормозов нет, а третий вообще съехал.
    Савелий умоляюще смотрел на Степана. Глядя в эти глаза, которые выражали глубочайшую тоску и безысходность, нельзя было отказать.
- Чего надо-то? - спросил Степан.
- Понимаешь, моя старая кобыла три дня мучилась, никак не могла ожеребиться. Видно плод оказался очень крупным. Пришлось зарезать, иначе бы пропала.
    - И что?
     - Как что? Нужна большая морозильная камера или большой холодильник, а у меня нет ни того, ни другого. Мясо уже почти сутки лежит, если сегодня не сдам, пропадёт. Придётся выкинуть. Жалко. Жара стоит, сам знаешь какая. Который день поднимается под сорок. Всё-таки июль… Вчера иду по проулку, навстречу узбек Хамид, бывший Сибулонец, я ему говорю:
    - Ну и жара!
 А он мне отвечает, улыбаясь беззубым ртом:
- Это разве жара? Это тепло. Жара в Ташкенте…
    - Как я понял, судя по твоей очень короткой, но содержательной  речи, тебе нужно мясо отвезти в город? – спросил Степан.
    - Конечно, - в улыбке ответил Савелий, радуясь тому, что наконец-то нашёл человека, который согласился ему помочь.
     Через полчаса, погрузив мясо в Уазик, они направились в город, который находился в 30 километрах от их деревни. Подъехали к колбасному цеху, Савелий пошёл договариваться с хозяином. Степан подогнал машину к холодильнику.
    - Всё. Можно сдавать. Цена хорошая, - обрадовано сообщил подошедший Савелий.
    Вышла приёмщица и потребовала справку от ветеринара.
    - Какую ещё справку? - возмутился Савелий.
     - Такую, в которой написано, что твоя скотина была не больна, а здорова, и все прививки поставлены. Может, ты мне дохлую освежевал да сдавать привёз.
    - Бог, с тобой! Ты что такое говоришь? Как можно дохлую скотину сдавать на колбасу? Ведь её же люди будут есть, - распалялся Савелий. Вот те истинный крест, - в знак своей правоты, он три раза перекрестился. - Это моя рабочая лошадь, никогда и ничем не болела, а зарезать пришлось потому, что не смогла ожеребиться.
    - Верю, и Бог всегда со мной, - она вытащила и показала из-за пазухи нательный крестик, искренне, с улыбкой сказала приемщица, - но мне нужна справка, без неё не приму.       Повернулась и пошла.
    Савелий стоял с полуоткрытым ртом и обалдело, ничего не понимая, смотрел ей вслед.
    - Странно, почему ты заранее справку-то не взял? – удивлённо спросил Степан.
    - Я не думал, что она такую важную роль играет.
    - Ты что, Савелий, вчера родился или первый раз мясо сдаёшь?
    - Да нет, родился я 62 года тому назад, а мясо сюда сдавать первый раз приехал. Сам знаешь, скупщики по деревне ездят, никаких справок не спрашивают. Им лишь бы мяса взять побольше да подешевле.
    - Это понятно, но сейчас время такое, что без бумажки никуда не сунешься. На всё нужен документ.
    - А я всё по старинке. Думал, что человек должен быть совестливым, жить без обмана, и ему должны верить и доверять.
    - Ну, Савелий, ну, Савелий. Я слышал, что ты человек наивный и простодушный, но не до такой же степени. Ну, чисто ребёнок. Удивляюсь, как ты со своими рассуждениями дожил до этих годов. Про себя Степан подумал:  «Таких людей, не иначе как Господь охраняет. Без его неустанной помощи, они давно бы вымерли, как мамонты».
   - Что будем делать, к ветеринару за справкой? – спросил Степан.
   - Другого выхода нет, - ответил Савелий.
Ветеринар Егорыч жил в другой деревне, которая находилась на 10 километров дальше той, в которой они жили.
Раньше, лет восемь назад, в каждой деревне было по  два-три больших стада коров и овец. Девяностые годы, как под метёлку, выкосили почти  всю живность. Содержать корову в домашних условиях стало экономически не выгодно. Корма стали очень дорогими. Если даже вручную накосишь сена, смечешь в стога, то подвезти его к дому оказывается, не на чем. Совхозы-то развалились, а частники, у которых есть транспорт, заламывают такую цену, что отпадает всякое желание заниматься этим делом. Коров в деревне осталось столько, что можно по пальцам перечесть. И пасутся они без пастуха, сами по  себе. Куда пожелают, туда и бредут в поисках полянки, где трава посочнее  да позеленее. Когда были совхозы, в каждом селе был свой ветеринар, а то и два. С сокращением поголовья скота сократились и штатные единицы ветеринаров. Вернее, оставили одного на всю округу, а в округе восемь деревень. До пенсии Егорычу осталось два года. Купил он себе двускоростной мопед и мыкается по этим деревням  с прививками. В рабочий день застать его дома считается большой удачей.
     Полуденное солнце поднималось всё выше и выше. День предстоял быть жарким. Брезентовый тент, которым был накрыт Уазик, всё сильнее нагревался. В машине стояла духота. Чем хороша эта машина, так это своей проходимостью. Для сельского жителя она незаменимый помощник. За неё можно и грабли зацепить и небольшую телегу. Можно и копны таскать. Но есть у неё один недостаток. Зимой в ней очень холодно, а летом невыносимо жарко. Правда, когда занят работой, этих недостатков не замечаешь, а если и замечаешь, то не обращаешь на них внимания.
   Минут через сорок добрались до Ступино, село, в котором живёт ветеринар. Нашли его дом. На стук в калитку вышла его жена.
    - А он с утра укатил поросят кастрировать, если шибко нужен, я вынесу адрес, это на другом конце села, - сообщила она.
    Поехали искать Егорыча. Проехав с полкилометра, встретили его самого, ехавшего им навстречу. Степан посигналил фарами. Тот остановился. Савелий сбивчиво объяснил ему цель своего приезда. Егорыч мужик толковый, свой, деревенский, с понятием.
    - Поехали ко мне домой. Хоть и не все прививки ты ставил своей кобыле, но справку я тебе выпишу, коль такое дело. А вообще, надо было мне звонить. Я бы смог спасти и её и жеребёнка. Жалко кобылу, три дня мучилась.
    - Странно, как бы ты её спас, если у неё плод оказался крупным? – с недоверием возразил Савелий.
    - Это моё дело. Всю жизнь этим занимаюсь. Скотину спасаю. Сделал бы кесарево сечение и все были бы живы.
    - Неужели и скотине это делают? - удивился Савелий.
    - Скотина, что и люди – всё понимает, только сказать не может. Хорошо, что меня здесь встретили, а то я собирался в Фёдоровку, там бы пробыл до вечера.
     Подъехали к дому. Через несколько минут, Егорыч вынес исписанный лист, заверенный круглой печатью. Савелий осторожно сложил вчетверо заветную справку и сунул в нагрудный карман пиджака. Для убедительности похлопал по нему снаружи ладошкой.
    - Вот, вспомнил старый анекдот про ветеринара, только ты, Егорыч, не прими это в свой адрес, - воскликнул Степан.
    - Давай, рассказывай, - заинтригованно ответил тот.
    - Приходит ветеринар к доктору, садится на стул. Тот у него спрашивает: « На что жалуетесь?» А  ветеринар: «Если ты хороший доктор, зачем спрашиваешь? Я вот, прихожу в коровник, а там их больше сотни, и ни у кого не спрашиваю. Лечу и всё» - «Интересно, -загадочно протянул доктор и почесал свою лысую макушку.  А потом, видно, приняв решение, дал распоряжение  процедурной медсестре:  «Катя, этому больному выдай тампон и флакон с зелёнкой. Пусть зайдёт за ширму и хорошенько намажет свою мошонку зелёнкой, ты проверишь. Если через пять минут не полегчает, будем резать». Он повернул голову в сторону больного, а того и след простыл. Как ветром сдуло.
    - Ха, ха, ха, - зычно рассмеялся Егорыч, - Давно не слышал хорошего анекдота.
    Пожав друг другу руки, они распрощались.
    - Всё, можно ехать, - облегчённо сказал Савелий, и они двинулись в обратный путь.
    Июльское солнце неумолимо клонилось к зениту. Местами асфальт начинал плавиться. Мясо, лежащее в салоне машины, покрылось тёмно – коричневой коркой. При въезде город, перед мостом через Кию, произошла авария. Столкнулись две машины. Пришлось ждать минут двадцать, пока рассосется пробка. На территорию колбасного цеха они приехали уже в третьем часу по полудню. Степан,  лихо  развернув  Уазик,   сдал задом к дверям холодильника. Отстегнув тент и закинув его на крышу машины, открыл задний борт. Из будки, стоящей поодаль, вылез облезлый и заспанный пёс. Оглядев приезжих, начал незлобно, как по принуждению лаять.
     - Ты что, Севастьян, не узнал своих крестьян? – улыбаясь и показывая своё хорошее, приподнятое настроение, - спросил Савелий.
Появилась приёмщица. Савелий подал ей справку. Бегло  просмотрев, положила в папку.
     - А сколько лет вашей кобыле? – как бы невзначай  спросила приёмщица.
    - О – О – О, - протянул хозяин, - Да ей, наверное, уже лет 18, а может, и больше.
     От этого ответа у приёмщицы даже нижняя челюсть отпала. Складывалось такое впечатление, что если бы кобылу не зарезали, то завтра она умерла бы от старости.
     - А мы, старше шести лет не принимаем, - категорично заявила приёмщица.
    - Как так не принимаете? – возмутился Савелий.
    - Очень просто, не принимаем и всё, – сказав это, она повернулась и пошла.
     - Чёрт, чёрт, чёрт, - не ожидая такого поворота дела, возмутился Степан, - Ну кто тебя за язык дёргал, зачем ты ей сказал, что кобыле 18 лет, а может и больше? Надо было уже сказать, что она года на два старше тебя, - с язвительной подковыркой выпалил он.
    - Ну, зачем же врать-то? Я ей правду сказал.
    - Кому нужна твоя, правда?
     Степан закурил, обдумывая сложившуюся ситуацию. Присев на корточки и обхватив седую голову мозолистыми руками, Савелий молчал. Лишь иногда от него доносился низкий, от самого сердца душевный стон. Он рвал душу на части и не давал покоя.
     Что делать? Где справедливость человеческая? Когда наступит то время, когда человек человека будет понимать без всякого злого умысла и материальной выгоды для себя? В глубине души, Савелий верил, что время это скоро наступит.
     Степан вспомнил про старого знакомого казаха, занимавшегося скупкой и продажей мяса. Аргын - бывший сиделец, волею судьбы оказавшийся в этом холодном краю.
    - Садись, поехали, - сказал он Савелию.
    - Куда?
     - Испробуем последний вариант. Если уж там ничего не получится, тогда всё…
    Жил Аргын неподалёку. Добрались быстро. Он оказался дома и был в хорошем настроении. Видно, дела его шли хорошо. Выслушав рассказ Савелия о его мытарствах, он сразу принял решение:
 - Перекладывайте мясо в мою машину, - сказал он и пошёл к себе в дом.
 Вернулся с ведром холодной воды и тряпкой. Степан с Савелием перекладывали мясо в старенький «Москвич – сапожок», а Аргын смачивал его водой. Под действием влаги запёкшиеся корки отмякли, и мясо приобрело более-менее естественный вид.
    - Ждите, - сказал Аргын и уехал.
    - Неужели сдаст, она же видела это мясо, - с долей сомнения спросил Савелий.
     - Этот сдаст. Он все лазейки знает, - уверенно заверил Степан.
     Действительно, минут через сорок появился Аргын. «Сапожок» его был пуст.
      - В общем, так, мужики. Ваше мясо, на свой страх и риск, она взяла, но за половину цены. Деньги получите через неделю. Так же подъедешь ко мне, и съездим. Конечно, если вы не согласны, можем сейчас же поехать и забрать.
     - Что ты, что ты, зачем забирать? Спасибо за это. Хоть половину получу, и то деньги. В противном случае, пришлось бы всё выкинуть. Тухлое мясо даже собаки не грызут, - выпалил Савелий с таким  оптимизмом, что будто тот неподъёмный груз, та тяжесть, которая давила на плечи, на его душу и не давала спокойно жить, дышать и мыслить, наконец-то сброшен. Он это ощущал физически. Ему  казалось, что он  помолодел,  и на много. Улыбнувшись широкой улыбкой, вздохнул полной грудью. Всё таки есть  Господь, - промелькнуло у него в голове…