Борис

 Кабанчик Борис имел в этом году приключение. Его хозяйка Карина решила порадовать домашнего питомца на его день рождения, устроив ему осенний пикник в дубовой роще. Трудно сказать, как такая идея пришла ей в голову. Да, впрочем, и не про неё это повествование. Наслышана, видимо, была Карина о любви свиней к желудям, вот и захотелось ей устроить свиную радость Борису. Борис, между тем, не был свиньёй в прямом смысле этого слова. Борис был кабан, причём кабан декоративный.
 В чём эта декорация состояла трудно понять. Страшен был лик Бориса необычайно. От ужаса, в который мог впасть созерцатель Бориса, спасала мелкокалиберность кабанчика. Роста в его холке было не намного больше, чем у болонки. А может быть это и хорошо? Имел бы он среднестатистический кабаний рост, то мог бы пугать своим свиным рылом не только женщин и детей, но и повзрослевших представителей сильного пола. Возможно, эта брутальность первоначально и привлекла его хозяйку.
 Так вот, села Карина на свой Мерседес и поехала в сторону дубовой рощи, где по её представлению было великое множество желудей, готовых доставить радость Борису. Действительно, по приезду так и оказалось. Выпустила она Бориса на природу, чтобы он смог ощутить радость единения с родной свиной стихией.
 Борис первоначально опешил, оказавшись вдруг вне уюта благоустроенной квартиры, но быстро пришёл в себя, почувствовав обилие желудей. Начал Борис радостно метаться туда-сюда, набивая своё нутро хрустящими желудями. И как-то незаметно для себя оказался в местности ему незнакомой.
 Карина не сразу осознала исчезновение Бориса. Вот только что Борис весело хрюкал и повизгивал, радостно удивленный обилием свиной радости, шуршал листьями, как вдруг это шуршание затихло, унесённое осенним ветром. Да и хрюканье с повизгиванием перестало доходить до слуха Карины. Осознание свершившегося пришло к ним почти одновременно.
 Борис сел на свой закрученный хвост, беспомощно оглядываясь и прислушиваясь. Карина в это время принялась кричать и метаться вокруг Мерседеса, пытаясь на свой голос выманить Бориса из недр рощи. Но всё было тщетно. Усилившийся вдруг ветер уносил голос Карины в ненужное направление. Так вот, волею судеб Борис и Карина были разлучены.
 Приближался вечер. Карина устала кричать, и вдруг начала сердиться на Бориса. Ей вдруг пришла в голову мысль, будто бы сам Борис виноват в случившемся. Будто бы сам Борис спровоцировал её на эту вылазку в дубовую рощу вследствие своей свиной сущности. Вдруг вспомнилось ей, как однажды её гости, будучи выпившими, принялись уговаривать ее свезти Бориса на шашлыки в виде основного блюда. Тогда это показалось Карине кощунством, ну а теперь она уже начала жалеть, считая тогдашнее своё решение необдуманным. «Кабанчег и есть кабанчег» - с горестью подумала Карина, села в Мерседес и укатила к своей повседневной обыденности.
 Вечер между тем приблизился вплотную, а Борис продолжал сидеть на своём закрученном хвостике, охваченный смятением. Вот уже повеяло ночной свежестью. Борис первый раз столкнулся с подобным природным явлениям и, желая избежать этой напасти, инстинктивно принялся зарываться в толстый многолетний слой опавшей листвы.
 Вначале это помогало, но через некоторое время хрупкая колкость высохших листьев и сырости земли в большей степени не грели, а остужали Бориса. Как бы Борис ни пытался удобнее устроиться ничего не выходило. Бледная выщербленная луна уже вовсю сияла в проплешину между ветвями, а несчастный Борис никак не мог забыться сном. Желая хоть как-то согреться, Борис выбрался из своей неуютной постели, и начал бегать, имея целью хоть немного разогреть стынущую кровь.
 И вот через некоторое время Борис заметил вдалеке едва уловимый свет. Сперва Борис принял это свечение за некий обман зрения или за возможный отблеск ущербной луны. Не имея надежды, Борис все-таки побежал в сторону этого неясного блеска. Да и разницы ему, пожалуй, никакой и не было. Или бегать вокруг дуба, имея целью согреть себя внутренним теплом, или бежать в любую сторону, преследуя ту же самую цель.
 Чем дальше Борис бежал, тем этот неведомый свет становился всё явственнее и явственнее. Вдруг Борис выбежал на открытое место. На этом открытом месте располагался небольшой домик. Это строение только отчасти могло быть отнесено к категории домов, и представляло собою нечто среднее между строительным вагончиком, вросшим в землю, сараем или избушкой халупного вида, но без курьих ножек. Но и это неприглядное сооружение обрадовало Бориса.
 Борис двинулся в сторону обнаруженной им избушки с целью обрести кров, так как стол он уже обрёл в полной степени среди желудёвого изобилия. Будучи по своей природной сущности свиньёй, кабанчик Борис без особого приглашения втиснулся в неплотно закрытую дверь. Да и зачем такие излишки этикета!?
 Обитателем этого убогого жилья был некто Мыкола. Мыкола позиционировал себя как бывшего интеллигентного человека. К категории людей без определённого места жительства Мыкола себя не относил. Было у него это место жительство. Ещё в стародавние времена, когда Мыкола начинал свою карьеру ещё как бомж, он случайно набрёл на несанкционированную свалку. Свалка эта находилась вдалеке от ближайшего очага цивилизации, и тогдашние коллеги Мыколы на эту свалку не набрели. Его коллеги предпочитали блага городской цивилизации лону природы. Поддерживало функционирование этого объекта местное садово-огородническое товарищество. Потихоньку это товарищество развивалось. Временные косые и кривые домики заменялись капитальными двухэтажными и изредка даже трёхэтажными. Народ там селился всерьёз и надолго. Вместе с развивающимся на месте садово-огороднического товарищества посёлком росла и свалка, дававшая благоденствие Мыколе. Недалеко от этой свалки находилось заброшенное строение. Вероятно в стародавние времена, некто, будучи членом садово-огородного товарищества, и имея в себе стремление к уединению, поселился в стороне от общей скученности. Этот неведомый некто не был сторонником изящества в архитектуре, но любил добротность и прочность. Поэтому построенная им хибара пронесла через многие года способность давать кров. Куда впоследствии делся этот неведомый архитектор неизвестно.
Мыкола же, воспользовавшись этой полезной способностью и, не имея другого жилья, устроил себе нечто вроде загородной резиденции. Многие люди мечтают работать в непосредственной близости возле своего жилья. Так вот Мыкола для себя осуществил эту мечту.
 Свалка, которая по существу являлась работой для Мыколы, находилась совсем рядом, прямо по тропинке, через дубовую рощу. При этом никаких пробок и прочего транспортного коллапса на этом пути никогда не возникало. Мыкола почти каждое утро отправлялся на службу, добывал там полезные вещи, кои в основном представляли собой разные металлы и стеклотару. С этими полезностями он отправлялся в соответствующие организации, где и менял добытое непосильным трудом, на звонкую монету. И уже с этой звонкой монетой следовал в одно торговое заведение, которое специализировалось на бытовой химии.
 В этом торговом заведении не покладая рук трудилась одна бодрая и жизнерадостная женщина неопределённого возраста. Как звали эту женщину, мало кто знал, разве только её близкие родственники и непосредственный начальник. Но, чтобы компенсировать это прискорбное незнание добрая женщина отзывалась на всякое имя, которое ей мог присвоить любой посетитель этой торговой точки. Она в равной степени откликалась на Дашу, Глашу, Машу и Наташу.
Мыкола так и вообще избегал обращаться к ней по имени. Когда ему было надо, он обращался к ней: Э-э-э, или Мэ-э- э. Но и на это обращение добрая женщина реагировала как на собственное имя. В этот раз, как и обычно Мыколе был предложен ассортимент, но Глаша-Маша настоятельно впендюривала Мыколе новый интересный бренд, причём со скидкой. «Ты посмотри» - говорила добрая женщина – «Какое качество упаковки! Это вовсе не химия какая-то. Это партию мартини забраковали, и всё без всяких там добавок пустили как моющее средство». Добрая женщина тыкала Мыклоле под нос распечатанную бутылку: «Понюхай». Мыкола нюхал. Пахло чёрт знает чем, но стойкий запах мятного зубного порошка преобладал над общей гаммой ароматов.
 Наконец Мыкола поддался уговорам, купил энное количество этого чудодейственного чистящего эликсира и вышел на крыльцо, дабы продегустировать купленное. Выпитый флакон оставил после себя долгое и непонятное послевкусие, после которого появилось внезапное желание закусить. На счастье прямо за домом, в котором находилась торговая точка, был мусорный бачок. В этот бачок какие-то неизвестные и небережливые люди выбросили последствия недавнего обильного застолья. Помимо всяких вкусностей, там ещё имелась недопитое пиво в пластиковой бутылке.
Мыкола съел половину вкусностей, вторую половину упаковал в полиэтиленовый пакет, найденный тут же. Дабы не отягощать рук лишней поклажей Мыкола выпил пиво, не отходя от помойки. Затем довольно рыгнул, издав звук, которому мог позавидовать любой атомный ледокол, и отправился в своё жилище. Уже подходя к своему жилищу Мыкола, почувствовал помимо алкогольной составляющей, некую скрытую химическую сущность забракованного мартини. Окружающая дубовая роща вдруг озарилась весёлой расцветкой, которую не всякий Ван Гог мог изобразить, и наполнилась весёлым звучанием, круче всякого органа Иоганна Себастьяна Баха. Однако к вещам  подобного рода, свойственным бытовой химии, Мыкола давно привык и не сильно удивился.
 Уже вечерело. Мыкола зажёг светильник, который состоял из плошки заполненной несъедобным маслом и фитиля. Фитиль радужно засиял. Мыкола, имея целью продлить радость жизни, добавил в себя ещё неведомого, весёлого мартини, и завалился спать. Тут и появился кабанчик Борис. Услышав скрип отворяющейся двери, Мыкола приподнялся на лежанке, посмотрел в сторону входной двери.
 - Кто там припёрся? – невежливо осведомился Мыкола, пытаясь узреть среди разноцветных весёлых всполохов неизвестного гостя.
 - Это я, кабанчик Борис – ответил Борис на неласковый вопрос.
 - Чего припёрся? – продолжил Мыкола, пытаясь увидеть неразличимого гостя.
 - Да вот, погреться бы – с просьбой в голосе продолжил Борис.
 Наступила пауза, во время которой Мыкола слепо взирал на дверь, пытаясь хоть кого-то увидеть. Но тщетно. «Это, наверное, мартини чудит» - подумал Мыкола и собрался продолжить свой путь в царствие Морфея. Но Борис помешал этому начинанию.
 - Не туда пялишься, ниже посмотри – надоумил Борис Мыколу.
 - Чего? – не понял Мыкола, уже одной ногой вступивший за ворота, ведущие в мир сновидений.
 - Ниже смотри, я говорю!
Мыкола посмотрел ниже. Да, действительно в самом низу в проёме приоткрытой двери маячило свиное рыло. «Крепко же меня сегодня вставило» - подумал Мыкола. Однако гости из мира бытовой химии никогда не обижали Мыколу. Не было ещё таких случаев. Ну, донимали они его порою долгими непонятными разговорами, маячили перед глазами без каких-либо тяжёлых последствий. И на этот раз Мыкола благоразумно решил с гостем не спорить, предполагая его исчезновение после того, как организм полностью переработает выпитое. Борис же со своей стороны это понимающее молчание Мыколы воспринял как благоприятный знак и продолжил общение с Мыколой:
 - Так я всё-таки зайду? – попросился Борис.
 - Да заходи – пригласил Мыкола – Только чего ты ползком? Встань и ходи.
Мыкола принял всего кабанчика Бориса за голову, просунувшуюся в дверь, а само тело, как думалось Мыколе, лежало за порогом. Когда Борис продвинулся вглубь хибарки, Мыкола пришёл в некоторое недоумение. Незваный гость показался Мыколе ходячей расчленёнкой, говорящая голова здесь, а тело - неизвестно где. Но это особо не удивило Мыколу. «Этот хоть ручонки тянуть ко мне не будет» - здраво рассудил Мыкола, и повернулся на бок уже готовый погрузиться в сон. Но Борис не дал осуществиться этим планам, продолжил общение с Мыколой:
 - А можно я к тебе в постель лягу, а то мне холодно?
 - Не знаю – ответил Мыкола – А это вообще скрепно ложиться в одну койку двум мужикам, если к тому же один из них кабан?
 - Я полагаю мне можно – ответил Борис – а ты уж думай про себя как хочешь.
 «Вполне разумно» - решил Мыкола и не стал препятствовать действиям Бориса. Да и уж если честно говорить, сам Мыкола не верил в реальное существование некой ходячей и говорящей головы, и всякое активное противодействие деятельности Бориса считал зряшным. Мыкола немного поворочался у себя на лежанке, устраиваясь поудобнее, и уже окончательно заснул. А кабанчик Борис запрыгнул к Мыколе в койку и, забравшись к Мыколе под рубашку, хотел устроиться, как бывало в его прежней жизни между сисечками. Но у Мыколы, в отличие от Карины, сисечки отсутствовали. Но зато присутствовала густая пахучая растительность. Растительность пахла в основном Мыколой, немного едой и довольно сильно химией. От Карины тоже пахло. Но Карина постоянно мылась, умывалась, выскребалась, так что, в конечном счете, почти не имела своего запаха. При этом она использовала разнообразную косметику, запах которой по большей части для Бориса мало отличался от запаха Мыколиной бытовой химии.
 Борис уже было, как и Мыкола, начал погружаться в сон, но вдруг почувствовал присутствие неких других существ. Эти существа были намного мельче Бориса, и скорее всего, являлись коренными обитателями Мыколиной растительности. Эти существа прогуливались среди волос Мыколы, как грибники среди леса. И вот вдруг, эти неведомые Борису существа набрели на самого Бориса. Борис почувствовал, как они скребутся, щекочутся, и забираются на него, как давеча сам Борис забирался на Мыколу.
 - Вы кто? – спросил Борис, обращаясь к неведомым незнакомцам.
 - Мы - воши – ответили невидимые Борису существа тихими голосами – ты спи, спи, ночь уже.
И Борис уснул.
 Вот уже вплотную приблизилось утро. Беспокойный Мыкола томился спазмами желудка. И вдруг он почувствовал позывы тошноты. Когда эти позывы достигли апогея, Мыкола приподнялся на локте, и его вырвала прямо на пол. Ощутив после этого значительное облегчение, Мыкола повернулся на другой бок и задрых. А вот Борис, потревоженный Мыколой, пробудился, и сразу же потерял интерес ко сну. «Пожалуй, надо бы позавтракать» - рассудил Борис, который привык иметь к своему утреннему пробуждению горячий завтрак. Но обстоятельства теперешнего существования Бориса в значительной степени отличались от вчерашних. Впрочем, Борис понюхал воздух и почувствовал наличие съедобного. Это съедобное лежало прями на полу перед лежанкой, парило и сверх того испускало слабое, но явственное фиолетовое свечение. Это свечение не мог пересилить даже тусклый свет народившегося утра, проникающий через грязное оконце. Скорее всего, это свечение производил неведомый напиток, выпитый Мыколой на ночь. Плотная пища, которую Мыкола употребил перед вечерней дозой загадочного мартини, не пустила мартини дальше в организм. И вот теперь, утренним экспрессом всё вышло наружу.
 Однако, Борис не стал вдаваться в подобные физиологические особенности организма Мыколы, а просто съел всё имеющееся в наличии. Съел и затаился, поглощённый неясными ощущениями. Так как Борис имел значительно меньший по сравнению с Мыколой вес тела, то концентрация мартини в организме Бориса оказалась куда большей, чем у Мыколы. Вначале это сказалось на мелких существах, поселившихся на теле Бориса, они начали усиленно вошкаться, суетиться, переползать с места на место. И вдруг, как по команде юными и смешными голосами затянули «Как прекрасен этот мир!». Первое время Борис не понял, откуда исходит пение. Ну, а потом это знание для него стало неактуальным. Сам Борис вдруг ощутил испепеляющий жар, идущий изнутри, непреодолимую весёлость, и желание бежать куда угодно, и вообще неважно куда.
 Борис поддался этому желанию и галопом помчался в начинающееся утро. Существа, поселившиеся на Борисе, почувствовав это стремительное движение, запели кавалерийскую песню. Но долго заниматься концертной деятельностью у них не получилось. Борис первым делом бросился в глубокую лужу стремясь избавиться от внутреннего жара, и начал в этой луже валяться и бултыхаться. Неизвестные певцы, замолкли, видимо набрали полный рот воды, и дополнительно к этому присоединились к пресноводному планктону лужи. А Борис, между тем, получив облегчение от водных процедур, выбрался на сухие дубовые листья, и забылся легкой утреней дрёмой.
 Разбудила Бориса белка. Белка спустилась с дуба, и принялась весело скакать возле лежащего Бориса. Пробудившийся Борис смотрел на резвящуюся белку одним глазом. Белка, ощутив на себе внимание проснувшегося Бориса, предусмотрительно забралась на дуб, и уже с высоты этого растения продолжила изучать Бориса. Борис лежал и смотрел на белку. Ничего не происходило. Белка, желая ускорить темп жизни, побежала за своей подругой, и уже вместе с ней начала бросать с дуба жёлуди на Бориса.
 Но Борис лежал неподвижно и никакой реакции на возню белок не проявлял. Белки продолжали кидать в Бориса жёлуди, переговариваясь, с высоты дуба, и хихикали, видимо довольные своим хулиганством. Однако когда Борис немного приподнялся, и прожевал набросанные с дуба жёлуди, белки обиделись и убежали. Вместо белок появилась суетливая мышь. Возможно, мышь соображала, как можно было бы использовать Бориса в народно-хозяйственных целях. Но не найдя никакого подходящего решения скрылась в недрах дубовых листьев. Через довольно продолжительное время появился ёж. Ёж забавно пыхтел, нюхал Бориса в пятачок, щекотал своими колючками.
 Борис хотел было поговорить с ежом про жизнь, но тот ничего не ответил, только неразборчиво пропыхтел что-то и удалился по своим делам, оставив Бориса в одиночестве. Борис от одиночества не страдал и был вполне доволен сам собой. Он вспоминал телевизионные передачи о лесной жизни. Ему даже показалась странным, насколько телевизионные зверюшки оказались похожи на настоящих.
 Утро уже было в самом разгаре, когда вдруг до Бориса донёсся голос Мыколы. Борис с некоторым усилием поднялся на ноги и пошёл на голос. Ему стало интересно, с какой такой целью малознакомый ему человек зовёт его к себе. Но ничего доброго из этого утреннего свидания не получилось. Как только Борис оказался в непосредственной близости от Мыколы, Мыкола схватил Бориса цепкими натруженными руками и засунул в пыльный мешок. Такого коварства от человека, с которым только что делил ложе, Борис не ожидал. Борис ругался, бился в мешке, но изменить свою судьбу он уже не мог. Мыкола перебросил мешок через плечо и, несмотря на протесты Бориса, двинулся в обычный для себя коммерческий рейс.
 Утром, когда Мыкола пробудился от мартини, у него возникло ощущение реальности произошедшего прошлой ночью. Ощущение ощущением, но сразу обнаружить следы загадочной говорящей головы Мыкола не мог. Сел к себе на лежанку, начал почесываться в различных местах тела, и вдруг обнаружил у себя на груди нечто похожее на пролежень. Хоть и был Борис невелик ростом, но веса в своём теле имел достаточно. И у Мыколы под действием этого избыточного веса образовалось некое углубление повторяющее форму Бориса, и помятость волосяного покрова.
Мыкола подробно ощупал свою грудь покрытую густой растительностью. Точно! «Ночевала тучка золотая на груди утёса великана» - почему-то пришло в голову Мыколе. «Ключевое слово «золотая» - подытожил он. И тогда Мыкола, выйдя на свежий воздух, решил подманить вчерашнего постояльца, выкрикивая в свежесть осеннего утра вспомнившееся ему имя. Ну и дальше произошло то, что произошло.
 Уже обретя свою добычу и засунув её в мешок, Мыкола начал прикидывать куда лучше пристроить добытое. Ни под категорию металлов, ни под категорию стеклотары, содержимое мешка не подходило. Тогда Мыкола принял решение идти коротким путём, и направился непосредственно в магазин бытовой химии. «Если мне там впаривают непонятную жидкость, обзывая её мартини, почему бы и мне попробовать наудачу. И вообще, кто не рискует, тот не пьёт мартини» - подумал Мыкола.
 Добрая женщина из магазина не очень праздновала появление Мыколы. Да к тому же он припёрся в магазин с непонятным грязным мешком. Добрая женщина не предполагала увидеть Мыколу сегодня. Даже вообще его увидеть. Доходили до неё слухи о его уединённом бытие: живёт будто бы он в лесу сам по себе. Если с таким что-либо и случится, то искать его особо не будут. Да и не особо тоже. Исчез человек, да и ладно. Это позволяло проводить на нём разного рода биохимические эксперименты. Одним словом проверяла на нём добрая женщина новоприобретённый и неопробованный товар перед его массовой распродажей. До сих пор доброй женщине везло с её экспериментами. Мыколе тоже. Но это его внезапное появление в магазине с непонятным мешком немного напрягло добрую женщину. «А вдруг это ему так неудачно в голову вступило? - подумала она - С чего это он вдруг сразу с помойки ко мне?».
Мыкола со своей стороны почувствовал нервное напряжение, исходящее от продавщицы, не знал с чего бы начать. Стоял у прилавка, перекидывая свой мешок из руки в руку. Но это молчаливое стояние с мешком затягивалось. Первой не выдержала продавщица:
- А ты что сюда с мешком заявился, я тут стеклотару не принимаю.
 - А я и не стеклотару принёс – оправдывался Мыкола – Вот тут у меня чудо одно. Может сразу же на мартини и махнёмся?
 - Чудо это то, что ты ещё не загнулся – не подумав, ляпнула продавщица, но, спохватившись, продолжила вопросом – Что там у тебя?
 - Это у меня нуфлон даурский редкоземельный – напустил тумана Мыкола.
 - Покажи!
Мыкола перекинул мешок, через прилавок, передав его в руки продавщице. Та приняла его с брезгливой опаской, стараясь держать подальше от себя, и распахнула, заглянув внутрь. Из глубины мешка на неё с укоризной смотрел кабанчик Борис.
 - Что это? – обратилась она с вопросом к Мыколе.
 - Не что, а кто – вместо Мыколы из глубины мешка ответил кабанчик Борис – Я кабанчик Борис!
 - Ой! – завопила продавщица и уронила мешок.
 Кабанчик Борис выкатился из мешка, и влекомый закруглённостью своего тела и вращательным моментом, случайно переданным ему продавщицей, покатился в подсобное помещение. Оказавшись в центре затемнённой комнаты, кабанчик Борис сел на свой закрученный хвост, и осмотрелся по сторонам. Да там ничего интересного и не было. Были разные неясные коробки, ящики и тюки. Истошно пахло химией. Внизу между ящиками в плинтусе имелся промежуток в виде дыры. В недрах этой дыры горели два огненных красных глаза, взирающих на Бориса.
 - Ты кто? – полюбопытствовал Борис, вглядываясь в темноту неясного отверстия.
 - Я - крыса Глория – ответили Борису из темноты.
 - А я - кабанчик Борис.
 - Приятно познакомиться – ответила крыса.
 - А ты что здесь делаешь? – продолжил разговор Борис.
- А я в соседней аптеке провизором работаю. Вот зашла за ингредиентами.
 - Ну, коль зашла, проходи – с барского плеча отвалил Борис, вероятно забыв, о своих птичьих правах.
 Глория вышла на ласковый зов кабанчика, и тогда Борис смог хорошо её рассмотреть. Глория понравилась Борису. Она была белая и пушистая, с приятными розовыми глазками, розовым носиком, и гладко выбритым розовым хвостиком. Крыса подошла вплотную к Борису, и понюхала его в самую ноздрю пятачка. Борис захихикал, и едва не чихнул, почувствовав щекотку. Крысе, понравилась радость, с которой встретил её кабанчик, и она мило улыбнулась ему в ответ.
 - А ты, что здесь забыл? – решила продолжить разговор Глория.
 - Да, я так, забежал тут ненадолго, посмотреть, что да как – врал напропалую Борис, который и сам толком не мог понять, как судьба закинула его в эту лавку бытовой химии.
 - А. Ну понятно – крыса удалилась от кабанчика и начала рыться в ящике, стоявшем в углу.
 Кабанчик молча наблюдал, как Глория по-хозяйски набивает нечто скрытое от Бориса в защёчные мешки. Но вдруг со стороны торгового зала послышались шум и ругань. Крыса, явно лучше ориентирующаяся в обстоятельствах пребывания в подсобке, резво выскочила из ящика и удалилась в скрытое убежище, сверкнув розовым хвостиком. А шум и гам производили Мыкола и продавщица. Мыкола требовал выхлопа от удачного, как ему казалось гешефта, а продавщица стремилась выпроводить Мыколу пустопорожним образом.
 - Пошёл отсюда! – орала добрая женщина – Притащил непонятно что, а мне ещё и платить за это!
 - От двух флаконов не обеднела бы! – резонно оспаривал свою правоту Мыкола – Мне за этого редкоземельного нуфлона в живом уголке тыщу предлагали!
 Это, конечно, Мыкола врал. Не то, что у него сильно горели трубы. Ни в какой живой уголок Мыкола не хаживал, хотел он на сегодня сократить свои приключения, получить желаемое и удалиться в своё уединение, слушать музыку леса и наблюдать краски осеннего заката. Но это понятное желание никак не хотело материализоваться. Между этим желанием и Мыколой маячила эта добрая женщина.
 - Всё! Надоело! Отдавай мне нуфлона! Сейчас вернусь с деньжищами и всю твою лавку скуплю!
 - Да как же я его верну?! Он незнамо куда укатился!
 - Тогда дай! Я сам его заберу! – надрывался Мыкола, порываясь проследовать за Борисом в подсобку.
 - Чего?!
 Вообще продавщица могла бы так препираться до вечера, но одно обстоятельство ограничивало её во времени. Хозяин магазина собирался зайти с утра, пролистать документы, и вот эта сцена у фонтана с Мыколой была неуместна. Да и если честно сказать, у этой продавщицы был свой незаконный бизнес. Часть товара, который она впаривала бомжам был её собственным, и не имел никакого отношения к хозяину магазина. Он, хозяин, о чем-то таком подозревал, но понимая профессиональные вредности, возникающие в этой производственной среде, смотрел на шалости продавщицы сквозь пальцы. Но, конечно, всему же есть граница. Ежели чего, он выставил бы её за дверь, не задумываясь.
 Такое развитие событий никак не устраивало эту добрую женщину, и она решила смягчиться, выставить Мыколу на улицу малой кровью. Она, наконец, всучила Мыколе два флакона с весёлым содержанием. Мыкола некоторое время для проформы поерепенился, но, ощутив в руках весомую радость желанных флаконов, гордо удалился на крыльцо.
Теперь предстояло разобраться с Борисом. Продавщица для этого случая разработала собственную дорожную карту, довольно простую. Если вдруг хозяин заявится ещё до того момента, когда она выставит нуфлона на улицу, она объяснит присутствие этого редкоземельного зверя внезапным его появлением через открывшуюся дверь. Дескать, заскочил вместе с покупателем и сразу же метнулся в подсобку. Но это было на крайний случай. Добрая женщина надеялась на более благоприятное развитие событий. Она собиралась подманить нуфлона, используя съедобную приманку к открытой двери, а там выдать ему такого пинка, чтобы тот безостановочно докатился до своей Даурии.
 Для этой цели добрая женщина решила пожертвовать купленным утром багетом. Багет был достаточно длинным и позволял соблюдать дистанцию между продавщицей и нуфлоном. И был багет съедобным, вполне мог послужить приманкой. Продавщица взяла багет и, выставив его впереди себя как шпагу, зашла в подсобку. Не зная какими словами надо приманивать нуфлонов, она, обратившись в пространство перед собой, призывно произнесла: «Цып-цып-цып!». Борис вышел на этот призыв, чисто из любопытства, к нему так никто и никогда не обращался. Продавщица обрадовалась появлению нуфлона, протянула к нему багет, и снова повторила: «Цып-цып-цып!». «Это ролевая игра какая-то» - подумал Борис, и решил подыграть продавщице, оттяпал значительную часть багета и приступил к пережёвыванию. Добрая женщина застыла в оцепенении. На её глазах происходило прямо-таки чародейство и волшебство. Это как будто один длинный предмет без остатка помещается в более коротком. Продавщица даже захотела зайти со стороны тыла Бориса, и разгадать секрет фокуса. Но тут хлопнула входная дверь магазина, и продавщица, узнав шаги хозяина, кинулась к нему навстречу, оставив Бориса наедине с не дожеванным багетом.
 Пришедший хозяин был немногословен, сославшись на суетное утро, потребовал первым делом кофе и чего-нибудь закусить. Продавщица молниеносно вскипятила воду в быстром чайнике, и поставила чайник на стол в бытовке вместе с растворимым кофе, сахаром, сухим молоком и с не дожёванным Борисом багетом. Хозяин взял с полки свою любимую литровую кружку, насыпал в неё  кофе, сахар, сухое молоко, залил кипятком и размешал ложкой. Подождал некоторое время.
 До Бориса, находившегося в подсобке, вдруг донеслись запахи сытого утра. Борис, правда, за утро успел уже два раза перекусить, ну это если не считать желуди, подкинутые ему белками. Однако, Борис никогда не был сторонником каких-либо диет и прочих ограничений в питании. Борис мог есть долго и упорно, он останавливался только в двух случаях: когда вдруг кончалась пища или когда Борис валился с копыт от усталости. В данный момент Борис усталости не ощущал, но ему непреодолимо захотелось выпить кофейку. Борис пошёл на запах и в конце пути он обнаружил незнакомого мужика, жадно хлебавшего кофе из здоровенной кружки. Борис потоптался на месте, не зная как привлечь к себе внимание хлебавшего кофе мужика. Мужик пил и пил свой кофе, и смотрел куда-то в потолок.
 Не дождавшись внимания со стороны пьющего мужика, Борис немного покашлял. Ноль внимания. Тогда, уже перестав кашлять, Борис ясным и громким голосом произнёс: «С добрым утром!». Мужик, не переставая жевать багет и отхлёбывать кофе, принялся искать глазами говорившего. Борис ещё раз покашлял. Мужик посмотрел в сторону звука. Борис, обрадовавшись обращённым на него вниманием, лучезарно улыбнулся, и повторил своё утреннее приветствие. Мужик свиной вежливости не оценил, глотнул как-то неловко и судорожно, и вдруг подскочил из-за стола томимый обтурационной асфиксией. «Не в то горло попало» - понял сообразительный Борис. Мужик, в отличие от Бориса не был таким сообразительным, да и соображать уже у него как-то не получалось. «Всё! Кирдык!» - прозвенело в его угасающем сознании. Беспорядочно двигая руками и ногами, мужик наскочил на стул, на котором только что сидел, запнулся, по-русски рубаху рванул на груди, повалился на спину.
 На шум прибежала добрая женщина и, не поняв ничего, беспорядочно и бесцельно забегала по магазину. «Чё ты без толку бегаешь!?» - ободряюще орал нечеловеческим голосом Борис: «Вишь, пацану захужело! Вызывай скорую!». Направленная бодрым и ясным понуканием, продавщица рванулась в сторону желанного телефона. Однако, распростёртому на полу мужику было явно плохо. Лицо посинело, грудь, оголённая разорванной рубахой, покрылась гусиной кожей, а из носа и рта, как из кофе машины, пошла густая пена, не отличимая от пены в чашке с капучино.
 Борис видел по телевизору, как надо поступать в таких случаях, и поспешил на помощь страдальцу. Первым делом он приложил ухо к оголённой груди. Кроме неясного бульканья никаких звуков не доносилось. «Надо делать непрямой массаж сердца» - понял Борис и, вскочив на оголённую грудь, принялся интенсивно скакать, желая достучаться своими копытцами до замершего сердца. Пена с удвоенной силой повалила из физиологических отверстий, но явного улучшения не наблюдалось. «Надо делать искусственное дыхание» - понял Борис и, прильнув своим рыльцем к посиневшему лицу начал из всех своих поросячьих сил вдувать в рот воздух. Воздух не вдувался. «У него там внутри затыка из булки» - понял Борис, и изо всех своих поросячьих сил начал отсасывать закупорившее дыхательные пути содержание.
 В начале отсасывался вкусный и тёплый кофе. Чтобы не терять времени Борис его проглатывал. Потом кофе кончился, и некоторое время усилия Бориса ни к чему не приводили. Потом вдруг, из недр груди послышался звук, похожий на хлопок шампанского. Не дожёванный багет вылетел из трахеи и оказался во рту у Бориса. Борис, не торопясь, его пережевал, проглотил, после этого посмотрел на лежащего мужика. Мужик лежал хорошо и ровно и уже начал самостоятельно дышать.
 Довольный своим медицинским успехом, Борис сел поодаль на свой закрученный хвостик. Рядом с ним на полу оказалась чашка, на треть заполненная недопитым кофе. Падая из ослабевших рук поперхнувшегося, она угодила на мягкую картонную коробку и чудом не разбилась. Можно было не спеша расслабиться. Этим и занялся Борис, в ожидании появления скорой помощи.
 Скорая помощь действительно скоро появилась. В бытовку в сопровождении доброй женщины вошли два человека в медицинских халатах. Один из них, наверное, главный распорядился уложить пациента на полутора спальный стол в стиле модерна середины века. Вдвоем со своим ассистентом они это сделали. Затем главный осмотрел лежащего на столе и удовлетворился.
 - Кто-нибудь оказывал больному помощь?
 - Да оказывал! – ответила продавщица, желая отвести от себя неясные последствия, и указала на Бориса.
 - Ты? – спросил главный и посмотрел на Бориса глазами, которые через толстые линзы очков казались выпуклыми и мутными.
 - Я – скромно ответил Борис.
 - Молодец, студент! – И, немного подумав, добавил – надо бы для порядка взять в машину сопровождающего, на всякий случай. Кто поедет?
 - Он – сказала добрая женщина и указала на Бориса.
Лежащего на столе переложили на носилки и отнесли в карету скорой помощи. Борис последовал за пациентом и медицинскими работниками. Шофер завёл двигатель, включил сирену и проблесковый маячок, машина тронулась и понеслась.
 Оказавшись в палате, хозяин магазина ещё никак не мог прийти в сознание, но, постепенно продышавшись, начал возвращаться в мир реальности. Он много раз слышал истории о после смертном опыте. Слышал рассказы о длинном узком коридоре, ведущем к свету, об умерших родственниках, радостно ожидающих новопреставленного и прочие подобные истории. Но когда зрение потихоньку к нему вернулось, то вместо радостных, но уже покойных родственников, он увидел свиное рыло. «Ну, всё!» - зашумели неясные мысли у него в голове: «Сразу же к чертям приехал! Ой! Ой! Ой! Знал бы, не грешил! А как не грешить то!?». Борис не понял, с чего это вдруг, незнакомый ему мужик начал строить разные страшные рожи и, прильнув к нему поближе, ободряюще улыбнулся. Но эта широкая и искренняя улыбка не возымела должного действия. Вместо того чтобы радостно и приветливо ответить, мужик вдруг истошно заорал, подскочил на ноги, боязливо оглянулся и залез под кровать.
 Борис, заподозрив неладное, бросился на сестринский пост, оповестить о настораживающих симптомах, выявленных у пациента. Сестра, зайдя в палату, обнаружила пациента лежащим под кроватью. На её уговоры выбраться и лечь на кровать, больной только ругался матом и плакал. Пришлось отправиться за санитаром. Пришёл санитар, и попробовал шваброй добыть пациента из-под кровати. Однако, лежащему под кроватью, вместо санитара мерещился чёрт. Чёрт ловко орудовал кочергой, поддавая огоньку и жару в печи, где томился несчастный хозяин магазина.
 Убедившись в невозможности справиться одному с упорным обитателем под кроватного пространства, санитар отправился за подмогой. Привёл ещё двоих. Двое из них подняли кровать, а третий отодрал от кроватной сетки вцепившегося в неё страдальца. Кровать поставили на пол и, уложив на неё пациента, крепко фиксировали его к лежанке. В это время уже появился дежурный врач, и назначил пациенту все имеющиеся в отделении препараты, годящиеся для успокоения особо буйных. Лежа под капельницей, беспокойный пациент некоторое время продолжал дёргаться и бояться Бориса. Но лошадиная доза лекарства проникла в возбуждённый мозг и начала действовать. Больной перестал ругаться и материться, и начал даже отвечать улыбкой на радостное веселье Бориса, а вскоре и вообще заснул.
 Утром в палате состоялся консилиум. Седой и строгий профессор выслушал доклад своих менее именитых коллег, изучил результаты анализов, сам осмотрел и выслушал пациента. И после короткого раздумья огласил свой вердикт.
 - Ну, что – сказал профессор уже в самом конце, больше обращаясь к утомлённому непонятными словами пациенту – Я думаю, ничего страшного. Были признаки расстройства неврологического типа, связанные с недостатком кислорода, но, так как помощь была оказана быстро и квалифицированно, никаких тяжёлых последствий для организма я не нахожу. Но надо будет понаблюдать за пациентом некоторое время. А кто оказал первую помощь?
 - Он! – сразу несколько пальцев указали на Бориса.
 - Молодец, студент! – ласково улыбнулся седой профессор - Нет, говорят талантливой молодёжи. Врут! Врут бессовестно. Так старался, даже гайморовы пазухи очистил.
 Профессор вытащил снимок черепа и посмотрел сквозь него на окно.
 - Да, явно застарелый гайморит. А теперь – профессор уже рассматривал другой снимок – все признаки полного выздоровления. Какой молодец!
 Не понятно, к кому были обращены последние слова сказанные профессором, или к Борису, или к излечившемуся. Консилиум удалился, шурша халатами и медицинской документацией, оставив хозяина магазина и Бориса наедине. Так и остался Борис у постели больного. Но особых хлопот по уходу за пациентом у Бориса не было. Больной очень быстро пошёл на поправку, оставив Бориса вообще без работы. Но сидеть, сложив копыта, Борис не умел. Скоро нашёл он себе занятие. Занялся уборкой. Свинья, как говориться, грязи найдёт. Хоть и не был Борис в прямом смысле свиньёй, но работа у него спорилась. Начал Борис обычным полотёром, но скоро дорос до клининг менеджера. Потом ему доверили целый больничный корпус. Борис работал и учился, постигал азы профессии, и уже скоро стал очень уважаемым сотрудником.
 В это время зам главврача по хозчасти собрался на заслуженный отдых, а лучшей кандидатуры, кроме Бориса, так и не удалось найти. Борис занял его кабинет. Случалось, сутками не покидал он своего рабочего места. Всё у него закрутилось, завертелось. Бориса начали ставить в пример, потянулись к нему учиться и перенимать опыт.
 Вскоре Бориса заприметили, пригласили в департамент здравоохранения заведовать отделом. Но тут у Бориса появились завистники и недоброжелатели. Доложили, куда следует, что нет у Бориса специального образования. Не помогли даже его прошлые заслуги в медицине.
 Но, как известно, опытные специалисты везде востребованы. Перевели Бориса в другой департамент, даже с некоторым повышением. Поручили Борису работу с населением, выделили ему отдельный кабинет, с большим широким и красивым столом. Рядом со столом поставили красивый стул с резной спинкой красного дерева. На спинку повесили пиджак и респектабельный галстук. Приходя утром на службу, Борис пролезал сзади сквозь спинку стула, а потом высовывался спереди, уже облачённый в пиджак и галстук. Посетители, видя грозный лик кабинетного сидельца, робели и многие дела решались очень быстро сами собой.
 И вот в один из дней, к Борису зашла Карина. Она уже долгое время блуждала от кабинета к кабинету, желая получить нужную ей справку. Везде её кормили завтраками и отсылали от специалиста к специалисту. Когда Карина уже по второму разу обошла все кабинеты, начальство решило поставить точку в её хождениях, и отправили её к Борису.
Карина, робея, вошла в кабинет, уже полная слухов о суровом нраве его обитателя. Бориса она узнала не сразу. Возмужал кабанчик Борис, поднаторел он в чиновничьей мудрости. Но, стоило ему увидеть Карину, как сердце его вмиг растаяло и забилось в ласке нежных воспоминаний. Борис выскочил из своего пиджака, запрыгнул на свой широкий и красивый стол, захрюкал и завизжал. Сердце Карины вмиг растаяло в ответной истоме счастья. Схватила она Бориса на руки, расцеловала его в самый пятачок. Борис, конечно сразу же выписал Карине так нужную ей справку, и сели они в мерседес, и поехали они к тёплому уюту их общей квартиры.
 Пока автомобиль катился по шумным улицам, Карина вспоминала, как она ждала Бориса, думала о нём. Предлагали ей другого кабанчика, взамен Бориса, но Карина не могла предать память о Борисе.
 - Ты, знаешь – говорила Карина - как я о тебе скучала, думала о тебе. А у меня для тебя есть приятный сюрприз.
- Какой сюрприз? – нетерпеливо интересовался Борис.
 - Приедем – увидишь.
 Сколько Борис не расспрашивал Карину о сути сюрприза, Карина стойко молчала. Поднявшись на этаж, Карина открыла входную дверь, и они вместе с Борисом оказались в квартире. Борис радостно взвизгнул и забился от счастья томимый нежными воспоминаниями былого благополучия. Карина опустила кабанчика на пол. Борис сел на свой закрученный хвостик, радостно озираясь. Вдруг, из глубины квартиры, к ним навстречу вышел кто-то маленький и беленький.
 - Вот и сюрприз – сказала Карина – знакомьтесь - это чушечка Аделаида.
 - Можно просто, Даля – нежно хрюкнула Аделаида.
 - А это - кабанчик Борис – Карина представила Бориса Дале.
 - Можно просто, Борис – уточнил Борис.
 Даля была голубоглазой блондинкой с чувственным розовым пятачком и с наманикюренными копытцами. Борис и Даля сразу же полюбили друг друга. Свадьбу решили сыграть немедленно. Карина оставила молодых наедине, а сама отправилась хлопотать. Заказала в хорошем ресторане свадебный обед на дом, вытащила красивую скатерть из шифоньера, включила весёлую музыку. Пир горой.
 И с этого времени началась у Бориса семейная жизнь. Борис лежал на диване, окруженный своим многочисленным семейством. Вдоль и поперёк дивана лежали дети Бориса: беленькие голубоглазые дочки, юные, но уже брутальные сынки. Кто-то, забравшись на Бориса, теребил ему уши. Все вместе они хрюкали, пукали, возились и чухались, рыгали и икали. На кухне Даля деловито гремела детской посудой. Убирала за детьми недоеденное. Сам Борис одним глазом смотрел телевизор. Там на экране то и дело мелькали уже знакомые Борису белки, мыши, ежи и крысы. Иногда проносились устрашающие летучие мыши и пробегали хищные и коварные панголины, из глубины сумрачного леса возникали суровые мадагаскарские руконожки "ай-ай", из глубоких нор высовывались подслеповатые и клыкастые голые землекопы. Потом вдруг появлялся морской пейзаж: на фоне волн взлетали в воздух стремительные дельфины, киты выбрасывали высокие фонтаны. И вдруг возникали коралловые рифы с великим множеством разноцветных тропических рыб. Борис начинал засыпать.
 Уже в полудрёме он думал о том, как хорошо иметь свою семью и думать только о ней. Ещё недавно он был успешным чиновником, подающим большие надежды, и как знать, ещё немного, и он мог оказаться на самом верху, сочинять указы и постановления, одной силой своей мысли приводить в движение скрытые механизмы государственной машины. Но он от всего этого отказался. И вот уже Борис засыпает, сонно вздрагивая и дёргая во сне ногами. Ему снится дубовая роща, и он бежит вдаль.