Старуха Судьба. часть 5

                Ольга Владимировна подходит к столу, садится на своё место.

          ОЛЬГА ВЛАДИМИРОВНА. Ну вот,  можно разливать чай.
          Да, Андро, вы же с Олегом ещё не знакомы? Это мой бывший муж. Бывший, бывший! И не надо мне здесь устраивать сцены ревности, Олег! (Пауза.) Хотя, не скрою, приятно, когда тебя ревнуют!
          Олег, ты ведь тоже не видел Андро. Он помог пережить мне твою измену. Ты недоумевал. Ревновал. А я цвела! У меня был мужчина, который меня любил! Мне же многого и не надо. Надо, чтобы меня любили! Я так хотела услышать слова «Я тебя люблю!».  Но ты, Олежка, мне этого ни разу не сказал. Даже, когда предложение делал, не сказал. Ты сказал просто - давай поженимся! У Ларисы Гузеевой тоже просто – давай поженимся! – а любви-то нет. Любви нет… А это главное! И у тебя не было любви ко мне, ну, может, нравилась, и только. А я тебя безумно любила, ты был моим первым мужчиной! Ты был моей мечтой! А тебе нужна была домработница без жалования, женщина на ночь, и чтобы эту женщину не стыдно было  показать друзьям – и всё! Это, конечно, много, но много для тебя, а не для меня. Поначалу я закрывала глаза, старалась не замечать того, что лежало на поверхности, и что было очевидно для всех. Если бы можно было положить на весы с одной стороны мою любовь, а с другой твои нужды и желания, то любовь бы перевесила всё.
          Я тебя часто спрашивала, любишь ли ты меня? Ты недоуменно смотрел сквозь меня и говорил: «Ты сама знаешь!» А я не знала! Ты мне этого никогда не говорил! Я только с возрастом поняла, что хочу одного - один раз услышать от тебя - «Я – тебя – люблю!» Услышать и умереть! – как сказала Коко Шанель. (Удивлённо.) Почему Коко Шанель? Это я говорила, а не она! При чём тут Коко? Как это связано? А, вспомнила! Мне Андро подарил духи  «Шанель № 5». Он их купил на шанхайке. Да, они были китайского разлива, и французы даже не нюхали их, но для меня это было не важно! Он вытащил из кармана коробочку с духами и сказал: «Оленька, я люблю тебя!» И мне больше ничего не надо было! Только это драгоценное слово – «люблю»!

                Сидит молча.

          Хватит воспоминаний! Будем пить чай.
          Андроник, налей-ка мне чаю!

                Наливает себе чай в чашку из самовара.
                Пододвигает к себе  торт и берёт большую ложку. Ест.

          ОЛЬГА ВЛАДИМИРОВНА.  Ну, что вы так смотрите? Я всю жизнь мечтала, чтобы мне подарили большой торт, и я бы его ела одна, не разрезая, ложкой. Наверное, это во мне сидит моё послевоенное детство и просит: «Дай сладенького, дай сладенького!». На углу ул. Тимирязева, где трамвай поворачивает на рынок, стояла булочная. Её давно снесли, а я помню отчётливо, как с мамой стояли за белым батоном. Белого хлеба мы тогда и не видели, только серый. А тут по двору новость пробежала – батоны в булочную привезли из белой муки, по одному в руки дают. Очередь огромная, расползлась по улице змеёй до самого архива, что находился тогда в Преображенской церкви.  В руки давали по одному батону, поэтому все матери стояли со своими детьми, и прихватывали ещё и соседских детей. Нам с мамой достались две белые длинные булки. Я шла по улице и ела этот хлеб, откусывая прямо от батона. И не было ничего вкуснее его!   
          Сегодня купила торт. Вспомнила детство, и решила побаловать его в восемьдесят лет. Лучше поздно, но купить! Купила торт для себя любимой и ем. Одна! (Ест ложкой торт.) Мммм… По-моему, целиком есть  даже вкуснее, чем маленьким кусочком. Можно набрать побольше крема и орешков. Вкуснотища! Отчего я так раньше не делала? (Кладёт ложку. Задумчиво.) А раньше и некогда было – то образование и воспитание не позволяли, то глупостями занималась. А жаль, иногда надо сходить с ума, и делать то, что тебе очень, очень хочется! Даже в восемьдесят лет! Потому что за той чертой, что Бог нам отмерил и начертил, будет поздно. Очень поздно, просто невозможно. Не-воз-мож-но!
          Сейчас я хочу спеть песню о старости. Такая песня на моём юбилее вполне актуальна.

                Поёт песню.

                Стук по батарее.

          ОЛЬГА ВЛАДИМИРОВНА. Опять?

                Звонит стационарный телефон.
                Ольга Владимировна подходит к телефону, берёт трубку.

          ОЛЬГА ВЛАДИМИРОВНА. Алло! Я слушаю!
          Павел Григорьевич? Что случилось?
          Собака? Долго выла? У меня? Я же вам говорила – у меня нет никакой собаки!
          Чем я занималась? Пела!
          Что, значит, это я выла? Я  пела! У вас что-то со слухом, дорогой сосед! Или вы ненавидите музыку?
          Ах, вы любите музыку? Не похоже!
          Да, я знаю, что у вас со слухом плохо! Но это вас не оправдывает! В мой юбилей сказать, что я не пою, а вою! Это кощунство! О юбилярах и о покойниках плохо не говорят!
          Нет, не прощу!
          Контузия? Это у вас контузия после того как грабитель ударил вас по уху? Боже праведный! Сколько вы натерпелись!
          Ладно, прощаю! Я лучше для вас станцую степ. В честь примирения.
Сейчас поставлю пластинку, трубку положу рядом. А перебор моих ног будете слушать через потолок.
          Стук - это не пение, Павел Григорьевич! Вой не напоминает!
          Всё! Мне надо приготовиться!

                Вешает трубку на проигрыватель. Включает музыку.
                Говорит в трубку.

          ОЛЬГА ВЛАДИМИРОВНА. Алло! Павел Григорьевич! Слышно?
Я говорю -  музыку слышно? Прекрасно!

                Уходит. Приносит палки для скандинавской ходьбы.
                Начинает танцевать и отбивать дробь палками под музыку.

                Музыка заканчивается.
                Подходит, запыхавшись, к телефону. Говорит в трубку.

          ОЛЬГА ВЛАДИМИРОВНА. Павел Григорьевич! Ну, как?
Впечатлило? Меня тоже! Сама не ожидала, что так получится! Есть ещё порох в пороховницах!
          Научу! Обязательно! Только отдышусь! Запыхалась… возраст всё-таки!
Чайку сейчас хлебну.
          Как вы мне вовремя напомнили! Я про шампанское и забыла!

                Кладёт трубку.

          Вот ведь, незадача! Про шампанское забыла! Юбилей на сухую прошёл!


(продолжение следует)