Ведро маринованных опят Гл. 3

Гл. 3


А Аркадий Григорьевич решил проведать сестру Варвару и её мужа Анатолия. Они жили в пригороде. Когда Аркадий Григорьевич был помоложе, он частенько сюда наезжал. Бывало, как загуляют они с зятем на все выходные: водка, раки, рыба вяленая, уха. Там природа такая, что уезжать оттуда не хотелось - речка, рощи, луга с разнотравьем.

А нынче всё изменилось, у Анатолия подагра разыгралась, он и посидел-то за столом всего ничего. И Варвара только на часок задержалась, чтобы с братом поговорить, но Аркадий видел, что она вся вымученная и уставшая, ведь огород у них здоровенный, а муж ей теперь не помощник. А ещё надо постирать, еду приготовить, кроликам травы накосить и многое другое. И всё в одни руки. Аркадий вызвался помочь, но Варвара лишь головой отрицательно затрясла.

-   Ты городской, Аркаша, не справишься, а только помешаешь. Уж я сама потихоньку.

Аркадий отвёз гостинец сестре и зятю, почти половину ведра опяток. А зачем ему столько много одному? И ведро им отдал из-под грибов, опять же, ему оно без надобности. А у них хозяйство, здесь всё пригодится.

-   За грибы спасибо. - сказала Варвара. - Да мы раньше собирали их с Толей по посадкам. Маслят полно было, целыми полянами, и шампиньоны попадались. А теперь ничего не найдёшь, как всё переродилось, да и у нас уже нет возможности столько километров наматывать.

Аркадий прошёлся по берегу реки, пообщался с рыбаками, соседями сестры, с которыми был знаком, но ему здесь стало вдруг скучно. Ночь он не спал, хотя на бессонницу никогда не жаловался. Под утро, когда уже начали выступать из темноты и различаться силуэты деревьев, Аркадий повернул голову к окну. Ему было так паскудно на душе за кражу этих несчастных грибов, на кой ляд они ему сдались, что пенсионер чуть не прослезился. Потом сына вспомнил, что тот рос без отца, и настроение у пожилого мужчины совсем опустилось до самого "плинтуса".

Уже рассвело, Аркадий видел, как налетавший ветер из стороны в сторону швырял макушки ближайших акаций. В поле зрения попались четыре воробья, крепко уцепившиеся за тонкие ветви и раскачивающиеся на них при сильных порывах разобравшегося ненастья.

"И чего не спрятаться туда, где потише? - рассуждал пенсионер о воробьях. - Неужели им нравится так трястись? Наверное, в природе так надо."

Птицы скоро улетели, а Аркадий Григорьевич, тяжело вздохнув, поднялся с постели.

-   Чего так рано, Аркаша? - спросила Варвара, уже спозаранку хлопотавшая у плиты. Но, заметив, что Аркадий держит в руках свою дорожную сумку, она вновь спросила:

-   Домой, что ли собрался?

-   Домой, Варвара, домой. Вот проведал вас и поеду потихоньку.

-   А что так? Когда такое было, чтобы ты на следующий день в дорогу снаряжался?

-   Ты права, но теперь наступило такое время, что мы уже сами себе не принадлежим. Я бы с Анатолием на рыбалку сходил, да пивка бы попил с таранушками, но бедный зять всю ночь простонал от боли, разве ему до гулянок?

-   Ох, Аркаша... Знал бы ты, как я раньше на вас обижалась. Иногда на тебя больше, чем на Толю. За то, что водку привёз, за то, что неделю не просыхаете, нервы мне все растрепали, что Толика моего спаиваешь, ну и так далее.

-   А я и не замечал... - удивился Аркадий Григорьевич.

-   Я притворялась радостной и всем довольной. Что у тебя, Аркаша, что у меня - никого не осталось родных. Только мы с тобой были друг у друга, вот я и терпела. А сейчас, когда Толя разболелся, то ноги, до давление у него, так я подумала - уж лучше бы вы пили, как и прежде, чем теперь я в каждый след сама, да ещё и жалко смотреть, как он постоянно мучается.
Это так получилось, Аркаша, ты приехал, а у него - как раз криз. Он ещё передвигается на своих ногах и мне немножко помогает. Просто диету надо соблюдать, но он меня не слушается, в обе щеки наминает всё запретное. Ругаю, ругаю, а толку никакого...
И ты бы поел чего... Садись, я чайник поставлю: сыр, масло есть, колбаска. Садись, Аркаша, не пущу голодного.

А в городе Аркадия ждал Веня. Веня был зол на него.

Потому что Аркадий рассказал милиции про вязаную шапочку, нежно любимую Веней. Да таких шапок везде навалом, их носят взрослые, дети и даже старики, а Аркадий почему-то указал на одного Веню.
Вениамин Елизарович вечером прохаживался возле дома Аркадия Григорьевича, ему не терпелось выяснить отношения с последним. Звонил в дверь, никто не вышел, а когда стемнело, то ни одно окошко Мамонтова не засветилось огнём.
Аркадий Григорьевич уже возвратился обратно, а Веня его прокараулил, но они в сумерках встретились на прогулке, рядом с их двором на небольшой аллее, состоящей из разнообразных деревьев и кустарников.

-   Мамонт, ты зачем ментам донёс про мою шапку? - без приветствия напал Веня на приятеля.

-   Кто тебе такое сказал? - Аркадию Григорьевичу, как раз таки не хотелось бы, чтобы такая подробность дошла до ушей Вени.

-   Участковый и сказал.

-   Не помню... - растерялся Мамонтов. - А если и сказал, то что тут секретного? У тебя ведь и правда есть такая шапка.

-   А у тебя нету? Ты чё меня подставляешь? Небось сам умыкнул те грибочки, а я отвечай?

-   Что ты несёшь, недоносок? - Аркадий испуганно огляделся по сторонам. - Ничего я не крал. - и поспешил скоренько ретироваться подальше от Вени.

Веня всю жизнь комплексовал из-за маленького роста, а тут вдруг этим попрекнул его именно тот, с которым он пил из одного стакана и закусывал из одной тарелки. Веня так разозлился, что у него слов не хватило вести дальнейшую перепалку, он просто схватил камень, лежащий рядом, и запустил его в Мамонтова. Сильный удар пришёлся в затылок. Аркадий Григорьевич умер ещё до того, как упал на землю.

Веня испугался, выпучив глаза, он с минуту смотрел на поверженного "вражину". Такой итог Веня не планировал, но он случился. Что поделаешь, дело сделано, назад ничего не вернуть. Веня торопливо смылся с места преступления, прихватывая с собой окровавленный голыш. Помыл его у себя в квартире под краном и закопал на клумбе, расположенной под его окнами.

Данила Данилович Захаров, старший оперуполномоченный по особо важным делам, недоумевал, кому мог понадобиться старик, что его надо было лишать жизни. Эксперты при нём обнаружили кое-какие деньги, часы на руке и недешёвый портсигар. Бывает, что убивают и за меньшее, если это ограбление, но тут всё оказалось на месте.
А участковый и не подумал предупредить оперативника, будто Аркадий Григорьевич указывал на Веню, вернее, на его вязаную шапку, он этот случай даже выпустил из виду, уверенный в невиновности Вениамина Елизаровича. Уже когда Варвара явилась на похороны брата, она и обмолвилась рыдая, мол, недавно проведывал их и грибочки привозил. Да как же так, зачем уехал назад в этот преступный город, а так бы - до сих пор оставался целеньким и невредимым.

-   Какие грибочки? - насторожился Данила Данилович.

-   Опятки, какие же ещё? Да, маринованные. Ещё и ведёрко подарил, сказал, будто у него оно зазря простаивает.

Варвара и на кладовку указала, где в морозильной камере лежали несколько кульков с опятами, тогда всем сразу и стало понятно, кто стащил грибы у продавщицы Ирки Сибуриной. Но с мёртвых взятки гладки, как говорится, а вот кто и за что отправил Аркадия Григорьевича на тот свет, вот в этом надо было разобраться.
Когда созрела такая ситуация, участковый и припомнил, уж не Веня ли, горячий "парень" подобное совершил? Он, между прочим, недоволен был на Мамонтова, зачем, мол, тот глупости мелет не по делу, если у самого точно такая же шапка имеется.

Веня не стал упираться и отказываться, глупо тянуть резину, всё равно расколют. Он единственный подозреваемый, потому будут жать, пока окончательно не дожмут.

-   Разговор мы с ним не окончили, а он обозвал меня обидными словами, развернулся и пошёл. Ну я и взбесился. Схватил каменюку и запульнул ему вслед. - признался Веня.

-   Да, подпортили вы себе старость, Вениамин Елизарович, сильно подпортили. - только и сказал Захаров. Он всегда удивлялся, если убийцами становятся старики, считай отжившие свой тяжёлый век.

-   А что и пенсионеров на зону отправляют? - спросил Веня.

-   А как же?! - воскликнул старший опер. - А ну представьте, если каждый пенсионер возьмёт по каменюке и пульнёт её по своему обидчику... Таким образом вы мне весь город истребите. Да, Вениамин Елизарович, и пенсионеров тоже наказывают.

-   Какую же глупость ты сотворил, Вениамин Елизарович. - вмешался участковый, - Мамонтова мы бы всё равно вычислили, рано или поздно, а ты взял его и убил. То пиво бы распивал с друзьями в беседке, да козла бы забивали до полночи под фонарик, а теперь только тюремная баланда. Да, Вениамин Елизарович, не ожидал я от тебя такого, если честно... Не ожидал.

-   Я сам от себя не ожидал. - ответил Веня и заплакал.

Что касается Мамонтова Аркадия Григорьевича... Стоило ли менять свою жизнь и совесть на ведро маринованных грибов?