Глава 13. Глюки

Глава 13

Глюки

САПОЖОК. КУРГАН

       Вовка столкнулся с Иркой во дворе собственного дома. Ирка отметила, сияющий, надушенный и растерялся очень.

       - П-привет. Ты чего?

       - Привет, Володь, я это, к теть Наде вообще-то. У отца температура высокая, а дома нет ничего, и аптеки закрыты. Хотела вот у нее спросить…

       - Ма-ам, мам, к тебе пришли. – И Вовка вылетел на улицу. Ирка хлопала глазами, пока к ней не вышла Надюша. Получив пару «терафлюшек», Ирка потопала домой. Ну, надо же! Никакой на нее реакции. Как будто не было четырех лет. А Вовка уже опаздывал, поэтому об Ирке даже не вспоминал. Сегодня он должен был обязательно осуществить свой коварный план и поцеловать Катю.

       Ночью Виктор Петин проснулся в чужом доме, осмотрелся. Луна полная, сильная и даже через небольшие окошки хорошо освещала комнату. На диванчике у двери сладко спал, положив обе ладони под щеку, Коля Нестеров. С его отцом они учились в одном классе. Отец тоже был правильным пацаном, жаль, помер рано. Его, как и Лену, рак за полгода сожрал. А мать, да, кажется, отсюда родом. Работает в РОНО бухгалтером.

       Мужик тихонько встал, прошлепал мимо Коли на улицу, стараясь не шуметь. Сходил до ветру, любуясь на волшебную лунную ночь, повздыхал немного о жизни своей на заднем крылечке, озяб и зашел обратно. В кухоньке пятистенки стояло на лавке ведро с водой. Зачерпнул ковшик, напился. Зачерпнул еще. Подставил ладонь, чтобы не ронять капли на пол, понес к кровати и, отодвинув тюль, хотел поставить на подоконник, чтоб достать поближе. Сушняк одолел, а к утру вообще спасу не будет. Откинул тюль и обомлел.

       С той стороны, приложив козырьком руку ко лбу, в комнату смотрела бледная темноволосая девушка. Виктор так и стоял сбоку от окна, одно рукой держа тюль, другой корец. А она вглядывалась в окно…

       - Коль, а Коль, - шепотом позвал мужик. – Коля, б… - уже громче. Почему-то ему стало страшно до дрожи в коленках.

       - Чего ты? – Коля сел на своем диванчике, не открывая глаз потряс головой.

       - Коль, она тут, глядит, - прошептал мужик и указал корцом на окно, в котором никого не было.

       - Дядь Вить, ложись, показалось тебе. И не пей больше.

       - Да не пью я, - поставил, наконец, корец куда хотел. – Это с горя я немного, ну, и для храбрости.

       - Все, спи, смелый ты наш. Такой сон перебил, у-у-у! – Коля показал кулак и рухнул обратно.

       Дядя Витя переложил подушку на другую сторону кровати, чтоб видеть окно, и завернулся в одеяло. Но до зари так и не уснул. А как засветало, пошел на двор стирать, чтоб не будить Колю. Нестеров проспал до десяти. Дядя Витя уже и полы везде перемыл, и картошки начистил. А запах жареной красноперки разбудил парня. Встал, потянулся до хруста в суставах, сходил умыться, сделал зарядку. Здорово позавтракали. За чаем Коля спросил, чего это гость чудил ночью.

       Дядя Витя ничего не ответил, только поманил за собой на улицу. Под окном, которое рядом с «барской» кроватью, отросшая трава сильно примята. Следы шли через сад и уходили в луг, где так же, как и тогда на речке, неожиданно обрывались. Коля помрачнел. Но, говорят, с ума на пару не сходят. Значит, здесь что-то другое.

       Весь день они возились с крышей сеней, окосили траву, приготовили обед, а потом дядя Витя пошел топить баню. Коля собрался на рыбалку на вечерней зорьке. Денек был теплым, вечер тихим, и посидеть на бережке в такое время – одно удовольствие. На речку Коля почти бежал. С детства он рос шустрым, как вьюн, а в полиции сразу получил кличку «Веретено», так как ему часто удавалось находиться в трех местах одновременно. Он бежал и щурился, пытаясь разглядеть на бугре одинокую фигурку. Но нет, не было там никого.

       Коля снова надергал полведра рыбы и ушел, хоть клевало отлично, но не было настроения. Дома отдал ее дяде Вите. Тот уже развесил первый улов в предбаннике, и там не очень приятно пахло. Но это пока. Пока рыба сырая. Вот высохнет и будет замечательная забава к пиву. К вящей радости гостя Коля достал из колодца привязанную шпагатом полторашку пива к баньке. А пакетики с сушеными кальмарами у него всегда были в изобилии в машине. Любил он их, а иногда и еду они ему заменяли. Так-то Коля обедал и ужинал, когда удавалось, у мамы, благо, квартира напротив. Если б не она, помер бы с голоду. Мама же, зная его любовь к деревенскому дому, всегда оставляла там запас продуктов.

       В баньке хорошенько попарились, а потом голышом сидели перед нею на пеньках, потягивая пиво. Мужик расчувствовался.

       - Коль, ты вот человек. Я ж слышал тогда, как этот, редакторов сын, просил Димку Хомякова меня как-то определить. А он, гад, возиться не захотел.

       - Не, дядь Вить, ты не прав. Если б он тебя к нам забрал, проблем бы тебе выше крыши. А топор вообще – разбой или покушение на убийство. Точно бы сел. А так, типа, приехали, а там все рассосалось. И куда б он тебя дел? К теще своей приволок? Она и без такого подарка его самого поедом ест. А что Шмелев мне позвонить догадался, это хорошо. Отдохнем с тобой. А потом подумаем, как эту твою зазнобу разделать под орех. В понедельник вещи заберешь и машину. На меня-то слабая надежда по части привезти-отвезти. А так ты сам. Но все сделаешь культурно. Обещаешь?

       - Ладно, Коль. А есть шанс-то дом вернуть? Господи, что я детям скажу?

       - Не знаю пока. Шмелев говорит, по бумагам все чисто. Но это на первый взгляд. Напишешь заявление, разберемся. Идем-ка спать. Разморило меня. Уж и не помню, когда столько спал. А то глюки пошли. – И, собрав в охапку тряпки, побрел к дому. Боковым зрением на фоне заходящего солнца ему померещилась далеко на лугу тонкая фигурка в длинном платье. Вгляделся, и вправду померещилась.

       Эти выходные у Вали оказались свободными. Она пришла со смены, посетила любимый летний душ и, вся холодная и влажная, юркнула под одеяло к Владимиру. Он не проснулся, но крепко обнял мерзлячку и мирно засопел. Еще пару часов можно и поспать. Вчера он лег поздно, смотрел кино, сходил на рюмку чаю к Шмелевым, а потом вроде и спать хотел, но лег, и ни в одном глазу.

       Им опять овладела смутная тревога, причем, без особой причины. Вообще-то причина была, точнее, Совински сам не мог определить, была или нет. Днем, когда он был в местном отделении банка, ожидая обслуживания, пялился в окно, показалось, что увидел Хельгу Грубер.

       Женщина, находившаяся на заднем сиденье черного Ауди, припаркованного через дорогу, опустила стекло и… И Совински голову бы отдал на отсечение, что это она. Хотя умом понимал, что это практически исключено. Конечно, Хельга тогда просто исчезла, и почему бы ей не оказаться здесь? Но зачем? Она очень умна и вряд ли не понимает, что артефакт аннунаков для нее потерян навсегда. Скорее всего, перехвачен спецслужбами и уж точно не застрял бы в Сапожке.

       А вдруг она охотится за драгоценностями? Вдруг видела и оценила кольцо Валюши? Она же точно знала, что сокровища спрятаны огромной ценности. Хорошо, остальные украшения, кроме домашних, никто не видел. Он и к Шмелеву вчера пошел поделиться сомнениями. А потом передумал. Он же не уверен. Вдруг просто похожа? Да и прическа другая. Но вот черты лица… Худое, длинное лицо (нордическое) с высоким лбом, немного впалыми щеками, красиво изломанные брови, большие глаза, нос с заметной горбинкой, тонкие губы. В молодости была, наверно, красива. И взгляд. Внимательный, очень цепкий.

       Как у того мужика, что был за рулем. Он вошел в зал, окинув всех взглядом. Меньше секунды. Но за это время он увидел все, что нужно. Это взгляд профессионала, он оттачивается годами для совершенно определенных целей.

       Совински очень жалел, что не додумался запомнить номер автомобиля. Но он так растерялся. И хуже всего то, что странный мужчина это наверняка уловил.

                16.01.20

http://proza.ru/2020/10/31/610