Глава 16. Обычные дела

Глава 16

Обычные  дела

САПОЖОК. ОКРЕСТНОСТИ КУРГАНА

       Он наблюдал издалека. До ее встречи с ментом видел только дважды. На одном и том же месте, заросшем травой  пригорке. Место открытое, с высоты отлично просматривается, подобраться ближе незамеченным никакой возможности нет.

      А мент просто взял и подошел и даже разговаривал с ней. И она не исчезла, а убежала к кустам. Очень странно. По собранным сведениям, встречали ее единицы. В основном, пастухи и рыбаки, место глухое, да и время она выбирала очень раннее. О том, чтобы с ней общались, данных нет.

       Оскар снял бинокль и потер уставшие глаза. Все это время вставать ему приходилось по темноте и в любую погоду лежать в засаде. Но до сих пор не удалось придумать, как подобраться к этой девке. А времени оставалось мало, очень мало.

       Лимиру почему-то теперь тянуло к этой забытой Богом и людьми деревне. Утром она стояла в бурьяне за амбаром и наблюдала, как у крыльца ползают в траве щенята. Маленькие смешные комочки напились молока из блюдца и неуклюже шлепали друг за дружкой. Ей так хотелось их подержать, что чуть было не побежала к крыльцу, когда пожилой мужчина зашел в дом. А потом оба, и этот, и молодой уехали, заперев собачат в сенях. Ей стало даже обидно, но понятно, что для их же безопасности. Подождав, пока машины скроются из вида, вышла из укрытия к дому.

       Странное, очень маленькое, убогое и, наверно, очень неудобное жилье. Облюбованное ею  ночью окошко легонько гремело форточкой. Лимира просунула руку и отодвинула тюль. С любопытством осмотрела комнатку. Люди, да и чудь, любили, что ли, эти клетушки? В подземелье у нее были огромные покои, да и на Земле она имела несколько домов в излюбленных местах. Снаружи они особенно не выделялись, внутри же были под стать дворцам. На Земле она всегда старалась не привлекать к себе внимание.

      Конечно, ей было гораздо легче, чем  некоторым вечноживущим знакомым. В любой миг она могла исчезнуть и спрятаться там, где никто не догадался бы ее искать. И в смысле документов и легенд ей было легче. Поскольку она вырастила и выпустила на поверхность довольно много представителей чуди. Они, адаптированные к свету, вступая в браки с людьми, уже не отличались внешне и, занимая высокие посты в интересующих ее сферах, верно и преданно служили своей царице. А еще, благодаря подарку богов, она могла принимать любые обличья.

       Лимира оглядела комнату и через миг очутилась внутри. Тесно, очень тесно. И кровати стоят недалеко друг от друга. Это же невозможно, спать с кем-то в одной комнате! В детстве ей так мешали сестры, вечно стягивавшие с нее одеяло. Она присела на стоящий у двери диванчик. Очень жестко, и белье старенькое, застиранное. Прошла дальше, это была небольшая кухонька. На столе стояла недопитая чашка чая. На блюдечке лежало печенье.

       - Да не бойся ты, не трону. Выходи, выходи, пей свой чай.

       Из-за занавески, отделявшей, по деревенским законам, не предназначенный чужому взгляду закуток возле печки, показалась маленькая (под стол пешком) фигурка старичка в выцветшей, рваненькой на локтях рубашке и латанных-перелатанных штанишках. Но чистенький дедушка, не в пример иным. Пострижен ровно, но на ногах разваливающиеся на глазах старые детские сандалики.

       - Зовут-то как?

       - Терешка я, сударыня, - поклонился и вышел к свету. – Хотите угощения? Не побрезгуйте. Коля мне завсегда оставляет.

       - Терентий, стало быть. А что хозяин тебя в таком виде-то держит?

       - Да вот, Марь Иванна-то, бабушка наша давно уж померла. А с ней мы мирно жили. При ней я чисто женихом ходил. А он что? Мужик он. Не до тряпок ему. Хорошо, кормить не забывает. А это я его вещички донашиваю, детские. Там, на чердаке, осталось еще немного. Но я берегу.

       - А если уедет отсюда, что будешь делать? С ним поедешь?

       - Так это, по правилам, если позовет.

       - А если нет?

       - Не знаю, - дедушка развел руками, погрустнел. – Может, прибьюсь к кому ни то. Где возьмут.

       Из сеней послышался шум и писк. Лимира толкнула дверь. Огромная крыса лезла за лист фанеры, которым дядя Витя отгородил угол для щенят. Бедняги сбились кучкой и прятались друг за друга, спасаясь от злодейки. Домовой топнул ногой и кинул печеньку. Крыса ухватила ее на лету и, злобно сверкнув глазами, скрылась за большущим бидоном.

       - Что-то ты, Терентий, неладно с хозяйством управляешься. Не съела бы она их.

       - Да не съест. У нас с ней уговор. Она кажись на  молочко пришла. Я и сам в охотку чуток отхлебнул.

       - Смотри, головой за них отвечаешь. Я им задохнуться в мешке не дала, дырку продрала.

       Лимира взяла одного щенка, держала его на ладони и гладила пальцем шелковую шкурку. Щенок поднял начавшую уже держаться головку, открыл глазки-бусинки и лизнул царицу в нос. Она счастливо засмеялась и долго играла с малышами и домовым. А потом они пили чай с замороженной антоновкой и печеньем, и Лимире очень понравилось в этой уютной кухоньке. Она мечтательно закрыла глаза и представила за столом не Терешку, а этого смешного шустрого парня с удочками.

      Так стало хорошо, и что-то совсем незнакомое или глубоко забытое затеплилось в ее ледяном сердце. Домовой слишком громко отхлебнул чай с блюдца, наваждение ушло, и Лимира очнулась. Еще раз обвела комнату глазами, поднялась.

       - Ладно, Терентий. Приберись тут. Ну, ты знаешь. – Дедушка соскочил со стула, поклонился.

       - Заходите к нам еще, государыня. Будем рады.

       - А вот и зайду. – Лимира, улыбаясь, брела по скошенной траве сада на луг, где вскоре растаяла в лучах полуденного солнца. – А Терентий, собравшийся допивать чай, нашел на стуле новую красивую рубаху, теплую овчинную душегрейку и чисто шерстяные просторные полосатые штаны. Сверху лежали новые кожаные сандалики, даже с этикеткой.

       В отделении с утра шла дискуссия. Как без видимых причин сгорел новый внедорожник Юрия Лохмачева. Коле с пожарным инспектором и экспертом предстояло ехать еще и к нему. Ночью опергруппа ничегошеньки не обнаружила. Возгорание началось внутри машины  при полной исправности проводки. Поджог исключался, во дворе по проволоке бегала огромная немецкая овчарка Альма. Такое чудовище легко голову откусит любому. Хотя хозяева говорили, что вела она себя странно, с вечера скулила и выла. Потому что забрали у нее щенят. А когда начался пожар, прыгала и весело лаяла, виляя хвостом. За что получила от разъяренного хозяина хорошего пинка. Впрочем, его можно понять, КАСКО вот только что закончилось, новое оформить не успел.

       Вовка Шмелев опросил всех по списку, выданному опекуном. Многие из соседей даже не заходили в дом, на крыльце или у калитки общались. Голубева проводила у подруги все время, которое удавалось выкроить у семьи. Они и в школе не разлей вода были, и в институте. Скорее, даже сроднились за столько-то лет. Мастер возился с телевизором на кухне, там же и руки мыл.

       У Коли тоже ничего не сходилось. Библиотекаршу в дом приглашали, но у нее очень неудобные застежки на босоножках, и разуваться она не стала. А заходить в дом в обуви здесь не принято. Бабушки-подружки тоже ничего не сообщили. Нина Фролова пришла отдать долг за репетиторство. Галина Ивановна брала чисто символическую плату. Она бы и вовсе ничего не брала, только родителям стыдно было обращаться к ней просто так. А с этой мизерной платой всем было хорошо.

       Учительница не чувствовала себя забытой, дни были расписаны по минутам, ныть и болеть совершенно некогда. Зять ярился поначалу, мол, денег достаточно. Когда же узнал сумму заработка, долго смеялся, а потом отстал – все правильно понял и не настаивал больше на ее переезде к ним в Питер. Так вот, Нина разговаривала с Галиной Ивановной в кухне, где та кормила обедом внучек. В это время пришла ученица, и репетитор пошла ее встретить, Нина вышла вместе с ней.

        Что ж, отрицательный результат тоже результат. Значит, будем отрабатывать пересечения. Если и там пролетим… Сколько раз в день звонил телефон, а все равно от очередного звонка подпрыгнул.

       В коридоре столкнулся с Голубевым, на плотину поехали вместе. Там, облокотившись на перила, стоял мужичок. Перед ним на земле лежала почтальонская сумка. За крючок удочки зацепилась. Мужик думал, рыба большая, еле вытащил, а тут… Надев перчатки, Коля осторожно открыл ее. Внутри поверх размокших бумаг несколько кусков щебенки. Вопросительно поднял глаза на начальника. Голубев отвернулся.

       Зато была и хорошая новость. В обед позвонили из больницы. Пришла в себя Вавилова. Пока не говорит, но открыла глаза, улыбается и пробует шевелить руками. Все страшное позади, но общаться с ней пока рано.

       Вечером Коля, не поужинав, схватил удочки и побежал на реку. Она уже была там. Сидела на кургане и смотрела на него. Подошел, сел рядом. Не знал, что сказать. И смотреть даже боялся. Вдруг исчезнет?

       - Не исчезну. Как там ваши щенята?

       - Честно говоря, не знаю. Возятся на кухне с дядей Витей. Я что-то почувствовал и…

       - Да, я позвала. Не знаю, почему.

       - Давай тогда просто посидим вместе. Иди сюда, - Коля снял легкую льняную куртку и накинул девушке на плечи. Расправляя ткань, притянул к себе. Она склонила к нему голову. Так и проводили закат. В последних лучах солнца что-то пару раз сверкнуло в зарослях на берегу. Не удивился, мусора везде полно и стекла немерено. Оно и бликует.

       - Странно, я уже забыла, как это приятно, когда обнимают.

       - Это, смотря, кто обнимает. Я даже не знаю, как тебя зовут, откуда ты, почему здесь.

       - Лимира меня зовут. Я из этих краев, вот и тянет сюда.

       - Но я тебя не помню. Я с самого детства тут, у бабушки. А тебя не помню.

       - Просто забыл. Хватит вопросов.

       Лимира выбралась из-под руки, передвинулась вперед и смотрела теперь прямо в глаза. Красивая, немного бледноватая, с примесью азиатской крови, наверно, потому что глаза длинные и немного приподнятые к вискам, чернявенькая. Волосы заплетены в косу, но без украшений. Сама одета в джинсы и футболку. На лбу ободок тонкий, прозрачный. На солнце от него искрило всеми цветами радуги. Коля вспомнил, кристаллы Сваровски. Жена хотела приобрести к какому-то празднику, но так дорого оказалось!

       Лимира смотрела в его глаза. И ее губы были так близко, что Коля не удержался и очень нежно прикоснулся к ним своими губами. Зажмурился, ожидая пощечины. Ее не последовало. Приоткрыл один глаз и не увидел девушку. Судорожно обернулся – будто и не было. Только на примятой траве лежит льняная курточка.

       Отер лицо. Глюки? Нет, хуже. Он уже с ними целуется. А в голове прозвучало: «Утром приходи».

       Полетел домой, забыв удочки. Ночью глаз не сомкнул. Читал в интернете про признаки сумасшествия. По всему выходило, крыша дала течь. Голос всю ночь молчал, а утром позвал. Яростно борясь с ним, побежал к речке. В этот раз она стояла у воды, злилась.

       - Я долго ждала тебя.

       - Я не знаю… Это все так непонятно. Появляешься, пропадаешь. Я ничего о тебе не знаю. Начинаю думать, что схожу с ума.

       - И я схожу. – Девушка подошла ближе и обхватила его за шею, прохладными губами коснулась  щеки. Коля, потеряв последние остатки мыслей, впился в эти губы и пропал. Теплая, живая, она в его руках, и, перебирая распущенные струящиеся волосы, он понял, что с головой порядок. Она настоящая, но нарочно его мучает, чтобы привязать его к себе.

       Ну и зря. С первой встречи Коля понял, что это его судьба.

       Оскар скрежетал зубами. Вот кретин, что ж он раньше не додумался, что этой мумии надо было мужика. Если б он сразу ей показался, то на месте этого придурка был бы сам. А там бы он сумел разобраться. О, майн Готт! Они целуются. Вот это да! А мент – шустрый малый. Интересно, он хоть подозревает, кого лапает сейчас, как дешевую потаскуху? Теперь к ней вообще не подобраться.

       С другой стороны, может, станет появляться чаще, останется только подловить, чтоб не испарилась. А мент не помеха. Высокий, но худой. Вертлявый, но вряд ли обучен боевым техникам. Разберемся. Сегодня она пошла с ним вдоль берега к деревне, задев куст, под которым он лежал, полой повязанной на бедра куртки. Но вряд ли она пойдет обратно…

       На работе Коля клевал носом, а после обеда уснул прямо за столом. Вовка, вернувшись, тихонько прошел на свое место и всем входящим в кабинет демонстрировал кулак. Все относились с пониманием и убирались. Но кулака удостоился и Голубев (Вовка показал его на звук открываемой двери, не отрываясь от компьютера). Пришлось объясняться.
       Голубев не стал мешать сиесте, но потом велел к нему зайти по поводу сгоревшей машины. Вовка шепотом поинтересовался что там по экспертизе. Голубев развел руками.

       Только Нюта зашла в салон, Ирка отбросила салфетку (ей-богу, как бабка старая, любит вязать крючком. Красиво, конечно, но кому это нужно?) и скрылась в подсобке.

       - Ир, ну давай скорее. Ребята ждут уже. Вода через час холодной будет, а еще ехать сколько.

       - Погоди ты, сейчас, сейчас, - пыхтела за шторкой Ирка. Через пару минут вышла, и Нюта ахнула. На ней было необыкновенной красоты нежно-лиловое кружевное платье.

       - Ну, как? – Ирка вертелась перед зеркалом. – Конечно, если каблук, то еще круче будет. – Ирка встала на цыпочки в своих балетках и прошлась.

       - Офигеть, Ир, правда, круто. Это сколько ж оно теперь стоит? Разоришь ты своего Валерку.

       - Дура, это я связала, сама, по журналу. Как думаешь, если я в нем расписываться пойду?

       - А цвет? Белый же надо.

       - Ты че, сейчас модно. А такого точно ни у кого нет. – Нюта закусила губу. Платье потрясающее. Тонкие нити с шелковым отливом переплетались в причудливый узор. Из белья под него надо стринги. Обычные трусики, как сейчас на Ирке, немного портят картину. Там, где надо, узор более плотный, в остальном красиво просвечивает тело. А от бедер сквозь сказочные цветы струятся разной длины нити, высоко открывая стройные ножки. Да, сюда только шпильку.

       А на Нюте оно смотрелось бы еще лучше, у нее и грудь роскошнее, и талия тоньше, и бедра соблазнительнее. Вот только бы и волосы длинные, а у них обеих каре. А еще Ирка выкрасилась в блондинку, но это ей не очень шло. Блондинкой надо родиться.

       - Слушай, Ир. А дай мне его на вечер, а? Завтра приезжает Ильинский Игорь. Помнишь, на два года старше учился?

       - Ну-ну, - Ирка осторожно снимала платье.

       - Погоди, я тебя сейчас сфоткаю. Мамке покажу, какая красота. – Нюта сделала пару снимков. – Ну вот, я бы ему в нем показалась, он точно клюнет. А чего, денег у них полно, трешка у него в Рязани, я узнавала. Сам на нефтезаводе. Ир, ну дай! Ты ж вон все, тю-тю. А я здесь одна куковать буду?

       - Нют, ну я ж его на свадьбу вязала. Как же?

       - Ты ж расписываться в Москве будешь, там и сразишь всех. А я здесь разочек, только Игорька захомутать. Ну ты чего, подруге не поможешь?

       - А мать твоя? Она ж с принципами своими прибьет.

       - Она и не узнает. Я у тебя переоденусь, а потом в свое и домой.

       - Ты чего? Такой крюк делать с Полевой. Утром принесешь.

       - Ага, я с сумкой в город попрусь? И где потом переодеваться? Под кустом?

       - Ань, я ж его еще не стирала, не отпаривала. Сегодня только довязала.

       - Сойдет, ночь же. Не под прожектором ходить.

       - Ладно, в терраске оставлю, на стуле. Мы с Валерой завтра, как только он из Москвы приедет, все равно в Красный Угол уедем. Дверь не закрою. Так пойдет? – Нюта вскочила со стула и поцеловала подружку. На улице сигналила машина с ребятами. Друзья собирались на речку.


http://proza.ru/2020/10/31/655