Глава 19. Экзамен для десантника?

Глава 19

Почему? 

       Нина проснулась от того, что гадкая почтальонша, выплывшая из вязкого тумана, опутавшего мозг, мерзко смеялась ей в лицо. Нина замахнулась на нее, но та не уходила. То приближаясь, то отдаляясь, хрипло смеялась распухшим, окровавленным ртом. Тогда Нина ударила ее по этому синему мертвому лицу. Била и била, пока брат и племянник не повалили ее, скрутив руки, обратно на кровать.

       Залили в рот какую-то гадость, и она снова провалилась  в серую мглу. Брат с трясущимися руками вышел звонить, а его сын, внешне здоровенный, но по годам еще ребенок остался сидеть на стуле у двери. Мальчик умолял доброго Боженьку, чтобы при нем тетка не просыпалась больше. Таких побелевших, смотревших внутрь себя, ужасных, пустых глаз видеть ему еще не приходилось.

       Вечером, когда измученный хозяин вернулся домой, дядя Витя уже два раза разогревал картошку. Наташе сегодня немного нездоровилось, давление. Поэтому маялся в кухне один. Под ногами резвились щенята. Пытались уже тявкать на печку, но, кроме писка, ничего у них не получалось. Мужик подхватил одного, самого толстого и смешного, и, вдохнув запах псинки и молока, прижался щекой к шерстке. Щенку не сиделось, норовил покусать ухо, тыкался носом в шею, но не мог прогнать одолевавшие хозяина мысли.

       Вчера, когда сидели с Наташей на лавочке, приехал сын ее подруги, угрюмый мужик с ледяным взглядом. У дяди Вити аж мурашки по спине пошли. А потом, проходя мимо машины, увидел он на переднем сиденье бинокль и еще какую-то хрень, как в кино. Разглядывать неудобно было, но и с первого взгляда ясно, техника серьезная. Да и пропадает этот хмырь где-то все время. А вдруг террористический акт? И маялся бедный мужик, сказать – не сказать. Видел, как Коля изматывается, а еще и он. Мало того, что живет тут, со своим домом вон какую страсть натворил, да еще этим грузить. Нет, надо сначала все проверить.

       А еще сегодня мужики на работе, как обухом по голове, - редактора сын убил девчонку. Вот уж никогда не поверю! Хотя сам вроде тихий-тихий, а топор схватил, когда приперло. Спасибо, соседи греха на душу взять не дали. Нет, ничего решил не говорить пока Коле, а поподробнее разузнать все у Наташи. Потом кормил картошкой с селедкой Колю, который аж с лица спал.

       - Иди, сполоснись. Я баньку чуток прокурил. Опять сегодня пойдешь куда?

       - Пойду, дядь Вить.

       - Да, дело молодое… Я бывало к своей Аленушке, эх… Куда хоть ходишь-то?

       - На речку, там у кургана.

       - Она откуда, не тутошняя небось?

       - Тутошняя, говорит. А на речке как встретились, так и повелось.

       - Жениться, что ль, хочешь? Или так, по-нынешнему, по-модному жить?

       - Да какое это имеет значение? Женился вон разок. И что? Женюсь, если захочет.

       - Захочет, захочет. – Бурчал мужик, прибирая со стола. А Коля смывал в бане все ужасы этого дня. Дядя Витя вышел потом за ним проводить и подышать перед сном и, уже по привычке взглянув на соседний бугор, заметил, что хмурый мужик, одетый в камуфляж, споро бежит в ту же сторону. Дядя Витя нахмурился, сходил за темной курткой и поспешил следом.

       Лимире сегодня не сиделось. Они гуляли по лугам, еле переставляя ноги в высокой траве. Не могли наговориться, не могли насмотреться друг на друга. Тяготы будто отошли на задний план, но Лимира все равно заметила на лице любимого их мрачную тень. Колин друг, хороший, добрый парень попал в беду, и он ничем не мог ему помочь.

       Последний луч солнца покинул Землю, отразившись в ободке Лимиры. Колю больно резануло по глазам. На секунду он ослеп и оступился на кочке. Падая, потянул за собой девушку. И все печали мира проносились теперь мимо до самого утра. За завтраком дядя Витя спросил хозяина про соседа.

       - Да так, видел его пару раз.

       - Он вчера за тобой следил. – Коля чуть не подавился бутербродом.

       - На фига?

       - А я знаю. Я за ним пошел. Так он залег в кусты у старых столбов и в бинокль на вас любовался.

       - Вот это номер, дядь Вить. И бинокль? – Коля вспомнил блеск стекла в кустах, принятый им за брошенную бутылку. – Зачем я ему нужен?

       - Тебе видней. Только ты отошел вчера, а он за тобой. И знаешь, это как омоновцы, вроде здоровый, а бежит – и ни травинки под ним не шелохнется.

       - Как же он тебя не заметил, раз такой крутой?

       - А я что, лаптем щи хлебаю? Войска дяди Васи и Афган что-нибудь да значат. Я по другому бережку, с подветренной стороны.

       - Ну да, я же видел твой парашют с крылышками. Молодец. Только больше, пожалуйста, не надо. Я буду теперь сам поглядывать, а то совсем голову потерял. И на работе беда. К твоим делам даже не прикасался, некогда. Слыхал, что творится?

       - Ты, если я тебе не очень мешаю, на меня забей пока, я потерплю. А малого этого вытаскивай, редакторского сынка. Напраслину на него вешают. Нутром чую – не он.

       - Да мы понимаем. Но все пока против него. Так, ладно, разберемся. А ты больше к этому типу не лезь, вдруг что серьезное. Спугнешь. Я поехал.

                26.01.20

      

       Ирка на Стаханова больше не появлялась. С работы ее забирал жених, он же привозил утром прямо к салону. Поступок отца, ставшего свидетелем убийства и не сделавшего даже шага, чтобы помочь дочери, убил в ней и так еле теплившиеся угольки  дочерней любви. Но втихаря она узнавала про лечебницу для зависимых. Валера не отказывался помочь. За эти дни он стал для нее более родным, чем люди, давшие ей жизнь. Но продукты она передавала им с Валерой ежедневно.

       Шмелев не знал этого и пришел вечером поговорить с девчонкой. Живописная пара родителей встретила его так, что потом он долго не мог прийти в себя от омерзения. Но утром был в салоне первым клиентом. Ирка встретила его нормально, но нервозность проглядывала в излишней суете. Что убить хотели именно ее, была уверена, но кому и чем могла помешать, понять не могла. Из друзей Анюта, Генка и Лешка. С остальными добрые отношения. Но по словам злодея, услышанным отцом, выходило, что все-таки Вовка.

       На работе Шмелев находиться не мог. Нет, никто ни о чем не спрашивал, но кожей ощущались сочувственные взгляды. Написал – за свой счет. Надюше пришлось взять больничный. Мишка, за день до трагедии отбывший на Селигер, переживал там. Не легче было и Вале с Совински.

       Хлопоты по погребению Ани легли на родню. Нина находилась в каталепсии, ни на что не реагировала. Шмелев оплатил все расходы. Брат Нины не протестовал, дескать, с паршивой овцы хоть шерсти клок. Ирка шла за гробом с Генкой и Лехой, за ними одноклассники. Она так и не смогла больше взглянуть на подругу.

       Сейчас из бархатного розового гроба, усыпанного живыми розами, виднелся только кусок фаты, скрывавший страшное лицо, да круглые носочки белых туфель. Легкий ветерок время от времени приподнимал тонкое кружево, и Ирке казалось, что Анюта дышит. Валерка на своем джипе ехал позади машины с так и не пришедшей в себя матерью. После похорон Ирка навсегда уезжала в Москву. Сейчас она шла за гробом и думала, что ноги ее не будет здесь больше. И провожала она не только Анюту. Вместе с ней она зарывала в сырую землю и свою прошлую жизнь.

       Когда всё закончилось, за воротами кладбища подошла к Шмелеву. Который нашел в себе силы и не побоялся проводить Анюту. Ирка попросила  за все прощения и пожелала честного расследования, с вызовом глядя ему в глаза. А потом сняла с головы черный шарф, скомкала его и вложила ему в руку. Высокий некрасивый парень под руку отвел ее к машине и закрыл дверцу. Редактор так и остался стоять с куском черного шифона в руке. От любого общения с кем бы то ни было он уклонился.

                27.01.20

http://proza.ru/2020/10/31/668