Степан Брителько

  Писать, подражая Кафке с Рильке, небритый Степан Брителько начал когда его исключили из Школы Злословия Теккерея, лишив стипендии и мочегонного.
  С того памятного времени он чётко усвоил, как важно поддерживать тёплые отношения с собой в варежках обеими руками, следуя золотому правилу - шампанское вместе, а паюсная икра врозь.
  Он готов был стать законченным эгоистом, но никто толком не мог объяснить, что это такое.
  Приходилось познавать неопознанное, постигать непостижимое и смиряться с тем, что было проще пареной репы в полевом стане его возлюбленной Ефросиньи Скалкиной, с которой он пил за совмещённый узел приятного с полезным в качалке плотской любви, когда её седалищные нервы не выдерживали и она послушно распускалась перед ним в позе лотоса.
  На улице стояла хрущёвская Оттепель и Брителько решил уложить, капающую прозрачными нитями с крыш, на обе лопатки, позаимствованные из детской песочницы, отказавшись от традиционных рукопожатий на манер японцев, учитывая, что непосредственный контакт является безвозвратным бесплатным залогом разносчика микробной заразы.
  С помощью неуёмного возбуждения - перехватчика дыхания и пристального наблюдения за представителями Страны Восходящего Солнца он создал революционизирующую теорию ПОКЛОНЕНИЯ, оправдывающую разгон спино-мозговой жидкости от копчика к носу, а ля из Варяг в Греки, с непосредственным участием поперечнополосатого мышечного аппарата, что значительно помогло Стёпе в сицилийском Реджио Катанья на лыжах. (неотредактированное продолжение следует)