И жизнь, и слезы, и любовь Киры XV

.   
                Глава шестнадцатая

                1


В субботу вечером  в ближайшее к городскому парку отделение милиции прибежали двое возбужденных парней. У одного из них было окровавленное лицо, другой слегка прихрамывал. Перебивая друг друга, они заявили дежурному милиционеру, что в городском парке на тенистой аллее солдат избивает  городских парней.
 Личности потерпевших были знакомы милиционерам по неоднократным приводам в милицию за правонарушения в общественных местах. Но они не могли себе представить, чтобы один солдат мог справиться с компанией крепких, агрессивно настроенных парней.

Свою причастность к драке Ваня не отрицал. Для выяснения обстоятельств происшедшего его задержали и вместе с Нелей доставили в отделение милиции. О его задержании сообщили дежурному военной комендатуры.

Прибывшая в парк, по вызову милиции, бригада скорой помощи, прежде всего занялась парнями, которые лежали на дорожке на первый взгляд без  признаков жизни. При их осмотре парамедики установили, что они оба живы, но у одного кратковременная потеря сознания, а другой пребывает в глубоком обмороке. Того, который бросался на Ваню с ножом, вскоре удалось привести в чувство. Однако, все попытки медиков вернуть сознание второму, оказались тщетными. Его и двоих других, которые от боли в животе, продолжали корчиться на дорожке,  “ скорая” доставила в городскую больницу.
Остальных участников драки  препроводили в милицию.

Когда их помещали в камеру предварительного заключения, в которой уже находился Ваня, они в три голоса  заявили, что не хотят быть вместе с ним в одном “обезьяннике”. На что дежурный милиции не без чувства юмора заявил:

       - У нас не гостиница и нет отдельных номеров, прищурив глаза, оглядев их, с усмешкой добавил, - во всяком случае я могу быть спокоен, что  вы не затеете новой драки.

       - А мы и не затевали ее, - опять в три голоса, с опаской, глядя на Ваню, прокричал они, - он первый начал.

        - Вот это и предстоит выяснить следователю.

Он с неприязнью посмотрел на  них, с недоумением бросил взгляд на Ваню, и вопросительно, пожав плечами, улыбнулся.
Затем пригласил Нелю, дал ей чистый лист бумаги, ручку с пером и, придвинув  чернильницу, предложил написать подробно о том,  что ей известно о драке в парке. Когда Неля закончила писать, он попросил ее расписаться и поставить число. Записав телефон и адрес общежития, в котором она проживает,  бросил на не взгляд, от которого Неля почувствовала себя неловко.

        - На сегодня вы, -  он посмотрел в лежащий перед ним лист, - Неля Поюровская,  свободны. Если в процессе следствия возникнут к вам вопросы, вас пригласят.

      -  Нет!  - У нее от волнения перехватывало дыхание.  - Я не уйду отсюда пока не выпустят  моего друга, солдата Ваню... Он ни в чем не виноват...Он защитил меня от этой банды хулиганов, -  в сердцах проговорила она.
Ее снова начали душить слезы.

       - Успокойтесь, девушка. Следствие разберется и, если он не виноват, его выпустят. Но уверяю вас это произойдет не сегодня. Так что на ночь глядя, вам лучше уйти домой. Зачем вам сидеть здесь в коридоре всю ночь…
         - Я все равно не уйду. Ваня ради меня рисковал своей жизнью, Он герой - один против целой банды, а вы посадили его вместе с этими хулиганами.
Милиционер  опять, с ухмылкой смерил ее оценивающим взглядом.

        - Ну, как знаете... И все-таки я советую, пока еще не так поздно идти домой. Поверьте мне. Здесь не лучшее место для ночного  времяпровождения. Вы в этом сами скоро убедитесь.

Неля села на скрипучее откидное сиденье в старой обветшалой секции списанных кинотеатровских кресел и, склонив голову,  прикрыла глаза. Усталость брала свое и, несмотря на шум, все тесней сжимались веки...

Каждые пять-десять минут входная дверь с треском открывалась и тут же громко захлопывалось: наряды милиции и дружинники кого-то приводили, кого-то выпускали. В коридоре звучала нецензурная  брань, воздух был спертый, пахло винным перегаром. В отделении милиции царила типичная для предвыходного субботнего вечера обстановка.


                2         


Кира была поражена,  увидев у Кирилла, впервые такой тяжелый взгляд и то, как у него заиграли на скулах желваки, а кисти рук сжались в кулаки.

     - Я,незадумываяь, - повторил  он, - окажись на месте Ивана Киденко, поступил бы также. Должна же быть, хоть какая-то управа на этих отморозков...Я сегодня увидел  девушку, которую защитил Ваня. Она всю ночь просидела в приемной милиции. Что было бы с ней, если бы он смалодушничал и оставил ее на разтерзанье этих подонков?  Я, вдруг, на ее месте представил нашу Иринку и мне стало страшно. Ваня поступил как настоящий мужчина и я  горжусь им...С такими, как он, я всю войну в разведку ходил.

       - Ну, хорошо, Кирилл, а где же закон? Неужели он бессилен перед таким хулиганьем?

       - Не знаю насколько это правда, но я слышал, что  в этой компании есть отпрыски влиятельных людей города, перед которыми заискивает не только милиция, но и прокуратура.
Кирилл  глубоко вздохнул и сказал в сердцах:

       - Нет, ты можешь себе представить,- следователь милиции  возбудил уголовное дело не по факту нападения хулиганов на Ваню и попытке изнасилования Нели,  а наоборот, на Киденко Ивана за превышение  пределов допустимой самообороны..
    
       - Как же так! Неужели следователь больше поверил словам бандитов, чем Ване с Нелей? - Кира была искренне поражена.

      - Именно об этом я тоже его спросил. И послушай, Кира, что он мне ответил:

        - Следствие опирается прежде всего на факты, а факты таковы, что на данный момент нет подтверждения нападения потерпевших на Киденко Ивана и его подругу Поюровскую Нелли.  Пока это только их голословное заявление.
А вот факт избиения с нанесением  тяжелых телесных повреждений, угрожающих здоровью и жизни, налицо.

        - По-вашему выходит, - перебил его Кирилл, - мой солдат  Киденко,  вот так, с того ничего, ввязался в драку один с шестью, подвыпившими парнями.

       - Нет! Не просто так. Как следует из показаний потерпевших, они не намеревались на них нападать, а просто хотели в полумраке  парка напугать их.
Следователь,  усмехнувшись, уверенно  посмотрел на Кирилла:

.       - А солдат, как выяснилось, владеющий приемами самбо, не дав им опомниться,  начал их избивать.

        - Скажи, лейтенант, ты хотя бы сам веришь в эти бредни. Как у тебя все складно и просто получается.

        - Да нет, товарищ подполковник, не все так просто на самом деле, -
лейтенант бросил испытывающий взгляд на Кирилла:

       - Разве вы не знаете, что трое из пострадавших, со вчерашнего вечера от полученных побоев находятся в больнице. Один из них до сих пор в коме и, если он умрет, то формулировка в обвинительном заключении против Ивана Киденко будет ужесточена и тогда дело может дойти до суда.

Кирилл опять глубоко вздохнул:

      - Теперь ты понимаешь, Кира, в какую западню попал мой солдат, особенно, если допустить, что тот, который в коме, умрет.
К сожалению, он до сих пор не пришел в себя. Последний раз я звонил в больницу перед уходом домой в 17-00. Мне сообщили, что  двоих выписали со свидетельствами, полученных травм, а третий по-прежнему в реанимации, без сознания.

Кира с большим сочувствием слушала Кирилла, понимая, как ему сейчас тяжело. Судьба Вани его  глубоко волнует, тем более он уверен в правоте его поступка.

       - А что Ваня до сих пор в милиции? - осторожно спросила Кира.

        - Нет!  Его отпустили сразу же после посещения следователем больницы и допроса, с его слов,  потерпевших.  Кирилл глубоко затянулся папиросой, медленно выпустил дым, - это же надо: хулиганов считать потерпевшими...В голове не укладывается...
Кирилл  еще раз сделал глубокую затяжку и, выпуская дым, сокрушенно развел руками.

    -  И знаешь, Кира, Неля, действительно,  все это время, пока его не увидела, не уходила домой. Кстати, очень славная девушка и представляешь, они только вчера вечером познакомились.
Кира с участием покачала головой:

      - Очень жаль ребят - в день знакомства пережить такое потрясение. И, хотя неизвестно, как сложатся в будущем их судьбы, память останется на всю жизнь. А как Ваня? Очень расстроен?

       - Конечно! И расстроен и встревожен. Следователь, обвиняя Ваню, не скупился на слова...
         - Товарищ, подполковник,- обратился он ко мне в машине по дороге в часть, - следователь говорит, что за применение мною запрещенных приемов самбо,  меня могут по закону посадить в тюрьму. А как я мог защитить Нелю и себя один против шести? - Ваня встрепенулся.- Когда я увидел, как двое из них скрутили ей руки  и фуражкой заткнули рот, у меня внутри, как будто что-то взорвалось...О каких приемах можно было помнить? Если  перед тобой не соперники на помосте спортивного зала, а настоящие противники, которых кроме силы ничто не может остановить.
Ваня на мгновение замолчал. Тяжело дыша, он, волнуясь, заново переживал случившееся.

        - Все произошло очень быстро... Я действовал по наитию... Как я свалил ногой первого, с фиксой, не помню. Потом перед глазами в чьей-то руке мелькнул  нож...Но в мозгу сверлила только одна мысль, во что бы то ни стало освободить Нелю... Я был в ярости и, даже предположить не мог, что тот, которого я перебрасывал через себя, упадет головой вниз.
Кирилл обнял Ваню за плечи:

         - Успокойся , Иван, мы тебя в обиду не дадим.Ты поступил правильно, как настоящий мужчина. Заступившись за девушку, ты не побоялся вступить в бой, я не оговорился, именно в бой, как солдат, один с целой бандой и победил. Неля права, называя тебя героем.
И помогли тебе навыки самбо. Твой тренер будет гордиться тобой. Ты доказал, что можешь побеждать не только на спортивных соревнованиях, но и в экстремальных ситуациях. Мы все в полку будем тобой гордиться.

Слова командира взволновали Ваню, щеки его зарделись, комок в горле перехватывал дыхание.  Ваня все ниже и ниже опускал голову не в силах сдерживать слезы. Чтобы не смущать его, Кирилл перевел взгляд на мелькавшие за окном газика придорожные виды..

Рассказывая Кире подробно о случившемся, Кирилл закурил очередную папиросу и тяжело опустился на стул..

        - Знаешь, Кира, когда Ваня рассказал о том, что он чувствовал в момент схватки с хулиганами и, как он  действовал, я вспомнил свои многочисленные рейды в тыл врага, особенно, когда надо было захватить “языка. Нам тоже приходилось многое  делать по наитию, быстро, не давая опомниться противнику.
 Кира села рядом с Кириллом и положила голову на его плечо.

       - Тебе не кажется, что ты в последнее время стал больше курить? - Кира сокрушенно улыбнулась. - Посмотри, меньше, чем за час, сколько в пепельнице окурков.- Кирилл обнял ее.

        - Я очень перенервничал. И, доказывая следователю правоту действий Вани, я понял одну важную вещь: на стороне милиции факты и закон, а на моей пока только эмоции. А закон и эмоции понятия несовместимые.- Кирилл замолчал, обдумывая слова.
        - Если дело дойдет до суда, то эмоции должны обрести нравственную плоть, как юристы говорят, правоверность действий Вани в создавшейся ситуации, а именно в борьбе с хулиганами. Немаловажную роль в оправдании действий Вани должна сыграть безупречная репутация  его личности: отличника боевой и политической подготовки, рекордсмена края и округа по самбо. И помогут нам развязать этот узел военные юристы. Я завтра же сообщу о случившемся в военную прокуратуру…

Одновременно заскрипела дверь и зазвенел телефон. В проеме двери появилась Ирочка и со словами:

      - Папочка! -  Прильнула к его груди. Кирилл поцеловал ее в лоб и крепко прижал к себе. Кира подняла трубку.

Да! Я слушаю, - в ответ прозвучал такой знакомый, как всегда спокойный, теплый голос Сони:

        - Ну как, подруга, вернулся твой командир.? Надеюсь ничего серьезного. - Кира почувствовала улыбку на другом конце провода.

        - Вернулся ближе к вечеру, - Кира вздохнула, - уставший и очень расстроенный. Я таким его никогда не видела.
Соня перебила Киру. Голос ее был тревожным:

         - Что-то серьезное случилось?
   
          - Да! Солдат его полка почти сутки провел в милиции. Защищая девушку, он вступил в драку с группой хулиганов. Проблема в том, что милиция считает его зачинщиком драки.
Соня ухмыльнулась в трубку:

          - Знакомая история. Пусть Кирилл поговорит с моим Гузеевым. Солдаты его стройбата не раз попадали в милицию, особенно после 1953,  когда  после смерти Сталина, по амнистии вышли на свободу  многие уголовники призывного возраста. Их почти сразу призвали  и отправили служить в стройбаты. Для некоторых из них и в армии закон не писан, особенно, когда они находятся в увольнении.
Так что у комбата Гузеева большой опыт общения с милицией и военной прокуратурой.

         - Спасибо, Сонечка, обязательно передам Кириллу... Да, Соня, ты меня опередила, я собиралась позвонить тебе и напомнить время прибытия поезда из Свердловска, в котором приезжает Вероника Леонидовна...
Секунду. Я еще раз посмотрю в в телеграфный бланк.
Ну, слушай… Запомнила?

         - Спасибо, Кира - запомнила. Жаль позднее время. Не могу взять с собой Степку и Аленку. Они так любят смотреть на вокзале, как прибывают и отправляются поезда...Ничего не поделаешь, - Соня с сожалением вздохнула, - когда  узнают очень расстроятся, особенно, Аленка.  Ну, хорошо! Завтра вечером договоримся, где мы с тобой встретимся. А сейчас пойду кормить ужином свою артель.
Соня, вдруг, прыснула смехом:

         - Василий мой вчера немного перебрал, а, когда все разошлись, еще добавил и все никак не мог угомониться. Я уже сегодня тебе об этом говорила. Встреча с Павловым и Игорем произвели на него сильное впечатление. Ты же знаешь - он немногословен. От него, иногда за целый вечер, слова не вытянешь. А тут проговорил чуть ли не до утра...Сегодня отсыпался почти весь день, к ужину только проснулся...Ну, да ладненько, Кириллу привет. Может и не стоить так волноваться. Все устаканится, как любит говорить Гузеев.

Слушая Соню, Кира уже в который раз про себя отметила: “Надо же иметь такой золотой характер.” и почувствовала, как у нее самой отлегло от сердца.
Повесив трубку, повернулась к Кириллу с Ирой.

           - Ну, что, мои дорогие двойники - Долгалевы, хватит обниматься. Садитесь за стол - время ужинать. Да, Кирилл, Соня передает тебе привет и советует рассказать все Гузееву, у него большой опыт общения с милицией и военной прокуратурой.
Кирилл погладил Ирочку по головке и бросил взгляд на Киру.

          - Я уже сам об этом подумал. Кстати, Кира, почему ты мне не сказала о телеграмме из Свердловска?

           - Телеграмму принесли, когда ты уехал в часть. Не зная причины происшедшего, весь день меня не покидало чувство тревоги. Когда ты, наконец позвонил, говорить о приезде Вероники Леонидовны как-то было не к слову.  А сейчас я хотела тебе сказать и, даже попросить, может быть Сережа сможет с нами съездить на вокзал встретить ее. Поезд прибывает послезавтра в 9-20 вечера.

           - Вынужден тебя огорчить, - Кирилл с сожалением посмотрел на Киру, - еще недавно это было более менее  возможно, но теперь, когда Министром Обороны назначили Жукова, порядки в армии стали очень  строгими. Военная автоинспекция серьезно следит за внеслужебным использованием армейского автотранспорта, особенно в ночное время. Именно сейчас, когда я жду вызова на аттестацию в штаб округа, мне бы не хотелось, чтобы подобное нарушение было замечено за моим полком.

        - Ничего, Кирилл, я не огорчилась, ты прав. Не в лесу живем - на вокзал поедем  автобусом, а обратно возьмем такси. Кстати, раз уж заговорили о приезде Вероники, у меня к тебе просьба: принеси после ужина из подвала раскладушку, надо ее очистить от пыли и проветрить на балконе…

Последние предвечерние лучи солнца померкли, оно окончательно спряталось за сопками. Серый вечерний цвет постепенно сгущался, накрывая землю темной пеленой, предвещая наступление приамурской ночи. Неожиданный порыв ветра схлестнулся с занавеской, прикрывающей оконный проем. Через него в кухню проник запах дождя и в ту же секунду, вслед за вспышкой молнии прогремели раскаты грома. Ливень барабанной дробью обрушился на крыши Благовещенска.

Так закончился этот тяжелый день для командира полка подполковника Кирилла Долгалева.
 
                3

               

Приезд Вероники Леонидовны совпал с событиями последних дней, связанными с неожиданным визитом генерала Павлова и Игоря, сына,  Ирины Константиновны, а главное с предстоящим масштабным сокращением в Советской Армии  численности  войск. Все это внесло какое-то разнообразие, оживление и тревогу в устоявшейся повседневной жизни семей Долгалевых и Гузеевых.
И, если судьба сорокавосьмилетнего подполковника Василия Гузеева, командира стройбата, была предрешена: его отправляли в отставку, то дальнейшая служба командира полка тридцатишестилетнего подполковника Кирилла Долгалева оставалась под вопросом.

Вероника Леонидовна пробыла в Благовещенске ровно неделю. За прошедшие пять лет, с момента своего последнего приезда, она на первый взгляд почти не изменилась, хотя стала несколько полнее. Некогда светлые волосы, оставаясь такими же густыми, полностью поседели,  причем, седина была с каким-то необычным голубым отливом. Глаза, как и прежде, излучали свет добра. Она относилась к такому типу женщин, которым, даже полнота, придает особую женскую привлекательность.
И в этом смысле у нее было много общего с Соней. Не зря, как и в предыдущие приезды, они особенно тянулись друг к другу. У Сони было больше свободного времени, чем у Киры.  Несколько раз она вместе с Вероникой Леонидовной ездила на кладбище и помогала  ухаживать за могилой Пети. После кладбища они возвращались домой к Соне на обед. Она не знает почему, но облик Вероники Леонидовны у нее всегда ассоциируется с образом  матери, которую никогда не видела. То же самое происходило с детьми - они воспринимали ее как свою бабушку, особенно Аленка и Петя. Общаясь с ними, сердце Вероники Леонидовны оттаивало, хотя ком в горле вызывал слезы. В такие мгновенья она особенно остро чувствовала боль утраты сына. Будь он жив, у нее могли бы быть и свои внуки.

К вечеру она всегда приходила к Долгалевым. К этому времени со школы возвращались Кира с Ирой. К ужину со службы  успевал приезжать Кирилл. С первого знакомства, еще в Свердловске, она очень симпатизировала ему.  Ей нравился его открытый и благожелательный, располагающий к себе характер. Киру она помнит с момента своего вселения в общую коммунальную квартиру.  Кира у  нее на глазах  из нескладного подростка к окончанию школы превратилась в очаровательную девушку. Теперь у нее своя семья. Глядя на них, троих, Вероника не переставала восторгаться: “Надо же, чтобы в одной семье все были так пригожи - один к одному, подстать друг другу.” Она искренне была рада за Нину Сергеевну, с которой с каждым годом отношения становились более теплыми и доверительными.

Кира подробно расспрашивала Веронику Леонидовну о жизни мамы, ее здоровье и работе. Из маминых  писем Кира знала, что недавно она вышла на пенсию, но со школой не рассталась, перейдя на занятия с группами продленного дня.
Верная своему характеру, отметила Кира, мама пишет очень короткие письма, в которых  ни слова о самочувствии, и  больше вопросов, чем  ответов, к тому же очень скупых.
 Кира обратила внимание, что в вопросах о маме, особенно ее здоровье, Вероника Леонидовна, отвечала уклончиво, отведя глаза в сторону и  это стало ее волновать. Она чувствовала - Вероника что-то скрывает. И интуиция ее не подвела.

Сегодня накануне отъезда на вокзал, когда все сидели за столом и после полдника пили чай на “дорожку”, вернулся со службы Кирилл. Вероника отозвала Киру в сторону и,  превозмогая  волнение, призналась:

        - Я  дала твоей маме слово ничего тебе не говорить...Мне кажется это неправильно. Пусть, она меня простит. Но ты, Кира, должна знать: у Нины Сергеевны со здоровьем не все впорядке...
У Киры опустилось сердце. Вероника,  глубоко вздохнула.

        - Ты же знаешь свою маму - она кремень. Лишнего слова никому, даже близким, не скажет...Но все соседи обратили внимание, что она зачастила в поликлинику и буквально тает на глазах….Девочка моя, - Вероника прижала к себе обомлевшую Киру, - прости меня, что я раньше тебе не сказала… Боялась нарушить, данное маме слово...
На мгновенье замолчав, Вероника Леонидовна погладила Киру по голове и услышала, как гулко стучит ее сердце.

         - В школах скоро начинаются каникулы, - продолжила она, -не знаю какие у вас с Кириллом были планы на лето, но я думаю, что  этот отпуск тебе надо провести в Свердловске, рядом с мамой...