Они остались вместе

Колокольчик на входной двери грустно звякнул, как будто нехотя извещая о новых посетителях заведения. Приятный запах свежезаваренного кофе делал обстановку очень уютной. Лидия Алексеевна вошла в зал и сразу направилась к любимому столику. Он стоял почти у окна наискосок, но все равно здесь было очень удобно. Как говорят «и в стороне, и в людях».
Они с Сергеем Михайловичем выбрали этот столик давно. Еще тогда, когда это кафе называлось «Встреча», почему, собственно, и зашли тем прекрасным вечером, когда познакомились и влюбились друг в друга. Тогда они просидели здесь до закрытия, никак не могли наговориться. А потом стали часто заходить сюда, что называется «по поводу и без».   
Лидия Алексеевна, по традиции, заказала их любимое пирожное «эклер» и фирменный кофе, как они любили с Сергеем Михайловичем. Кофе здесь всегда варили по-особенному.
Только сейчас это кафе называлось «Траттория». Смена вывески произошла внезапно, видимо, так продиктовала современная экономическая ситуация, а может это был банальный передел собственности, как это сплошь сегодня бывает. Но это, по сути, не изменило саму обстановку кафе. Всё осталось на своих местах. Даже меню не изменилось, поэтому и жива была их традиция – пирожное «эклер», фирменный кофе и неспешный разговор, – хотя сегодня Лидия Алексеевна была одна, потому что Сергея Михайловича не стало шесть лет назад. Как раз сегодня был день его памяти – двадцатое октября. С годами горечь утраты сменилась радостью воспоминаний, надеждой на лучшее, любовью к окружающим и ее личной верой в то, что жизнь все же удалась…
Ритуал этого дня был у Лидии Алексеевны всегда одинаков, он выработался с годами и стал действительно ритуалом.
С утра, как обычно, она ходила в местный храм, купола которого видны были из ее окон. Они очень любили с мужем слушать, как звонят колокола по утрам и вечером ко всенощной. Часто вместе ходили на службу, а не только, как это бывает сегодня модно – поставить свечку да перекрестить лоб. Не сказать, что они были люди верующие, но соблюдали все обычаи, которые отразились в укладе их дома, как традиции их семьи.
Лидия Алексеевна отстояла всю панихиду, предварительно написав записочку «о упокоении души приснопоминаемого Сергия». И каждый раз почему-то вздрагивала при упоминании батюшкой знакомого имени.
- Покой, Господи, душу усопшего раба Твоего Сергия…, - спокойно, но торжественно возглашал священник.
Она стояла со свечкой и смотрела, как горит огонек в ее руках.
- Вот так и твоя, Сережа, жизнь растаяла словно свечка, - думала про себя Лидия Алексеевна, вслушиваясь в слова молитвы, - но я ведь не осталась одна. Мы с тобой вместе.
Сладкий запах ладана растекался по храму, «благословен еси, Господи, научи мя оправданиям Твоим», - печально пел хор. «Научи мя оправданиям…, - это как?» - подумала Лидия Алексеевна. Строчка стала крутиться на языке, - «Нет, эти слова не простые, но что же они обозначают, если их поют, повторяя через равные промежутки времени?»
Вопрос повис в воздухе, но подспудно все же заставлял ее искать ответ, который (это она интуитивно чувствовала) заключал в себе что-то очень важное, но пока неосознанное и далекое.
Панихида закончилась. Прихожане выходили из храма. Перекрестившись, вышла и Лидия Алексеевна.
- Лида, - услышала она вдруг и обернулась. Рядом стоял Дмитрий.
Дмитрий Иванович был старым другом Сергея. Вместе росли, вместе учились, как говорится, «из одного двора», а потом и работали вместе на одном предприятии. Периодически они встречались с Лидией Алексеевной, особенно, когда жив был Сергей, но теперь, с годами, после его кончины, их встречи становились все реже.
- Ты сейчас к нему? – спросил Дмитрий.
- Да, конечно. Составишь компанию?
- Да, я тебя подвезу, моя машина у ворот, - ответил с поспешностью Дмитрий.
Они сели в его уже не новое авто и поехали на кладбище. С годами сложилось так, что растерявшаяся по жизни родня, немногочисленные друзья и знакомые, какие-то сослуживцы мужа жили давно своими повседневными делами и заботами, и этот день постепенно становился обыкновенным днем календаря, для многих ничем особым не отмеченным. Поэтому эта поездка становилась личным делом Лидии Алексеевны и только для нее сугубо интимным событием. Сегодня это было скорее исключением из правила, когда она ехала к мужу с попутчиком.
Кладбище было в пределах городской черты, захоронения здесь практически не производились, но руководство предприятия, где работал Сергей Михайлович, точнее, что от него к тому времени осталось, подсуетилось и помогли с похоронами. Инициативу, конечно, проявили друзья, и в первую очередь, Дмитрий Иванович. За что Лидия Алексеевна была бесконечно благодарна.
У кладбищенской ограды была привычная толчея. И, припарковав машину, они подошли к продающим купить цветы. Живые. Сергей Михайлович искусственные цветы не жаловал. Вообще ничего искусственного не признавал – ни в вещах, ни в отношениях. Он был прост, открыт, любим.
Замуж Лидия Алексеевна вышла поздно. До этого ходила в «старых девах», ничуть этого звания не тяготясь. Была самодостаточна, занималась работой и обширным культурным досугом.
Встретились они с Сергеем Михайловичем тоже случайно, на одной вечеринке общих друзей, которую организовал как раз Дмитрий Иванович, стремясь произвести впечатление на интересную знакомую Лидию. Но так получилось, что друг «увел» эту самую знакомую, на которой вскоре и женился. Они тогда и провели весь остаток дня в том самом кафе, которое стало для них местом первой встречи. Детей у них не было, но брак не распался, а, наоборот, с годами только крепчал.
Всю их семейную жизнь скреплял неиссякаемый заряд оптимизма, исходивший друг от друга, тем самым удваиваясь, и давая им возможность полноценно наслаждаться жизнью.
А жизнь эта была насыщенной. Каждый год в свой отпуск, который они обычно делили на две части, любили проводить в путешествиях по Европе.
Где они только не были – Франция и Израиль, Португалия и Италия, Чехия и Нидерланды – и везде вдвоем. На путешествия копили целый год. Временами даже подумывали даже об эмиграции, хотелось тишины в собственном маленьком домике у моря, хотелось солнца, здоровой пищи и бесконечной любви, которую делили с удовольствием на двоих.
Часто вспоминали о том, что было в их совместных поездках впервые. Устрицы в Париже, запеченый осьминог в Лиссабоне, модная оправа для очков в Италии, восточные сладости в Иерусалиме, прогулка на гондоле в Венеции. И везде солнце и такое же настроение. Она часто вспоминала, как они жили весело и дружно, без забот и с достатком. Себе ни в чем не отказывали и радовались каждому прожитому дню. В последние годы пристрастились к французскому кино, часто вдвоем смотрели мелодрамы и комедии, а потом вместе обсуждали.
И вот случилась трагедия. Сергей Михайлович внезапно заболел. Тяжелый недуг быстро скрутил и бороться уже не было сил. И наступил конец…
…До могилы они шли медленно. Погода была чудесной. Несмотря на позднюю осень, было относительно тепло, даже без ветра и дождя, светило солнце, под ногами шуршала сухая осенняя листва. Шли рядом. Смотреть со стороны, это была чудесная пара. Мужчина и женщина, слегка за шестьдесят, недурны, одеты по моде. Сегодня бы сказали: «с достатком».
Постояли…, помолчали... Каждый думал о своем.
- Лида. Скажи, как ты? – спросил Дмитрий Иванович, поеживаясь около оградки.
- Зачем ты спрашиваешь? – ответила Лидия Алексеевна.
- Ты знаешь, - уклонился от ответа Дмитрий Иванович, - Мне надо тебе что-то сказать. Это для меня важно. – продолжил он, но Лидия Алексеевна движением руки остановила его:
- Не надо.
- Почему же! Ну нельзя же так. Должна же наступить в конце концов какая-то определенность. Годы идут.
- Ну почему нельзя, Дима? Все можно. У меня все хорошо. Некоторые даже шутят, называя меня иронично «веселая вдова». Но сейчас не об этом. Мне дорог Сергей. И ты мне дорог. Я благодарна тебе за твое внимание и участие. Но! Мы не можем быть вместе. Потому что ты не мой!
Ей почему-то сейчас снова на память пришли слова молитвы, которые так проникновенно звучали во время панихиды. «Благословен еси, Господи, научи мя оправданиям Твоим».
- Я точно оправдываюсь перед тобой, - сказала Лидия Алексеевна. – Я действительно благодарна тебе, Дима, за твою помощь и память о друге, но путь у меня сегодня свой. – помолчала и вдруг с улыбкой сказала:
- А ты знаешь, что мне сказал Сергей перед уходом?
- Скажи.
- Это были удивительной силы слова. Он сказал мне: «Что чтобы ни случилось, никогда не унывать. Когда я уйду, - он еще поднял вверх указательный палец, - ты живи в свое удовольствие. Встань с утра, накрась губы, сделай прическу, оденься модно и вперед! Живи так, как тебе будет нравится!» Понимаешь, живи так, как будет нравится. Помнишь его девиз – «считай себя главным, и все с тобой согласятся»? Дима, сегодня это и мой девиз. Жизнь прекрасна, но я пойду по этой жизни только вместе с ним. Пойми, Дима, для меня Сергей по-прежнему жив, любовь в сердце, она никуда не ушла. Мне хватает общения, друзья рядом, я не одна. Ведь я все эти годы, ты же знаешь, не была затворницей.
Странно, но на ум ей опять пришли строчки молитвы «Научи мя оправданиям Твоим».
- О чем же это?
- А еще, Дима, - как-то загадочно сказала Лидия Алексеевна, - я постоянно молюсь – и страх перед болячками исчезает.
Она сказала последнюю фразу скорее для себя, чтобы утвердиться в чем-то сокровенном. И тут как-то вдруг подумала о том, что их совместное пребывание на кладбище затянулось. Лидия Алексеевна захотела побыть наедине со своим Сергеем. Поэтому свернула разговор и предложила возвращаться.
…Дмитрий Иванович высадил Лидию Алексеевну в центре. А она, в свою очередь, завернула в «Тратторию». И вот, оставшись наедине, за их с Сергеем столиком, вдруг отчетливо поняла смысл того выражения, которое крутилось у нее с панихиды. «Научи меня, каким путем идти». И ответ явился сам собой – «Считай себя главной, и все с тобой согласятся».
Она сидела за столиком с радостной улыбкой и чувствовала, что снова была не одна. Она была с ним. А перед ней остывал их с Сергеем фирменный кофе и лежавший на тарелочке нетронутый «эклер».

31 октября 2020 г.