Багровая ночь

Альтернативный отрывок из "Гирты". В этом виде он не вошел в роман, вместо него там совсем другое, но все же я решил записать этот эпизод в виде отдельного произведения.

***

Мариса открыла глаза. В комнате было темно. Ей снились колокола. Тревожные, далекие, тяжелые и бесконечные. Проснувшись, она даже повернула голову, пытаясь понять, слышит ли она их наяву, но никаких колоколов не было. За окном и в доме стояла непривычная и глухая тишина. Не было ни привычных звуков многолюдного дома, ни шума улиц города, ни говора голосов, как будто снаружи стояла тихая зимняя ночь и лежал глубокий, глушащий все звуки и эхо мостовой снег. Настороженно прислушиваясь, Мариса замерла. Лежала минуту или две, пока наконец не различила далекий шелест полозьев, бряцание упряжи и глухой цокот копыт.
- Сани – подумала она – не может быть. Наверное, я просто сплю…
Но все же, чтобы проверить точно, она встала с кровати и, не зажигая керосиновой лампы, подошла к двери.
- Бррр! Как холодно! Точно как зимой… – сказала она вслух и, отодвинув засов, выглянула в коридор. Там тоже было тихо и еще холодней. Терпкий запах смолы и табака стоял на каменной лестничной площадке совсем не похожей на тот, коридор, который она привыкла видеть за дверями их с Вертурой комнаты: просторной, сводчатой, крашеной зеленой облупившейся краской и белой известкой, с тусклой накальной лампочкой в сетке под потолком и железными перилами на лестнице.
- Точно сон – сказала себе Мариса, надела сапоги и плащ и вышла на площадку. Осторожно заглядывая в лестничный пролет, стараясь ступать как можно тише, спустившись на три этажа, она тихо миновала холл, где в темном углу в старом кресле, как ей показалось, спала незнакомая ей старуха-консьержка и, проскочив мимо нее, вышла из дома. Оказалась на незнакомой, широкой и безлюдной улице, запорошенной колючим и холодным белым снегом.
Вдоль темной стены квартала горели яркие и высокие электрические фонари. С каменными столбами и коническими плафонами, совсем не такие, как в Гирте, в конце проспекта просматривалась какая-то большая площадь, или какое еще открытое пространство, а над головой стояло темное, подернутое грязно желтой марью городских огней, ночное небо.
- Какое все большое – с удивлением подумалось Марисе – эти дома, эта улица… У нас таких нету. Все тесное и узкое, а здесь… Нет, это не точно не Гирта…
Дойдя до конца проспекта, перейдя через железные трамвайные пути, она вышла на площадь и замерла, раскрыв рот: прямо перед ней красно-белой яркой громадой, возвышалось безмолвное, подсвеченное по фасаду здание с башней, часами, и огромной, пологой, в ширину необъятного фасада, лестницей. 
- Это же ратуша Мильды! – догадалась она – а это тот самый фонтан и собор. Я видела их на открытках…
И вправду, посреди площади раскинулся просторный круглый пруд с высокой гранитной оградой. Украшенный посредине стелой, увитой каменными кленовыми ветвями и листьями, сейчас, вместо воды, он был заполнен снегом. На площади было безлюдно. Холодный зимний ветер задувал откуда-то сбоку, разгонялся на площади, поднимал поземку, задувал под плащ, но Мариса еще не успела замерзнуть и эти колючие прикосновения показались ей даже приятными, напомнили ее ночные прогулки в детстве. Мариса закурила трубку, завертела головой. С одной стороны площади было длинное желтое, похоже казенное, здание за высоким чугунным забором, с другой ровным рядом стояли дома. Тоже монолитно- массивные и темные, в пять или шесть этажей. В некоторых окнах горел свет, но на площади не было никого. Мостовая была запорошена свежим снегом, как будто последние несколько часов тут никто не проходил.
- Может третий или четвертый час… - оглядываясь на цепочку своих свежих следов, подумала Мариса. Стараясь держаться домов, подошла к колоннаде огромного, облицованного серым гранитом храма напротив ратуши. Она не знала, зачем она пошла именно в этом направлении, но именно здесь, в тени колонн, стоял, как будто ждал ее, первый, увиденный ей за все это время, человек.
- Нет, это точно не сон – внезапно сказала себе она. Ей стало страшно. Незнакомей одним ударом выбил о колонну трубку, что брызнула тусклыми огоньками багровых искр, и безмолвно направился к ней. Он был высок ростом но, несмотря на черный длинный плащ с капюшоном, что скрадывал фигуру и скрывал лицо, по шаркающей походке и движениям Мариса догадалась, что это глубокий, хотя, как будто еще крепкий и, похоже наделенный немалой физической силой, старик.
- Бегите – скидывая с головы капюшон, вместо приветствия скривил губы незнакомец, уставился на нее так, как будто знал ее уже много лет. Мариса отшатнулась прочь. Глубокие морщины рассекали твердое, бледное лицо. Длинные седые волосы рассыпались по плечам, холодные голубые глаза не мигая смотрели на нее с вниманием готового броситься и нанести удар убийцы.
- Вы меня ждали? – попятилась от него Мариса, нащупывая в поясной сумке револьвер.
- Да – ответил он, делая предупредительный жест ладонью – пистолет не поможет.
- Кто вы?
- Вы меня не знаете. Но это вы оставили то письмо, чтобы я встретил вас здесь.
- Когда?
- Восемьдесят лет назад – глухо ответил он. Поднявшийся ветер подхватил его седые волосы и полы плаща.
- Почему? – отходя от него, спросила она. Забегала глазами, в бесплодных поисках прохожих, или полицейского.
- Чтобы я вас убил. 
В его руке сверкнул узкий меч, который он все это время держал под полой плаща. Мариса вскинула пистолет, несколько раз нажала на курок, но ответом ей были только звонкие металлические щелчки. Незнакомец пошел на нее. Мариса развернулась и бросилась бежать. Добравшись через сугробы до домов, свернула в какой-то темный проулок. Выбежав на соседнюю улицу, миновала сумрачный, засыпанный глубоким рыхлым снегом незнакомый проспект. Высматривая открытую дверь или кого можно позвать на помощь, побежала вдоль домов. Не помня себя от страха, не смея обернуться, бежала какое-то время и, начав задыхаться, спряталась в ближайшей арке подъезда.
 - Я заблудилась! – подумала она. Пытаясь перевести дыхание, прижавшись к холодной выщербленной кладке, осторожно выглянула из-за угла, высматривая зловещий темный силуэт.
- Это невзаправду, не может этого быть… - сказала она вслух. Кое-как переведя дыхание, спешно миновав проходной двор, она резко обернулась и прислушалась: ей показалось, что она слышит каких-то людей и хотела было позвать на помощь, но она ошиблась. За спиной, из двора-колодца, откуда-то со стороны арки, из которой она совсем недавно осматривалась, она снова услышала знакомые неуклюжие, отдающие зловещим эхом, шаркающие шаги. Она снова побежала и, свернув на ближайшем перекрестке, вышла на какую-то совсем незнакомую ей улицу. Узкую, холодную и темную, в конце которой был высокий каменный забор. Это был тупик.
- Надо спрятаться… - сказала она, обернувшись, заметив под фонарями на соседнем перекрестке, бредущего в ее сторону старика – куда все делись? Где полиция?
Первая дверь парадной, которую она дернула, была заперта. Вторая тоже. Заметив, что преследователь ускорил шаги, она бросилась дальше. Прошла еще один проходной двор и, приметив приоткрытую дверь черной лестницы, вошла в нее.
- Следы! – внезапно в отчаянии спохватилась она – он идет по моим следам!
Она хотела покинуть свое убежище, но было уже поздно. В низкое арочное окошко второго этажа куда она поднялась, чтобы следить за двором, Мариса отчетливо видела, как старик, все также держа в руках свой узкий длинный меч, неторопливо вошел во двор-колодец и, как будто зная, что ей некуда больше бежать, неторопливо пошел по ее следам на свежем снегу, в сторону двери черной лестницы.
- Это всего лишь ночной кошмар! – пытаясь убедить себя, воскликнула Мариса, принялась стучать во все двери подряд, дергать их, пытаясь разбудить хоть кого-нибудь из жильцов. От собственного шума в мертвой одинокой тишине, ей стало еще страшней, все двери были заперты и никто ей не открыл. В квартирах за дверьми было тихо, как будто там вообще никого не было, и прислушиваясь к паузам между ударами, Мариса не услышала ни голосов, ни звуков шагов, ни иных признаков жизни. Прекратив стучать, Мариса бросилась вверх по лестнице, забарабанила в первую попавшуюся дверь на площадке четвертого этажа, но и там ей также не открыли.
- Помогите! – отчаянно и громко закричала она в голос, забила сапогами в соседнюю дверь, а за ней и в следующую – помогите! Кто-нибудь!
Эхо подхватило ее голос. Откуда-то снизу отчетливо отдались сбивчивые шаркающие по каменным ступеням шаги. Мариса взбежала на пятый этаж и, дернув за ручку, с размаху распахнула одну из дверей. Ворвавшись в темноту, тут же захлопнула ее и наощупь закрыла задвижку. Задержала срывающееся на хрип дыхание, захлебываясь от жжения в груди, замерла, прислушалась, к звукам снаружи.
- Он сломает эту дверь! – ощупывая доски и хлипкую защелку, подумала она – надо бежать!
С грохотом спотыкаясь о какую-то обувь и стоящую на полу у стен утварь, побежала, через заставленный какой-то громоздкой мебелью и вешалками с отвратительно пахнущей старой одеждой, непроглядно-темный и длинный коридор и зацепилась за что-то плащом, когда где-то за ее спиной громыхнул первый удар и жалобно затрещали сломанные доски. Не понимая, зачем она это делает, Мариса в отчаянии потянула на себя дверь ближайшей комнаты и ворвалась в нее, по привычке рванула засов и задвинула его. В непонимании забегала глазами: в окне над столом стояло тусклое черно-багровое зарево, совсем не похожее на желтый свет уличных фонарей в зимнем ночном небе. Было тепло и даже почти жарко, а откуда-то снаружи, с улицы, доносился далекий и зловещий перезвон колоколов. Мариса поджала локти, быстро оглядываясь на сумрачные очертания знакомых предметов и домов за окнами, попятилась в середину комнаты, подальше от двери. Вдохнула и прислушалась: за толстыми, обитыми медными полосами и войлоком досками стояла глухая и тяжелая тишина, и как будто где-то далеко-далеко, урчала какая-то огромная и злая кошка. Быстро схватив лежащий у поленницы топор, Мариса шагнула еще назад, потом еще, пока не запнулась и не упала в кресло. Она не слышала ни шагов, ни каких иных звуков в коридоре, но в дверь внезапно застучали так громко и настойчиво, что казалось, затряслись оконные стекла, фужер и плафон керосиновой лампы на столе. Задыхаясь от страха и бессилия, Мариса откинулась в кресле. Не в силах дышать, запрокинула голову. В ее глазах потемнело. Последнее, что она слышала перед тем как окончательно лишиться чувств, был оглушительный и беспрерывный стук в дверь, жалобное дребезжание засова и страшный и далекий, пробивающийся через него бой колоколов…

Доктор Эф