Два дня одного лета

    Примерно за полгода до возвращения Крыма в Россию, когда на удивление ничто не предвещало исторического события, поезд «Москва-Симферополь» с вырвавшимися из городского плена отпускниками просто весело шёл навстречу югу, морю и весёлым курортным приключениям. Тогда ещё ехали за границу. В открытые (как водится, не без труда) поездные окна залетал жаркий ветер. Если высунуть руку в окно, то можно взять в руку воздух, и он будет упругим как мячик. На стоянках отпускники выходили подышать воздухом на перрон, покупали ягоды, дыни, пирожки у снующих с большими лотками вдоль поезда продавцов. «Пиво, орешки, мороженое, кто ещё не взял? Пиво, мороженое, орешки, вода!» На одной из остановок в каждое открытое окно купе заглядывало непонятное мохнатое существо лимонно-салатовой расцветки и с огромными ушами, пугая  тех, кто задремал было под стук колес, и проснулся от того, что поезд остановился. Но это странное существо — всего лишь большая мягкая игрушка. По перрону расхаживали люди с огромными мягкими обезьяночебурашками всевозможных кислотных расцветок, и активно предлагали пассажирам приобрести эту совершенно необходимую в поездке вещь. На подъездах к границе по поезду начинали ходить шустрые «менялы»: «Рубли, доллары, евро на гривны, кто не успел поменять? Ребята, меняем рублики, доллары, евро, меняем!»   Более или менее опытный путешественник никогда не меняет деньги в поездах — курс грабительский, да еще и фальшивые гривны запросто могут подсунуть. Можно поменять разве что совсем небольшую сумму на мелкие неотложные расходы. С весны 2014г. «рубли-доллары-евро-на-гривны», подсовывание вместо пачки денег «куклы» и последующее убегание  по поезду с закрытием на пути у исполненных праведным гневом преследователей межвагонных дверей железнодорожным ключом кануло в Лету. Как и пересечение российско-украинской границы. Перед границей проводник раздавал всем бланки миграционных карточек на тонкой газетной бумаге, и их заполняли на ходу поезда. Заполнить эту анкету убористым почерком в поездной тряске было задачей не из простых. Затем была часовая стоянка: сначала паспортный контроль, потом таможенный контроль. Особый восторг у праздных пассажиров традиционно вызывало появление пограничной  собаки — ротвейлера, овчарки, или маленького, лопоухого, на крепеньких коротеньких лапках спаниеля, смешно смотрящегося в роли собаки, находящейся на службе у государства. После ухода собаки и таможенников в купе традиционно заходит разговор: правда ли, что собак,  натасканных на поиск наркотиков, безжалостно подсаживают на эти самые наркотики, и если это в самом деле так, то какие бедные собачки, и какие нехорошие люди.
    Вечереет. Жаркий воздух становится прохладным. У железной дороги кто-то жжёт костёр из мусора, и от этого с минуту, пока не проехали, пахнет гарью.  Дети катаются на «тарзанке», сделанной из крепкой верёвки и автомобильной покрышки и машут проносящемуся поезду. Поезд едет дальше, а дети остаются, и вот, мы уже мчимся по другой области, а дети всё так же катаются на тарзанке, пока не придут, одна за другой, их мамы и не уведут их домой — ужинать и спать.  
    Потемневшие деревянные домики постепенно сменяются утопающими в подсолнухах хатами с четырехскатными крышами,  во дворах сушится белье, бегают уже другие дети, хозяйки в выцветших от солнца платьях-халатах трудятся в огороде.  Березы, сосны, осины сменяются прожженной степью. И вот, наконец-то! Прибыли. Выходим из поезда, выгружаем  чемодан на колесиках, и ступаем на землю пахнущего лавандой и пряностями Симферополя. Вокзал, южная вокзальная суета, а в следующий миг уже путь к морю по горной дороге с немыслимыми виражами. Ангарский перевал, Медведь-гора... Лозовое, Доброе, Перевальное, Изобильное, Лаванда, Лучистое— одни  названия сёл чего стоят! Здравствуй, Крым: море, горы, сосны, цветы! Совсем скоро  мы будем на ялтинском морском пляже. И вот, этот долгожданный момент настаёт! Ласковый ветерок, несущий в себе запах солёных брызг и южных растений, шум волн и радостные визги купающихся детей, слышные каким-то сплошным равномерным фоном ещё издалека, на подходах к пляжу. Скорее, скорее в морскую волну! Скорее пропитаться морской солью, солнцем и радостью!
     А потом, искупавшись и позагорав, выйти на набережную, где растут диковинные для жителей более северных широт растения: каменные дубы, многовековые платаны, коварные олеандры -  прекрасные, но ядовитые, и ленкоранская альбиция, она же шелковая акация - дерево, пышно цветущее розово-желтоватым, цвета закатного неба шелковистым пухом.
     Незаметно стемнеет, и на смену дневным краскам Крыма придёт другая, не менее прекрасная картина: под чёрным звёздным небом южной ночи шумит чёрное, от бликов на воде будто бы маслянистое, похожее в это время суток на нефтяное, ночное Чёрное море, у причала покачиваются белые теплоходы, а вдали ярко светит красный огонёк маяка. Каждый вечер на городском пляже, словно в зрительном зале театра, люди сидят на крупных камнях и молча наблюдают, как волны с тихим плеском одна за другой накатываются на берег. Наблюдать можно бесконечно, такое это завораживающее зрелище.
      Свернув с ночной набережной в один из узких боковых проулков, выйти к  знакомой по фильму «Асса» канатной дороге, ведущей на холм Дарсан.  Красные, синие и светло-зелёные кабинки, слегка подсвеченные фонарями ночного освещения, в полной тишине медленно спускаются и поднимаются в ночном небе по невидимому в темноте канату, и это кажется похожим на нашествие инопланетян.
     И ялтинский театр в  своей подсветке на фоне чёрного - чёрного южного неба выглядит по-неземному магически и таинственно, и одновременно с этим роскошно и празднично.
      После заката солнца, когда спадает жара, южные цветы начинают благоухать в полную силу, и их аромат кружит голову. Так же, как и массандровское вино.
      И плеск волн.  И весь отпуск впереди.  И всё лучшее впереди.