Слепой ангел

                Глава 31.


Девочку увели. Ко мне подошёл наш начальник, посмотрел на меня и сказал:
— Попал ты, Женёк, по полной программе, твоё дело прокуратура
вести будет, нам даже общаться до вынесения приговора с тобой нельзя.
Его речь перебили:
— Вам нельзя общаться с подозреваемым, откройте камеру
и отойдите, мы дальше сами.
Открылась камера, в неё зашли двое омоновца в чёрных масках,
закрутили мне руки и стали выводить из камеры. По дороге я увидел
Вову и попросил, чтобы он позвонил Насте и сообщил ей.
Меня вывели на улицу и погрузили в автобус, положив лицом
на пол, шею придавили прикладом автомата. Когда поехали, я лицом чувствовал каждую кочку, на которую наезжал автобус. Ощущение не из приятных, когда на кочке голова подпрыгивает и ударяется
об резину, находящуюся на полу. Приехав в точку назначения, я так
ничего и не увидел, кроме асфальта.
Заведя в камеру, они поставили меня на колени. Единственное,
что я заметил, это длинная тонкая цепь под потолком. И тут я услышал голос:
— Лёжа или на коленях?
— Давай на коленях, пускай помучается, урод.
Мои руки подняли за наручники, зафиксировали на таком уровне, чтобы я не мог ни встать, ни лечь. Я стоял на коленях, а голова
почти касалась пола, наручники резали мои запястья. Это невыносимая боль, если не шевелиться, то ещё терпеть можно, но любая попытка встать или лечь сопровождалась адской болью.
Однажды, когда я иссяк силами и отключился, упав на пол
от жуткой боли, я сразу же взбодрился, умолял помочь мне встать,
но никто так и не пришёл. Потихоньку собравшись с силами, я встал
обратно на колени, но радости это особо не прибавило — от бетонного колючего пола у меня болели колени. Не знаю, сколько времени
прошло, но я сильно хотел есть, я стал кричать:
— Есть хочу, выпустите меня, я ни в чём не виноват! Отпустите,
пожалуйста, мне больно и я есть хочу.
Не скрывая слёз боли, я стоял на коленях и рыдал. Спустя
какое-то время зашли люди, отцепили меня от цепи и посадили
на стул, не снимая наручников. Я всё время сидел и благодарил их,
без конца повторял:
— Спасибо, спасибо, спасибо вам большое.
В камеру зашёл доктор и попросил посадить меня лицом к спинке стула. Двое крепких ребят подняли меня, перевернули стул и посадили меня. Я почувствовал, как кто-то мне пережимает левую руку
жгутом и делает укол. Можно было догадаться, что укол последовал
в вену. Сразу же сняли жгут, и я почувствовал, как кровь снова забегала по венам, а с ней и прохладная жидкость.
— Это капельница? — спросил я.
В ответ молчание.
— Скажите, пожалуйста, не молчите, что вы мне вводите в организм?
Я стал нервно дёргаться.
— Успокойте его, — произнёс голос позади.
Один из ребят крепко схватил меня за волосы, второй, передёрнув автомат, направил мне дуло ствола в лицо и сказал:
— Дёрнешься — выстрелю.
От капельницы аппетит у меня пропал, значит, это были витамины! Потом последовал укол в плечо, боль постепенно начала уходить,
это было обезболивающее. Я так сильно хотел спать, что выключился, ещё когда они были в камере.
Мне снилось, как две девочки в лесу играют в прятки. Одна
из них спряталась, стоит за деревом и смеётся — это та, что давала показания против меня, а вторую девочку избивают до смерти
черти.
Просыпаться я стал не от боли, а оттого что меня тащат, обезболивающее ещё не перестало действовать, мне вкололи новое обезболивающее. Я обмяк, даже сам голову держать не мог! Меня потащили
дальше, привели меня в зал суда и бросили в клетку, а точнее, посадили на стул и придерживали двое в чёрных масках. Зал был абсолютно пустой, сидел только генерал в первом ряду, рядом с ним сидела
и ревела молодая девушка.
Судья безотлагательно стала читать приговор. У меня мозг
не воспринимал никакой информации. Еле разобрав, что она читает, я понял, что еще пару висяков мне пришили. Окончательное слово судьи было:
— Двадцать пять лет строгого режима.
Меня снова взяли под руки и повели по длинному коридору. Когда меня вывели на улицу, я услышал голос Насти:
— Женя!
Следом я услышал плачущий голос Ангелины:
— Папа, папочка!
Я не мог даже взглянуть в их сторону. Я был обколот препаратами, и организм мой был настолько истощён, что я не мог стоять
на ногах. В этот раз меня с размаху закинули в полицейский газик,
и я ударился об скамейку прямо лицом.
Машина долго не заводилась, я еле слышал голос Насти и Ангелины, но что они говорят, я так и не понял. Вскоре машина завелась,
и мы примерно часа три ехали, обезболивающее уже отпустило, запястья болели и чесались. Я попытался повращать руками, чтобы
хоть как-то почесать руки, но у меня не выходило, значит, наручники
плотно сидели на моих руках. Одно я знал точно: сейчас я не умру.
По приезде меня стали вытаскивать, и я снова почувствовал жуткую боль. Я стал кричать, но, так как организм мой от голода был истощен, я мог только мычать. Кто-то скомандовал:
— Да снимите же вы с него наручники, он никуда не убежит,
не получится у него.
Мясо слезло и стало расставаться с наручниками, если я потяну.
— Он от болевого шока умрёт, тут врач нужен! Аккуратно берите
и несите его в лазарет, он мне живой нужен.
Меня животом вниз переложили на автоматы и как на носилках понесли в лазарет, там были трое врачей — два крепких мужика
и медсестра, женщина молодая. Она сразу подняла панику:
— Вот черти! Что творят? Быстро уложить его на кушетку, ключ
мне от наручников. Стёпа, наркоз тащи. Обезболивающее не поможет.
Моё тело лежало на кушетке, а голова висела лицом вниз. Стёпа подошёл и надел мне маску на лицо. Я сперва начал задыхаться
и стал дёргаться, потом голова сильно закружилась, стало так легко
в теле, и я провалился в пучину сна.
Я увидел перед собою своих наставников в балахонах, они сказали
— Это тебе испытание и шанс всё изменить!
И исчезли. Очнулся я в светлой комнате на мягкой кровати
и под тёплым одеялом. Как только я зашевелился, медсестра подошла
ко мне и спросила, как я себя чувствую. И улыбнулась мне, я только
в ответ смог тоже слегка растянуть улыбку, тело было неподвижно.
Есть не хотелось, но вот сил не было вообще. Она погладила меня
по голове и сказала:
— Не шевелись, тебе надо сил набираться, я буду ухаживать
за тобой, пока ты не восстановишь силы.
— Очнулся, экстрасенс? — произнёс голос из-за спины медсестры, она отошла от меня. Ко мне подошёл мужчина лет сорока, он
осмотрел меня и повернулся к медсестре:
— Как его самочувствие? — спросил он.
— Самочувствие не очень, он неделю не ел, его только витаминами кололи, чтобы он с голоду не помер. Я бы его оставила у себя
на недельку, чтобы он набрался сил.
— Можешь хоть на все двадцать пять лет оставить, у меня на него другие планы и приказ беречь как зеница ока.
— За что ему так много дали?
— Внучку генерала нашего до смерти забил. И доведение человека до самоубийства: девочка маленькая, которая дружила с внучкой
генерала и которая видела, как твой подопечный её убивает. После
показаний не выдержали нервы — спрыгнула с балкона. Голова в лепёшку, а ему — строгач по полной программе.
Прошло трое суток, и я наконец-то мог вставать без головокружений и есть без рвотных позывов. Первые три дня у меня не получалось. Пытался что-нибудь съесть — меня сразу же рвало, желудок
практически встал полностью, я не мог ни есть, ни пить, ни встать
самостоятельно!
Вика, так звали медсестру, меня выходила как родного. Однажды я подслушал разговор Вики и начальника тюрьмы. Тот спросил:
— Чего ты с ним возишься?
— Он хороший и не виноват в том, в чём его обвиняют, я чувствую это.
— Нельзя к заключённым так относиться, они тогда на шею сядут.
— Он не сядет! — ответила Вика.
На этом разговор их прекратился.
На пятый день меня перевели в камеру, смотрящий за тюрьмой
сразу же позвал меня к себе. Он стал меня расспрашивать: правда ли,
что у меня есть сверхспособности.