Фокус бессмертных надежд

   Расслабляющий релакс позднего вечера резко нарушил настойчивый продолжительный звонок в дверь.

 — Не открывай! Это силы нечистые, - вскрикнула моя трусливая осторожность.

 — Нет, это дети соседские, в трупы разряженные. Со взрослой наглостью затребуют конфет, - пояснила я сама себе, не вставая с дивана.

   В это мгновение от окна повеяло лёгким исключительным ароматом и послышался колкий голос незнакомый:

 — Встань, лентяйка, и поклонись! Кровавым полнолунием к тебе явилась сама Клеопатра!

 — Тоже за сладостями пожаловала, - подскочив от неожиданности и нагибаясь за тапками, истерично взвизгнула я цветочному запаху усопшего духа, - У меня нет в доме конфет, чёрт побери!!

 — А у меня ей-богу есть горечь и обида, - прямо в лицо дыхнула горячим холодом Клеопатра, - Помоги мне вернуть доброе имя, и я подарю тебе фокус.

   Зябко заворачиваясь в клетчатый плед, подарок Друга, я начинаю чувствовать, как глючит меня и трясёт изнутри, но, вида не подав, вежливо выказываю гостеприимство.

 — Фокус-покус? В обмен на имя? Да это ж будет сделка века, - нервно улыбаясь полуночной гостье, продолжаю беседу, - И какой же у нас план действий?

 — Вильям Шекспир присвоил историю нашей с Цезарем пылкой любви, приписав её Джульете. Я хочу чтобы ты посвятила романтический сюжет мне, описав материнскую любовь. Сможешь ли ты, бледнолицая словестница, достойно отобразить мощное чувство, не прописанное в легендах?

 — Откровенно говоря, я и свои-то чувства с трудом вплетаю в строчки, - заикаясь отвечаю требовательной нарушительнице моего спокойствия, - А уж страсти Клеопатры больше достойны руки великого мэтра-популяриста, нежели моего скромного почерка.

 — Понятно! Тебе не хватает веры, - со знанием дела поставила мне диагноз невидимка-собеседница, - Для того я и пришла в полночь, чтобы поведать страшную тайну, способную вызывать чистую силу.

   Молчанием отвечаю, внимательно слушая, не моргая, согласно кивая всеми взъерошенными фибрами любопытства, и мягкий голос несдержавшейся хранительницы секретов уже на ушко полушёпотом задувает:

 — В твоих жилах течёт кровь моей дочери Селены. Тебе нужно опуститься на глубину ДНК, в самую сердцевину безмолвных клеток и там прочувствовать чистые позывные, вобрать их в себя и возродиться Клеопатровой величиной.

   Обворожительная новость улыбательная превращает моё удивлённое лицо в смайлик несерьёзный, и вырывается наружу шуточка из комиксов сатирических:

 — Что-то я опасаюсь погружаться в бездну гинетических воспоминаний. А вдруг нечаянно зацеплю чаяния других родственников? Кто знает, сколько собралось в одной моей клетке царей, генералов, философов, артистов, палачей? Как повадятся толпами приходить по ночам разные добрые феи, состоящие в замужестве с людоедами, драконы-веганы, единороги в кожаных плащах с принтами рептилий...

 — Вот ты уже начала погружение! Продолжай, ниже толстого слоя представлений появится интересная прослойка неизведанной зоны, там не ступала нога человека, не резвилась фантазия сочинителя, не водили хороводы светлячки блистательной эврики.

   Голос Клеопатры звучал издалека, напоминая монотонный шум турбин, прокладывая мне путь в неизвестность. Я двигалась наощупь, слепо доверяя родной проводнице, углубляясь внутрь собственной самости.

 — О, здесь темно, но уютно как под одеялом, - почувствовав себя вольготно, сказала я, - Теперь хочется уснуть.

 — Ни в коем случае, - повелительно крикнула жрица открывающихся тайных возможностей, - Сейчас же разбуди пытливый ум от спячки многолетней и направляйся дальше вглубь, туда, откуда особенно пульсирует жар.

 — Не могу больше! Душно, как в парилке, мне нужен глоток свежего воздуха, иначе кессонка убьёт рассудок, - стонущим нытьём предвещаю паралич глубоких мыслей.

 — Не бойся, возьми в помощь гены победителей, - вдруг слышу я голос прадеда, возившего меня в лес и гордо показывавшего землянки партизан, его руками построенные.

   Поймав бодрящую волну, окунаясь в пену второго дыхания, вдруг соприкасаюсь с огненным препятствием, в недоумении ожидая подсказки Клеопатры. Она и говорит:

 — Вот ОН! Это нейронадий, сгусток-призрак матовый, в нём спрессовано всё самое лучшее от твоих пращуров, чистейшей пробы ген плюс! Хватай его и держи крепко-накрепко!

 — А чем держать-то, - растерянно промямлило моё соображение, - Нет ни рук, ни даже зубов.

 — Используй чары колдовские, - слышится шипение беззубой ведьмы, жившей в подвалах железнодорожного вокзала, испугавшей матушку мною беременную.

 — Пошла вон, примитивность средневековая, - доносится оберегающий голос моего отца, - Доча, не слушай советы похороненных вниз лицом! Иначе прильнёшь к многотысячной стае охотников за сенсациями сверхестественными, а у тебя путь иной, более трудный, но естественный.

 — Родичи, милые! Так как же мне вытащить на свет божий сей нужнейший элемент, - слёзно вопрошаю говорящие капли кровавые, сочащиеся из древа родословного.

 — Навались как на амбразуру и прими весь огонь на себя, - призывно кричит мне брат деда, спасший на войне товарищей от смерти.
Не раздумывая, с силой, подаренной героями, я перестаралась и, навалившись, провалилась целиком в нейронадий.

   Где-то сверху брякнул скрипучий звук гильотины:

 — Спасай голову!

   В этот миг здоровый инстинкт самосохранения выбросил меня в тишину  предрассветную, наполненную нетронутой благодатью зарождающегося дня. Я мысленно благодарю внутренние силы за то, что отыскались в закаулках подсознания антикварные ценности живого духа. Мне лишь осталось завершить сделку: тёплым огнём вписать в историю события лучшие из лучших, кои ещё только намечаются.